Дай мне тебя понять

Понимаю, что снова проваливаюсь в сон. И сейчас мне становится страшно. Страшно потому, что сейчас мне снится то, что я не могу контролировать. Знаете это состояние, когда ты вроде как уже спишь, но в то же время и не отрубился, слышишь какие-то звуки буквально краем уха? Мне снится, что я лежу в этой же самой бамбуковой клетке, в той же позе, в которой засыпала. И я… Абсолютно не могу пошевелиться. Сознанием овладевает страх, неконтролируемая паника. Понимаю, что это сон, пытаюсь проснуться, но у меня не получается, и тут я слышу смех. Громкий, сумасшедший, похожий на клоунский. Это лишь усиливает страх. Я не знаю почему, но мною овладевает паника. Мне страшно потому, что я обездвижена. Я напрягаюсь изо всех сил, выгибаю спину, насколько это возможно, но все равно не могу пошевелить и пальцем. Страх сковывает сознание потому, что я не в состоянии проснуться по собственной воле. А жуткий хохот все звучит и звучит, заставляя безумие овладевать сознанием. - Блять, проснись! Ты там оглохла, что ли? – сначала грубый мужской голос слышен, словно сквозь вату, но с каждой секундой я различаю слова все четче. Делаю судорожный вдох и открываю глаза. Боже, какое облегчение, что я проснулась. Черт возьми, сейчас я даже благодарна этому ублюдку… Фокусирую взгляд на пирате, понимаю, что он тряс меня за плечо. Его пальцы крепко держат мою руку, и та начинает хорошенько так побаливать. Как и ладони. Черт, что за… - Чего тебе нужно? – сначала я даже не узнаю свой хриплый голос. В горле скребут кошки, во рту жуткая засуха. Автоматически облизываю пересохшие губы. - Да я уж решил, что ты подыхаешь. Ты, блять, стонала во сне, рычала на кого-то, – Ваас переводит настороженный взгляд на мои ладони. – Это, блять, что за хрень должна сниться, что ты себе собственные ладони в кровь умудрилась исцарапать… Сглатываю, прежде чем ответить: - Тебе какое дело вообще? Это мои сны, я сама с этим разберусь, – зачем он лезет не в свое дело? - Оно и видно, – морщится пират, снова вглядываясь в мое лицо. Не знаю, что он там искал, но видимо вид у меня был действительно жалкий. – У тебя опять кровь носом идет. Автоматически провожу свободной рукой по лицу, стирая горячие капли, стекающие по губам и подбородку. Я выгляжу слабой. Это сильно меня злит. Стараюсь не смотреть на свои руки, так как очень сильно боюсь одного лишь вида крови. Мне становится дурно. Когда у нас была практика на втором курсе, нас возили в морг. Угадайте, кто самый первый упал в обморок? - Что же ты вся такая больная… - не могу понять, это риторический вопрос, или что вообще? В жалости я не нуждаюсь. Ну, вы наверно поняли, что язык мой – враг мой… - От наркомана слышу, – я, не прерывая зрительного контакта, вырываю руку из его цепких пальцев. Прищурившись, пират лишь безразлично хмыкает и встает с колен. В свете костра его глаза кажутся абсолютно черными. Пытаюсь припомнить, какого же они у него цвета на самом деле, но мозг отказывается давать мне подобную информацию. - Поешь, а то до утра сдохнешь, – он кивает в сторону, и я, проследив за его взглядом, вижу на песке бутылку с водой и тарелку, на которой лежит… Кусок жареного мяса и вилка. Рот наполняется слюной. Я не ела почти двое суток. И я голодна как волк. Как только клетка вновь запирается, я подползаю к тарелке и нерешительно берусь за вилку. Интересно, он меня отравить решил? Или нет? Вспоминаю о том, что сначала нужно выпить воды, иначе меня вывернет из-за ее недостатка. Откручиваю крышечку и хорошенько принюхиваюсь, прежде чем сделать пару глотков. Кажется, вода нормальная. Отставляю