"Север и Запад"

Авторы текста: Тэсса Найри, PanchaDevi, Halgar

Период, когда происходят события: от пробуждения квэнди до начала Войны Стихий _____________________________________       Сайрон гневно расхаживал по смотровой площадке на верхушке башни… Наглецы! Как они посмели!.. Бросать свой вонючий мусор в дом его Стаи!.. Это вызов?..       Несколько утихомирило бушевавшую ярость Волка только мысленное обращение Мелькора. Вала собирался заглянуть к Первому помощнику.       Сайрон заставил себя сосредоточиться и ответил:       — Да, Владыка! Я и мой кабинет в твоем распоряжении.       Майа еще немного походил, чтобы окончательно успокоиться, и быстро спустился на первый этаж. К приходу Мелькора ему предстояло закончить кое-какие разработки, как всегда, направленные на благополучие обеих Стай, вверенных его попечению… Майа по пути вниз возмущенно фыркнул. Нет! После сегодняшнего, орки вовсе не заслуживают его попечения!..       Пришедший вскоре Владыка не спешил начать разговор. Пристально всматривался в лицо майа. Сайрон выглядел не то, чтобы хмурым, но, пожалуй, мрачнее обычного. Хотя особенной жизнерадостности за ним и раньше не наблюдалось. Это беспокоило.       Мелькор всегда стремился подобрать для каждого из своих соратников дело по вкусу. Да и жили Поющие в Наурворн-эн-Удун вольно — Вала старался как можно меньше ограничивать их свободу. Другие майар выглядели вполне довольными жизнью. Сайрон же походил на голодного волколака, которого вместо мяса пытаются накормить травой.       Один раз только и оживился — когда получил в подчинение орков. Всегда с головой погружен в работу, но не поймешь — то ли она действительно ему нравится, то ли он прячется в нее, словно в нору. Только вот от чего тут прятаться? Разве ему плохо живется? И поле деятельности у него обширное, и относятся к нему со всем уважением, и положение высокое занимает, уступая только самому Мелькору.       Положение… Быть может, дело именно в этом? Хотя… не может же Сайрон не понимать, что с Владыкой ему тягаться не приходится. И все же… Раньше ли, позже — а с Валар разбираться придется. Сложись ситуация неблагоприятно для Восставшего — а так уже случалось, — как поступит этот майа? Воспользуется случаем и попытается захватить власть? Переметнется на сторону победителей? Останется верен?       Настораживала Мелькора в Сайроне и подчеркнуто почтительная манера держаться, и слишком уж показное рвение. Зачем, спрашивается, тому, кто искренен, так старательно демонстрировать лояльность? Незачем.       Восставшему хотелось разобраться в проблеме и понять, чего же все-таки ждать от этого странного майа. Но Сайрон упорно обходил любые темы, не относящиеся к делу, не понимал шуток — или делал вид, что не понимает. Однако Мелькор привык добиваться своего и не оставлял попыток исподволь заставить Первого помощника раскрыться.       — Как восприняли орки появление Драуглута? — спросил Вала первое, что пришло в голову. Просто, чтобы начать разговор.       — Он произвел на них нужное впечатление, — коротко ответил Сайрон.       Как обычно, он стоял перед Владыкой, сложив руки на груди. Полная готовность слушать и исполнять…       — Хорошо, — кивнул Мелькор.       «Как же к тебе подступиться?»       — Кстати, чем закончилась та странная история с дохлой крысой? Ты уже выяснил, в чем там дело?       Майа сдвинул брови:       — Ты имеешь в виду историю, когда рядовой Уфтхак кормил мертвую крысу? И о которой Хулгыр поведал Готмогу? А Готмог высказал предположение, что рядовой мог таким образом что-то прятать?.. — Он задумчиво кивнул головой. — Я дал поручение Хулгыру выяснить все обстоятельства дела. И сам произвел небольшое расследование. Но его результаты…       Речь Первого помощника внезапно прервал стук в дверь. Система наружного магического наблюдения показала замершего в ожидании болдога Хулгыра. «Очень кстати!» — подумал Сайрон и посмотрел на Мелькора:       — А вот и Хулгыр, Владыка. Может, ты пожелаешь сам принять у него доклад?       — Лучше, если это сделаешь ты. А я поприсутствую.       «И понаблюдаю за тобой».       — Слушаюсь, Владыка! — Сайрон коротко кивнул и повернулся лицом к двери.       Повинуясь мысленному приказу, правая створка отошла в сторону.       — Заходи, болдог!       Хулгыр вошел, приняв по возможности парадный вид.       — Слава Владыке! Докладываю первое: согласно приказу, уборка в казармах завершена. Идет подготовка плаца. Докладываю другое: урук Уфтхак, будучи расспрошен насчет кормления дохлой крысы, отвечал, что был пьян и не помнит. Согласно воле Владыки, форсированные методы не применялись. При вскрытии крысы ничего, чего обычно в крысах не бывает, не найдено. Докладываю еще другое: при уборке казарм снагой обнаружен, видимо, труп. При трупе найдено вот чего…       Хулгыр запустил лапу в сумку на поясе и, достав что-то побрякивающее, оглянулся в поисках места, куда бы положить.       Сайрон молча протянул руку широкой ладонью вверх. Болдог высыпал в нее четыре полупрозрачных камешка, отступил на шаг и замер с видом «жду дальнейших указаний».       Майа удивленно вскинул брови. На ладони лежали четыре превосходных рубина! Камни не обработаны, но крупные, и цвет чистый, глубокий… Сайрон внимательно взглянул на подчиненного:       — Молодец, болдог, такая находка заслуживает достойной награды… — тут в голосе Повелителя зазвучали металлические нотки. — И с Уфтхаком ты тоже молодец, выкрутился… Рядовой Уфтхак мертв. Тебе об этом известно? — Сайрон резко стиснул руку с камнями в кулак и зарычал. — ОТВЕЧАЙ!!!       Изумление Хулгыра перешибло даже страх перед гневом Повелителя.       — Никак нет, Повелитель, не известно!.. То есть теперь известно, а раньше нет…       — А что тебе ВООБЩЕ может быть известно?! — раздраженно прошипел Сайрон. — Ты же ПЬЯН!!! И в таком виде осмелился явиться на доклад!       В глазах Повелителя разгорался багровый гнев. Но он отметил искреннее изумление Хулгыра. Болдог сказал чистую правду. В той мере, в какой она ему была доступна…       — Ты позоришь меня перед Владыкой своим непотребным пьянством, болдог! — Сайрон бросил короткий взгляд на Мелькора и со значением прибавил, наклонившись поближе к Хулгыру. — Пока еще — болдог… Если снова увижу пьяным — разжалую!       Майа отстранился, сложил руки на груди и продолжил:       — Но ты, Хулгыр, расстроил меня не только пьянством, из-за которого не знаешь, где, когда и чем заняты твои подчиненные. Даже кто из них жив, а кто — мертв…       Сайрон говорил медленно, речь его лилась плавно, спокойно… Плохо знавшие Первого помощника могли решить, что провинившийся болдог легко отделался. А сам майа внимательно следил за реакцией подчиненного, нанизывая фразу за фразой, как бусины на нитку, пока не будет готово целое ожерелье. Пока даже самый тупой орк не догадается, к чему клонит Повелитель. И не затрепещет.       — Снаги у тебя совсем распустились, — говорил Сайрон. — Двое бестолочей во время уборки додумались сваливать мусор на голову своим товарищам-волкам, — майа неодобрительно покачал головой. — Куда ты смотрел, Хулгыр, когда одному из твоих горе-солдат перегрызли горло? В бурдюк с горлодером?.. — мгновенная вспышка багрового в глазах. Низкий голос Повелителя уже давно напоминал глухое рычание. — Как же ты допустил, Хулгыр, что бойцы у тебя гибнут не в опасном дозоре, не в стычках с дикарями, а в собственных казармах? Почему вовремя не вмешался, не предотвратил? — Сайрон медленно опустил руки, слегка пошевелил пальцами, в зажатом кулаке звякнули рубины. — А может быть, снаги ни при чем? Снаги получили приказ… Кто отдал этот приказ, Хулгыр? — Мощное рычание сотрясло стены кабинета. — ОТВЕЧАЙ!!!       Пока Повелитель говорил, выражение орочьей морды становилось все более обреченным. И одновременно бесшабашным.       — На зубах этих товарищей, — весьма недурное для орка приближение к сарказму, — я потерял шестерых бойцов, не считая снаг. Засыпать яму приказал я. Кто приказал ее вырыть, Повелитель? По чьему приказу солдаты Владыки гибнут в собственных казармах?       Мелькор почувствовал невольное уважение к Хулгыру: ему всегда импонировала отвага. Пожалуй, надо будет спасти болдога, если Сайрон чересчур увлечется. Впрочем, Восставший не любил препятствовать своим майар в их делах. Так что вмешаться он решил лишь в крайнем случае.       — МОЛЧАТЬ!!! — взревел Сайрон.       Багровое пламя наконец вырвалось наружу и ударило в пол под ногами несчастного болдога, слегка опалив тому волосатые пальцы.       — Ты… — злобно прошипел майа. — Ты, пьянь! Сомневаешься в мудрости Повелителя? Эти «солдаты Владыки» такие же пьяницы и лентяи, как ты, если не сумели преодолеть препятствие, посильное хорошо подготовленному бойцу! Кто в пьяном угаре приказывает солдатам выходить на полосу неподготовленными? Уж не потому ли тебя так страшит рядовая опасность, что ты сам уже не в состоянии справиться с ней?       