— Мы должны их поженить, Алехандро, — Дон был настроен предельно серьёзно. Жизнь его сына катилась коту под хвост, и это надо было остановить. Алехандро поперхнулся и выронил из рук телефон, который до этого нервно крутил в своих тонких морщинистых пальцах. — Мой сын хороший малый, он просто запутался. Твоя дочь сможет приструнить его, помочь ему. Тем более, этот союз выгоден нам обоим. Ты всё жаловался, что Мартина шляется с каким-то нищебродом, а мой оболтус меняет девушек, как перчатки. Он всё-таки владелец крупной компании, а ведет себя, словно мальчишка. — Она на это не согласится, Дон, — Алехандро покачал головой из стороны в сторону, лишь убеждаясь в своих словах. Какое ему вообще должно быть дело до сына Бланко, ему важна лишь его девочка, которая возненавидит его вдвое больше за это. — Она чересчур свободолюбивая. Она никогда на это не согласится. — Разве у неё есть выбор? — Дон ухмыльнулся и откинулся на спинку чёрного кожаного кресла. Он сделал глоток виски и почувствовал, как жидкость проходит по пищеводу, как она обжигает внутри и оголяет нужные эмоции, а потом Дон тяжело вздохнул и пододвинулся ближе к Алехандро. — Твои дела плохи, Стоессель, — до этого мужчина разговаривал с Алехандро, как с другом, но теперь разговор резко принял совсем другой оттенок. А ведь они взаправду друзьями были, хорошими, такими, которые отмечают вместе Рождество и День Благодарения, а по пятницам смотрят вместе игру по телевизору и болеют за одну команду. — Ты прилично задолжал мне. Я прощу долг взамен на твою дочь. — Ты шантажируешь меня? — пытается возразить, ударить кулаком по столу, показать значимость свою, превосходство, а у самого губы трясутся и уверенность напускная, фикционная. — Я даю тебе шанс, — ухмыльнулся Дон. — Завтра мы придём к вам на ужин. Алехандро не оставалось ничего, кроме как просто взять и смириться с тем, что ему придется отдать свою единственную дочь. Он прекрасно знает, что она так сильно возненавидит его, сильнее, чем прежде, а ведь он хотел наладить с ней отношения и даже попытаться принять этого её щенка подзаборного. Но если он пойдет против Дона Бланко, то пострадает не только он, но и все, кто ему дороги. И в первую очередь, Мартина. В семье Бланко он сможет скрыть её от всех проблем. Она будет жить в богатой интеллигентной семье и перестанет общаться с людьми, недостойными её. Алехандро считал, что Тини тут же забудет всё, что было, забудет Диего и всех своих «жалких» друзей. «Стерпится — слюбится,» — подумал Алехандро и вышел из здания. Как же он ошибался.
***
— Ну, всё, Мечи, давай, до завтра, — Мартина тепло улыбнулась и чмокнула подругу в щеку. Губы сами собой растягивались в улыбке. Подруги обнялись, и Мерседес ушла, слегка посмеиваясь. Она любила подругу и любила дни, когда та была весела и радостна, а сегодня был именно такой день. Мартина тяжело вздохнула (не хотелось войти в дом и наткнуться на кого-то, кто в силах испортить её чудное настроение, отца, к примеру), тем не менее, Тини вошла в дом, напевая себе под нос мелодию какой-то песни, название которой не помнила. Тот день, проведенный вместе с Мечи был последним спокойным, радостным днем в её жизни, правда в тот момент она и не догадывалась об этом. Её настроение тогда достигло высшей точки, и Мартине хотелось танцевать от бушующей внутри неё радости. Наконец-то она помирилась со своим парнем, и теперь всё должно было наладиться. Она ведь так скучала по нему. Девушка сняла туфли и прошла в гостиную, пританцовывая, где её ждали все члены семейства. Глупая улыбка зависла на лице Мартины, а она сама остановилась посреди комнаты, покачиваясь с пятки на носок. — Тини, — Руджеро вдруг резко обнял сестру и уткнулся носом в её волосы. Девушка не поняла действий брата, но обняла его в ответ. Тревога потихоньку червем вползала ей под кожу. — Руджик, что-то случилось? — прошептала шатенка, отстраняясь от брата. Рудж лишь легонько кивнул и отвернулся к окну, будто ему было стыдно за что-то. Будто что-то глодало его. И непонятно — это уже случилось или ещё нет. — Тини, нам надо серьезно поговорить, — строго, но ласково (Тини отметила весьма странное сочетание двух этих аспектов в тоне матери) произнесла Марианна и похлопала ладонью по месту рядом с собой, приглашая Мартину присесть. Она ничего не понимала и, на ватных ногах подойдя к дивану, села, не отрывая взгляда от лица матери. Внутри тревожное чувство всё