***
Весна пришла внезапно. Ранние холода сменились тёплой погодой. В школе Хогвартс, казалось, ничего не изменилось — дни тянулись очень медленно, уроки были обычными. Что-то интересное не происходило от слова совсем. Казалось, что так будет продолжаться до конца года. Спокойные дни тянулись даже слишком долго. Удивительно, но Рон и Гермиона отстали от парня с призывами вступить в ОД и вообще затаились. А может, просто устали тянуть лямку? Гарри знал, что группа пусть и собирается, но неполная и как-то без энтузиазма, что ли. Воландеморт сидел тихо. Даже слишком. Ни рейдов, ни актов устрашения, да хотя бы странных исчезновений! Ничего! Абсолютно. Многие всерьёз поверили, что никакого возрождения не было, и расслабились. Если раньше на Гарри смотрели с надеждой и страхом за будущее, то теперь либо проходили мимо, словно не замечали, либо кидали взгляд: «Я знал, что ты обманщик». Гарри такое игнорировал. Ему своих чувств к одному мужчине хватало с головой. А думать ещё о ком-то? Увольте. Единственное, что продолжало его волновать помимо учёбы, адских занятий с Долишем, дополнительных уроков со Снейпом и артефактологии, это прошлое. Он нашёл то, что называется «Хранитель памяти». Пустая тетрадь или книга буквально впитывает в себя все знания и память хозяина, и после её можно использовать как омут памяти. Но самое интересное, что с такой вот «ментальной копией себя» можно было РАЗГОВАРИВАТЬ! Пишешь вопрос в тетрадь или погружаешься в воспоминания и помимо самих воспоминаний с тобой стоит твоя копия и может комментировать, рассказывать, уточнять, советовать и анализировать отдельно от тебя! Как говорят: «Одна голова хорошо, а две лучше». Такое чудо произошло на стыке двух наук — Менталистики и Артефактологии. Но не распространено особо, что показалось странным — ведь это удобнее «Омута», и ещё «Хранитель» мог «учиться» дальше, впитывая чужие воспоминания, но «основа» была одна, и первоначальный вид «хранитель» не менял. Одни плюсы и возможности! Но маги не практикуют такое. Гарри вообще случайно наткнулся на упоминание и после, воспользовавшись «Выручай-библиотекой», нашёл ответ. «Хранитель» становился слишком умным и желал жить как обычный человек. С помощью знаний «Хранитель памяти» понял, как ожить — выпив жизнь и магию у мага (желательно старше 11 лет) или у сильного волшебного животного, такого как: василиск, феникс, единорог, дракон, мантикора и ещё десять самых опасных и редких животных. Любой подойдёт. Зачастую жертвами становились «хозяева» умной тетрадки/книги. Маги испугались. И, нет, не запретили, но постарались уничтожить знания. Гарри считает, что многие просто нашли способ обезопасить себя, вот и не стали запрещать такое совсем, а просто убрали из общего доступа. К той же тематике относились: «Крестраж»; «Вещи с душой - поющие вещи»; «Камень души». И ещё несколько вариаций. Самым надёжным выбором был крестраж, Гарри подозревал, что Воландеморт возродился с помощью него. Самым безобидным из списка был «Гримуар мага», что должен был быть небольшим сборником знаний. Как таковое «сознание» не имеет, поэтому убить хозяина не хочет, но в то же время, если погибнешь, то книжка будет якорем, и так как она и ману впитывает, то через какое-то время ты полностью возродишься во плоти. Удобно. Но сложно. Книжка создаётся магом едва ли не СТО лет, причём лично. И нужно обладать неплохими навыками в ментальной области магии. Гарри нашёл экземпляр книги «Умные книги и гримуары магов» в своём любимом отделе Истории в Хогвартской библиотеке. Гарри решил всё же создать свой гримуар и, конечно, блокнот, который подарил ему Дадли, не подошёл бы, да и уже исписан вдоль и поперёк, такими темпами кончится как раз в конце года. Ну и основу для гримуара нужно тщательно подготовить и создать особую обложку. Вот и кожа василиска пригодилась. Гарри уже даже составил список того, что ему нужно для этого и, конечно, он вспомнил о Дневнике Тома Реддла! Из-за чего он задался вопросом: Кто же подкинул дневник Джинни? Всё больше он склонялся к тому, что это подстроил Дамблдор. Как попал дневник к нему - отдельный вопрос. Ведь тот, кому Том настолько доверял, что отдал свой дневник-Хранитель памяти, вряд ли бы отдал его без боя... или его украли? По-другому объяснить это невозможно. Иначе ПОЧЕМУ для возрождения друга (а кем ещё Том должен быть для доверенного