Сайрон замолчал, раскрыл ладонь и уставился на рубины. Наконец взгляд его обратился к Хулгыру, дерзко ожидавшему самого худшего. Как ни странно, красного пламени в глазах Повелителя больше не было.       — Посмотри, во что тебя превратило пьянство, болдог, — произнес майа с жалостью. — Ты даже забыл, с кем разговариваешь, и что я могу с тобой сделать… Посмотри на свой живот — он отвисает! Где тот удалой храбрец Хулгыр, который когда-то мечтал поймать и оседлать самого большого волка? — Тень улыбки мелькнула на тонких губах Повелителя. — Я вижу, нахальства у тебя с тех пор не поубавилось…       Хулгыр то ли по врожденной тупости не понял своего счастья, то ли так разогнался, что не мог остановиться.       — Неподготовленными? Своих я поведу хоть куда и хоть сейчас, что волков, что орков! А твои волколаки, Повелитель? Кто когда их видел на полосе, кроме как в той яме? Или, может, они все время в патрулях? Да так выучились маскироваться, что мои их ни разу не видали — хоть волки, хоть орки? Или они круты от рождения — да настолько, что урукам делать нечего, кроме как красить траву в зеленый цвет да кормить собой волколаков? Коли так, разгоняй нас всех на … — тут болдог добавил краткое слово на староорочьем.       Все! Сейчас Сайрон убьет этого орка. В лучшем случае, сломит его волю, превратив опытного командира в бесхарактерное и бесполезное существо. А Хулгыр, явно уже не надеясь остаться в живых, откровенно напрашивался.       Несколько мгновений Мелькор колебался, прикидывая, хватит ли у майа благоразумия, чтобы подавить гнев, но багровый огонь, то и дело вспыхивавший в глазах помощника, оставлял мало иллюзий на этот счет. Придется вмешаться. И немедленно.       — Я сам разберусь с болдогом, — мысленно предупредил Вала.       Мгновенный импульс, посланный в нужный участок мозга, и орк, теряя сознание, тяжело осел на пол. Сейчас главное — развести их с Сайроном по разным углам. Потом будет видно. Мелькор нарочито медленно повернулся к майа, одновременно прикидывая, как бы смягчить удар, нанесенный по самолюбию Волка.       — Я не хотел наказывать его, — проговорил Сайрон, глядя на развалившегося на полу болдога. — Он заслужил награду. Я думал в конце концов простить этот нелепый случай, но… — майа повернулся к Мелькору, серые глаза выражали глубокую растерянность. — Владыка, почему он старался разозлить меня вместо того, чтобы умолять о пощаде? Ведь не такой уж он и пропойца, на самом деле, должен был понимать… — Сайрон помолчал и добавил. — У меня нет с Хулгыром связи. Такой, как с Таргом. Прямое подчинение чревато непредсказуемыми побочными эффектами. А в тот раз я был один, спешить было некуда… — майа немного замялся. — Может, зря я осторожничал… Все лучше, чем это, — взмах руки в сторону бесчувственного тела. — Что скажешь, Владыка?       — Он испугался, Сайрон. Испугался настолько, что потерял голову и начал дерзить. И не смог бы остановиться, даже если бы захотел. Мне пришлось вмешаться — вы сами уже не смогли бы выйти из этой ситуации без потерь. На таких, как Хулгыр, лучше воздействовать похвалой, чем угрозами. В нем есть гордость. Ломать его — выйдет только хуже, — Мелькор помолчал. — Он скоро очнется. Если хочешь, я сам с ним поговорю.       — Гордость у Воплощенного, — хмыкнул Сайрон.       Майа пожал плечами, подошел к шкафу с образцами кристаллов и аккуратно пристроил четыре алых рубина среди их каменных сородичей. К великому сожалению Сайрона, пока в собрании преобладало семейство синих сапфиров, разновидности того же минерала — корунда. Но обнаружение в горах Твердыни качественных рубинов весьма обнадеживало.       Сайрон вернулся на прежнее место. Болдог уже начал шевелиться, подергивались пальцы на безвольно откинутой руке. Майа подумал про себя: «Гордость у Воплощенного есть глупость. Честь превыше жизни. Лучше умереть стоя, чем жить на коленях… Это не годится для отношений с высшими существами… А впрочем…» Он поднял взгляд на Мелькора и сказал после недолгого раздумья:       — Владыка, ты мудр… Поговори с этим болдогом, как считаешь нужным, а я поучусь.       Сайрон почтительно склонил голову, отступил в сторону и сложил руки на груди, приготовившись слушать.       Мелькор кивнул помощнику и снова уселся в кресло, наблюдая за Хулгыром. Тот слабо пошевелился, приходя в себя.       