Daughter — Smoke (ΔΣЯØX remix)
В тринадцать проблемы кажутся такими огромными и нерешаемыми. В пятнадцать вспоминаешь это и смеешься себе тринадцатилетнему в лицо. В шестнадцать не замечаешь ничего, ощущая себя тем кошмаром, что снился в четырнадцать. В семнадцать охота взять себе другое имя и уехать за сотни грёбанных километров отсюда. Но жизнь штука невесёлая и охота не охота, но имя менять тебе не станут, а акцентировать не нём свое мерзкое внимание конечно станут. И ты кричишь. Кричишь так громко, просто надеясь, что кто-нибудь услышит твои крики,
но крики слышат лишь дьяволы, ангелы же давно пали.
***
Глупо и неправильно искать успокоительное в лучшем друге, но им это казалось уже чем-то неотъемлемым, привычным — быть частью друг друга.
Билл помнит эти глаза, искрящиеся от смеха в четырнадцать, что превратились в битое стекло в семнадцать. Ричи помнит эту улыбку в четырнадцать, такую тёплую, но такую уверенную и спокойную, что стала маской горечи в семнадцать, либо служила для успокоения кудрявого. Никто из них, наверное, не вспомнит о том моменте привязанности друг к другу, разговорах о том, что лучше было бы умереть, но вместе. О днях, проведённых вместе, в попытках спрятать друг друга от грозы, что бушевала у обоих над головами. И это было нужно.
Это было правильно. Но слово
«люблю» не всплывало в голове ни у одного из них. Для них было правильным — чувствовать себя сумасшедшими в компании друг друга, не думая о чем-то более высоком, чем-то, что было между ними сейчас.
Обоим хотелось лишь задохнуться в этом грязном дыме того, что они натворили на самом деле. Только кто же признается.
***
Blue Oktober — Say it
— Билл, давай заканчивать, — нарушает тишину Тозиер, устремляя взгляд куда-то ввысь, пряча руки в карманы своей потёртой джинсовой куртки. Переводит взгляд, натыкаясь на недоумевающий, но строгий взор изумрудных глаз, что блестели на зимнем солнце, которое пробивалось сквозь тучи. И эти глаза давали контраст персиковым щекам, но бледной, словно фарфор, коже.
— Ты о чём? , — сигарета зажигается. Билл выпускает облако дыма изо рта, обрамленного пухлыми губами, зажигалка убирается в задний карман синих джинсов. Падал первый снег, превращая город в дом для призраков. И небо застыло в немом крике страха.
— Со всем, Билли. Со всем этим дерьмом, — Ричи встаёт с бордюра, очищая чёрные узкие джинсы от снега, — И хватит курить — сдохнешь.
«А можно?», — проскальзывает мысль в голове заики, но так же быстро, как умирающий теряет краски жизни, ускользает. Билл ухмыляется, делая вид, что разглядывает свои кеды.
Тозиер собирается уходить, решая, что вопросов и ответов вполне достаточно, чтобы разойтись, ведь они в мире, где всё, что происходит и всё, что спрятано от глаз посторонних, ничего не значит. Ричи уходит, показывая спину Биллу. Скрывается за поворотом. Уходит, делая вид, что ничего необычного не происходит, будто всё, что было между ними, больше не важно.
А было ли?. Он считает, что поступает правильно, но внезапный хват за джинсовую куртку тянет обратно и заставляет вернуться на землю из своих чертовски мудрых, — так казалось Ричи, — мыслей.
— Т-ты куда? , — Билл смотрит прямо в глаза Ричи, — Мы не закончили разговор.
Повисло недолгое, но тяжёлое молчание. И лишь шум проезжающих машин, которые рассекали снег, разбивал эту тишину.
— Блять, Билл, давай прекращать, — словно выплёвывает эти слова Тозиер.
Решительный хват за ворот куртки и такой равнодушный, мощный толчок. Земля уходит из-под ног, но Денбро успевает схватиться за рукав куртки Ричи и они валят друг друга на землю, усыпанную снегом, но снег не делает падение менее больным и острым.