лица) этот человек так долго ждал и выбрал столь неудачную цель? Всё, что было нужно, — это поймать любого мага, запереть где-нибудь, дать тетрадку, и через год всё было бы сделано тихо, а так получилось закономерно — дневник-Хранитель памяти уничтожен. Поэтому он склонялся к версии, что всё подстроил Дамблдор. В том числе и лже-Малфоя. Добыть волос во время драки в магазине было легко. Даже если Малфой как-то защитил свои волосы, в том бедламе его защиту преодолели/сняли за пару секунд и вырвали парочку волосков. Если Малфой зельем волосы смазывает (а такое есть?), то тоже просто нейтрализовали эффект. Дорого, скорее всего, но директор вряд ли беден или нужный должник имеется. Тот же Снейп. Дальше оборотное, и спектакль только для юного героя. Но для чего? Почему именно Уизли? Они были в курсе того, ЧТО грозит Джинни в случае неудачи плана, или их использовали втёмную? Впрочем, как на эти, так и на другие вопросы ответ никто ему давать не спешил. «Более знающий человек», которому Снейп должен был отдать копию записей для проверки данных, так ничего и не ответил. Уточнять, требовать или спрашивать Гарри не хотел. И так ли это важно? Всё уже закончилось. Да и после «того» случая он вообще старался говорить как можно меньше, и пусть он желал общества мужчины, но теперь не позволял себе задерживаться дольше или каких-то вольностей в разговоре. Было больно находиться рядом с тем, кого любишь, когда не можешь даже надеяться на взаимность. Немного флиртовать он даже не пытался. Всё равно это было бесполезно. Гарри ужасно завидовал Юану, который продолжал быть таким же весёлым и жизнерадостным. — Вы с профессором поссорились? — как-то спросил первокурсник с озабоченной моськой. — Нет. С чего ты взял? — Вы больше не шутите между собой, — Гарри недоверчиво посмотрел на парнишку. Обычно все диалоги со Снейпом (для посторонних) больше походили на завуалированные угрозы друг другу. «— Знаете, профессор, вы должны мной гордиться: я уникален, — Гарри радовался, как ребёнок, желая похвастаться, ведь у него вышел интересный артефакт, который мог не хуже диагностических заклинаний показать состояние пациента, причём для заклинания не только нужен контроль, но и серьёзная сосредоточенность. Для его артефакта же - только магия! — О вашей завышенной самооценке мы поговорим в другой раз, Поттер, ближе к сути, — холодно констатировал Снейп, но заинтересованно подался вперёд. Не каждый день парень чем-то хвастается. Гарри хмыкнул, его холодный тон ничуть не обманул - слишком хорошо он узнал этого человека. — Теперь я могу смело идти в целители… — задирая нос, поведал Гарри, когда показал и рассказал о функциях нового артефакта. — Чтобы вы там всех поубивали, забыв о том, что нам, смертным слабым человечкам, может навредить ваша великая сила, как с кулоном комфортной температуры? Мне уже жаль ваших жертв... пациентов. — Сказал он с улыбкой. — Моя великая сила в любви! Можете спросить у директора, — возмущённо отреагировал Гарри. — Да-да, придушить в объятьях, чтобы не мучились и тебя не отвлекали, — участливо кивая, ответил Снейп, показывая, что полностью солидарен». И да, они так шутили и наслаждались этим, но вот окружающие... если бы услышали, то... А слышал только Юан, который молчал, как рыба, причём без напоминания или угроз - просто не считая, что вправе сплетничать. И после замечания Аберкромби он понял, как ему этого не хватает. Но и что делать, он не знал. Он боялся вновь перейти на флирт, а теперь он с ужасом понимал, что все их разговоры были именно «на грани». Но после поцелуя даже подходить к этой «грани» было страшно. «Но что с этим делать? Просто вырвать чувства не получится», - он не мог точно понять — когда эти чувства вообще появились? Может, когда Снейп пытался защитить их от оборотня, хотя сам их боялся, ведь в прошлом Люпин едва не съел его? Когда поддерживал его на четвёртом курсе с этим турниром, не меняя своего отношения и, что греха таить, не давая впасть в уныние, а всем назло идти и побеждать? Да, именно Снейп давал силы идти, а не Гермиона, которая вроде бы тут, но секунда - и её уже нет. Она была в нейтралитете — не верила в то, что Гарри подкинул своё имя, считая, что у него не хватило бы мозгов обойти защиту директора, а не потому, что верила в его невиновность. Тогда он радовался и этому, ведь быть в изоляции от других он привык, но не