Тьму малого зала разгоняет десяток толстых свечей и редкие молнии, чей отблеск хорошо заметен в окнах. На Штормовой Предел опустился шторм… опять. Погодка здесь похуже, чем в Москве. Как минимум, она не уступает ей в непредсказуемости. Хотя… что может быть более обыденным чем шторм в Штормовых землях? Да, обыденным. Сейчас я называю этот каприз природы таковым, но признаюсь — первый здешний шторм изрядно меня напугал, ведь я никогда такого не видывал, хоть и знаком с непогодой достаточно хорошо. Но на третий день шторм и страх как-то приелись, и даже как-то привык к первому, покуда выветривалось второе. Порою без этой непогоды заснуть даже не получается.
Вот и приходится сидеть в потемках с бокалом горячего вина и корпеть над бумажками и книжками. Множество книг и талмудов, начиная с книг учета хоз имущества и налоговых поступлений и заканчивая сказками и картами известных земель. Зачем я ими обложился? Для систематизации знаний, а то ситуация «тут помню, а тут не помню», начала удручать, а ещё может обернуться какой-нибудь мелкой неудобной ситуацией. Качество бумаги оставляет желать лучшего — это либо пергамент, либо какое-то измельченное льняное тряпьё. Ни о каком книгопечатанье здесь пока не слышно, хотя гравюрные станки явно присутствуют. Кстати, язык. Язык Вестероса андальский, который все по простому кличут «общий», а для меня это английский, а точнее староанглийский. Есть тут и до кучи других языков, но я-Ренли знаю только этот, еще пару фраз на валирийском знаю, но это та еще абракадабра.
В первую очередь я сконцентрировался на трёх моментах, к которым толкали более или менее живые познания в истории, да и просто логика. Первым была основа всего — экономика. За ней следовали военный потенциал и соседи. Если с хозяйством моего домена все понятно, то вот с землями моих вассалов было не всё так ясно. Но начнем с населения. Всего в Вестеросе живет где-то от тридцати до сорока миллионов. Никто толком людей, правда, не считал, но, да и ладно… допустим, что их тридцать пять миллионов. Все эти цифры основаны на налоговых сборах и податях. В Штормовых Землях живет где-то пять-шесть миллионов, и плотность населения довольно неравномерна. Большинство живёт подальше от моря (что не удивительно), в Дорнийских марках и на западной окраине, где можно со спокойной душой возделывать поля. Это отражается и на экономике Штормовых земель, сельскохозяйственный запад и преимущественно ремесленный и рыболовный восток.
Всего среди моих вассалов числится тридцать четыре более-менее крупных Дома. Только двадцать из них являлись моими прямыми вассалами, в то время как остальные — вассалы вассалов. В сторонке стоит Дом Сиворт, основанный знаменитым рыцарем Давосом Сивортом, который некогда был контрабандистом, спасшим Штормовой Предел от голода во время осады. После снятия осады, Станнис, будучи верховным лордом, одарил Давоса так, как только мог одарить верховный лорд. Правда, после этого приступа щедрости до сих пор сохраняется двоякая ситуация: земля Сивортов находится в моих землях, и они должны считаться моими вассалами, но служат они, Давос с сыновьями, Станнису. Но на это Станнис и Ренли закрывали глаза, чувствуя благодарность к этому юному Дому.
Вассалы платят в мою казну подати в денежном или натуральном выражении. Селми, например, нередко часть налогов отдают зерном, а лорды Дождливого леса пушниной. Бюджет Штормовых земель, в отличие от бюджета королевства, серьезно так профицитный. Еще, бывает, Роберт подарочек пришлет звонкой монетой то мне, то Станнису. Так вот потихоньку и дошло до того, что в закромах Штормового Предела скопились внушительные средства — около семисот тысяч драконов. Одна треть из этой суммы в золоте, всё остальное в серебре. Меди тоже дохера, но её особо никто не считает. Стоит также учитывать хранящиеся в замке украшения, парадные и турнирные доспехи, дорогую посуду, всё это может очень пригодиться и даже спасти в нужный момент — эдакий неприкосновенный запас. В месяц мой чистый условный доход составляет, примерно, двадцать пять тысяч драконов. Большую его часть составляют подати лордов. Понятное дело, в войну эта сумма радикально сократится.
