***
Билл докуривает сигарету, медленно затягиваясь, затем тушит о свою ладонь. Некоторое мгновение наблюдает за ней. И пытается не чувствовать. Но чувствует. Чувствует, как напряжение растёт внутри него самого, подступает к горлу, пытаясь заставить покончить с собой путем удушья. И вроде всё как обычно.***
Если бы взрослые познали одиночество детей, никто бы не говорил о таких глупых вещах как «взросление», «лишают себя жизни только слабаки» и «просто забудь». И каждый раз, засыпая свои чувства сырой землёй, понимаешь, что вселенная может вертеться вокруг людей, да вот только тебя она в расчёт не берет. Для матери Ричи, чей смысл существования был лишь в литрах алкоголя и наркотиках, не является хаотичным то, что её сын пропадает на несколько дней, гуляет по переулкам ночного города, докуривая последнюю сигарету, а затем просит у Денбро еще одну, но встречает взгляд протеста. Что он напивается до беспамятства, просыпается не в своей, но до боли знакомой постели. Думает о том, как поменять бутылку на пакетик марихуаны, а не о будущем и о своём здоровье. Возвращается домой с разбитыми костяшками, искусанными до крови губами и алеющими засосами на шее и ниже.***
Тозиер встаёт с постели, запуская руку в непослушные кудри, выпрямляет тощий торс, надевает футболку и подходит к окну. И Билл только сейчас замечает синяки на его руках. Снова отец? Билл плюхается на кровать, закрывая воспалённые от недосыпа глаза, пытается закурить сигарету, что ранее отобрал у друга, но не успевает, чувствуя, как её отбирают, и за считанные секунды его тело накрывает тёплое, лёгкое тело Тозиера. И их губы сливаются в поцелуе. И Билл чувствует холодные руки на своих бёдрах.***
Такой маленький город, за которым скрываются мегаполисы, где люди привыкли жить без обязательств, строить замки из песка надежд, разрушать всё, что построили, чем дорожили. Где любовь не значит ничего, а секс является спасательной шлюпкой. Но эти двое не считались с этими правилами. Ведь всё по правилам. Их правилам. В четырнадцать постоянные, но не нуждающиеся в ответах вопросы «Опять куришь, Билл?», и постоянные ответы «С-сам такой же, Р-рич.» В пятнадцать первая настоящая проба алкоголя под неоновыми вывесками. В шестнадцать первые разговоры о смерти и долгие ночи, проведённые вместе. И сейчас, в семнадцать, все эти вещи кажутся жизненно необходимыми. Билл понимает, что постепенно идёт ко дну после смерти брата. И он устал бороться. Постоянное игнорирование со стороны родителей не делало сильнее, чтобы потом казаться сильным в глазах человечества. Оно опустошало, так медленно, словно демоны устроили пир, выслав тебе приглашение, но вот только в качестве вина, что можно высосать так сладко и медленно, и до дна. И со временем понимаешь, что все попытки тщетны и полностью отдаешься течению судьбы. Ричи не помнит, когда в последний раз приходил к Биллу целым, без увечий на теле и душе. Будучи мальчишкой он не понимал, за что отец бьёт его и почему мать ничего с этим не делает. Каждая ночь сопровождалась тихим плачем в подушку, проклиная жизнь, мечтая просто исчезнуть. И с каждой ночью свеча сгорала, а воск медленно обжигал кожу. Тозиер не понимал, что он делает не так, почему жизнь становится всё несправедливее, а чувства всё короче и тупее. И с каждым годом, с каждым новым шрамом, начиная с четырнадцати, затяжки становились длиннее, а раны всё глубже.***
И Биллу и Ричи хотелось защитить друг друга, помочь друг другу. Но с каждым днём, проведённым вместе, начиная с тех пор, когда они катались на Сильвере, давая волосам выгореть под солнцем, заканчивая тем, что взросление дало о себе знать и теперь вместо смеха в унисон, что оглушал весь Дерри, тихие ночи на Пустоши сменились ночами немыми и пьяными, где в правилах был лишь табак и алкоголь. Ничего больше. Ни чувств, ни обязательств. И теперь, при каждой встрече, вместо тёплых улыбок дружбы — долгие и медовые поцелуи, прожигающие кожу до костей, превращающие губы, посиневшие от затяжного курения, в пунцовый закат. Ночи, наполненные страстью, смешанные с запахом Marlboro и дешёвого алкоголя.