Никто не заметил невысокую фигурку, неслышно скользнувшую совсем рядом со входом в башню.       «Ух, это же каменный шатер Повелителя волков! Похоже, здесь тоже происходит что-то очень серьезное. И интересное!» Лисичка с любопытством оглядела вход в башню — выглядит внушительно. Хоть никаких звуков из-за дверей не доносилось, но девочка как-то почувствовала, что хозяин у себя и не один. И что случилось что-то, о чем лучше не задумываться. «Какие тайны в Цитадели! Лучше пойду дальше…»       На морде очнувшегося болдога явно читалось удивление: «Вроде живой. Сразу убивать не стали. Теперь…» С видимым усилием один глаз открылся, сделал пару оборотов и обнаружил покои Повелителя, Владыку и самого Повелителя. Со второй попытки Хулгыр встал и принял промежуточное положение между «смирно» и «не грохнуться обратно».       — Орк Хулгыр готов к продолжению службы!       — Прямо сейчас — едва ли, — усмехнулся Мелькор. — Но скоро ты почувствуешь себя лучше. Ты сказал, что готов вести своих всадников в бой в любое время. И что твои уруки томятся от бездействия, так? Я готов тебя выслушать, Хулгыр. Только лучше сядь. Можно.       Вала указал на стул напротив своего кресла. Хулгыр с явным облегчением опустился на указанное место.       — Так точно, готов! — он слегка расслабился. — Была бы война — они бы от бездействия не томились. А так… разве что хороший марш-бросок устроить.       — Время для войны пока не пришло, Хулгыр. Но мне нужно, чтобы твои всадники были готовы к ней: сильны, бодры, дисциплинированы. Ты опытный командир и хорошо знаешь своих бойцов, не так ли? Твои предложения? И кстати, изложи-ка проблему с волколачьей ямой. Для чего ты приказал ее засыпать? Почему сделал это сам, не доложив Повелителю? Я тебя ни в чем не виню, но хочу знать причины твоих действий.       — Осмелюсь доложить: в лесу, на расстоянии в десять полетов стрелы от плаца, расчищена вырубка для подготовки стрелков. В ближайшее время мы начнем делать и ставить на плацу манекены-мишени. Сейчас их делают в кузне. Ну и текучка: полоса, рубка… О яме: за день я потерял там шестерых бойцов. Уруков, Владыка, не снаг! Засыпать целиком ее все равно было нечем, не столько у нас грязи осталось после укреплений — но волков бы в яме поубавилось. Они грязь не любят.       — Стрелки — это хорошо. Но ведь ты командуешь всадниками, Хулгыр. А отношения с волками, как я вижу, у вас сложные. С чем это связано? Как именно погибли твои уруки? И на что ты рассчитывал, приказывая засыпать яму? Ну, допустим, поубавилось бы там волков. А как, по-твоему, выглядят твои действия с точки зрения Повелителя Сайрона? И как ты собираешься воевать, если у тебя в мирное время орки с волками не ладят?       — Осмелюсь доложить, мои всадники с волками ладят. С волколаками Повелителя — да, не очень. Мои уруки гибли именно так — попытался честно перепрыгнуть через яму, сорвался — а на него уже полдесятка навалилось…       — Иными словами, яма — непосильное препятствие для твоих уруков?       — Такой длины, как сейчас — для многих, Владыка.       — А почему? Они недостаточно тренированы? Или яма такой длины непреодолима для уруков в принципе? Видишь ли, Хулгыр, если облегчить упражнения для твоих воинов, орки будут слабее, чем могли бы. А значит, у каждого из них окажется меньше шансов выжить, когда начнется война. Быть может, имеет смысл увеличивать размеры ямы постепенно? И в конце концов довести до нынешних? Что скажешь?       — Если упражнения резко усложнить, уруков вообще не станет, — Хулгыр ухмыльнулся. — Укоротить яму стоит, удлинять ее по мере освоения тоже полезно, но думаю, что до нынешней она не дотянет. В таком размере, как сейчас… для лучших это нетрудно, но для обычного урука слишком близко к пределу.       — Разве я говорил о резком усложнении? Мне не нужны мертвые уруки, Хулгыр. Мне нужны сильные и хорошо натренированные бойцы. Ты говоришь — лучшие. Я хочу, чтобы лучшими стали все, понимаешь?       — Все — не смогут, Владыка. У меня во второй сотне есть такой Кирдык — лучший стрелок, но с короткими ногами. И что его — на корм волколакам?       Глаза Мелькора блеснули:       — Скажи, ты так же хорошо знаешь способности каждого из своих бойцов? Сильные и слабые стороны?       — Уруков и выше — большинство, Владыка. А снаги есть снаги…       — Отлично, болдог Хулгыр! Раздели своих всадников на группы с учетом их сильных и слабых сторон. И предложи отдельную программу тренировки для каждой группы. Так, чтобы максимально использовать и развить способности воинов. И еще разработай общие нормы подготовки всех всадников, такие, чтобы не подвергать жизнь орков и волков опасности, но и не давать расслабляться.       Болдог вскочил и вытянулся по стойке смирно:       — Будет исполнено, Владыка!       — Сколько времени тебе понадобится на это, Хулгыр? Чем скорее начнутся тренировки по новой программе, тем лучше, но чрезмерная спешка ведет к ошибкам. Итак?       На орочьей морде появилось несвойственное ей выражение задумчивости.       — За три оборота неба сделаю, Владыка. И хорошо бы плану полежать еще пару оборотов, а потом мне посмотреть на него свежим взглядом.       — То есть пять оборотов. Хорошо. Приступай, Хулгыр. Готовый план распределения орков по группам и тренировок для каждой группы передашь на рассмотрение Повелителю Сайрону. Можешь идти, болдог.       — Слушаюсь!       Хулгыр с уставным видом развернулся и ушел, не забыв закрыть за собой дверь.       Мелькор повернулся к помощнику:       — Он боится тебя, Сайрон. Слишком боится. Настолько, что не отважился доложить о возникших проблемах и попытался решить их по своему разумению. А разумение у него — орочье. Если ты будешь меньше давить на Хулгыра, от него будет больше проку. Кстати, когда он принесет тебе новую программу тренировок, покажи ее мне. Интересно, что у него получится.       Сайрон склонил голову:       — Слушаюсь, Владыка! Я позову тебя для обсуждения новой программы тренировок волкавалерии, — проговорил майа, глядя в пол. И так же продолжил после недолгой заминки. — И я не буду давить на Хулгыра…       Он опустил голову еще ниже, но быстро выпрямился, расправил руки по швам. Сайрон сейчас являл собой точную копию болдога — уставная выправка, уставное выражение лица, даже в глазах не светилось ни одной искорки неуставного цвета.       Мелькор внимательно вгляделся в лицо помощника. Вид майа ему определенно не нравился.       — Принимать решение по новой программе будешь ты, Сайрон. Я хочу лишь ознакомиться с ней, и только. Видишь ли, — он улыбнулся, — мне действительно интересно, что способен придумать орк, если дать ему такую возможность. А этот болдог знает своих подчиненных и ценит их жизни. Полагаю, это достаточное основание, чтобы выслушать его мнение. Что до твоих отношений с Хулгыром — это был совет, а не приказ. Я бы предпочел видеть этого орка живым и не покалеченным. И я хочу, чтобы несчастных случаев на полосе препятствий было как можно меньше. Способы, какими ты будешь этого добиваться, в дальнейшем оставляю на твое усмотрение.       — Слушаюсь, Владыка! — четко отрапортовал Сайрон.       Впрочем, когда Мелькор улыбнулся, маска безупречного помощника на мгновение дала трещинку: майа моргнул, и еле заметно дрогнул уголок плотно сжатого рта. Наконец, мысль, не дававшая Сайрону покоя на протяжении показательной беседы с Хулгыром прорвалась наружу. Глаза майа сузились, и он тихо спросил:       — Может, Владыка пожелает также выслушать волколаков?..       — Волколаков или их Повелителя? — невозмутимо уточнил Мелькор. — Собственно, я как раз собирался попросить тебя изложить твою точку зрения. Ты вновь угадал мое желание раньше, чем я его высказал. Как только это тебе удается?       Он говорил серьезно, но в глазах поблескивали лукавые искорки. Еле заметно.       Сайрон опять моргнул, помолчал немного и совершенно серьезно ответил:       — Я — твой помощник. Это моя обязанность — угадывать желания Владыки, — майа пожал плечами. — Мне нечего добавить к тому, что я уже высказал Хулгыру. Только… Владыка, звери, в отличие от Воплощенных, без причины не нападают, — сказал Сайрон довольно резко, развернулся и в волнении заходил по кабинету.       Взгляд Мелькора стал ледяным, в голосе зазвучала сталь:       — Вот как? Нечего добавить? А скажи-ка, Сайрон, как именно ты рассчитывал длину этой злополучной ямы? Чем руководствовался, определяя тренировочные нагрузки для орков? Возможностями Воплощенных или собственными? И почему с такой легкостью скармливаешь воинов волколакам? Звери без причины не нападают — но кто создает эти причины? Я отдал тебе орков, чтобы ты сделал из них бойцов, а не пищу для волков. То, что ты говорил Хулгыру, я слышал. Но меня такие объяснения не устраивают. Итак?       