— Ты о чем, Ричи, твою мать?! — дрожащий голос эхом раздаётся в переулке, заставляя птиц взлететь в небо от исходящего испуга в голосе парня.
Билл чувствует, как кирпичные стены начинают давить.
Небо залилось алыми парусами, но белые флаги не поднимаются.
— Сам понимаешь, — Тозиер поднимается на ноги, вытирает окровавленные ладони о джинсы — их разодрало о землю.
Оба понимают, что их отношения привычными больше быть не могут. Что каждый раз, собираясь вместе, Ричи подолгу не может отвести глаз от Билла, когда тот с упоением рассказывает ему о новом рассказе собственного сочинения. Не может отвести глаз от его горящего взгляда, костлявых, но красиво изящных плеч. Что каждый грёбанный день Билл пытается выбросить из головы эти тонкие пальцы рук, прикосновения которых его тело запомнило навсегда, широкую сладкую улыбку и грустные, но тёплые глаза.
Но Ричи боялся обязательств, а Билл боялся одиночества.
И он заваливает балабола на лопатки, пытаясь сомкнуть губы в поцелуе, но в ответ получает лишь удар в лицо. Из губ сочится кровь, пачкая старые джинсы и новые раны. Нос, конечно, тоже разбит.
И карнавал, что так долго кружил в головах обоих, закончился. Все люди в масках разошлись, устав держать равновесие в танце.
— Билл, блять, прекрати! Что с тобой не так?! , — голос становится тише. Ричи поднимается с земли, — Думаешь, что всё это правильно? Да нихера, Билл. Да вот только тебе плевать, видимо, на эту неправильность, да? , — Ричи разминает пальцы, попутно преодолевая расстояние между ним и Биллом. Наклоняется (тот так и не поднялся с земли после удара в лицо). Расстояние сокращается, а напряжение растет, — Но ты всегда был таким правильным, не так ли, Большой Билл? — лицо расплывается в насмешливой улыбке, но глаза остаются остро-серьезными.
Денбро подрывается в попытках снести с ног этого парня-острый язык, но тело не подчиняется приказу и он падает, сбивая костлявые колени в кровь. А Ричи смотрит на этот цирк. Смотрит так по-детски, но так свысока.
— Не ищи меня, Билл. — бросает он напоследок, и, растворяясь в хлопьях снега, что бьют в лицо, все-таки скрывается за поворотом.
Губы предательски дрожат, снежинки тают на ресницах, отчего не разобрать, слёзы ли это или всего лишь наглый снег мешает моргать. Руки сжимаются в кулаках, заставляя костяшки побелеть, тело поднимается с земли и бежит вслед за тем, чьё существование, как оказалось, —
Ты всегда знал — значит целый мир.
— Ричи, ты мудак, вернись! — срывается с уст Билла, — Ты всегда боялся обязательств, козел, т-ты прост-то…б-боялся, — заикание возвращается, как будто это что-то новое,
но всё новое — это хорошо забытое старое.
И если бы Бог был, Денбро с радостью бы попросил его закопать себя и свои мерзкие чувства, которых быть не должно.
И так хочется раствориться в ливне, хочется, чтобы он смыл с тебя всё, что было ценным для тебя.
И Билл чувствует, как горячие слёзы обжигают щеки. Не в силах сдерживать гнев, он бьёт ногой по мусорным бакам, заставляя тех терять равновесие. А Ричи, в ответ на такие резкие, но правдивые, сдирающие скальп слова, лишь показывает средние пальцы, всё отдаляясь, пока не скрывается за аптечным магазином.
— Н-ненавижу, мудак. — усталый, осипший голос. Кожа всё белеет, а чувства сгорают синим пламенем, постепенно сжигая и сердце.
***
Feat.Karl — crazy in love (male version)
Дни сменялись багровыми закатами, проносились словно поезд, в попытке дать чувствам унестись.
