You make me suffocate, I love it.

— Это, что, блять, такое? — Юнги матерится так громко, что его слова раздаются по квартире эхом. С подоконника на пол мигом летит всё, что ненароком попало под горячую руку парня. Мин громко захлопывает окно и, прикрыв от раздражения глаза, безжизненно падает спиной на кровать. В соседней комнате хлопает дверь, в коридоре слышатся торопливые шаги и уже через секунду дверь осторожно открывается, пропуская в проём голову молодого парня в наспех накинутой, огромной белой майке. Он тревожно осматривает соседа несколько секунд и еле слышно вздыхает. — Мне жаль, хён. Мин не подаёт никаких признаков жизни однако, затем, в ответ слышится приглушённое мычание в подушку. Юнги резко поднимает голову и окидывает друга взглядом, коротким жестом показывая ему сесть рядом. — Вот скажи мне, Чонгук-а, чем я заслужил это? Сейчас, черт возьми, середина января! А мне такой любезный подарок! Прямо перед окном такие прекрасные, блять, цветы распустились. — Юнги вдруг встаёт и, подлетев к окну, рывком его распахивает. В комнату врывается морозный воздух, заставляя младшего поморщиться. Он с удивлением стал наблюдать как Юнги, с искривлённым от неприязни лицом, остервенело срывал цветы за окном. — К чёрту это все, к чёр ту, — по слогам произносит Старший. — Я это дерьмо терпел слишком долго, сыт по горло этими долбанными цветами. Ненавижу! Юнги вдруг замолчал, руки его тряслись. В горле застряли слова, раздирая до крови глотку. Он посмотрел на свои ладони истерзанные шипами, с горькой ухмылкой подмечая, что даже его кровь воняет. Легкие будто сами покрылись шипами, пульсируя изнутри, не давая вздохнуть. Юнги в ужасе обернулся к Чонгуку. Весь в лепестках. И в крови.