Золото, серебро, медь — местная валюта. К золотой монете прижилось название «дракон», к серебреной «олень», а к медной просто «грош». Чеканка монет — строго прерогатива короля. В Королевской гавани три монетных дома, за которыми зорко следит мастер над монетой. Хотя, по старой традиции, бывают и исключения. К примеру, если в каком-либо регионе образовался дефицит серебряных монет, то с временным разрешением мастера над монетой местный верховный лорд может начать чеканку дефицитных монет. Подобные меры часто применяются к серебру и меди, но вот к золоту отношение куда более внимательное и щепетильное, ибо чеканка золотых монет — дело крайне прибыльное. Происходит это примерно так: добыл ты золото и встал выбирать между двумя путями — либо отдать его как сырьё за бесценок, относительный бесценок разумеется, либо отвезти в столицу на монетный двор, где тебе сделают желанные монетки, но десятая их часть отойдёт чеканщикам. Такие правила появились неспроста, ведь единственный Дом, который занимается «промышленной», добычей золота это Ланнистеры, и подобные меры служат неплохим инструментом для сдерживания этого рода.
В своё время Титос Ланнистер, поддавшись силе золота, погрузил свои земли в экономический кризис. Ведь зачем растить зерно, строить корабли, плавить руду и делать из неё доспехи, мечи и инструменты, когда всё это можно просто купить? Это привело к жуткой инфляции и разорению хозяйств. Ситуацию исправил Тайвин, переставший вываливать кучи золота в экономику и начавший вкладываться в производство с налоговых поступлений, и он тупо стал их собирать, что выправило ситуацию. Также при Тайвине начали массово перерабатывать золото в товары роскоши: украшения, посуду, украшенные золотом доспехи и оружие. Это сильно поднимало цену последних, а также привело к ещё одному интересному явлению, а именно зарождению целого сословия прикормленных Тайвином ювелиров в Ланниспорте и, как следствие, к значимому контролю ценообразования над ювелирными изделиями по всей стране.
Так что золото — штука обоюдоострая. Да и народ предпочитает расплачиваться между собой медью и серебром, ниша же золота — «международная» торговля.
Экономика проецируется, так или иначе, на военную сферу. Я, как верховный лорд Штормовых земель, не особо напрягаясь могу собрать войско в тридцать пять — сорок тысяч человек. Семь тысяч конных латников (здесь штормовые лорды уступают только Простору и Западу, возможно еще и Долине), около восьми тысяч конных стрелков и другой легкой кавалерии, пять-шесть тысяч пеших латников, арбалетчиков, лучников, а остальные цифры уже ополчение добивает. Ополчение здесь, в основном, крестьянское, ибо особо крупных городов в Штормовых землях нема, и муштры ему не хватает, но и их функционал небольшой: защищать лагерь, обоз и кашеварить. Конечно, это далеко не всё, но всё же редко когда их пускают в бой… разве что при осадах. Треть от всей этой толпы собирается с моего домена, что само собой разумеется, верховный лорд должен быть сильнее, чем два-три своих вассала, таково негласное правило. Также есть флот, в котором наберётся кораблей сорок: два десятка галер разного типа, пятерка каракк, а всё остальное уже когги. Треть также принадлежит мне, их капитаны являются моими вассалами, некоторые — с рыцарскими шпорами.
