Под облака на чёрных крыльях

Широко распахнув глаза, Стоик смотрел на свою дочь, которую он похоронил три года назад и по которой так долго скорбел, проливая горькие слёзы и молясь всем Богам, чтобы это всё было всего лишь сном, страшным кошмаром, который закончится, когда он откроет глаза. Несомненно, это была Инна — та же широкая и немного нелепая улыбка на губах, яркие зелёные глаза, переполненные невиданными искрами, копна каштановых волос, которая за три года стала длиннее, но была всё так же небрежно заплетена в колосок, — но вот только поверить в своё счастье рыжебородый вождь племени Лохматых Хулиганов всё ещё не мог. — Папа? — Тихо позвала Инна, заставляя Стоика Обширного вздрогнуть и наконец прийти в себя. Это была действительно Инна, это была действительно его дочь, которая действительно сейчас стояла напротив него и часто моргала, стараясь прогнать непрошенные слёзы. Стоп, слёзы? — Боги Асгарда, Инна, девочка моя, — и у самого мужчины из глаз брызнули слёзы, и он бросился обнимать свою юную дочь, которая расслабленно выдохнула, попав в кольцо крепких рук отца, где так долго не была. — Ты жива, милая, ты жива. Наблюдавшего за картиной восстановления семьи вождя Астора от этого действа отвлекла Атланта, которая боднула его под руку, прося о ласке. Повернувшись к драконихе лицом, парень провёл пальцами от носа до лба Фурии и усмехнулся, когда увидел, как Атланта в наслаждении прикрыла глаза и приоткрыла рот, вываливая наружу свой язык и буквально пуская слюну. Неожиданный драконий рёв, полный боли, вмиг разрушил всю идеальность момента, заставляя Инну вырваться из крепких объятий отца и буквально подлететь к Атланте, тут же забираясь к ней в седло и давая команду на взлёт — эта стая была ей семьёй и девушка не могла дать даже одному дракону погибнуть из-за жестокости людей. Вслед за стремительно улетевшей Фурией в воздух поднялся древоруб, на длинной шее которого напряжённо сжимал древко секиры Хофферсон. Когда Фрихет подлетела ближе к порту, то Астор тут же принялся осматривать стаю, но, не увидев среди неё Ночную Фурию, начал оглядывать корабли и, — Боги Асгарда, какое везение, — увидел чёрного дракона на первом же драккаре. Инна стояла в боевой стойке с горящим мечом в руках напротив вооружённого Инмонла Завоевателя, который размахивал своим оружием и говорил о чём-то девушке. Рядом стоящая Атланта грозно рычала и оглядывалась по сторонам, чувствуя, что на неё направлены десятки взглядов и столько же наконечников стрел, которые в одну секунду от её любого движения могли сорваться и впиться в мощное тело. Астор впервые в жизни не знал, что ему делать, но Фрихет в этот раз всё решила за него — дракониха грозно зарычала, привлекая всеобщее внимание к своей персоне, а потом сложила крылья, начиная камнем падать вниз. Сапьеорцы на кораблях испугались, тут же откидывая луки в стороны, а драконы, понявшие, что делать дальше, последовали примеру большого собрата и тоже начали поочерёдно складывать крылья, пикируя на всё ещё плавающие драккары. Древоруб же пикировал на главный корабль, желая своими острыми крыльями разрубить постройку викингов, которые отнимали жизни не только драконов, но и людей. Пускай, Фрихет не любила этих двуногих, но Астор смог изменить её представление о викингах, показал, что и люди бывают добрыми и готовыми прийти на помощь, если она вдруг понадобится. Даже в Инне дракониха не видела того, что видела в своём новом всаднике, которого она была готова защищать до последнего своего вздоха, но так же прекрасно она видела, что Астор далеко не ровно дышал в сторону своей зеленоглазой подруги, поэтому готова была рисковать своей собственной жизнью ради спасения этой двуногой всадницы Ночной Фурии — не ради себя, так ради светловолосого двуногого, который помог ей открыть глаза. Сама же Инна в это время стояла напротив Инмонла, который, широко распахнув глаза, смотрел на девушку, которую