в Хогвартсе, и ему было страшно остаться одному. Наверное, не будь Гермионы, он бы начал теплее общаться со Снейпом ещё в прошлом учебном году. Не сразу, но начал бы. Неужели всё началось тогда? Или ещё в первый раз, когда он, одиннадцатилетний парнишка, шёл с открытым ртом, рассматривая волшебный замок, сказку наяву, удивительный потолок, забавных людей и нелюдей? Когда он, погружённый во всю эту атмосферу, встретился взглядом с тёмно-карими, практически чёрными глазами, что неотрывно смотрели прямо на него. Молодой мужчина отличался ото всех — среди буйства красок, сказочности, волшебности и нереальности, он был, казалось, единственным, настоящим. Магом с большой буквы. Тогда он не вытерпел и спросил: «Кто это?». И ему ответили: «Северус Снейп... » Гарри очень ждал урока именно у этого человека. Когда тот впервые заговорил, он заслушался, но тут же постарался записать непонятные термины. Хотелось быть отличником именно на этом уроке, но, увы, он чем-то не угодил профессору с первых секунд, и тот всячески его унижал. Гарри не мог понять, почему именно он? Почему учитель бесится, они же только первокурсники. Так какого хрена?! А после он понял, что на все вопросы другие знали ответ. Да, они не тянули руку, как Гермиона, но знали и понимали, о чём речь. Тогда ему стало стыдно, и он старался догнать остальных. Тот урок был словно ведро холодной воды, вылитой на голову. А то как же. Возгордился. Герой он, видишь ли. Забылся. Но пропасть только росла, а дружба с Роном, что уроки считал пыткой, только увеличивала бездну: пока он изучал одно — другие ушли на два шага вперёд. От него требовали многое и все, в том числе и те учителя, которые до этого смотрели на него, как на Мерлина во плоти. Первые уроки лёгкие и успехи сомнительные, но после, если он не показывал лучшего результата, в глазах взрослых появлялось разочарование и пожелание стараться, но не предложение помощи, словно он должен был всё это знать заранее и просто ленится! Он был не готов, растерян и после обозлился. Перестал пытаться догнать и перегнать остальных, а просто плыл по течению. Да и многое другое было вокруг: необычное, интересное и загадочное. Одни игры в компании чего стоят? Это всё важнее уроков. Ребёнок, что вы хотите? А учителя махнули рукой, прощая, как они думали, лень Избранному, а может, поощряли нежелание быть лучше друга — Рона. Вскоре он всё же стал равным остальным и через раз превосходил, и его завышенные оценки стали настоящими. Хотя учителя до сих пор считают его среднячком, виртуозно летающем на метле, но если вдруг он сделает что-то выше нормы, не удивляются особо и спокойно говорят: «Это же Поттер». А вот Снейп продолжал к нему цепляться. Почему? «Вы можете лучше», - именно так ответил ему Снейп в этом году, когда он спросил, почему тот постоянно цепляется? Да, тогда их отношения немного потеплели и вместо: «Вы — бестолочь, и мне нужно вложить хоть крупинку знаний в вашу голову, надеясь, что в будущем вы всё же снизойдёте и скажете мне спасибо за то, что я тратил своё время!», он произнёс: «Я уверен, вы можете лучше, если не будете лениться». Снейп стал для него той точкой опоры, на которую он ориентировался, равнялся, следовал. Он хотел доказать, показать, рассказать Снейпу обо всём: об успехах, неудачах, мечтах и желаниях. Зачем? Теперь он понимал. Он старался привлечь внимание. Показать, что достоин или, по крайней мере, старается. Осознал это и теперь растерян. Снейпу его влюблённость ни к чему. И это забывая о личной драме мужчины и влюбленность того, по сути, в выдуманный идеальный образ женщины. Гарри долго думал, постоянно чувствуя тянущую боль в груди, пытаясь найти решение — как переключить внимание на себя? Стать если не «Любимым», то хотя бы «неплохой Заменой»? Да, из-за этого было больно в груди, и слёзы сами наворачивались на глаза, но «Замена» — это хоть что-то! Он был согласен даже на это! Долго думал, рассматривал сотню вариантов, даже самые бредовые развития событий, но все они ушли в никуда. «Нам не быть вместе», - с отчаянием понял Гарри. Причин было слишком много. И даже если случится чудо, и Снейп не возненавидит его, когда всё узнает, то близко всё равно не подпустит, максимум при самом хорошем раскладе, на что Гарри может надеяться, это покровительственно-дружеское отношение. И это убивало его. Он хотел кричать, раздирать грудь, чтобы