Великая Британия

— Не виновен. — Голос священнослужителя гремит эхом в белоснежных стенах церкви. Не виновен, оправдан. Артур не может и не хочет верить своим ушам. Этот… Человек, священник, был виновен в убийстве, как говорил столпившийся у двора народ. Англии невольно стало интересно, как же уважаемый священослужитель поступит в этой ситуации, и он задержался, мешаясь с людьми. Ведь эти суды были интересны его людям. По крайней мере, каждый знал, что самое тяжелое наказание, которое могут вынести судьи в рясах — большой штраф. Изменится ли все это при новом короле? Но ничего не меняется, по крайней мере под куполами церкви… Англия недолюбливал церковь, считая ее слишком громкой и от части бесполезной. Но никому не говорил, не желая навлекать на себя немилость короля, или чего еще хуже — своего народа. Вся власть в руках сильного монарха, но «служители Бога» и тут смогли вывернуться из цепких рук Генриха. Церковь сама решает проблемы внутри себя и навязывает свои проповеди людям. В том числе, и ведет церковный суд, в который к великому сожалению, ни сам Англия, ни его король вмешиваться не смеют. Пока священник говорил, обтянутая в перчатку рука его невольно сжимает крепче рукоять клинка в ножнах. В английском дворе шел 1163 год, уже двенадцатый год правления династии Плантагенетов. Англия вырос, очень быстро вырос. Он смог подняться на ноги, «смута» на его землях прошла и он смог наравне говорить с материком и его государствами. Он попытался объединить свою семью, наступая на Уэльс и Ирландию, но пока что безуспешно. Он уже был не тем забитым и уставшим мальчишкой, а тем, кого совсем скоро будут условно называть Анжуйская империя. Коротко подстриженные волосы, средний рост и кольчуга поверх рубашки с королевским гербом и плащом. — Мы наблюдаем за ним от силы неделю в эту эпоху… Он так повзрослел за эти двенадцать лет… — Россия внимательно смотрел на Артура, который уже направлялся решительным шагом к выходу. — И отхапал у меня немало земель… — Франциск с печалью и недовольством смотрел на происходящее. — Франция, они достались ему законным путем. Это называется приданое. — Иван усмехнулся. — Но почему он забрал большую часть земель?! — Не истерите… — Германии уже надоели их вечные разбирательства по поводу дележки земли в прошлом. В любом случае, все это было уже очень давно. И они не в силах ничего сейчас изменить. Вольны только смотреть за тем, как Артур чуть ли не врывается в тронный зал, сразу же падая перед Генрихом на колени. Он не один. Вместе с ним сидит рядом и его верный друг, советник и помощник Томас Беккет. Его маленькие темные глазки сразу же оторвались от сидящего рядом короля и посмотрели на склонившееся в знак уважения к монарху государство. Артур ничего против этого человека никогда не имел. Ему просто сильно не нравилось то, что в отражении этих хитрых глаз он не видит то, не может прочесть, чего именно хочет Беккет. Он одобрял выбор короля взять в приближение обычного человека из народа. Только он подумал, что его король выпутывается из сетей сплетенных жадностью до власти, как все его надежды были разрушены уже как несколько лет всего лишь одной фразой. «Бароны будут делать все, что я им скажу, пока я им нравлюсь. Крестьяне же не имеют столько средств и сил чтобы свергнуть меня.» Это была лишь очередная попытка усилить свою власть среди обычных людей. Помогло. Теперь Генрих второй — их король. И не только потому что он носит на своей голове корону и сидит в замке на троне, управляет Англией. — Здравствуй, Артур, тебя словно собаки сюда гнали, что-то произошло? — Король поднялся со своего трона в знак приветствия, заостряя свое внимание на одной маленькой детали. — Я вижу, что ты в латах и при оружии… — Я нисколько не хочу оскорбить вас, мой король. Я спешил к вам чтобы обговорить одну вещь, сильно беспокоющую меня и мой народ. — Не поднимаясь, он поднял голову на стоящего короля, внимательно изучающим его. — Только что я был свидетелем церковного суда. Благодаря вам в Англии теперь существует такое понятие как «справедливый суд». Он хотя бы теперь может зваться таковым. Но церковь… Она… — Заметив, как помрачнело лицо Генриха, как он тяжело сел обратно на трон и закрыл рукой глаза, потирая их, Кёркленд остановился. Король тоже беспокоился об этом? — Мой дорогой Артур, я же не глуп. — Плантагенет тяжело вздохнул, устало опустив голову. — Я прекрасно понимаю, что церковь