Дай мне тебя понять

Душная аудитория, скучная лекция. Мои глаза... Они закрываются... Как же скучно... Спать... Сколько можно распинаться про кровообращение... - Привет, - поднимаю взгляд с тетради и сталкиваюсь с пронзительными зелеными глазами. Тонкие губы растягиваются в улыбке. - Не против, если я сяду здесь? "Хватит пялиться. Подвинься!" Убирая сумку, позволяя однокурснику опуститься рядом. Сон тут же уходит, меня оглушает собственное сердцебиение. - Не знаю, знаешь ли ты, я Леон. Конечно же, я знаю. Леон Волков. Наполовину француз. Сын депутата Госдумы. Привлекательный, умный, любит классическую литературу, цитирует как Шекспира, так и Булгакова, интересуется Ницше. Великолепный собеседник, само собой. Какие у него красивые глаза... Они гипнотизируют... Стоп. О чем я думаю? Так, нужно ответить. Ну же, Кира, выдай что-нибудь человеческое... - Кира, - на большее меня не хватает. Перевожу взгляд на Оксану, сидящую за спиной парня - та прикладывает к губам указательный и средний пальцы и высовывает меж них язык. Фу, извращенка... Стоит мне открыть глаза, как виски пронзает острая боль. Боже, что я... Где я... Я... Удушливая волна гнева поднимается во мне, затапливая сознание. Он... Заставил... Ублюдок! Это ведь... Личное! Я же запретила себе об этом вспоминать, старалась забыть, а он вновь окунул меня в это дерьмо с головой... Душу вывернул... - Леон! - я не могу не возмутиться, когда его рука по-хозяйски ложится на мою талию. - Ну чего ты? - Все смотрят! Мы ведь не одни... - я стараюсь смотреть в пол, чтобы не видеть испепеляющих женских взглядов. Хотя, я не могу отрицать, что мне безумно приятно. Это было бы верхом лицемерия. Я чувствую себя разбитой, втоптанной в грязь. Меня унизили, заставили рассказать то, о чем я не сказала бы и под страхом смерти. То, о чем я не говорила даже с самыми близкими, чего из меня не смог вытянуть ни один психиатр... - Ты так мила, когда смущаешься,- горячее дыхание опаляет шею, я слегка передергиваю плечами, когда по коже бегут мурашки. - Расслабься, все хорошо... Вскакиваю с кровати, меня шатает, я едва не падаю, когда в глазах темнеет. Почему меня так тошнит? Солнечный свет в первые секунды ослепляет, но мне плевать. Меня интересует только одно... Он стоит возле ворот, ко мне спиной, что-то говорит Бену. Тот замечает мое стремительное приближение. Монтенегро прослеживает за его взглядом, оборачивается, и в ту же секунду мой кулак проходит по его челюсти. Крепкие мужские руки сжимают талию практически до боли, но я лишь льну крепче. Боже, что же я делаю?... - Леон... Нужно идти, - я с трудом отрываюсь от его губ, заглядываю в глаза. - Мама уже ждет... Вновь прижимаясь к его губам, пытаюсь нащупать дверь в подъезд, однако, слабая попытка вырваться не приносит результата, и я вновь зарываюсь пальцами в его волосы на затылке... По руке проходит острая волна боли, но мне плевать. Я не контролирую себя, мне просто хочется, чтобы он страдал. Причинить ему такую боль, которую он заставил меня пережить... - Пусти меня! - я яростно вырываюсь, когда наемник оттаскивает меня от мужчины. - Отпусти меня! Монтенегро смотрит на меня, удивленно приподняв бровь. Даже челюсть не потер... Вообще ничего... Неужели, он совсем не почувствовал? Я хочу ударить еще. Больше. Сильнее. Пусть он разозлится. Пусть убьет. Плевать. Я хочу, чтобы он страдал. По телевизору идет какой-то боевик, но я не особо вникаю в суть. Рука поглаживает талию, я устраиваюсь на диване поудобнее и сильнее прижимаюсь к нему. Мне ненавистно его лицо. Этот подонок вытряс из меня душу в прямом смысле этого слова. Я видеть его не хочу... Я не соображаю. Просто в какой-то момент я саданула затылком Бену в нос и побежала прочь, в противоположную от этого гребанного лагеря сторону. Я не знаю почему, но меня шатает. Нещадно. До сих пор. Неужели, наркотик все еще действует? Я пытаюсь, как мне кажется, идти прямо, но джунгли вокруг постоянно наклоняются под странными углами, но я, словно раненый зверь, продолжаю упрямо двигаться вперед. Выпитое вино затуманивает рассудок, хотя я и не против… Его лицо так близко, я чувствую на лице его дыхание… Я люблю его. Пальцы зарываются в волосы, я с удовольствием