Авторы текста: Тэсса Найри, Никки
Период, когда происходят события: от пробуждения квэнди до начала Войны Стихий _____________________________________ По мере того, как юные драконы росли и учились, им все чаще разрешали покидать родную пещеру и гулять по Удуну. Тем более, что крепость не пропустила бы детенышей в опасные места. Если как следует мысленно попросить, то тебе откроется дорога — это Глаурунг усвоил хорошо. Правда, попасть к Создателю оказалось не так-то просто, проси не проси. И когда перед Глау внезапно распахнулись новые коридоры, приведя его к темной двери, украшенной завитушками (интересно, кто ее грыз?), дракончик больше удивился, чем обрадовался. Он осторожно толкнул дверь носом — она легко и беззвучно отворилась. Не то, что тяжеленные створки, закрывающие Драконью пещеру. Создателя не было видно, но Глаурунг отчетливо чувствовал его присутствие. Внутри стало тепло и приятно, словно греешься у огня, только что до отвала наевшись вкусного мяса. Или как будто тебя похвалили перед всеми другими. Или как если ты победил в драке и почувствовал себя самым смелым и сильным. Хорошо, в общем. Дракончик с любопытством осмотрелся. За спиной у него была гладкая черная стена с дверью, через которую он зашел. И напротив — точно такие же стена и дверь. А вот по сторонам стен не оказалось. Вместо них было «снаружи», где никто из драконят пока не бывал. Даже Стаби, который пару раз надолго исчезал куда-то, но вернувшись, упорно твердил, что просто гулял по крепости, как все. Даже когда Глаурунг довольно чувствительно цапнул его за хвост, за что немедленно получил выволочку от Создателя Ррао. Но как выглядит «снаружи», знали все драконы: Создатели не скупились на мысленные картинки. Так что Глаурунг сразу понял, что темные штуки вдали, похожие на оскаленную пасть, это горы, а клубящаяся пелена над ними — небо. Дракончик осторожно подполз к краю, за которым начиналось «снаружи». Сердце испуганно заколотилось: Глаурунг терпеть не мог высоты. Но боевой дракон Владыки должен быть отважным и грозным. Глау вздохнул, попробовал высунуть нос за край пещеры — и ткнулся во что-то твердое и холодное. Оказывается, здесь все-таки была стена, только невидимая, почти как воздух. Глаурунг понюхал странный гладкий материал, лизнул (невкусно), попробовал погрызть (следов не осталось) и решил, что интереснее будет осмотреть ту высокую штуку, которую Создатели называли столом. Тем более, что там вроде бы что-то лежало. Возможно съедобное. Дракончик вскарабкался на кресло, собрался с духом (ну, не так уж тут и высоко) и осторожно перебрался на стол. Победа-а! Вот она, странная плоская штука! Вроде бы, кусок чьей-то шкуры, но странно гладкий — ни шерсти, ни чешуи. А на нем черные змейки и завитушки переплетаются, образуя непонятные рисунки. Глаурунг тронул шкуру когтем, оставив на ней тонкую царапину. Зачем Владыке эта непрочная штука? А что, если…? Новая мысль пришла в голову Глау, и дракончик выпустил маленький язычок пламени. Шкура с завитушками ярко вспыхнула и превратилась в пепел. Часть стола обгорела. Ой-ой-ой! Надо убегать… — Хорош, ничего не скажешь! — Высокая фигура Мелькора загородила дверной проем. — Ну, и зачем ты сжег пергамент, Глаурунг? Попался! Бежать было некуда: выход загородил Создатель, а про дверь за спиной Глау от испуга забыл. — Мне интересно было, Владыка, — дракончик когтем прочертил тонкую полосу в пепле. — Что это такое и что с ним можно сделать… Он виновато помолчал и, не удержавшись, добавил: — А горит хорошо! Глау прищурил глаза и решился посмотреть на Создателя — злится или нет? Вала старательно выдерживал паузу, вперив в детеныша мрачный взгляд. Во-первых, чтобы заставить прочувствовать, насколько тот был неправ. А во-вторых, Мелькор обдумывал, как