пытается стоять выше мира всего, оперируя лишь тем, что она передает нам волю и послания Божьи. Я, ты, все мы христиане. И я не могу так просто взять и начать говорить архиепископу, что ему следует делать, а чего не следует. Если я делаю что-то не так, то весь христианский мир будет считать меня безбожником и антихристом. Я не могу пока что ничего с этим сделать. — Плантагенет говорил спокойно, негромко, но чеканя каждое слово как кузнец молотом по наковальне. Он вспыльчив от природы, слишком энергичен. Но срываться на свое же государство он не хотел. Ведь если сама Англия будет с ним, то люди будут сильнее его уважать. Как не одобрить выбор собственной страны и пойти против нее? Гражданская война… Эти слова минувших холодных дней при правлении норманнов глухой болью отзываются в его теле, не давая ему спокойно спать ночами. Не так давно он еще был на грани гибели, а теперь твердо сидит в седле и сжимает в руке рукоять меча. И все благодаря ему, Генриху второму Плантагенету. — Вы правы… Мы не смеем угрожать Богу, но хоть что-то же можно сделать? — Он с надеждой во взгляде посмотрел в светлые глаза монарха. Тот коротко кивнул ему в ответ. — Я имею одну мысль по этому вопросу, но мне нужно время и причина. Прошу, подождите еще немного… — Генрих посмотрел на Беккета, сидевшего тихо во время их разговора. — Мой старший сын искал тебя с самого утра. Ты обещал взять его на конную прогулку вчера перед сном, если он согласится заняться прилежно учебой хотя бы месяц. — Не волнуйтесь, я помню, что обещал это ему. — Кивнув, Англия развернулся и быстрым шагом поспешил покинуть зал, идя в покои его будущего правителя. Того кто станет королем Англии после Генриха. Англия не любил неопределенности и старался просчитывать все на несколько шагов вперед, проходя все возможные пути и препятствия. Нынешний король неплох, но излишнее самодержавие в нем и желание обладать всем и вся, держать контроль над всеми частями Британии грозило настроить в будущем его же сыновей против него. Англия не мог допустить, чтобы Генрих третий, сын Генриха Второго, озлобился на своего отца и совершил неисправимые ошибки. Ему нужен трезвый ум и сильная рука, а не обижающийся на отца ребенок, решивший разрушить его любимую игрушку. В этом случае в роли любимой игрушки его отца была целая страна. — Прошу простить меня- Постучав, он решительно зашел в светлое помещение, где молодой монарх сидел и играл с деревянной игрушкой, пока рядом сидела его мать и рассказывала сыну о землях, в которых родилась и выросла — Аквитании. — Вы пришли. — Генрих, казалось, обиделся на Англию на что-то, если был так безучастен к его приходу, продолжая передвигать лошадку по столу, внимательно слушая улыбнувшуюся мать. Англия все понял, усмехаясь. Но и совсем забыл за своими делами, что обещал ему лично с ним прогуляться. У отца все равно не было времени за частыми разъездами, а мать могла только организовать его досуг в его же комнате. — Пришел, за вами. — После сказанных страной слов, мальчишка сразу прекратил сверлить стол взглядом и поднял его на Артура, улыбающегося ему. Резко кивнув, он сразу же подскочил со своего места, быстрее подбегая к нему — Он возился с детьми? — Германия не понимал — зачем, когда было кому с ними сидеть. У него разве нет дел поважнее? Россия же улыбался, но уже не так опасно-приветливо, а спокойно, понимая, зачем Англия все это делает. — Ничего в этом плохого не вижу, ведь Франция тоже все время провозился с королевской детворой. Я только и слышал на балах от него то, какая Лизонька молодец или как Мари чудесно играет на фортепиано — Иван улыбался, а Франциск смотрел в след уходящему англичанину с ребенком. Вдруг их снова накрыла кромешная тьма. *** Проснулись они чуть дальше самого замка, в поле, видя чуть далее город. — Мы… На холме? — Первым встал на ноги Япония, с опаской оглядываясь по сторонам. — Ве… А тут очень красиво. Красивей чем в Швейцарии. — Холм, чисто зеленый холм за которым они видели лес, а за ним и дальние просторы Британии. Невольно каждый сравнил это все с полями Ирландии, которые и по сей день такие же зеленые и яркие как и глаза самой страны. — Холм то очень красивый, но вот где сам Англия? — Франция беспокойно оглядывался вокруг, ища взглядом светлую копну волос или хоть что-то, отдаленно напоминающие Артура. Никому не пришлось долго ждать. Уже через несколько минут к ним стали приближаться две фигуры верхом на