Собрать еще большую армию можно, но бессмысленно — это выучит любой, кто сталкивался с организацией подобных вопросов. Содержание такой толпы будет увлечением не из дешёвых даже по самым «зажравшимся» меркам, а если собирать рать больше, то и затраты вырастут в геометрической прогрессии. Да и вообще, кто-нибудь видел вооружённую толпу в сорок тысяч человек? А пятнадцать тысяч всадников? А при этом у всадника может быть, точнее обязательно должно быть, несколько лошадей, а боевая лошадь травкой не наестся, нужно везти с собой корма. Представляет себе кто-нибудь длину обоза данной армии? Он же, как минимум, на десяток километров растянется. Получается жуткое и пугающее зрелище, от которого у любого, поставленного отвечать за траты, организацию и логистику, волосы даже в носу поседеют. Ведь вся эта толпа должна еще есть, пить и срать. Так что, хоть и есть «теоретическая возможность», нет и не должно возникать нужды и сорок тысяч собирать. А чтобы соседей попугать нам хватит и половины.
Еще один немаловажный момент, это сержантерия. Как оказалось, доля сержантов в армии Штормовых земель выше чем где бы то ни было, что неплохо так повышает качество этой самой армии. Дело в том, что Баратеоны никогда не были королями, и они пришли на эти земли как завоеватели, вместе с Таргариенами, и в конце концов этот край и был отдан Баратеонам. В результате завоевания Штормовых земель погиб местный цвет рыцарства, как и множество благородных домов, что высвободило колоссальное количество свободной земли, и её нужно было куда-то девать, и Баратеоны нашли выход — сержантерия и создание широкого сословия вольных крестьян. Впоследствии это многократно окупилось.
Это то, что касается Штормовых земель. А что там у соседей? На юге расположился Дорн, слабейшее, по сути, королевство. Большую часть территории Дорна покрывают пески, и только в бассейнах немногочисленных рек, у оазисов, а также на севере Дорна, южном предгорье Красных гор, можно жить. В бассейнах рек дорнийцы выращивают финики, оливки, различные фрукты, цитрусовые, чей сок используется как консервант на кораблях. На севере развито овцеводство и коневодство, а также текстиль, есть и несколько месторождений железных руд. Войско у Дорна небольшое, в нём наберётся тысяч пятнадцать. И то, в основном, это легкая кавалерия, состоящая из дротикометателей… хинеты короче. Метать дротики (по-нашему сулицы) в Дорне учат с малолетства чуть ли не каждого ребёнка, оттого в этом ремесле нет им равных, но за пределами Дорна они лёгкая добыча. Что и доказали Баратеоны со Старками при битве у Рубинового брода. Разумеется, у лордов побогаче есть латная конница, но её количество не внушает. А вот флот у Мартеллов побольше моего будет.
Тирелы и Простор. Простор — местный колосс на глиняных ногах. Самое богатое грандлордство, в перспективе оно даже богаче Ланнистеров, ведь золотые рудники не бездонны. В Просторе всё касающееся сельского хозяйства, развито на твёрдое «отлично», и большая часть продуктов идёт на экспорт, а дополняет это большой флот — прекрасный гарант стабильной торговли. Также здесь можно увидеть самое большое рыцарское сословие и одних из самых закрепощенных крестьян. Крестьяне, впрочем, не жалуются — о голоде в этих краях давно забыли, а если случается неурожай, то Тирелы из собственных запасов спасают ситуации. Оттого Дом Тирелл и почитаем как простонародьем, так и дворянством. Какое войско может собрать Простор? Легче ответить какое войско Простор собрать не может. Но, тысяч десять конных латников при случае соберёт точно.
На севере Штормовые земли граничат с Королевскими. Домен старшего братца не уступает в плодородии Простору и Речным землям, но его главная ценность — Королевская гавань. Через этот город-порт проходят огромный поток товаров и тысячи кораблей, оставляя в городе миллионы золота и серебра в качестве всевозможных пошлин, сборов, налогов и косвенных доходов. Королевские земли, как отдельная территория, соберёт войско в пару тысяч рыцарей и около десяти тысяч всех остальных. Также не стоит забывать про Станниса, чья вотчина — Драконий камень. У моего среднего братца тоже весьма приличная дружина, три-четыре тысячи преданных латников у него найдется. Живет Драконий Камень, как, впрочем, и другие Дома Узкого моря, с морской торговли и пошлин с нее, оттого имеет весьма многочисленный флот.