бутыль в сторону и принимаюсь за мясо. Господи, свинина… Как же это вкусно. У меня сильно болят ладони, из царапин идет кровь, но я так голодна, что не обращаю на это внимания. Хм… Он принес мне еды, значит, пока что я ему нужна. Знать бы, для чего именно… Он собирается меня пытать? Боюсь представить, что может прийти в его воспаленное, одурманенное наркотиками сознание. В таком состоянии люди способны на многое… А если он все же отравил еду? А впрочем, пофиг. Лучше умереть сытой, чем бегать голодной. Расправившись с мясом, беру бутылочку в руку и, устроившись в углу, начинаю думать о дальнейшем плане действий. Этот психопат не даст мне спокойной жизни в любом случае. Скорее всего, меня еще ждет куча измывательств и много говна. Может, реально сдохнуть? Насколько я понимаю, этого острова, скорее всего, даже нет на карте. Торговые пути тут не проходят. Сюда приезжают лишь какие-то мажоры, но, видимо, они не подозревают о том, что тут творится, и сами оказываются в ловушке. В голову приходит мысль порезать вены – самый безболезненный способ. Но, увы, стекла в зоне видимости нет вообще. Посуда пластиковая, а ей даже поцарапаться сложно. Я ужасно боюсь засыпать снова. Ненавижу подобные сны. Я понимаю, что весь этот бред мне лишь снится, что в реальности этого смеха нет, но ничего не могу с собой поделать. Однако, через некоторое время Морфей отправляет меня в нокаут. Странный звук заставляет меня распахнуть глаза, я не сразу понимаю, что это выстрелы. Я вздрагиваю, когда пуля пробивает один из бамбуковых прутьев насквозь буквально в паре сантиметров от моего лица. Тут же пригибаюсь, защищая голову руками. Черт подери, какого хрена? Что тут творится? Немного приподнимаю голову, чтобы оглядеться. Отсюда мне практически ничего не видно, но, кажется, со стороны ворот сюда полезли какие-то люди со странными татуировками. Вижу в их руках оружие и радуюсь – может, меня освободят? Ведь не просто так они напали? Очередная пуля, просвистевшая в опасной близости, резко меняет мое настроение. Лучше к ним не соваться. Отовсюду раздаются крики. Буквально в паре метров от клетки, в которой я нахожусь, подкошенный пулей, падает один из пиратов, заливая землю своей кровью. Тут же отворачиваюсь, стараясь выгнать из головы эту картинку. Сердце бешено стучит, по жилам бежит адреналин. Внутренний голос говорит, что мне стоит лечь на землю и лежать, как примерной девочке, дабы не нарываться, но тут я замечаю, что в замок, из-за которого я не могла выйти из клетки, поврежден. Черт подери, я ведь могу убежать! Вряд ли мое исчезновение заметят в этой суматохе… Подхожу к распахнутой дверце и на секунду замираю. Медленно, но верно, пираты начинают брать верх, оттесняя непрошеных гостей назад к воротам. Кругом валяются трупы, их кровь блестит на солнце… Желудок крутит спазм, я вынуждена на секунду зажмуриться, чтобы прийти в себя. Рядом что-то падает, и я, опустив глаза, вижу гранату. - Фак! – что есть силы, даю деру, отбегаю в сторону, но не успеваю спрятаться – руку словно что-то жалит. Черт, как же это больно, вашу ж мать! Зажимаю ранение ладонью и бегу вдоль ангаров, у самой стены, когда взгляд цепляется за психопата, разбудившего меня сегодня. Его ирокез выделяется, поэтому пирата трудно не отличить в толпе. Перевожу взгляд на ворота, вижу, как один из местных оборачивается и куда-то целится из пистолета. Что он делает? Валить надо! Прикрывая голову руками, бегу к воротам. Только бы не схватили… Дыхание давно сбилось, но добежать осталось совсем чуть-чуть, буквально метров пятнадцать. Я не знаю, что это была за хрень, но меня словно