Под облака на чёрных крыльях

— Признаться честно, я думал, что эта тренировка закончится совсем по-другому, — усмехнулся Плевака потирая челюсть. — Кстати, Стоик, когда ты успел так хорошо поставить Инне удар с левой? Она чуть не выбила мне ещё один зуб. И Хэддок бы выбила этот чёртов зуб, имей она чуть больше сил и если бы не Астор, который всё же успел в самый последний момент схватить девушку за руку, чтобы та не ударила учителя. Но тут шатенка снова схитрила, сказав, что не будет больше бить Плеваку, дождалась, когда недоверчиво смотрящий на неё Хофферсон отпустит руку и отступит, и с поворота таки врезала старому кузнецу, каменный зуб которого вылетел из своего места. Благо, что настоящий за ним не последовал. — Если бы ты посреди ночи не решил покинуть ребят, чтобы проверить, как они будут вести себя в диких условиях, то не получил бы от моей дочери, — рассматривая карту архипелага, устало произнёс вождь племени Лохматых Хулиганов и провёл рукой по надписи «Проклятый Залив». — В последнее время с драконами что-то происходит. — Что ты имеешь ввиду? — Подходя ближе к другу, спросил старый кузнец, тут же становясь предельно серьёзным. И в этом была отличительная черта Плеваки — он из забавного балагура буквально по щелчку пальцев мог превратиться в умелого воина, который с лёгкостью сможет найти какой-то выход из сложившейся ситуации или же подсказать какую-нибудь действительно дельную идею. — Они нападают на наш остров всё реже и реже, — поглядывая на исписанные листы, ответил Стоик. — Да и количество их постоянно падает. Шлак подсчитал и выяснил, что Престиголовов стало меньше особей на десять, а Змеевиков голов на пять точно. — Стоик, я иногда удивляюсь, насколько ты песиместичен, — усмехнулся светловолосый викинг, у которого и волос-то не осталось, зато усы он имел аж до груди. — Радоваться нужно, что эти твари наконец поняли, что олуховцы им не по зубам, а ты тут делаешь всё возможное, чтобы я начал думать о том, что ты готовишь погребальную ладью. — Чтоб тебя тролли украли, Плевака, — воскликнул поражённый такими словами вождь и сжал в руке исписанный листок, который держал. — Что за мысли у тебя? — Это у тебя ужасные мысли, Стоик, — хмыкнул мужчина и улыбнулся. — А я радуюсь жизни и думаю, что не только ты замешан в том, что у Инны хорошо стоит удар. — Уж не на Астора ли ты намекаешь мне тут? — Усмехнулся Стоик, заметно расслабляясь и отпуская ситуацию насчёт драконов. — Уж на него самого, — передразнил старого друга Плевака и улыбнулся, довольный, что смог в который раз отвлечь внимание вождя от ненужных сейчас вещей. — Всё же правильно мы сделали, когда решили его приставить к твоей дочери. Она и в лес реже бегать стала, совсем как раньше, и в кузне работает хорошо, а уж как она сына Хофферсонов защищает, ух. Так ещё ни одна баба викинга не защищала. — На то она не баба, а дочь вождя викингов из племени Лохматых Хулиганов, — важно поднял указательный палец вверх рыжебородый мужчина. — Да и вообще, она вся в мать, та тоже законы викингов не ставила выше себя, своих желаний, потребностей и возможностей. — Валка вообще законы ни во что не ставила, — хмыкнул кузнец, вспоминая жену вождя. — Жила так, как хотелось ей; делала то, что хотела она сама, а не то, что велели другие; да и думала она совершенно по-другому. Вспомни, сколько раз она говорила, что драконы не такие уж и ужасные звери, которых легко можно приручить, достаточно убрать оружие, а вместо него предложить рыбы. Стоик тут же напрягся, представляя, что даже в этом Инна пошла в мать и уже сейчас где-нибудь в лесу, куда он старался и ногой не заходить — не любил он тишину и некий покой, который был среди вековых деревьев, приручала драконов и летала на них. К счастью, вождь племени Лохматых Хулиганов не догадывался, что его мысли так ужасно верны. Узнай он о том, что в тот самый момент его дражайшая дочь была далеко за пределами Олуха, седлая ветер с помощью больших чёрных крыльев, у него, наверное, в тот же миг остановилось бы сердце. Он же викинг, выросший в жестокой реальности, где драконы — это ужасные огнедышащие твари, которых нужно