было достаточно сложно не узнать — такие яркие глаза были, пожалуй, только у неё, одни на весь Архипелаг. — Такого не может быть, — уже прошептал (до этого он кричал, думая, что сможет прогнать, как он думал, мираж) вождь Сапьеоры и снова взмахнул мечом. — Ты точно дьявол, ведь девчонка, в чьё тело ты вселился, уже как три года мертва. — Хель решила, что мне ещё рано к ней, а Боги Асгарда к себе в чертоги не приняли, потому что я не совершила ещё ничего достойного, чтобы распивать с ними в Вальхалле, — усмехнулась Хэддок, отмечая, что у её соперника начал нервно дёргаться глаз. — Вот я и осталась в Мидгарде, чтобы защитить свой родной Олух, которому, как никогда, нужна моя помощь. — Отец, что за шум? — На палубу, сонно потирая глаза, вышел Алтатриас. — Я слышал драконий рёв, в чём дело? Продолжить мысль дальше парень не смог, столкнувшись взглядом с зелёными глазами его «умершей» «невесты», которая ему весело улыбнулась и подмигнула. — Инна? — Ничего не стесняясь, воскликнул Шапьермиронд и отступил на шаг назад, когда увидел за спиной девушки Ночную Фурию. Зарычав, Атланта привлекла внимание своей всадницы, которая резко подняла глаза вверх и увидела стремительно пикирующего на драккар древоруба. Переведя рассеянный взгляд на чёрного дракона, Хэддок покачала головой, как бы говоря, что Фрихет нужно любыми способами остановить. Качнув головой в ответ, Атланта уже громко зарычала, привлекая внимание абсолютно всех драконов, которые активно пикировали на другие вражеские корабли, и заставляя их замереть на месте — огромной драконихе класса Когтевиков пришлось сделать тоже самое, но из-за своего размера остановиться не вышло, поэтому пришлось искать другой вариант — резко распахнув крылья, Фрихет с громким рёвом промчалась над палубой, срубая острым крылом последнюю целую из всей армады мачту. Инмонол, который пристально наблюдал за девушкой напротив, сделал небольшой шаг вперёд, но Ночная Фурия заметила его выпад и оскалилась, начиная набирать для нового залпа газ. Испугавшийся за отца Алтатриас схватил мужчину за плечо и покачал головой, когда тот посмотрел на него. Сын вождя Сапьеоры поднял другую руку, в которой была небольшая полая трубочка, а в ней дротик со снотворным, которое легко могло заставить дракона уснуть на пару часов. Коварная улыбка появилась на лице Инмонла, но вот осуществить свой план ему не удалось — острая секира воинов Сапьеоры пронеслась прямо у него перед лицом, а в следующую секунду корабль заметно тряхнуло, ведь за похожую на драконью морду на носу ладьи вождя зацепился хвост древоруба. — Нам нужно улетать отсюда, — схватив ничего непонимающую девушку за руку, Астор вскочил в седло и потянул за собой Инну, тут же давая Атланте команду на взлёт. — Фрихет, жги. Дочь вождя племени Лохматых Хулиганов с трудом поняла, какую команду дал блондин своему дракону, но возразить так и не смогла — было уже поздно, да и сил сказать что-либо у неё не было. Прикрывая глаза, она повернулась к парню лицом и обняла его за шею, утыкаясь в неё лицом и тут же всхлипывая — добрая и открытая душа говорила, что нужно спасти оставшихся на драккаре викингов, но вот только ясные мысли говорили совершенно о другом — такие, как они, недостойны жизни, даже самой ужасной, а их души должны гореть в обители Хель, куда они должны были, собственно говоря, сейчас отправиться, ведь огонь Фрихет захватил весь корабль, с которого были слышны крики людей, без остатка. — Так не должно было всё закончиться, — выдохнула наконец Инна, а Астор улыбнулся, ласково проводя рукой по спине девушки. — Мы должны были исправить их, а не убивать. — Порой на нашем пути встречаются люди, которых проще убить, а не переучивать и воспитывать, — тихо ответил парень и поцеловал шатенку в лоб. — Ты ещё слишком наивна и доверчива, поэтому решила, что любой достоин жизни, но на самом деле это далеко не так. Атланта уже совсем скоро приземлилась