что-то заставило обернуться. Зачем я это сделала? Я понятия не имею. Возможно, не сделай я этого, все сложилось бы совсем по-другому… Взгляд упирается в Вааса. Что-то не так. Он стоит в этой безумной канители, и смотрит куда-то вниз, и я, проследив за его взглядом, вижу, как на его груди расплывается бордовое пятно, пропитывая старую выцветшую красную майку. Ноги мужчины подгибаются, и он падает на землю. В этот момент в моем мозгу буквально начинается третья мировая. Одна половина кричит о том, что я должна бежать без оглядки и забыть весь этот кошмар, попытаться выбраться с острова, а вторая заставляет меня топтаться на месте. «Черт подери! Нужно бежать, срочно! Ворота сейчас закроют!» «Он умирает!» «Другого шанса у тебя уже может и не быть!» «И ты сможешь после этого дать клятву Гиппократа? Что же ты за врач такой, который не помогает?» «Нужно срочно бежать! Искать людей, судно, выбираться из этой гребанной жопы!» «Ты должна ему. Он вытащил тебя из воды». Чувствуя, что я еще сто раз успею пожалеть о своем выборе, и даже не желая представлять, сколько говна на меня еще выльется, со всех ног бегу в сторону пирата. Руку жжет словно каленым железом, я чувствую, как липкая, горячая кровь течет по руке… Падаю на колени и с трудом переворачиваю мужчину на спину. По руке проходит судорога. В нос ударяет сильный запах крови, я, чувствуя тошноту, тут же сглатываю. Кровь пропитала майку насквозь, пятно продолжает увеличиваться в размерах. Сам Ваас, кажется, потерял сознание. Быстро проверяю на шее пульс – нитевидный, едва прощупывается. «Так, Кира, сосредоточься, вспомни, чему тебя учили! Зажми рану! Не дрожи! Ты ведь прочла гребанную кучу учебников!» Прикладываю ладонь к груди и сильно давлю. Нельзя дать кислороду попасть в рану. Я чувствую, как кровь толчками выходит из отверстия, бьет в мою ладонь. Он умирает. Слишком много крови. Срочно нужно вытащить пулю и зашить рану. - Черт подери, мне тут кто-нибудь помочь собирается? – кричу я, набрав в легкие побольше воздуха. «И это крик? Что ты пищишь? Мышь!» - негодует внутренний голос. Ко мне подбегают трое мужчин, как я понимаю, его подчиненные. - Ему срочно нужен хирург! Нужно вытащить пулю! – с трудом узнаю свой голос. «Черт подери, Кира, куда подевалась вся твоя храбрость?» - Здесь нет хирургов. Ближайший врач в деревне, но она в двух часах езды отсюда! – как-то растерянно произносит один из них. Не успеем. Он умрет, если сейчас же не оказать медицинскую помощь… От осознания того, что мне придется делать, дрожат колени. - Так, ладно. Кладите его на стол. Один из пиратов, мужчина лет тридцати, с клочковатой порослью на лице, кивает. - Так, ребят, взяли… - Вааса быстро переносят в помещение, мне ничего не остается, кроме как следовать за ними. - Так, мне понадобятся медикаменты. Лидокаин, инструменты, физраствор, шприцы и помощник, который хоть что-то знает и сможет помочь, - на ходу перечисляю я, наблюдая за тем, как со стола сгребают на пол документы и еще бог знает что, прежде чем уложить на него мужчину. Один из пиратов тут же убегает. Боже, мне страшно. У меня трясутся руки. Я боюсь даже смотреть на рану. - Дайте воды. Мне нужно вымыть руки. Необходимое приносят, пока я в другой комнате отмываю руки от грязи и крови. На стене висит небольшое зеркало и я, мельком глянув в него, ужасаюсь. Темно-каштановые волосы спутались и теперь представляют собой воронье гнездо. Все лицо измазано кровью. Быстро осматриваю руку. К счастью, все не так серьезно, как я думала - важные сосуды не задеты, да и осколок торчит буквально на поверхности. Значит, с этим можно