Сайрон остановился, сложил руки на груди. Он ожидал недовольства Мелькора, поэтому был готов дать отпор.       — Владыка, — начал майа, — ты не можешь отрицать, что между бойцами — орками и волколаками — должно быть взаимное уважение. Хотя бы. По-видимому, моего личного приказа тем и другим оказалось недостаточно. А что касается ямы… — он задумчиво потер подбородок. — Видишь ли, Владыка, ее длину я не рассчитывал. Это отверстие — дыра над подземельем с волколаками. Ее сделали, как только ты… усовершенствовал первые отряды. Чтобы волки могли видеть небо, не покидая казарм. Когда же в крепости появились орки, некоторые из вновь прибывших считали забавным дразнить зверей, похваляться перед ними, прыгая взад-вперед через яму. Кое-кто даже упражнялся в меткости кидания камнями по живым мишеням. Разумеется, они полагали, что такое неуважительное поведение им сойдет с рук, — Сайрон пожал плечами и продолжил. — Возможно, я сделал ошибку, что попытался решить эти затруднения, не посоветовавшись с тобой. Разуменье у орков — орочье, даже у лучших из них. Конечно, я не отдавал приказа, обязывавшего преодолевать новое препятствие всех бойцов, без исключения и без должной подготовки. Но, признаться, я рассчитывал на несколько… несчастных случаев, которые, с одной стороны, дадут волколакам возможность отомстить, а с другой, научат наглецов почтительности, — взгляд Сайрона стал рассеянным. — Пожалуй, крови достаточно. Я дам свое одобрение на занятия по разным программам нагрузки. Размер ямы менять нецелесообразно, но если перекинуть через нее бревно, то это облегчит прохождение. А лучшие по-прежнему могут тренироваться преодолевать препятствие одним прыжком.       — Ты слишком легко относишься к крови, Сайрон, — поморщился Мелькор. — Достаточно было бы правильно и вовремя отданного приказа, чтобы раз и навсегда пресечь орочьи забавы. А чего добился ты своей жестокостью? Взаимной ненависти и недоверия между орками и волколаками?       Мелькор встал и быстро прошелся взад и вперед по кабинету. Остановился напротив Сайрона и пристально посмотрел ему в глаза.       — Сколько несчастных случаев ты спровоцировал? Уж наверное не несколько, как ты говоришь. За один только день в яме погибло шестеро уруков. Ты получал от этого удовольствие, Сайрон? От их боли, от их страха? Так?       Сайрон выдержал испытующий взгляд Владыки и сказал с достоинством:       — Нет. Не так, — майа снова принял безупречный уставной вид. — Отвечаю на вопросы в порядке поступления. К крови я равнодушен. Отданные мной словесные приказы не доходили до сознания подчиненных. Своей жестокостью я добился, что орки наконец-то начали видеть в волколаках серьезных противников, достойных уважения, которых лучше иметь союзниками, чем врагами. Теперь стало возможным применить иные методы воздействия и достичь лучшего взаимопонимания. Этому послужат будущие разработки Хулгыра, а также мои собственные планы формирования смешанных волко-оркских бригад для отработки совместного взаимодействия. Для начала — в охоте и разведке. Эти планы я как раз собирался предложить твоему вниманию… — Сайрон кивком головы указал на рабочий стол и продолжил. — Мне известно о тридцати четырех случаях падения уруков и снаг в волколачью яму. Потери личного состава: девять орков и один волколак. Наибольшие потери, шесть солдат плюс один волк за день, произошли после включения препятствия в состав тренировочных сооружений. Дальше цифры резко снижаются. Прошу обратить внимание, среди подчиненных Тарга случаев смерти на полосе не зарегистрировано.       Майа перевел дух.       — Владыка, я — волк, и мое сердце, прежде всего, на стороне волков. Пока меня называют Повелителем волколаков, я не могу быть равнодушным к их проблемам. Но я также чувствую ответственность за Детей Искажения, — Сайрон склонил голову. — Ты мудр, Владыка. Если ты считаешь, что я могу погубить твой замысел…       Лицо Мелькора превратилось в бесстрастную маску, взгляд сделался отстраненно-непроницаемым, голос теперь звучал ровно, без тени каких-либо эмоций.       — Нет, Сайрон. Ты можешь продолжать работу. Когда будут готовы твои планы волко-орочьих бригад? И кстати, если Тарг более успешен как командир, Хулгыру имеет смысл у него поучиться. Разумеется, не напрямую. Незачем сталкивать их лбами. Но ведь ты сравнивал их методы тренировки?       — Благодарю за доверие, Владыка, — произнес Сайрон с видимым облегчением.       