Сиськи и пушки поднимают флаг

Нью-Гедон, Эротитус Периферия 19 августа 3026 года       -- Прикольный у вас прикид, девчонки! Это типа форма, да?       Они ещё ждали маршрутку, когда к ним прицепилась незнакомая светлокожая девица, одетая на ауриганский манер: розово-бежевая лава-лава на бёдрах и голая грудь. Рыже-каштановые волосы заплетены в дреды, свисающие ниже лопаток, ноги босые; запястья украшены несколькими разномастными ремешками и летнтами, на шее висит нитка резных деревянных бус. На английском она говорила с заметным и сильным акцентом, как не на родном.       -- Да и у тебя прикид не хуже, – начал, было, Хот-Шот и заткнулся, получив ощутимый тычок в бок от Макелины.       -- Ты, вроде бы, не из наших краёв, – заметила Ноэлани.       -- Ваших – каких?       -- Аурига, – ответила девушка.       -- А! Аурига! – девица с дредами жизнерадостно улыбнулась.       Лицо у неё было удлинённо-овальное, с остреньким носиком, а зубы крупноваты, чтоб вписываться в канон красоты. – Помню такую, это где наши с быками поцапались лет полтораста назад, нам в школе ещё говорили!       -- Ты капелланка, – недобро прищурилась Маша.       -- Да, а чё?       -- Хрен те в очó! – блондинка отбила на локте.       -- Да ладно тебе, подруга, чего взъелась-то? Мы, вроде, тут не на фронте…       Но Маша уже завелась и обложила девицу по-русски; та ответила.       -- Тише, тише, успокойтесь вы обе, – вклинилась между ними Элли. – Чего сцепились-то?       -- Да ничего! – бросила Мария. – Не хрен тут…       -- Тебя не спросили, пизда лисья! – не осталась в долгу капелланка и явно собралась кинуться на неё с кулаками, так что Элли пришлось сосредоточить усилия на ней.       Ноэлани мгновенно подхватила блондинку под локоток и потянула в сторону магазинчиков. Аннабель понятливо засеменила следом. Через некоторое время Мария перестала упираться и пошла, молча глядя перед собой.       -- Что ты так на неё накинулась? – не выдержала Ноэлани. – Видок у неё, конечно, такой себе, с прибабахом, – девушка покрутила пальцем у виска, – но к нам она, вроде, не со скандалом лезла.       Блондинка медленно повернула голову к ней.       -- Слушай, подруга, – сказала она, – ты, вроде, не из холопов сама? тебе что-нибудь говорит слово кровная вражда?       Ноэлани вздохнула.       -- От их границы до нас, – сказала Мария, – всего пара джампов и три дня подлётного времени от прыжковой точки. Знаешь, сколько раз эти хуи на нас нападали?       -- Догадываюсь, – коротко бросила девушка.       -- Холопам оно, может, и не будет особой разницы, под кем ходить. Но нас вырежут на хрен, когда и если им повезёт захватить наш Рэдфилд. В общем-то, как и мы ихних дворян, если захватываем планету Ляо. Так что кровь тут с обеих сторон, и не хрена этой пизде к нам цепляться. Пусть валит на хер к своему канцлеру!       Ноэлани не придумала, что возразить. Павильоны, ларьки и лавчонки образовывали тут небольшой базарчик; на другой его стороне торчало несколько такси. Девушки подошли к ближайшему и за си-билл поехали в центр нового города, выслушав по пути сбивчивую лекцию о международных новостях. Таксист, пожилой загорелый мужик в светлой рубашке с короткими рукавами и бежевой кепке, курил папиросу в окно, держал руль только правой и, яростно жестикулируя свободной рукой, говорил:       -- Слышали, что Лис назвал сына Хасека своим наследником? Охуеть, только прикиньте, какая у них заваруха начнётся! Ведь кто такой Хасек? Он, блядь, женился на лисовой сестре, которая незаконнорожденная! Так что Морган, конечно, по крови и Дэвион, но ведь сын бастарда! Но Майкл Хасек – это голова… такую комбинацию провернул!       -- А я читала, что Лис женится на наследнице Штайнеров, – вставила Ноэлани.       -- Ну, Штайнеры это да… Катрина Штайнер – это голова, ей палец в рот не клади!       