лошадях, пытаясь обогнать друг друга. Стремительно приближаясь, они могли узнать в них юного короля и стремительно выходящего вперед Артура. Генрих же пытался догнать его, но то ли он был плохой наездник, то ли лошадь была слишком старой или слабой. Они не поднимались на холм, огибая его и направляясь в сторону леса, куда и поскакал Артур, крича скачущему позади себя Генриху: «Ваш отец обскакал половину Англии, неужели для вас будет сложно просто догнать меня?». Генрих, на их удивление, не обижался на его слова, пытаясь догнать отдаляющуюся страну. — Когда ты давал советы Людовику, он тебя чуть в могилу своим языком не свел — Усмехнулся Иван, смотря на француза, который не мог понять. Почему Англия так поступает, если за всю свою жизнь он любил и заботился только о себе и своих колониях. И то, о последних он только заботился. Чего стоили только его отношения с Индией и его рассказы… — Англия и со мной постоянно возился раньше… — Сидевший до этого тихо Америка наконец-то заговорил, с тоской смотря в лес, к которому приближались двое всадников. — Я бы хотел сейчас вернуться в наше время и… Поговорить с ним, а не пытаться перекричать, как делаю это обычно… *** — Вы неплохо держитесь для своего возраста. — Англия остановился у усеянной голубыми невысокими цветами полянки в середине леса, привязывая поводья к одной из крепких веток дерева. Следом слез и Генрих, обвязывая повод вокруг тонкого ствола дерева и завязывая. — А вы словно родились на спине лошади. — Едва встав на ноги, молодой король сразу сел на землю, прислонившись спиной ко столбу дерева. — Спасибо вам за эту прогулку. — Вы всегда можете попросить меня о таком в мое свободное время. Только вот вы просто хотели покататься? Ведь вполне можно было взять вашего друга, лорда канцлера Томаса. Вас что-то беспокоит, мой маленький король? — Идея проскакать несколько километров от города могла бы быть заманчивой, но юный Генрих так много проводит времени с лучшим другом короля, что наследника можно было бы смело назвать воспитанником Беккета и не промахнуться. С Англией же больше времени проводила король и королева Алиенора. Вспомнив ее, ему стало стыдно. Генрих получил в браке с ней земли Аквитании, расширив тем самым свои владения в Европе. Они теперь даже стали больше, чем территории французского короля. Но это не значило, что он теперь волен просто ими распоряжаться, а уж тем более закладывать. Ведь герцогиней и правителем является его королева… Генрих дал ясно понять ему во время того разговора, чтобы он молча сидел на своем месте, прикусив язык. Он молчал, но если госпожа узнает о этом, то сможет ли она простить его и не стать опасным врагом как для короны, так и для всей страны в целом? — Вы как всегда правы. Есть то, что меня очень сильно беспокоит, но я не могу поделиться этим с сеньором Беккетом. Я хотел бы поделиться этим именно с вами, господин Артур. Меня сильно беспокоит мой отец… — Дальше мальчишка говорил о том, что считает своего отца слишком властолюбивым и строгим. Он несомненно любит его, но уделяет больше влияние своему канцлеру, баронам и разъездам, оставляя сына на нянек и мать. Англия слушал, внимательно слушал о том, что волнует его будущего правителя и мягко улыбался. Он беспокоился о таком пустяке. Отец дорожит им. Он занятой и от обязанностей так просто не уйти, но про своего сына Генрих еще не забыл, стараясь выкроить хотя бы лишнюю минуту для общения с ним. У Британии не было как такового детства. Всю свою жизнь он провел только за тем, что отбивался и терпел нападки брата, старался избавиться от гнета римлян, а затем опустил руки и перешел в состав нормандских земель. Теперь же он уже не ребенок и ему интересно, о чем же думает, на чем делает акценты и считает важным человек в детстве. Сквозь заросли низких темных кустов, стоит ему повернуть голову, он видит слабое голубое свечение, которое приближается к нему, махая легкими, как воздух прозрачными крылышками. — Так феи существуют? — Все страны, считавшие до этого Норвегию и Англию слегка сумасшедшими и ненормальными в плане того, что один видит единорогов и фей, а второй троллей и тех же фей, общаясь с ними. Но теперь, пробежав неплохой кросс вдогонку за лошадьми, который даже Италия со своей скоростью оценил по достоинству, они увидели как к Англии подлетает самая настоящая фея. — Или нас всех одновременно заглючило? — Америка, конечно в НЛО верил, что не так уж и