Майа расслабился, подошел к столу и взял стопку пергаментов.       — Планы уже готовы. Смешанные отряды по пятнадцать… бойцов. Пять всадников, пять волков, пять волколаков. Первое задание для охотников, начало назначено на завтрашнее утро.       Он проследовал к Мелькору, держа в руке исписанные чернилами листки.       — Таргом я очень доволен, Владыка. Очень. Это лучший из командиров! — гордо сказал Сайрон. — Я сразу поручил ему… позаботиться о Хулгыре, как только племя лесных орков прибыло в Удун. Под влиянием Тарга Хулгыр начал присматриваться к своим бойцам, изучать и эффективно использовать возможности каждого. К сожалению, пока Хулгыр пренебрегает снагами, но о достигших положения уруков проявляет командирскую заботу. Он даже выдумал для всадников специальные упражнения и особое снаряжение. Стал уделять больше внимания распорядку и дисциплине. Я уверен… То есть, я надеюсь, что опыт Тарга поможет Хулгыру принять правильный взгляд на отношения с… высшим командованием, — Сайрон помялся. — И я также надеюсь, что разногласия между орками и волколаками прекратятся в ближайшее время.       Мелькор быстро просмотрел пергаменты и вернул Сайрону.       — Хорошо, — он говорил все так же сдержанно, но взгляд немного оживился. — Тарг действительно очень смышленый орк. Мне он еще в Орокарни понравился. Прирожденный вожак, побольше бы нам таких. А с разногласиями в армии ты справишься.       Вала направился было к двери, но передумал. Повернулся к помощнику:       — Сайрон… Скажи, ты бы убил Хулгыра? Если бы я не вмешался?       Последний вопрос Мелькора застал Сайрона в момент, когда тот складывал записи на рабочий стол. Майа застыл на мгновенье, обернулся и сказал удивленно:       — Нет, конечно. Это было бы неразумно.       И добавил, чуть погодя:       — Но я бы его обязательно ударил. И честно говоря, Владыка, если бы не твое присутствие, сделал бы это сразу, как только с его уст слетело первое дерзкое слово! У меня бы он не ушел… невредимым.       Майа пожал плечами и снова занялся пергаментами.       — Порядок во всем, — задумчиво произнес Мелькор. — Строгая иерархия. Разумность… Скажи, Сайрон, почему ты все-таки выбрал мой путь? Он ведь противоречит твоим принципам. Я знаю, тебя привлекает сила, ты любишь власть. И все же тебе, вероятно, было нелегко сделать выбор?       Впервые Мелькор попытался вызвать Сайрона на откровенный разговор. Он не любил лезть в душу своим сподвижникам — те раскрывались сами, если желали того. Но не Волк. Майа был великолепным помощником: умным, энергичным, исполнительным. Но дистанция, которую он старательно поддерживал в отношениях со всеми обитателями Цитадели, настораживала.       Мелькор не понимал Сайрона. Не вполне понимал. И это тревожило. Слишком важное место занимал майа в жизни Удуна. Второе лицо после самого Валы. Ошибиться в нем было бы слишком опасно.       Выбор… Сайрон как стоял у стола, держа в руке очередной листок, так и застыл, уносясь воспоминаниями в момент Выбора…       …Зазвучала первая Тема, и Айнур запели. Но один голос был самым сильным в Хоре, и вел он другую мелодию. И была в новой Теме сила, мощь и величественная красота. И младший дух, услышав ее, не желал уже слышать иной Музыки, кроме той, что заполнила целиком все его существо. И присоединил он свой сильный голос в поддержку старшему. И многие младшие последовали его примеру. И радовалось песне сердце младшего духа, и ликовало! И не оставлял он Темы сильнейшего, даже когда Хору задали две следующие Темы, пока в гневе не встал Единый со своего трона и не оборвал Музыку.       Но когда Единый произнес «Эа!», и открылся изумленным взглядам Айнур новый мир, младший дух не решился сойти туда вслед за Владыкой, памятуя о гневе Эру… Но ни одного из Валар, кому помогал в трудах по обустройству мира и у кого учился, не называл он своим Владыкой, ни в сердце, ни на словах. Да они и не требовали клятвы.       И только, когда ученичество завершилось, в мир явился Владыка и обрушил в ярости Светильники Севера и Юга. Тогда же Артано увидел в этом совпадении волю Единого и с радостью предстал наконец перед истинным своим Владыкой. И сам принес ему Клятву. И принял имя Сайрон…       Майа вернулся в настоящее. Медленно отложил пергамент, развернулся лицом к Мелькору. Он не знал, что ответить Владыке. Точнее — как ответить. Можно ли назвать такой выбор «простым»? Или все-таки он был «сложным»?..       