возле вождя племени Лохматых Хулиганов и пригнулась к земле, давая возможность Астору слезть с неё и опустить Инну, которая всё ещё плакала, прикрыв глаза и спрятавшись в густом меху капюшона блондина. Стоик хотел что-то сказать, но, увидев состояние дочери и покачивания головой парня, быстро передумал, подходя к ним ближе и легко касаясь плеча шатенки, которая расплакалась ещё сильнее, утопая в мягких, но крепких объятиях Хофферсона. — Всё не должно было так кончиться, — кое-как покачала головой Инна, а Стоящий рядом рыжебородый викинг покачал головой, касаясь головы дочери. — Ты всегда, сколько я тебя помню, была очень доброй и не терпела насилия, — улыбнулся вождь Олуха и кивнул повернувшей в его сторону девушке. — Ты отстаивала права каждого, даже самого недостойного на жизнь человека, защищала его до тех пор, пока не убеждалась, что его никто не убьёт. В твоём теле бьётся сердце справедливого и честного вождя, который ничего и никогда не сделает кому-то на зло, особенно своему народу. — Я хотела отговорить его, но Астор сказал Фрихет поджечь корабль Инмонла, где он был со своим сыном, — снова уткнувшись в шею блондина, пробормотала Хэддок и всхлипнула. — Я слышала их крики. — Они обидели тех, кто тебе дорог, — заговорил Астор, поглаживая спину девушки. — И я говорю сейчас не о жителях Олуха, а о драконах, с которыми ты прожила долгих три года, открывая их тайны и секреты. Они стали тебе новой семьёй, на защиту которой ты встала, даже не задумываясь о том, что можешь сама погибнуть. — Но ведь и они сделали бы ради меня тоже самое, — Инна отпустила викинга и отошла на шаг назад, заглядывая ему в глаза. — Они чувствуют, что вот здесь, — парень аккуратно коснулся указательным пальцем щитка на груди дочери вождя. — Бьётся хоть и сердце человека, но человека с душой дракона. Ты доказала им, что и викинг может быть другом, а не врагом, доказала, что всегда и каждому придёшь на помощь. Теперь они отплачивают тебе тем же. Утерев слёзы, девушка с улыбкой посмотрела на Хофферсона, который весело подмигнул ей, притягивая к себе за талию и оставляя на алых губах лёгкий поцелуй, но отстраниться ему не дала рука шатенки, которой она схватилась за шею парня, притягивая ближе к себе и углубляя поцелуй. — Я люблю тебя, — в унисон прошептали ребята, отрываясь друг от друга, чтобы вдохнуть каплю воздуха, но продолжил Астор. — Ты представить себе не можешь, как я скучал по тебе все эти три года. Я боялся, что ты не вернёшься обратно. — Я не могла не вернуться, ведь тут остался ты, — аккуратно и почти невесомо Инна коснулась рукой щеки парня и ласково погладила её, заставляя Хофферсона в блаженстве прикрыть глаза и широко улыбнуться. — А я тебя люблю, причём очень давно. — Ну, теперь ты точно с Олуха не улетишь, — протянул с коварной улыбкой блондин, смотря девушке за спину. — Верно, вождь? — Конечно, — кивнул Стоик, когда Инна развернулась к нему лицом. — А драконы? — Тихо спросила она, смотря на Атланту, которая медленно подходила к её отцу. — А с ними у нас, благодаря тебе, будет вечный мир, — вытягивая вперёд руку, улыбнулся рыжебородый викинг и погладил подставившую морду дракониху. — Теперь, когда с бедами покончено, пора бы и тебя замуж выдать. — Пап, мне же только восемнадцать, — воскликнула Инна, широко распахнув ещё влажные от слёз глаза. — А ты что, за меня замуж не пойдёшь? — Хофферсон громко рассмеялся, когда поймал офигевший взгляд шатенки, и кивнул, когда она подняла брови. — Боги Асгарда, да, Астор, да, — завизжала как гарпия дочь вождя и кинулась парню на шею, когда до неё дошло, что тут вообще происходит. — Когда свадьбу будем праздновать? — Весело спросил Стоик, под общий хохот жителей Олуха обнимая свою дочь и её жениха. — Ты знал, — хотела было возмутиться Инна, но продолжить не смогла, потому что всю обнимающуюся группу завалила на землю Ночная Фурия. — Атланта, ты же знаешь, что это не отмывается.