Сидящая позади Маша скривилась, но промолчала. На обнажённые груди своих пассажирок таксист даже не покосился; глядя в окно, Ноэлани отметила, что так здесь на улицах щеголяет пусть и не большинство, но многие женщины. Так что стесняться им с Машей нечего, здесь не чопорный Таурус, где юбку выше колен почитают развратной, а пляжный купальник оставляет открытыми хорошо, если полностью руки и ноги. В École Militaire курсанты разного пола жили и в разных казармах, но горстке ауриганцев ничего отдельно не выделили, поэтому первый год Ноэлани делила комнату с двумя девушками с третьего курса. И помнила, как они были шокированы её манерой не прикрывать грудь даже наедине, внутри комнаты, а тем более – выходить так в коридор общежития, на кухню, в туалет и душ. Впрочем, и у неё привычка соседок таскать на себе много лишних тряпок вызывала недоумение. «Ну в душе-то, хоть, вы одежду снимаете?» не удержалась разок она, получив в ответ возмущённое фырканье, а потом снисходительные усмешки – что, мол, с дикарки взять.       Новые гедонисты по своему происхождению были таурианами. Из тех, кого тоже давила строгая государственная мораль, и в конце прошлого века они убрались из Конкордата в Римвардный фронтир, осели на Эротитусе. И начали строить здесь свою либеральную утопию с республиканским правлением, свободой любви и свободой торговли. Включая торговлю рабами, подумала Ноэлани, которая в Конкордате запрещена.       -- А вот Эспиноза – тот да… Эспиноза был голова!.. – продолжал разглагольствовать таксист, но Ноэлани не повелась. Меньше всего ей хотелось сейчас обсуждать падение Директората, и что творится теперь в Ауриге.       -- Вот «Гольденфельд-Банк», – сказал таксист, останавливая машину. – Приехали, сеньорита.       Ноэлани дала ему двухсибилловую монету.       -- Нам в банк, – напомнила Ноэлани блондинке, уже заглядевшейся на ряд бутиков на другой стороне улицы.       «Гольденфельд» был местной конторой, основанной новыми гедонистами и, как сказала Элли, активно вкладывающейся в бизнес наёмников. Капитан Баррамеда держал там своё золотишко на чёрный день. Здание, которое он занимал, впечатляло: широкое, но не кажущееся массивным, сверкающее стеклом панорамных окон, с просторным холлом, в котором кондиционеры поддерживали комфортную после уличной жары прохладу. Профессионально-улыбчивый молодой человек – не охранник, а клиент-менеджер – встретил Ноэлани и Машу с дочкой на входе и проводил к терминалу, где, выслушав их объяснения, помог взять талон электронной очереди. Ждать надо было минут тридцать-сорок, и это время они решили скоротать в кафетерии.       -- Попробуй эклер, – соблазняла Ноэлани подругу. – Сла-денький…       Мария, хотевшая поначалу обойтись только карамельным латтэ, упорствовать долго не стала. Ноэлани, меж тем, положила на стол компад:       -- Девять и три четверти тонны брони по двенадцать тысяч за тонну – сто семнадцать тысяч си-биллов, – вчера она скачала с бортового сервера «Кимона» прайс-листы на военную технику, боеприпасы и прочее снаряжение, и теперь очередной раз пересчитывала. – Пулемётных патронов нам пока хватит, а вот Ибанесу надо по две тонны снарядов для его пушки и столько же ракет большой дальности: то, что осталось с Коромодира, мы сейчас отстреляем на огневых тренажах. Значит, по две полные тонны…       Боеприпасы к крупнокалиберным автопушкам класса «10», вроде стоящей на «центурионе» Ибанеса «люксор» Д-серии, стоили тут по 9,3 – 9,4 тысячи си-биллов за тонну. Ракеты…       -- Почти полсотни! сорок шесть восемьсот средняя цена, то бишь, ракетный боекомплект для Хот-Шота на встанет ещё в девяносто – сотню штук!       -- Это ещё по-божески, – сказала Мария. – Я, пока в армии служила, тоже не парилась ценой выстрела, это потом уже поняла… стоп, тут есть раздача сети?       Ноэлани проверила.       -- Ага. Свободный доступ с ограничением скорости.       -- Глянь, почём будет зенитный боеприпас?       -- Я тебе и без сети скажу: для калибра «пять» типа как у тебя – двадцать одна тысяча за тонну… тридцать одна тысяча за тонну… тридцать одна пятьсот девяносто, о, уже тридцать одна шестьсот двадцать пять.       -- Вот, видишь. А тонна минимум нам нужна. Лучше две, чтоб оставался запас.       -- Как мы вообще собираемся этот запас таскать?       -- Мехам на спину навьючим. По пять-шесть тонн без проблем. Но надо ещё прикинуть вес тары, саму тару, крепёж… Элли обещала поискать в Мирмосе.       Ноэлани кивнула, подумав с неудовольствием, что опять упускает из виду очевидные для настоящего командира наёмников вещи. Недолгий опыт командования лэнсом в гвардии Директората этому не учил. Да даже у отца в родовой крепости Рано-Кау – баронства семьи Маивиа – кроме пары мехов, имелась обозная техника. Но покупать такую самим… и дорого, и ещё люди нужны, чтоб управлять и обслуживать, потом запчасти, топливо – машины, в отличие от мехов, редко бывают на термоядерном ходу.       -- С вашего позволения, милые девушки… – сбоку от столика нарисовалась фигура мужчины.       Не официанта, как подумала, было Ноэлани. Мужчине было лет между тридцатью и сорока: смуглый, черноволосый и черноусый, он был одет в тёмную дхоти и оливковый френч полувоенного кроя, с отложным воротником, в петлицах которого красовались незнакомые обеим девушкам знаки отличия. Небольшую фуражку с тёмным околышем он держал на сгибе локтя.       -- Простите, что невольно подслушал ваш разговор, милые девушки, но вы, кажется, обсуждаете покупку брони и боеприпасов, то есть – военного снаряжения. Значит ли это, что вы собираетесь воевать?       -- Ага, – сказала блондинка, – собираемся. Как только починим бэттлмехи.       -- То есть, – он оглядел девушек с ног до головы, – вы представляете некий вооружённый отряд? наёмный отряд?       -- Ага, – повторила Маша и широко улыбнулась. – Он называется «Сиськи и пушки»!       -- Довольно… хм… красноречивое название, – человек посмотрел на обнажённые груди обеих и висящие на поясах кобуры со «штернснахтами». – И оригинальное. Но… привлекающее внимание.       -- На то и рассчитывали, – объяснила Ноэлани.       -- Бригадный комиссар Чандрасекампилай из Объединённого левого фронта Северного и Южного Детройта, – представился человек. – Не буду говорить, что к вашим услугам, милые девушки, потому что в действительности это меня интересуют профессиональные услуги, которые можете оказать вы. Как наёмники, – уточнил он. – Могу я встретиться с вашим командиром?       -- Она перед вами, – ответила Ноэлани.       -- Я, с вашего позволения, тоже присяду, – дождавшись кивка Ноэлани, он подтянул от незанятого соседнего столика стул и сел сбоку от девушек – как раз напротив с живым интересом изучавшей гостя маленькой Аннабель. Подмигнул девочке и подозвал официанта. – Ещё три порции сливочного мороженого с клубникой! Так чем располагает ваш отряд? – спросил он, когда официант отошёл уже на несколько шагов.       -- Один лэнс мехов: два средних и два тяжёлых.       -- Звучит хорошо. Могу я узнать модели?       -- После того как мы узнаем, что представляет собой ваш Объединённый народный фронт.       -- Объединённый левый фронт Северного и Южного Детройта, – поправил Чандрасекампилай.       -- Тем более. Так что он собой представляет? За кого и против кого вы воюете?       -- За счастье и свободу трудового народа, конечно, – улыбнулся в усы комиссар, – против олигархической клики, выжимающей все соки означенного народа и угнетающей его. Бросьте, у нас же не митинг, а деловая встреча. Вряд ли вам – наёмникам – действительно интересны наши идеи и цели нашей борьбы.       -- Нам интересны ваши финансы в части, касающейся возможной оплаты, – сказала ему Ноэлани. – Вы же не просто так подошли… м-мм…       -- Tovarisch… – подсказала блондинка.       -- Comrade будет достаточно. Разумеется, если вы действительно встанете в наши ряды.       -- Почём? – резко и нагло поинтересовалась девушка.       -- Сорок тысяч условных единиц в месяц на отделение. За шесть-восемь месяцев осадной кампании. С выплатой суммы по частям в течение периода службы. Выкуп трофеев за наличный расчёт золотом или в валюте Ком-Стара по вашему выбору, по двойной номинальной ставке.       -- У вас есть золото и валюта Ком-Стара? – с сомнением спросила Мария.       -- А что, по-вашему, я делаю тут? – усмехнулся Чандрасекампилай.       -- У борцов за свободу и счастье народа обычно хреново с деньгами. – без обиняков сказала блондинка.       -- На выкуп трофеев найдём. Когда и если вы их возьмёте.       -- Вот об этом, пожалуйста, поподробнее. Я правильно поняла, что вы воюете против правительства на Детройте?       -- Правильно, – подтвердил комиссар. – Мы объединили силы нескольких революционных движений и групп и проводим мобилизацию сельского населения, но у правительства есть «Глашатаи Шивы» – смешанный полк с тремя ротами бэттлмехов и несколькими танковыми…       -- А у вас бэттлмехов нет, – сказала Мария.       -- Есть несколько, – покачал головой комиссар. – И ваш лэнс может стать хорошим к ним дополнением.       -- Против полка.       -- Поэтому мы и планируем осадную кампанию.       Девушки переглянулись. Настоящей стратегии не учили ни одну, ни вторую, но общие принципы военного искусства знали обе. Эпоха массовых армий ушла в прошлое: из многомиллионных и миллиардных популяций тех планет, где они есть, без проблем можно набрать сотни пехотных полков, но для разгрома любого из них достаточно двух-трёх лэнсов мехов. Особенно когда это вновь сформированные по мобилизации, недообученные и недовооружённые полки из вчерашних крестьян и городских обывателей. А боевой техники мало, на всех не напасёшься, потому что в эпоху регресса и утраты научно-технических достижений прошлого немногие планеты сохранили способность её производить. В общем-то, и с невоенными машинами тоже непросто – взять тот же Панцирь, где отсутствие собственной нефти резко ограничивало применение машин с двигателями внутреннего сгорания – но и там, где в них не было недостатка, вооружёнными тракторами и сельхозмехами много не навоюешь: в прямом столкновении боевые выносят их без проблем. Они и определяют военную мощь любой армии любого государства. Сколько бы тысяч крестьян не поставили под ружьё революционеры, три роты мехов «Глашатаев Шивы» втопчут их в грязь, опрокинут и перебьют. Разумеется, если бы революционным вождям хватило глупости вывести эту массу в поле под пушки мехов. А вот осадная кампания уже означает иной расклад.       В осадной кампании сторона, имеющая превосходство в живой силе при недостатке техники, занимает большую – по возможности, бóльшую – территорию, вынуждая противника рассеивать силы для её зачистки. Или же укрываться в крепостях, которые берутся измором. Даже небольшого количества собственных мехов, о котором сказал комиссар, будет достаточно, чтоб разбивать небольшие же отряды мехов противника, каждой такой маленькой победой подтачивая его боевую мощь. От крупных отрядов придётся спасаться бегством, но долго держать крупный отряд мехов и танков на одном месте, когда полыхает целый большой регион планеты, правительственные военачальники не смогут… Примерно так это должно было выглядеть в теории.       -- «Глашатаи Шивы» базируются в Энн-Арборе, нашей столице на Южном материке, – сказал комиссар. – Поэтому мы наступаем на Северном, против Дирборна – промышленного мегаполиса, в котором сосредоточено несколько автомобильных, тракторных и военных заводов. Глашатаи держат там батальонную боевую группу, которая, наверняка, будет усилена в случае войны, но мы ведь не собираемся идти на прямой штурм. Во всяком случае, пока не истощим силы противника и не накопим достаточно собственных.       -- С этого начинают все военачальники, которые пишут потом мемуары об утерянных победах, – сказала Ноэлани.       -- Некоторые действительно побеждают, – заметил Чандрасекампилай.       -- Напомните, что там у вас планируется с командованием, – сказала Ноэлани. – Мы должны будем войти в состав этой вашей революционной армии или как?       -- Вы остаётесь во главе своего отряда как полноправный его командир, – ответил Чандрасекампилай. – И выполняете приказы верховного командования, для передачи которых к вам будет прикомандирован наш делегат. Он же обеспечит взаимодействие с другими частями.       -- То есть, связное командование? – уточнила она. – Без прямого подчинения?       -- Именно так.       Сорок тысяч в месяц на отделение – не так уж плохо, больше, чем предлагал через Димитракопулоса агрохолдинг. Им нужно, минимум, четверть миллиона на то, чтобы привести в порядок мехи отряда и пополнить боекомплект. Какой процент потребует банк и какие сроки платежей он установит? У агрохолдинга отряд будет получать семьдесят две, у повстанцев – восемьдесят тысяч в месяц. В первом случае они остаются на Эротитусе, хотя и вдалеке от столицы – связь с нею расположенный в глубине континента Мерчензис поддерживал с помощью дирижаблей и суборбитальными рейсами шаттлов; во втором надо лететь на планету за два гиперпрыжка. И там, кажется, нет ГИГ Ком-Стара. Зато есть война… и трофеи.       -- Я обдумаю ваше предложение, комиссар, – сказала ему Ноэлани. – Когда, говорите, вы собираетесь возвращаться?

13.II.2021 – 17.II.2021