Да и другие вопросы озадачивали. Разве Владыка не любит порядок, точность, разумность?.. Что-то Сайрон этого не заметил. Тогда почему Мелькор говорит о «противоречии принципов»? Непонятно. И непонятно, почему Владыку вдруг заинтересовали его, Сайрона, взгляды и принципы? До сих пор они прекрасно обходились и без обменов мнениями на отвлеченные темы. Владыка отдавал приказы, Сайрон исполнял. Как и должно…       Майа ощутил странную неловкость. Она отразилась и на его внешнем облике. Безупречный Первый помощник вдруг как-то растерялся, смущенно заморгал.       — Владыка… — Сайрон развел руками. — Я не знаю… Ты задал столько вопросов… Ты хочешь, чтобы я рассказал, почему я с тобой? — он покачал головой. — Потому что мне была по душе твоя Музыка, в ней были и Сила, и Власть. Я пел с тобой, если ты меня помнишь… И порядок ты любишь так же, как и я, только не любишь его наводить, — мимолетная улыбка посетила тонкие губы майа. — Мне и выбирать особо не пришлось.       — Еще бы я не запомнил того, кто первым подхватил когда-то мою Тему! Ты не из тех, кого можно не заметить, — Мелькор улыбнулся обезоруживающе открыто, глядя в глаза майа. — Будь уверен, я оценил тогда твою поддержку. И потом, когда ты присоединился ко мне в Арде, я был рад тебе, Сайрон. Тем более что я действительно не слишком люблю наводить порядок и возиться с мелочами.       Он помолчал и добавил уже серьезно:       — Но я говорил о другом. Ты ведь помнишь, как отнесся к моей Музыке Эру. И знаешь, почему Тулкас явился в Арду, — в черных глазах Мелькора на мгновение плеснулась ярость. — Как ты, приверженец порядка и дисциплины, решился присоединиться к тому, кто вызвал гнев самого Единого, спорил с ним при сотворении мира и ныне продолжает во всем поступать по собственному разумению?       Мысль о возможном противостоянии ЕДИНОМУ была невыносима! Лицо Сайрона исказилось гримасой страдания, рука потянулась, чтобы ослабить ворот. Майа глубоко вздохнул:       — Ох-х, Владыка!.. На этот вопрос я и сам до сих пор ищу ответ… Все возможные объяснения лишь перекидывают жалкий мостик над пропастью, что разделяет со времен Айнулиндале мои сердце и разум. Если бы и ты, Владыка, придавал строгой иерархии столько же значения, сколько и я! Ведь ты не сильнее Единого… А я… Очевидно, в мыслях Единого я был создан, чтобы служить тебе. Иначе я бы подхватил чью-нибудь… другую… Тему…       Майа говорил явно искренне, и Мелькору стало совестно, что он усомнился в помощнике.       — Я плохо умею подчиняться, Сайрон, — признался он. — Вернее сказать, совсем не умею. Я не сильнее Эру и знаю это. Но отказаться от своей Музыки… Этого я не смогу. Это все равно, что перестать быть. Я останусь верен себе. И тем, кто будет со мной. Только вот, будущее наше может быть… сомнительным. Вполне возможно, что Тулкас — лишь первый ход Единого.       Он умолк. В глазах читался невысказанный вопрос.       Широко раскрытые серые глаза Сайрона смотрели на Мелькора:       — Разве Единый заставлял тебя отказаться от своей Музыки? — спросил майа очень серьезно. — Все стало частью Замысла. А то, что происходит здесь… — Сайрон задумчиво покачал головой. — Здесь все как-то не так. Я должен был ступить в мир вместе с тобой, как было в Музыке, а вышло… Задержался… Но в то же время, предпетое сбывается. Пришли Дети… А будущее… — он вздохнул. — Оно, и правда, сомнительное. Только… — во взгляде майа появилась обреченность. — Твоя Тема боролась со всеми. Тебе придется сражаться до самого конца.       Сайрон опустил голову и еле слышно прошептал:       — И мне…       Мелькор неслышно пересек комнату, очутившись совсем рядом с майа, и слегка сжал плечо помощника, впервые рискнув сократить дистанцию, которую они оба старательно соблюдали.       — Что ж, — сказал он твердо, — стало быть, будем сражаться. И сделаем все, от нас зависящее, чтобы победить. Или хоть проиграть достойно. Выше голову, Сайрон. Ведь исход борьбы неизвестен. То, каким будет конец, во многом зависит от нас.       Когда Сайрон поднял глаза, перед Мелькором снова был безупречный Первый помощник: твердый взгляд, гордая осанка.       — Да, Владыка! — черты майа вдруг немного смягчились. — И… спасибо тебе, Владыка… Каким бы ни был конец, мы встретим его вместе.       Мелькор посмотрел в глаза майа и улыбнулся. Тепло и искренне.       — Вместе мы способны на очень многое, Сайрон.