Но поезд не доктор, чтобы залечить раны. И память, сука, предатель, что заставляет невольно вспоминать первый поцелуй в клубе, который заполнен неоновым светом цвета раздавленной вишни. Где алкоголь лился ручьем, стирая память каждому находившемуся здесь сумасшедшему. Заставляет вспоминать тот момент, леденящий душу, но разжигающий огонь в сердце и на щеках, когда на предупреждение «Не стой под этим светом, я в-ведь предупреждал, что п-поцелую т-тебя», поступает ответ «Может я этого и хочу», и этот ответ сопровождается уверенным, томным взглядом от парня, чьи кудри мягко спадают на ресницы, от парня, что похож на тех чёртовых музыкантов, что заставляют девушек терять головы.
Похоже, в этот раз не девчонка, парень. И этот ответ вынуждает всё тело оставаться в напряжении. А в мыслях Билла лишь недоумение и нарастающая настороженность. Но один шаг и его губы накрывают сладкие от вина губы Тозиера.
И тело Ричи вжимается в стену.
И странно, что это прошло бесследно, не приводя ни к чему большему, чем просто дружба.
Но у Ричи вошло в привычку делать вид, что это ничего не значит, а Билл всегда боялся думать о своих чувствах.
Оба клялись друг другу в той заполненной дымом комнате, что способны прекратить боль друг друга, что заберут жизнь друг друга, если нужно. Но сейчас Ричи разбивает сердце лучшего друга, а тот хоронит его.
***
Placebo — Infra-Red
Тозиер, сидя в поезде,
уезжая подальше от своих проблем, взглядом провожает рельсы, надеясь, что всё сделал правильно, что хорошо сыграл роль мудака. Сердце рвёт на части, но так правильно.
Верно? Не хочешь, чтобы закончилось болью, не надо было начинать, Ричи. И Тозиер закрывает лицо руками, не пытаясь сдержать слёз, но успокаивает себя мнимыми надеждами, что с лицом он закроет и все раны, что оставил на сердце Билла, —
просчитался. И сейчас кажется, что весь мир засосало в чёрную дыру ошибок.
Твоих ошибок. Чашка кофе опрокидывается на пол и Ричи жаждет похоронить себя, понимая, что кровь на его руках въелась в кожу и её не отмыть. Он всегда чувствовал себя на коленях перед судьбой, ведь всё, что он делает, в итоге просто разваливается. И осознание того, что Ричи сам является чёрной дырой, убивает.
А Билл сжимает в руках фотографию, окруженный разбитым фарфором, смотрит на беспечное лицо того, кто разрушил сознание, смыл всё, к чему он стремился. Он смотрит в лицо демона, что смотрел на него в отражении. Билл потерял себя —
потерял своего лучшего друга.
Проходит время и ты понимаешь, что всё, что было важным, уже не в счёт. Что огни ночного города тухнут вместе с надеждами, а любовь легко может смениться ненавистью. И кем бы не был демон в отражении, Денбро всей душой ненавидел того, кто улыбался ему с той же фотографии — парень, что стоит рядом с ним, чьи волосы словно водоворот чёрного моря, что может убить.
***
Билл понятия не имел, где сейчас находится Ричи, но проблем от этого не чувствовал, ибо знал своё преимущество — инфракрасный свет, благодаря которому парень мог видеть в темноте. Он мог видеть Тозиера насквозь, —
и тут Ричи просчитался, — и куда бы тот не пошёл, Билл всегда найдет его.
Ему не спрятаться.
Осознание этого, наверное, устрашает. Но первая встреча после двух лет разлуки на станции метро того большого мегаполиса, где люди привыкли жить без обязательств, разрушать всё, что построили, где любовь не значит ничего, а секс является спасательной шлюпкой, даёт понять, что этот страх идёт Биллу на руку.
Так страшно, что хочется сбежать. Они смотрят друг другу в глаза, но эти глаза слишком разные сейчас. И тихий, ровный голос, заставляющий тело кудрявого покрыться мурашками, вынуждая сердце ускорить темп.
— Куда бы ты не пошёл, Ричи, я всегда найду тебя.