разобраться потом. - Эй, ты, - толкаю в плечо стоящего ближе всех пирата. - Можешь перевязать руку? Я потом с этим разберусь... Мужчина кое-как наскоро перебинтовывает мое плечо. Быстро собираю волосы и смываю с себя кровь, насколько это возможно. «Да, Кира… Не так ты себе представляла свою первую операцию…» Возвращаюсь в комнату и оглядываюсь. У входа стоят четверо мужчин, как я понимаю, готовые помочь. - Мисс, - один из них подает голос, – помогите ему, пожалуйста. Босс, конечно, тот еще псих, но… - На разговоры нет времени, – обрываю я его. – Срежьте с него майку. Откройте спирт. Так, ты… - указываю на пирата, стоящего ко мне ближе всех, – тащи сюда нашатырь. Увидишь, что я начала отрубаться – суешь в нос. Понял? – тот кивает и отходит на пару шагов. По моей просьбе в шприц набирают обезболивающего, и я ставлю укол в свое плечо. Быстро дезинфицирую руки в спирту, после чего подхожу ближе к столу. - Ватный тампон, – как только необходимое оказывается в моей руке, я смачиваю вату спиртом и начинаю стирать с груди пирата кровь. Он не приходит в сознание, это меня настораживает. Черт, я не хочу, чтобы мой первый пациент умер прямо на операционном столе! – Проверьте его пульс на шее. Держите меня в курсе. Поворачиваю голову и обращаюсь к одному из пиратов: - Ты знаешь, как вводится лидокаин? – тот неуверенно кивает. – Возьми шприц, введи. Он помрет, если не сделать анестезию. Как только укол сделан, я берусь за скальпель. Боже, помоги… Так не кстати вспоминается картинка, на которой Иисус стоит возле хирурга и говорит о том, что если пациент выживет, то это будет чудо Божье, а если нет, то вина самого врача… Подношу лезвие к коже. - Нашатырный спирт, – резкий запах бьет в нос, буквально вырывает меня из оцепенения. Делаю надрез, вижу, как на коже выступает кровь. Черт, у меня дрожат руки. «Так, спокойно. Это все равно, что резать говядину. Расслабься…» По моей просьбе пират берет в руки ранорасширитель и фиксирует им ребра. Теперь мне, по крайней мере, лучше видно… - Так, кто-нибудь, введите ему физраствор. Он теряет слишком много крови. И промокните вокруг надреза. Я ничего не вижу, – говорю быстро, не переставая вглядываться в рану. Черт, кто бы мог подумать, что это так противно… Я сейчас в обморок… Нашатырь вновь ударяет в нос, и я снова держу себя в руках… более-менее. Несколько минут уходит на то, чтобы обработать рану дезинфецирующим раствором. Наконец, через несколько минут копаний, обнаруживаю пулю. Чертов свинец чудом не попал в сердце. Вошел всего сантиметра на три выше… - Пинцет, – вытаскиваю из тела пирата чуть смятый кусочек металла, и руку тут же сводит судорогой. Заставляю себя перестать ныть и сосредоточиться на ране. Повреждено слишком много крупных сосудов. Их нужно сшить и перевязать… Черт, тут работы черт знает, на сколько… - У него пульс пропал! – мужчина, держащий руку на пульсе, испуганно возводит на меня глаза. Так. Только не паниковать. Прикладываю ладонь к груди, но толчков не ощущается. Фак! - Адреналин! - Его нет… - Дефибрилляторы! - Их тоже нет! - Вашу ж мать! – я вынуждена бросить пинцет и теперь провожу массаж сердца. «Черт подери, не смей мне тут подохнуть! Не смей, сука! Я не для того осталась!» - я, что есть силы, надавливаю руками на грудную клетку, но результата нет. - Черт! – я перехожу на русскую речь, из меня льется столько мата, сколько я за всю жизнь не произносила… Обхожу стол, запрокидываю голову пирата и, набрав в легкие воздуха, припадаю к его губам, чтобы выдохнуть. Еще раз. Грудная клетка безжизненно приподнимается и опускается вновь. Возвращаюсь на место и