You make me suffocate, I love it.

В 5 лет маленький Юнги впервые теряет сознание на детской площадке, пугая детей. Визиты к доктору оказываются абсолютно бесполезны. Мать старается не плакать при ребенке, измученный ожиданием отец лишь надеется, что их сын будет в порядке. В 7 лет перед потерей сознания у мальчика предупреждающе идет кровь из носа, а затем всё тот же ад, как и 2 года назад. Непоколебимая уверенность родителей, единственное, что заставляло Юнги оставаться сильным специально для мамы с папой, пропадает, но они молчат, боятся говорить об этом маленькому Мину. В 10 лет Юнги начинает кашлять, буквально задыхаться кровью. Мальчик понимает, что с каждым разом крови становится все больше и больше. Маленький, но смышлёный, он понимает, что родители, которые переживали его приступы чуть ли не тяжелее его самого — абсолютно бессильны что-либо сделать. И эта мысль убивала его. После 5ти лет затишья у Юнги вдруг появляется такая незнакомая ему прежде надежда, мать с отцом сияют от счастья, у парня появляются лучшие друзья. *Юнги просто до саднящей боли в лёгких смешно, ведь вся эта недолгая "счастливая" жизнь заканчивается в момент, когда в 15 лет очередной приступ застает Юнги врасплох. То, чего он так ждал и так боялся все эти годы. Прямо в компании друзей, посреди оживлённой улицы. Очнувшись через два дня в больнице, Юнги окончательно принимает решение полностью оградить себя от любого общения. Он до черноты в глазах ненавидел, как его бывшие друзья обращались с ним. Как с больным. Как со слабым. Юнги ненавидел чувствовать себя слабым. Не мог терпеть их жалость. Не мог терпеть жалость родителей. Юнги не был уверен, что умирает. Не чувствовал, что умирает. Но отчетливо чувствовал боль каждого приступа. Отчетливо чувствовал взгляды знакомых. Полные их блядской жалости. Слышал их охуенно классные соболезнования родителям, будто он чертов инвалид. Слышал все разговоры родителей. Знал, что они избегают его. Боятся. А Юнги, может, тоже боялся.