Что касается остальных великих домов, то здесь информация у меня фрагментарна. Ланнистеры… богатейший на данный момент Дом, и это чувствуется. Они в состоянии выставить армию в пятьдесят-шестьдесят тысяч, из которых девять-десять тысяч будут составлять конные латники. Речные земли в два раза меньше, несмотря на то, что богаты, а виной всему разобщенность и вечная грызня друг с другом. Долина Аррен в состоянии выставить войско тысяч в двадцать — двадцать пять, с большим количеством рыцарей, оруженосцев и просто латников. В Долине рыцарей, что собак нерезаных. Но подобная армия требует золота, и много, так что крестьянам в Долине туго, а убежать-то и некуда, вокруг одни только горы. Железные острова… там вообще одновременно ничего не понятно и «всё ясно» — несколько каменистых островков и флот из двухсот корыт.
Север, пожалуй, отдельная тема. На Севере нет ни рыцарей, ни крепостного права. Просто нет как института. Разумеется, у тех же Мандерли, куча рыцарей в дружине, а поля обрабатывают крепостные, но в основной массе северяне вольные. Проникают рыцарские традиции и на земли Старков и Болтонов, но эпизодически. Живут северяне в общинах да кланах, половина северных лордов и не лорды вовсе, а выбранные вожди кланов. Живет Север ремеслами, пушниной, корабельным лесом, пенькой и картошечкой. Зерновые на Севере плохо уживаются, а вот картофель там особенный, северный. Ел я как-то картоху, выращенную за полярным кругом, в Печоре, вкуснотища. Разводят неприхотливых, морозостойких и выносливых лошадок, размером с бычков (как можно догадаться, с тяжелой кавалерией у них всё отлично). Старки в своё время захапали самые плодородные земли Севера, что и сделало их самым сильным Домом в регионе. Местные лордики сидят тихо и не буянят. Знают, что хоть волк и тихий, но он оттого ещё опасней. Эддарда Старка на Севере уважают многие, но дорогу ему перейти боятся исключительно все. Он не единожды заканчивал склоки меж своих вассалов и выступления против Старков… радикально. Это Север, детка, так что помни — «кто Старк, тот и прав».
Север в состоянии выставить примерно двадцать пять тысяч. Рыцарей нет, но есть их замещающие — всадники. Да, не очень оригинально, но эффективно. Местное северное воинское сословие. По сути, это те же сержанты, но с нюансами. Содержатся они своей общиной или кланом. Выбирают мужиков по жребию, скидываются и снаряжают их бронёй, оружием да конём. Подобная тысячелетняя практика и вывела это сословие, превратив всадников в отдаленную копию поместной конницы. Есть у северян и особенная пехота. Набирается она в горных кланах, а тамошний люд уж больно любит размахивать двуручными мечами и секирами. Да и вообще, северяне — люд опасный. Каждый воинскому делу обучен. Даже бабы. По-иному там и не выжить. И пройдут везде, неважно горы там ждут, лес, болото или ещё холод собачий до кучи. Поэтому северяне — грозный противник и совсем не удивительно, что Робб Старк гонял Ланнистеров в хвост и гриву, при численном преимуществе последних. Но вот командовать северным войском та ещё морока. Вот захотел какой-нибудь северянин изнасиловать вон ту доярку в Речных землях. Вот захотел и сделал. И если не изворачиваться, рискуя вызвать недовольство, то хер ты что ему сделаешь. А если казнишь, то окружающие и вовсе могут «не понять».
***
Я устало откинулся на спинку кресла, кисть болела от долгого письма. Писать гусиным пером по местной бумаге местными чернилами… не самое лёгкое это занятие, скажу я вам. Эти вездесущие кляксы, ломкие перья… эх. Свечи почти догорели, а шторм все затягивается и затягивается. Несмотря на всё это, я был доволен собой — план завоевания мира был готов… так, наброском.