сильно, по мнению других государств, отличается от персонажей из английских сказок. — Может мы и единорога встретим? — Неуверенно предположил Японец, тоже иногда видевший пробегающих тенгу по его горам. Генрих, казалось, тоже ничего не видел и не замечал, продолжая свой рассказ. Фея же, пролетев почти что впритык мимо молодого короля, подлетела к англичанину и села ему на плечо, слушая вместе с ним, болтая иногда свисающими ножками. — Так что вы скажите по этому поводу? — Наконец закончив, он неуверенно посмотрел на Кёркленда, нервно перебирая пальцы между собой. Англия мягко улыбнулся и посмотрел на сидящую у него не плече леди, которая пожала плечами, проговаривая. — Надеюсь, что их отношения с отцом улучшаться — На его немой она ответила быстро, а британец, выслушав ее, кивнул, отворачиваясь от нее в сторону Генриха. — Я думаю, тебе просто нужно принять, что твой отец очень занятой и важный человек, который не имеет достаточного количества времени, чтобы проводить время с семьей. Сейчас напряженное время… Генрих любит тебя. Мне ты можешь верить, ведь я не преследую цели обмануть тебя или запутать. Я не человек и мне не нужно для жизни так уж много, тем более, строить кому-то козни. Я живу уже довольно долго, но сильно так не меняюсь. Я — воплощение моего народа и меняюсь вместе с ним, исчезая с ним же. Англичане, как нация, молоды и сильно ослаблены. Поэтому я не тяну на такого взрослого человека как мой же родной брат или Великая Римская империя… Пока народу хорошо и он сыт, я спокоен… — У вас есть семья? — Стоило Артуру замолчать и опуститься на траву, откидываясь на ствол дерева, как юудущий правитель почти сразу же спросил его об болезненной для Артура темы. Он дернулся, прикладывая руку к ткани с левой стороны и сжимая ее. Страны замерли в ожидании, прекрасно понимая, насколько это серьезная и тяжелая для него тема. Он столько воевал, пролил крови, чтобы объединить их всех Соединенное Королевство Великобритании и Северной Ирландии. Каждый знал о непростых англо-шотландских отношениях. Некоторые не понимали этого. Они ведь родные братья, а так люто друг друга ненавидят, всегда наготове перегрызть другому глотку. — Есть… Но мы с ним не общаемся. —Англия опустил руку, которую подталкивала также и маленькая гостья с крыльями, затем подлетая к его голове и начиная успокаивающе поглаживать по виску, успокаивая. — Старший, младший брат и младшая сестра. Уэльс предпочитает не общаться ни с кем из нас, предпочитая просто игнорировать. Шотландия… Я даже не знаю, как объяснить все презрение к нему. — Он сжал руку, пытаясь успокоиться. — Есть Ирландия, единственная, кто пытается хоть как-то нас примирить или пойти на диалог. Теперь между мной и моим старшим братом ведется негласная гонка. Кто перетянет на свою сторону Ирландию. Больше всего меня волнует то, как будет поступать с ней Шотландия, если включит в свои земли. Нет, обижать, ее он конечно не будет. Любимая сестра же. Но факт того, что он станет больше меня очень сильно пугает. Ведь я сам собираюсь в ближайшие годы немного расширить свои границы. Ровно, как и сам король. — За всеми разговорами и скачками, он и не заметил, как начало заходить солнце. — У вас сложные отношения с семьей, господин Артур. — Генрих устало зевнул, пытаясь разлепить уставшие глаза. — Вы научите меня английскому? А то французский мне начинает немножко надоедать каждый день по три урока… — Конечно… — Он мягко улыбнулся, поднимаясь с земли и отряхиваясь. — Только давайте поговорим об этом уже завтра, мой будущий король. — Подойдя медленно к спящему ребенку, он осторожно поднял того на руки и усадил на седло, придерживая. — Не поможешь? — Посмотрев на порхающий рядом с ним огонек, он указал на мальчика, оставляя рядом с ним фею, чтобы тот не дай бог не свалился с лошади. Та кивнула и подлетела к парню, изо всех сил придерживая его, пока англичанин отвязывал лошадей. — Большое спасибо. — Поблагодарив летающие создание, он с легкостью запрыгнул на лошадь Генриха. Садясь позади, Кёркленд взял в руки заботливо поднесенные феей поводья второй лошади, трогаясь медленно с места, чтобы не разбудить спящего ребенка. Второй конь поскакал да ними следом. — Это так… — Япония, шедший на ровне с Англией, не мог сдерживать своих чувств — Мило… Я и подумать не мог, что Артур-сан может быть таким… Заботливым. Проще было бы разбудить его и спокойно доехать до дворца, а он… — Япония, ты