подставляю шею его губам… Я буду счастлива, если найдется хоть один дикий зверь, который меня убьет. Я банально устала. У меня... У меня просто нет сил. Этот ублюдок сломал то немногое, что я смогла в себе сохранить, развеял пеплом. Он этого хотел, он добился своего. Надеюсь, теперь он доволен. Ведь этого он добивался... Я выгибаюсь от его ласк, я распростерта под ним… Уперевшись в матрас руками, он запечатлевает на моих губах еще один поцелуй и... Нога цепляется за камень, и я, не устояв на ногах, падаю на четвереньки. Хочется кричать от боли, кричать от безысходности. И мою грудь разрывает крик. Громкий. Отрывистый. Надрывный. Из глаз опять льются слезы. Слишком много, хотя, неудивительно - я слишком долго держала эмоции в себе, позволяла им убивать себя изнутри. По комнате разносится звонкий хлопок от пощечины. - Как ты мог!? Слезы застилают глаза, я все еще не могу поверить в услышанное. Его взгляд становится жестче, он откладывает телефон в сторону. Я не успеваю среагировать, как на мое лицо обрушивается ответная пощечина. Больно. Я падаю на пол, он тут же наматывает мои волосы на кулак и приподнимает, приближая мое лицо к своему: - Никогда. Не смей. Поднимать. На меня. Руку. Шлюха! Я пытаюсь оцарапать его руки, но он, словно даже не замечая моих криков, тащит меня на кровать. Внутри все холодеет, когда он наваливается на меня всем своим весом. - Нет! – он держит мои руки над головой, не позволяет двинуться, я чувствую, как он коленом заставляет меня раздвинуть ноги… Сознание противится, какая-то часть меня даже рада тому, что я выговорилась, сбросила с себя часть этого ужасного бремени, что так долго тянуло меня ко дну, но я не могу радоваться. То, что он сделал - аморально. Он заставил рассказать слишком личное, слишком интимное. То, что не предназначалось для его ушей. Ни для кого! Лучше бы он меня ударил, изнасиловал, или убил, все лучше, чем заставить обнажить душу. Огонь медленно уничтожает бумагу, брошенную в пепельницу, оставляя за собой лишь пепел. Пепел моих надежд. Поднимаю на майора непонимающий взгляд. Но… Как же… - Как же так… По-по-почему? – в горле стоит ком, комната начинает плыть перед глазами, я вынуждена ухватиться рукой за дверной косяк. - Извини, Кира. Нельзя, – Боровов хмурится, я чувствую его раздражение, оно сквозит в его голосе. Он хочет побыстрее от меня отделаться… Не в силах устоять на ногах, я сползаю по стене вниз, неотрывно глядя на огонь, пожирающий мою последнюю надежду, пожирающий заключение судмедэкспертизы… - Мы не станем возбуждать уголовное дело. До моего слуха доносится шум прибоя, впереди есть просветы между зеленью. Джунгли закончились, передо мной простирается пляж. Подступающая истерика понемногу утихает, когда я вдыхаю соленый морской воздух. - Кира, - в глазах сестры стоят слезы. – Пожалуйста, поговори со мной… Не в силах смотреть на это, отворачиваюсь к стене и поджимаю под себя ноги. Мне нечем дышать. Я чувствую на своем плече ее руку, мне противно. Не хочу говорить. Хочу тишины. Хочу чтобы меня наконец оставили в покое. Мне душно… Огромные волны высотой под два метра обрушиваются на берег, одна за другой. Вдалеке гремит гром. В который раз природа показывает свою мощь, она подавляет, как подавляет меня разверстая пасть небес над головой. Мне хочется войти в воду, ощутить на себе шквал морских волн. Заглушить то, что меня сейчас ломает. У меня дрожат колени, с огромным трудом я переставляю ноги. Волны лижут песок буквально в нескольких метрах от меня. Уже представляю, какая холодная вода, представляю, как внутри все стягивается в тугой узел, а в кожу словно втыкаются сотни маленьких иголочек... Мне больно. Надо же… Боль… Я по ней скучала. Смотрю на багровые лужи по обе стороны от себя, мои губы трогает улыбка. Я чувствую… Чувствую, как жизнь уходит из моего тела, толчками, вместе с кровью… Я чувствую… Я не труп… Я жива… Пока... Откидываю голову назад. Прислоняюсь к холодному холодильнику… Свет лампочки становится все ярче… Я закрываю глаза… - Ай! - я вытаскиваю из шеи что-то, вонзившееся в шею и подношу к глазам. Какая-то игла... Дротик? Это... - мир снова накреняется под невероятным углом, и я, упав на песок, отключаюсь...