К сожалению или к счастью, я понятия не имею о том, как делать порох, дирижабли, мартеновские печи и прокатные станы, а производству оружия и доспехов местные сами кого угодно научат. Но всё же кое-что и я знаю. К примеру, пару рецептиков изготовления необходимого продукта для любой армии. В частности такой близкой для тех, кто служил в доблестной красной или российской армии, тушенки. Консервированная еда здесь известна: солонина, строганина, копчение, вяление, сушка. Да чего там говорить, дорнийцы, а точнее ройнары, додумались в соке цитрусовых мариновать отдельные продукты, что с одной стороны увеличило дальность плавания корабля, а с другой свело на нет вспышки цинги.
Так вот, тушенка и не только. Создание целого кашеварного комплекса, дабы снизить издержки военного быта, вроде эпидемий и разросшихся обозов с провиантом. Во-первых, это тушенка, фарш из свинины, говядины и любого другого мяса, хорошенько сваренный и засоленный, а потом упакованный в глиняный горшок с закупоренной воском крышкой. Приличный срок годности и хорошая транспортабельность. А в будущем можно и железные банки «придумать». Сюда также можно добавить суповые смеси… хоть и как у монголов. Сварил овцу, высушил, размолол мясо и кости в порошок, на привале залил кипятком — вот тебе и бульончик. Ещё одной новинкой может стать полевая кухня, вот уж нововведение, которое сложно будет переоценить. Все эти незаметные на первый взгляд меры существенно повысят мобильность и боеспособность армии. Вместе с этим, для уменьшения санитарных потерь, решил привлечь побольше мейстеров, дабы они сопровождали армию в походе и лечили кого надо, придав им необходимое количество свободных рук. Чтобы все это воплотить придется изрядно поэкспериментировать, но мы справимся.
Ещё одно нововведение будет идти рука об руку с первым, и станет им организация постоянно действующих профессиональных военных частей, наподобие… кого я обманываю? Идентичных ордонансовым ротам французских королей. Эффективность феодальных ополчений оставляет желать лучшего. Низкая управляемость и дисциплина, разношёрстность в вооружении, конкуренция, фалометрия, а иногда и явная вражда лордов — вот тебе и феодальная армия.
Смысл ордонансовых рот как раз в том, чтобы создать регулярно действующее профессиональное воинское подразделение, которое служит непосредственно суверену, без каких-либо посредников, и действующее на поле боя как единая тактическая единица. Французская ордонансовая рота, по штату, состояла из шестисот всадников, разбитых по сто копий, которые в свою очередь делились на десятки. Копье состоит из шести человек: конного латника, который не обязательно должен быть рыцарем, оруженосец, трех конных стрелков, шестым был оруженосец-кутилье, чья основная задача заботиться о лошадях, кашеварить и охранять лагерь. Также рота имела штаб в составе капитана, лейтенанта (заместитель капитана), двух знаменосцев и квартирмейстера. В мирное время рота размещалась на территории суверена, при этом получая жалование, и постоянно обучалась военному делу.
Разумеется, что я захотел создать подобное, и как можно быстрее. Франция за один присест создала пятнадцать подобных рот, мне же… пока хватит одной, ведь ордонансовая рота — штука не из дешёвых.
Помимо кавы, не стоит проходить мимо и других родов войск. По аналогии ордонансовых рот решил организовать подобное из стрелков и пехоты, а именно: создать роту арбалетчиков с павезами и роту пехоты. Что касается пехоты и арбалетчиков, то здесь муштра, муштра и еще раз муштра, дабы они стали единым подразделением. И, скорее всего, если все получится, количество пехотных рот можно будет увеличить. Набирать в эти роты будут из сержантерии и безземельных рыцарей. Пехоту хочется вооружить потяжелее: алебарды, двуручные мечи, полэксы, тяжелые пехотные копья и пики, но тут надо со специалистами посовещаться. Разумеется, можно поэкспериментировать и с ополчением, но я сомневаюсь, что с ними что-то получится, совсем иная психология. Сержантов и рыцарей с детства учат убивать, а крестьян — пахать. Для меня сейчас главное — создать костяк, на который потом можно будет нарастить мясо. Еще одна идея в поддержку пехоты — вагенбурги, или «гуляй-город», передвижное полевое укрепление из повозок, местные до этого еще не додумались, что не удивительно, Вестерос не знал что такое соседство со степью. Гуситы в свое время знатно германцам вломили благодаря этим штукам. Обычные повозки здесь не подойдут, нужно будет заказать местным умельцам специальные окованные фургоны с зацепами, дабы быстро и надёжно сцепливать повозки с друг другом, высокими бортами и бойницами.