поступить со своим драконом. Нрав у Глаурунга был живой и любопытный. Держать существо с таким характером на коротком поводке рискованно — затоскует, хватку утратит. Еще и доверие потерять может. А ведь через каких-нибудь несколько сотен лет этот малыш вырастет. И лучше тогда контролировать его за счет личной преданности, а не принуждения. Толку больше, да и приятнее для обоих. Впрочем, баловать озорника тоже нельзя, а то потом хлопот не оберешься. Драконы только что спеты — их еще изучать и изучать. — Что интересно — это понятно, — наконец, проговорил Мелькор. — Только вот, способ исследования ты выбрал неудачный. Ну, сжег — и что дальше? Владыка не сердится — это хорошо. Но и не одобряет — это плохо… Спрашивает «что дальше?», но откуда дракончику знать это? Ведь все было просто так, ради интереса… Кстати об интересе: — Владыка, а зачем тебе это? — дракончик мотнул головой в сторону бывшего пергамента. — Оно же так легко горит! — Для начала слезь со стола, — со всей возможной суровостью потребовал Мелькор. — А то, что ты так бездумно спалил, было предназначено для хранения знаний. И прими, пожалуйста, к сведению на будущее, Глаурунг, что надо сначала думать, а после дышать огнем. А не наоборот. Слезь со стола — легко сказать. Сползти на кресло дракончик не решился: вдруг Владыка рассердится, это ведь его место. А прыгнуть прямо на пол… Глау вытянул шею и посмотрел вниз. Страшно. Но Создатель приказал слезть… Боевому дракону Владыки нельзя бояться! Глау оскалил пасть и шагнул со стола. Приземление оказалось неожиданно удачным. Сильные лапы смягчили падение. Глаурунг посмотрел на Мелькора снизу вверх: — Я буду думать, Владыка! «А малыш молодец. Не струсил», — оценил его старания Вала. — Хорошо, Глаурунг, — сказал он уже намного мягче. — Если хочешь, я дам тебе посмотреть на другой пергамент. Только огнем не дыши. В зеленых глазах Глау вспыхнули золотые искорки. — Я не буду дышать огнем, только объясни, как этим пользоваться, — попросил он. Читающий дракон?! Мелькор развеселился, представив себе такое зрелище. И одновременно проснулось любопытство: воспримет юный урулоке знаки Сарин или нет. Конечно, нужны они только Воплощенным, но почему бы не показать Глаурунгу. Вала достал чистый пергамент и написал несколько слов. Положил перед носом дракончика. — Это один из способов хранения и передачи знаний. Все, что мы говорим, можно нарисовать на пергаменте. Оркам такие значки могут отчасти заменить безмолвную речь, которой они лишены. Глаурунг не сводил с Мелькора сияющих глаз, следя, как тот рисует змеек на пергаменте. Хранение и передача знаний… Но разве не интереснее все изучать самому? — А что ты здесь изобразил, Владыка? — Он осторожно провел лапой по надписи. — Здесь — твое имя. Тут — название твоего рода: «урулоки». А вот так рисуется слово «дракон». — Неужели я так выгляжу? — удивленно и немного обиженно спросил Глаурунг. Ему сложно было поверить, что он — всего лишь несколько завитушек на пергаменте. Дракончик смотрел на Мелькора и ждал объяснений. — Нет, не так, — засмеялся Восставший. Поднял пергамент, несколькими быстрыми и точными штрихами изобразил под надписью очень похожий портрет дракончика и показал Глаурунгу: — Вот. Но ведь не все же умеют рисовать. А знаки Сарин — они проще. Их может начертить кто угодно. И все поймут, что речь идет именно о тебе. — Я не смогу, — огорченно сказал дракончик, сжимая и разжимая когтистую лапу. — Я сломаю эту штуку, которой чертят. А хотя бы понимать их я научусь? — Понимать? — Мелькор на мгновение задумался и чуть улыбнулся. — А почему бы и нет? Смотри и запоминай…* * *
К удивлению Валы, Глаурунг оказался прилежным учеником и действительно научился читать знаки — первый из драконов. Вторым стал Истабэрон.