слишком расчувствовался. Так сделал бы, наверное, каждый на его месте, будь для этого возможность… — Германия предпочел вместе с Брагинским идти позади всех. Никто больше ничего не говорил, мерно идя вперед. В конце концов, о чем они могли сейчас поговорить? О политике? Не та обстановка? Погоде? да глупо как-то. О том, что происходит все предпочитали молчать, зная, какие испытания дальше ждут их Артура. Историю они все знали, но вот никогда не видели, как проживала ее сама страна и как мучилась от войн, эпидемий и как возносилась над другими державами, диктуя всему миру, что делать. И как она страдала, разрывая себя на кусочки собственными руками во время гражданских войн. Выбравшись из тени крон на холм, он повернул голову в бок, вглядываясь, как солнце медленно скрывалось с его земель, уходя за горизонт. Воистину красиво, когда небо с голубого окрашивается в красный, желтый, фиолетовый, темнее по краям. Но он не может более любоваться всей этой красой. Королева Альенор, верно, уже волнуется о своем сыне. — Трогай. — Толкнув лошадь по бокам, Артур, отвел задумчивый взгляд от заката и направился вниз, к городу. Фея не отставала, пролетая за ним каждый метр, но Англия вовремя заметил это, останавливаясь и выставляя руку напротив нее. Она непонимающе посмотрела на своего друга, неуверенно отлетая назад. — Лучше тебе не спускаться со мной в город — Уголки губ Артура тронула мягкая улыбка, а феины наоборот — опустились. —Твой дом — лес, а в городе слишком опасно, понимаешь? Фейри медленно кивнула своей маленькой головкой, грустно улыбаясь.Но ей ничего не оставалось больше делать. Если Англия говорит, что ей опасно там находиться, то ей лучше послушаться его. Махнув ему рукой на прощание, она сразу же полетела обратно, в лес. — Мм? — Стоило Артуру, попрощаться с ней и отправиться дальше, как Генрих проснулся, с трудом разлепляя глаза. — Уже вечер? — Договорить ему не дала рука Кёркленда, упавшая на его голову, слабо трепая по темно-русым волосам. Как бы говоря этим жестом, что он может отдохнуть еще немного. Молодой король возражать не стал, обнимая лошади крепче, наблюдая за тем, как исчезает солнце и скрывается позади холм, лес и появляется город. — Думаю, — Начал Италия. — Мы больше не можем винить Англию в том, что он видит различных сказочных существ? — Соглашусь, но как теперь нам жить с мыслью о том, что за нами может кто-то наблюдать? — Япония и помыслить не мог, что когда он моется или спит, то за ним может наблюдать пара посторонних глаз, а то и не одна. *** — Мой король — Сразу после того, как Генрих молодой король был отдан матери и уложен спать, Англия поспешил в покои короля, чтобы предложить ему идею, совсем недавно посетившую его голову. Плантагенет еще не спал, стоя у крепкого дубового стола, заваленного чуть пожелтевшими бумагами. Видно, его что-то сильно тревожило, если он еще не спит в столь поздний час. Генрих отвлекся от них, поворачивая голову в сторону пришедшей страны. — Вы сегодня много гуляли, все прошло хорошо? — Артур был прав, он сильно устал, проведя весь день за планированием. Целью была Ирландия, но захватить ее полностью и подчинить себе, несмотря на перевес сил в пользу англичан, было одной из самых трудных задач, которые ему приходилось решать. Чуть помолчав, он продолжил — Вы явно не о прогулке пришли поговорить. — Все прошло замечательно. Вы правы… Я, вполне возможно, нашел решение одной из наших проблем. Дело в вашем канцлере, Томасе Беккете… — Кёркленд помедлил, замечая пронизывающий взгляд на себе. Отношения Беккете и Плантагенета были слишком тесными. Эта дружба абсолютно точно могла бы пройти через все препятствия, а они остаться хорошими друзьями до глубокой старости. И если что-то касалось Томаса, то Генрих Плантагенет был предельно внимателен. Англия это понимал, подбирая слова. — Не в вашей власти внедрить законы в духовенство, но в вашей контролировать их изнутри. Канцлер может стать архиепископом… Стоит королю только сказать. — Голос Артура не дрогнул, несмотря на то, что изнутри его разъедали тревоги и сомнения. Он предчувствовал опасность, но сейчас все ушло на второй план. Он будет решать проблемы по мере их наступления, а не пытаться сделать все и сразу. Горький опыт в прошлом научил его быть более терпимым, не принимать решения на горячую голову. Что было дальше, другие страны уже не видели и не слышали, теряя землю под ногами и погружаясь в темноту.