обязательно убивать, иначе они сожгут твой дом или того хуже — убьют тебя. Его мысли были вполне логичными и правильными, но вот он пока не знал, что его дорогая и единственная дочь Инна уже на протяжении многих лет считает иначе и, втайне от отца, восхищается чешуйчатыми рептилиями, которые излучали столько доброты, что позавидовал бы даже самый добрый человек на всём белом свете. — Мы видели стаю древорубов к западу от Олуха, — радостно воскликнула шатенка, спрыгивая с Атланты, приземлившейся в овраге недалеко от сидящего там Астора, который тут же улыбнулся прилетевшей девушке и похлопал по камню рядом с собой. — Никогда не думала, что они настолько большие. Нет, они даже не большие — они огромные. Хофферсон громко рассмеялся, когда Инна села около него, а он увидел её лицо, мимика на котором была просто восхитительной. Слабо улыбнувшись в ответ, шатенка вздохнула и несмело положила голову на плечо парня, который тут же перестал смеяться, но вместо этого ласково улыбнулся подруге. Хофферсон вновь пересмотрел свои взгляды на девушку и решил для себя, что её действительно не за что ненавидеть. Пусть тёплыми чувствами между ними пока не пахло, но вот уже пару недель они смело называли себя друзьями, правда сначала это делала только Инна в сторону парня, но дней пять назад он тоже присоединился к ней, называя своей подругой и совершенно не догадываясь, что делает девушку невероятно счастливой. Сама же Хэддок старалась никак не выдавать своих чувств, чтобы не сделать хуже — она ведь только смогла наладить дружбу с Хофферсоном, а тут, узнай он о её секрете, подумает, что она это всё специально сделала, и снова её возненавидит. — Ты сегодня летала дольше, — через какое-то время тихо произнёс Астор, неожиданно даже для самого себя хватая шатенку за руку и начиная перебирать её пальцы, нежно касаясь их своими. — Атланта хотела показать мне очень красивый остров, — счастливо прикрывая глаза, вздохнула Инна. — Завтра мы посетим его все вместе. — Хочешь, чтобы и я там побывал? — Усмехнулся Хофферсон, искоса наблюдая за подругой, рядом с которой было находиться куда приятнее, чем с кем-либо другим. — Очень, — снова выдохнула Хэддок, сильнее прижимаясь к парню и переплетая их пальцы, которые так и не отпустил Астор. Солнце начинало медленно опускаться, окрашивая облака в нежные и переполненные скрытой от человеческих глаз любовью. Неважно, какой была эта любовь, ведь куда важнее было то, что двое викингов, сидя в овраге, видели эту любовь, они чувствовали её своими телами, пока их души медленно сплетались между собой, ища друг в друге что-то тёплое и родное, что дало бы понять, что выбранная душа действительно та. Та, которая так нужна. — Нам пора идти домой, — разрывая уютную тишину, редко прерваемую сопением Ночной Фурии или же криками собирающихся спать птиц, тихо произнёс Хофферсон, кидая короткий взгляд на Хэддок. Но ответа он так и не услышал, ведь девушка на его плече так же тихо сопела, как её верная чешуйчатая подруга, которая, подогрев себе кусочек земли, свернулась под деревом ближе к стене оврага. Не придумав ничего лучше, Астор аккуратно вывернулся, подхватил девушку, пересаживая к себе на колени и поудобнее обнимая её, и встал с камня, где они просидели не один час, просто наслаждаясь тишиной и обществом друг друга. До деревни девушку парень донёс без каких-либо проблем и происшествий, а потом ему так же повезло и в самой деревне — оказалось, что все олуховцы сейчас ужинали, в Большом Зале, поэтому по улицам никто не бродил. Дорога до дома вождя не была ужасно длинной, поэтому уже через пару минут Астор кое-как открыл дверь в дом и, пройдя вглубь, тут же закрыл её за собой. — Инна, — тихо и на самое ухо начал шептать блондин. — Где твоя комната? — На втором этаже, — сквозь бурчания ответила Хэддок, посильнее обнимая Хофферсона за шею. Когда комната была успешно найдена, Астор аккуратно положил подругу на кровать и, отцепив от себя тонкие руки шатенки, укрыл её шкурой. — Спи, маленький дракончик, — коснувшись нежной кожи щеки губами, едва слышно произнёс парень и покинул сначала комнату, а потом и дом дочери вождя.