нарастало, и сердце стало биться сильнее. — У моего босса есть сын, Хорхе. Ну, ты его знаешь, — начал отец, а Тини уже начала тяжелее дышать, на периферии сознания понимая, что хочет сказать отец. — Ты должна выйти за него замуж, — вот так без всякой подготовки, хлестко, жестоко и прямо в сердце, он сказал ей это, а на самом деле, чуть ли не на целую вечность перерезал ту тонкую нить, которая связывала его с дочерью. И как теперь связать оторванные концы, если не видно их. — Что?! — вскрикнула Мартина, подрываясь с дивана. А внутри оборвалось что-то важное, что-то нужное, что-то теплое и душевное. — Что это значит? Мама? — девушка умоляюще посмотрела на мать, но та лишь отвела взгляд в сторону. — Тини, так надо, — произнесла она, прикрыв рот ладонью, надеясь сдержать слёзы, надеясь заглушить всхлипы и немые крики. — Рудж? — сдавленно прошептала девушка, пытаясь найти хоть одного человека, который возразил бы отцу. Но Рудж лишь продолжил смотреть в окно, сжимая ладони до побелевших костяшек, до хруста в пальцах. — Ладно. Делайте, что хотите! Мартина разозлилась и убежала в свою комнату. Громко хлопнув дверью, она плюхнулась на кровать и, недолго думая, начала делать веревку из одежды, попадающейся ей под руку. Ха, как же. Она не станет рушить свою жизнь ради прихоти отца. Она ни кукла, ни марионетка, у неё есть чувства и ею нельзя управлять. Запрещено это. Неправильно, не вписывается в идеальные каноны её жизни. У неё должна быть сплоченная семья, добрые любящие родители, которые примут любой выбор дочери и будут любить её жениха, даже если он будет жить в коробке из-под холодильника. Но её семья не такая. И Мартина злится больше на себя, нежели на них, ведь это она, дурочка, намечтала себе, превратила воображаемые картинки в реальность и забыла, что всё совсем не так. Послышался стук в дверь, и Мартина быстро убрала всё под кровать. Жалко только, что чувства свои под кроватью не спрячешь и сам под неё не залезешь. — Я могу войти? — брат показался Мартине очень расстроенным, и даже какая-то нотка мучений совести проскочила в его голосе. Руджеро казался разбитым, и сердце Тини не выдержало. — Входи, — как можно грубее ответила Мартина и отвернулась в противоположную от двери сторону. Смотреть на брата не хотелось. Он теперь заодно с ними, он теперь другой, а прежний образ ей больше нравился. — Тини, отец задолжал Дону Бланко, — услышав это имя, Мартина тут же посмотрела на брата. — Да как он вообще додумался взять долг у Бланко?! — возмутилась девушка, встав с кровати и начав взволнованно ходить по комнате. Она знала, отец не дурак и прекрасно понимал, кто такой Бланко и что будет, если денег вовремя у него не будет. Тогда почему же он сделал это? — Вот видишь, ты понимаешь всю серьезность ситуации. Если отец не отдаст деньги или тебя, нам всем не жить, — Руджеро подошёл к сестре и приобнял её за плечи. — Ты знаешь, я никому тебя бы не отдал. Ни за какие деньги в мире! Но на кону жизни. Твоя, моя, наших родителей. Вот-вот и Мартина была готова разрыдаться. Внутри неё боролись хорошее и плохое. Послушная девочка и та, кем Тини являлась на самом деле. Эта борьба заставила Тини опустить взгляд в пол. Она не должна сомневаться, не имеет на это права. Ведь это будет не по морали, не по нравственным законам. — Только ради тебя, Рудж, и ради мамы, — девушка прижалась к брату и обмякла в его крепких тёплых объятиях. Родное тепло успокаивало, убаюкивало разбушевавшиеся чувства. — Они ещё не знают, кого выбрали в жены своему сыну. — Да уж, Тини, тебя способен терпеть только я, — парень засмеялся, и его смех подхватила сестра. Однако смех был этот нервным и напряженным. На душе у Тини уже скребли кошки. Если бы она не была такой правильной, если бы была бездушной тварью, жить бы было намного легче, и её жизнь сейчас не катилась бы в бездну. Но девушка уже чувствовала, как её свобода растворяется в той бездне, как она проскользает сквозь пальцы вместе с её счастьем. А ведь она только-только помирилась с Диего и была на седьмом небе от радости. Они любили друг друга. Действительно любили. И пусть родители Мартины против: она —девочка из богатой семьи, имеющая весьма хорошие корни, а он — бедный нищий парень без прошлого и будущего. Девушка любила его. — Я помирилась с Диего, Рудж, — Мартина прижалась к брату ещё сильнее и изо всех пыталась не заплакать. — Боже мой, Тини, мне так жаль... — Жаль? Слушай, Рудж, этот