Также не обошло мое внимание такое важное ремесло как разведка и шпионаж. Без полевой разведки на войне будет очень тяжко, поэтому стоит нанять сотню-другую охотников и подготовить их в этом направлении. А вот с политической разведкой всё не так просто, тут нужны специфические кадры и навыки. Этим надо заниматься более аккуратно, и я понятия не имею, с чего начать.
***
Встав из-за стола, я с удовольствием потянулся. Что-то я засиделся. Уже свечи почти догорели, а чернильница стала показывать дно. Шторм начал идти на спад, а за окном развернулась грозная и прекрасная картина: вздымающиеся колоссальные волны, со слепой яростью бьющиеся об скалы, порывы ветра, росчерки молний да запоздалый гром… и торкнуло ведь кого-то здесь поселиться. Но важнее всего то, что вскоре весь Вестерос будет похож на это море…
Откладывать больше нельзя. В будущем меня либо тем или иным способом втянут в этот шторм, либо найдут способ убрать или заменить — нейтралитет для всех будет непозволительной роскошью. Нужно уже сейчас определяться, чью сторону занять в будущей войне. Объявлять себя королем… заманчиво. Глупо, но заманчиво. Кажется моё «я» всё-таки доминирует в сложившемся дуэте, но от Ренли мне точно достались не только воспоминания. И всё-таки… нет. Нет. Не самая хорошая идея. На моей стороне будут только штормовые лорды. Да, возможно, мне и удастся заручиться поддержкой Простора, но это мой максимум. Для такого предприятия уж слишком слабы мои политические позиции — двух великих домов тут никак не хватит. И даже если предположить, что мне удастся захватить трон… не факт, что у меня получится его удержать. Присоединиться к какой-либо из сил? Это уже более реально. В будущей войне я вижу две, а в перспективе и три группировки, у которых чётко есть поставленные политические цели: Ланнистеры, Станнис и Дейнерис. Все остальные воюют или из-за личных целей (Север), или из сепаратистских намерений (Грейджои, а потом и Север после становления Робба королем). Конечно, есть вариант вместе с Тиреллами создать свой центр силы, но это будет сложно. И с кем? С Дорном? Тем самым, который лелеет жуткий план мести семнадцатилетней выдержки против Ланнистеров? Пф… такое ощущение, что смысл плана Мартелов — дождаться пока их обидчики умрут от старости. С Долиной? Лиза ни за что на свете не вылетит из Гнезда. Да в общем-то и всё, закончились нейтральные политические игроки в Вестеросе. Вольные города? Ха. Ха-ха. Не смешно.
Всё. Я прислонился лбом к толстому и холодному стеклу, а мой мозг сказал своё решительное «я подремлю, а ты вертись как хочешь», и отказался работать. Само по себе это не страшно, и я уже не раз оказывался в ситуации, когда сил хватало только на то, чтобы дотащить себя до какой-нибудь мягкой горизонтальной поверхности и уснуть. Страшно это было вкупе с тем, что усталость не сопровождалась желанием спать, ведь я оставался без двух своих спасательных кругов — сна и трудоголизма. Нетрудно понять, что начало лезть мне в голову, когда я вернулся из мира наполеоновских планов и огромных массивов информации. Тоска и сомнения, и прячущийся за последними страх. Они снова начали поднимать голову, да ещё и окрепли, суки, пока я старался их игнорировать.