вновь приступаю к массажу сердца. Черт подери, нет! Какого черта! - Не смей умирать, сукин сын! – в отчаянии наношу кулаком удар и, похоже, это помогает – Ваас делает судорожный вдох… и вновь отключается. - Пульс снова появился! – сообщает один из мужчин, прощупывая пульс на шее. С облегчением выдыхаю. Теперь нужно провести иссечение раны, срезать отмирающие ткани... И только потом уже сшивать сосуды... - Так, тут есть человек, который умеет держать в руках скальпель? Мне понадобится помощь… - Я… - пират, стоявший дальше всех, выходит вперед. - Так, иди сюда. Будешь помогать… "Нда... Знатный у него останется шрам..." *** Два часа спустя*** Рука с трудом поднимается для того, чтобы перерезать нить. Я буквально валюсь с ног. У меня нет сил даже на то, чтобы порадоваться. Да и рано пока. Провожу тыльной стороной ладони по лицу, стирая пот. Боже, я зверски устала. Но нужно закончить. Беру шприц с антибиотиками, ввожу в плечо. Я сделала все. - Какая у него группа крови? Кто-нибудь знает? Нужен донор. Он не сможет прожить на одних только физрастворах. Один из пиратов, тот, который стоял рядом и на протяжении нескольких часов помогал мне зашивать, отвечает: - Такой группы, как у него, нет. От этих слов по моим рукам бегут мурашки. Боже, пусть это будет не то, о чем я думаю… - Четвертая, резус отрицательный? – я все еще сохраняю надежду. Если я права, то ему вполне можно будет лить первую группу… - Положительный, – следует ответ. Черт подери. - Дайте стул. Мне нужно сесть, – у меня от усталости сильно кружится голова, я едва стою на ногах. А теперь еще и это. Да… Работа далеко не закончена… - Я так понимаю, аппарата для переливания у вас тоже нет… - я не отрываю взгляда от лежащего на столе Вааса. Кажется, я даже слышу его дыхание… Его сердцебиение… Никто не отвечает, и я расцениваю это как согласие. Так, ладно. Главное – расслабиться. После того, что я сегодня сделала, мне даже огнедышащий дракон не страшен. Я просто задавлю его своим пофигизмом. Ладно. При прямом переливании в принципе можно обойтись и обычными шприцами. - Так, пусть здесь останутся два человека. Остальные – выметайтесь. Как только в помещении появляется больше кислорода, я подзываю двух оставшихся мужчин ближе. - Ты, - киваю на того, что помогал зашивать. – Как тебя зовут? - Карлос, – ответ незамедлителен. Это радует. - А ты? - Бен, – отвечает второй. - Слушайте внимательно. Сейчас вы встаете между мной и этим муд… Ваасом. Перед вами шприцы. Я надеюсь, каждый из вас попадает в вену с первого раза? Так вот, ты, Карлос, берешь шприц, наполняешь его кровью из моей вены, передаешь ее Бену, который, в свою очередь, перекачивает ее в Вааса и передает шприц тебе назад. Так вы повторяете процедуру. Ясно? Парни молодцы. Да, конечно, когда из тебя качают кровь, это не самая приятная вещь, но ничего. Зато, они попадают в вену с первого раза… Карлос почему-то медлит и не спешит снова втыкать в меня иглу. Я поднимаю на него вопросительный взгляд. Черт, хорошо, что я сижу. У меня так сильно кружится голова… Меня мутит… - Нельзя же… Больше полулитра… - он все так же нерешительно на меня смотрит. Сглотнув, отвечаю, пока могу это сделать: - Твой командир потерял около двух литров крови. Их нужно возместить. Я, может быть, без одного литра и не помру, а вот он, – киваю на валяющегося без сознания пирата, – сдохнет. Так что бери, пока дают. Процедура возобновляется, но то, что было в конце, я помню весьма смутно. Помню только руку, не давшую мне свалиться со стула, помню фразу «Ты молодец, девочка…», помню, как меня куда-то понесли… Дальше моя память обрывается.