брак фиктивен. Я ни слова не скажу о нём Диего. Мы будем встречаться, как и раньше. Всё равно Бланко до этого не будет никакого дела. Мы разведемся в любом случае. — Ты уже всё решила, да? — по-доброму усмехнулся Руджеро. — Конечно же, братик. — Завтра они придут к нам на ужин. Знакомиться. Будь вежливой, Тини, а характер покажешь после свадьбы, хорошо? И всё-таки, я думаю, стоит сказать Диего. — Ладно, — Мартина отстранилась от брата и, вытерев выступившие слёзы, села на кровать. — Я хочу отдохнуть, оставь меня. Руджеро улыбнулся и, кивнув, вышел. Неожиданно немного приоткрытая дверь на балкон распахнулась. Мартина вздрогнула, но решила не обращать внимания на это. Это всего лишь ветер. Девушка тяжело вздохнула и плюхнулась на кровать. Было невыносимо думать о том, что она станет чьей-то невестой не по своей воле, что ей придется выйти замуж лишь потому, что так правильно. Не прошло и пяти минут, как чья-то сильная мужская рука коснулась Тини, а потом грубый, но такой родной голос произнёс: — Бу! Мартина сначала взвизгнула, а потом, обернувшись, столкнулась с парой чертовски привлекательных карих глаз. — Диего, — сладостно прошептала шатенка, вовлекая парня в поцелуй. На его губах ещё остались следы сигаретного дыма. Она пыталась отучить его от этой гадости, но у неё ничего так и не вышло. — Что ты здесь делаешь? — Я так люблю тебя, Марти, — Диего лёг рядом с девушкой и обнял её, а затем прижал так сильно, как только мог, так, что они оба чуть не задохнулись. Но Диего любил эту девочку до потери пульса и был готов буквально раствориться в ней. — Наша ссора была такой глупой. Когда он впервые увидел её, тогда, когда она ввалилась в кабинет химии, сбитая с толку, испуганная, маленькая девочка с веснушками, двумя милыми хвостиками, тогда он решил, что непременно будет помогать ей, что защитит её. Он знал, что такую, как она, несомненно попытаются сломать. Он видел всю её идеальность и правильность. Чистоту и непорочность. А всё чистое всегда постараются запятнать, непорочное — опорочить, светлое — омрачить. Все смеялись, когда она упала, споткнувшись о порог. Диего же подал ей руку, поднял с пола и, мило улыбнувшись, представился, предложил сесть с ним. И он защищал её всё это время. Он действительно помог ей. Он начал учить её быть той, кем является она, а не той, какой её лишь хотят видеть. И его уроки не прошли даром. Она стала уверенной в себе, сильной и чертовски красивой девушкой. И они любили друг друга, несмотря ни на что. — Ты прав, Ди, если я ещё раз решу закатить скандал из-за подобной мелочи, убей меня сразу, — прошептала Мартина, после чего молодые люди засмеялись. Мартина взглянула в глаза любимого и поняла, что не сможет сказать ему. Точно не сейчас. Поживет ещё немного одна с этими невыносимыми мыслями, нечего на других их перекладывать. — С удовольствием, — ответил парень, целуя Мартину в шею, отчего та прикрыла глаза и издала тихий стон. Вдруг парень резко свалился с кровати. — Диего! С тобой всё в порядке? — взволнованно пролепетала Тини, свешиваясь с кровати, чтобы посмотреть, что произошло. Её каштановые локоны свисали на лицо, а любопытный искренний взгляд метался по телу Диего, пытаясь оценить масштабы его падения. Она выглядела такой волшебно-красивой в теплом свете настольной лампы, и Диего любовался ею. — Да, помоги мне, — произнёс Диего и протянул руку Мартине, коварно улыбнувшись, чего она не заметила в полумраке комнаты. Когда их ладони соприкоснулись, Диего рывком уронил девушку на себя. Мартина издала недовольный стон, но не спешила подниматься. Она лишь улыбнулась и поцеловала парня, который рукой случайно коснулся самодельной веревки Мартины. — Что это? — спросил он, вытягивая из-под кровати связанную одежду. — Это? Ну, я хотела сбежать, — девушка говорила об этом так, будто это что-то повседневное и не заслуживающее особого внимания. Она молилась, чтобы он ничего не заметил, чтобы решил, что это обычное дело и не спрашивал дальше, чтобы не вытягивал из неё это клещами, больно ведь. — А почему ты хотела сбежать? Диего боялся услышать ответ. Что-то внутри него подсказывало ему, что ответ ему не понравится. — Диего, это ничего не значит. Поверь мне. Мы сможем справиться с этим. Вместе, — она не могла смотреть в его глаза и потому с особым интересом рассматривала надпись на его футболке. — О чём ты? — во рту всё пересохло, и Диего тяжело сглотнул. — Я выхожу замуж.