Сомнения… они есть. Безусловно. Какие к чёрту престолы? Корона? Полевые кухни? Реформы армии? Я просто любил историю и много читал, иногда бутафорно участвовал, трансформируясь в почтенного диванного эксперта. Организация и управление? Я чем-то крупнее среднего бизнеса, компании единомышленников, и роты бойцов не заведовал. Хватит ли мне знаний и понимания ситуации, чтобы всё это провернуть… или же я просто провалюсь, чтобы какой-нибудь умник через сто лет учёл мои ошибки? Хватит ли воли продавить реформы через скепсис, да ещё и так, чтобы всё прошло успешно? Хватит ли времени? Не лучше ли просто хапнуть золота, уйти в тень и просто дожить своё в компании вина и нимф, ну или хотя бы чего угодно горячительного и шлюх? Да и… переквалифицироваться из человека, который жил по принципу «живи и радуйся сам и не сношай мозг другому», в лорда, крутящего шестерёнки истории, в которых «перемелются» тысячи людей, и волей-неволей оставляющего за собой шлейф не только реформ, улучшенных условий жизни и благодарных подданных, но и мертвецов, калек, вдов, сирот, банкротов? Это мощно.
Но это ведь даже не самое страшное, ведь все эти мысли глушатся в какой-то степени Ренли. Его опыт, его знания, самоуверенность и характер — все они вылезают достаточно часто и сильно, что, думаю, спасало меня в первые дни и недели в этом мире чаще, чем мне хотелось бы признать. С чем Ренли помочь не может, так это с моей «прошлой» жизнью. Я — всё ещё я. Когда я думаю о своём прошлом, то вспоминаю в первую очередь не что-то из Вестероса, а своих старых друзей, пусть бывших, но жён, детей. Особенно детей. Я скучаю по ним больше, чем когда-либо. Это даже хлеще, чем авария, после которой меня врачи еле вытянули и потом ещё полгода на ноги ставили, и прочие случаи, когда пушистый зверёк прошёлся слишком близко. Тогда было страшно, тогда боялся, что их уже не увижу, но это балансилось как-то тем, что я должен что-то делать, чтобы этого не допустить (и всё-таки допустил, да ещё и по дурости). А сейчас? Сейчас пути назад и нет. Не увижу. Никогда. Даже не узнаю, что с ними и как они.
От, мягко говоря, упаднических настроений меня отвлёк скрип. Служанка, ласточкой залетевшая в зал, стала убирать прогоревшие свечи и ставить на их место новые. Делая своё дело, она спешила, чтобы не отвлекать милорда от важнейших (ну, а как иначе?), дел.
— Постой. — Я решил внести пару изменений в её планы.
Девушка резко остановилась, повернулась ко мне и слегка склонилась, опуская взгляд к полу. Передо мной стояло дивное создание лет эдак семнадцати-восемнадцати, с красивым личиком, пухлыми губками, и светлыми волосами, выбивавшимися из-под чепца. Изучать дальше я должен был бы постесняться, но когда нашего брата это останавливало? Грудь как минимум третьего размера первой приковала взгляд, а там уже виделась общая картина — красивая, аккуратная фигура, что для этого времени и места было редкостью, ибо почти каждый четвертый в небогатой семье переболеет рахитом, отчего фигуры у многих людей… специфические.
— Как тебя зовут?
Я подошёл поближе, бесцеремонно вторгаясь в её личное пространство. В топку моральную сторону вопроса и туда же чёртово уныние. Ночь, комната, завалявшаяся где-то бутыль, милая девчушка.
— Синди, милорд. — Она подняла на меня свои глазки, но, встретившись со мной взглядом, испугалась и снова уставилась в пол, жутко при этом краснея.
— Не стоит зажигать новые свечи, Синди. Я уже закончил работать.
— Как скажете, милорд. — Снова робкий взгляд.
— Синди, хочешь вина?