вырвать то горькое чувство, что доставляло ужасную боль. Но крики помогали немного, удавалось уменьшить накал эмоций, но не избавиться от них. От взрыва, а точнее - обычного психологического срыва его спасали только тренировки на уроках ЗоТИ с Долишем и самостоятельные в Выручай-комнате. Разгромленные в щепки манекены помогали выпускать боль и сдерживаться. Сила, что до этого с трудом контролировалась, теперь стала покорной, словно верная собачка. У него даже получалось колдовать привычные заклинания без палочки. А уж со стихиями и вовсе проблем не наблюдалось — даже молнию удалось вызвать. Правда, едва сам не поджарился и после целый день бил электрическим зарядом тех, кто, так или иначе, задевал его. Новые возможности поражали. Было такое чувство, словно он перешёл на один уровень выше. Вот он и кинулся изучать возможности. Драко крутил у виска, серьёзно называя его психом, и пытался отвлечь на что-то нейтральное. Гарри вполне соглашался на «вечерний чай» в компании змей. Такие минуты передышки были необходимы. В целом, его свободное время проходило, как и раньше, но теперь Гарри занимал любую свободную минуту. Постоянные упражнения до полного изнеможения сменяли проклятые эссе по предметам, помощь младшим, изучение того, что нужно для поступления в МАТиИ, просмотр карт миров, чтобы решить, где лучше всего жить, изучая не только климат, природу и преспективы для будущего. Кстати, с последним отлично помогали «Змеи» и «Вороны». Правда, небольшой кружок, что изучал другие страны, быстро прикрыл Флитвик, аргументируя, что это пустая трата времени, и посоветовал дополнительно позаниматься чарами, даже сам пару раз организовал дополнительные уроки для желающих. Гарри удивился. Создавалось такое чувство, словно детей хотят держать в вакууме, не давая узнать, что там, за пределами Магической Англии. Но остальные довольно быстро охладели к другим странам — кто-то и так знал, кто-то решил, что успеет, кто-то согласился с маленьким профессором чар, поэтому Гарри поднимать вопрос не стал. Он узнал, что хотел, а если другим не надо, то и он не будет поднимать бурю в стакане. Вот так незаметно и пришла весна. Вскоре даже удалось смириться с фактом неразделённой любви к Северусу и стать таким же, как и до того дня. Гарри вновь стал улыбаться, стал больше отдыхать, а не ходить, как зомби, и вновь начал препираться со Снейпом так, как нравилось обоим. Шутить, дерзить и просто общаться. Следить за тем, что говоришь, иногда было сложно, но Гарри вовремя успевал останавливать себя. Всё вернулось. Почти. Гриффиндорская часть души Гарри хотела сказать о чувствах, но тот понимал всю глупость поступка и молчал, испытывая пустоту и боль в сердце, но зато мог оставаться рядом. Это больше, чем ничего. Слизеринская часть пока была довольна этим.***
В мире всё было тихо и стабильно, временами мелькали минуты радости. С Невиллом и его странным поведением всё разъяснилось даже удивительно просто. Гарри внимательно выслушал друга, когда он однажды просто подсел к нему в гостиной Гриффиндора, когда тот был один, и попросил поговорить наедине. Тогда немного растерянный парень поведал ему о том, что на зимних каникулах посетил Азкабан, а именно — Беллу. Он старался говорить отстранённо, словно о погоде, но сжатые кулаки и наливавшиеся яростью глаза говорили громче слов. Впрочем, и воспоминания, которые Гарри просмотрел, были наполнены ужасом и бессилием. — Это неправильно, Гарри. Это чудовищно держать людей в таких условиях. «А раньше другое пел. А как узнал, что Белла имела право на месть, так сразу же ужаснулся». — Многие такое заслуживают. — Да, но не все, — потряс головой Нев, словно отгонял ужас Азкабана. — Сейчас мало тех, кто заслужил бы такое, и поэтому дементоры «голодают». Чтобы они не ушли с острова и не напали на нас, их решили кормить сначала менее опасными преступниками, но сейчас и за воровство туда отправляют. Но, Гарри, Ба говорит, что живым ещё никто не выходил из-за стен Азкабана. И дело не только в тварях, но и в экспериментах! Невилл говорил, возмущался, посылал кары и, ссутулившись, спрашивал его: «Что делать?» Гарри на это рассмеялся, популярно объяснив, что он не мессия, и у него нет всех ответов и способов вытащить из тюрьмы, по мнению общественности, ярых последователей Воландеморта. Общественность его просто не поймёт. Что он может сделать? И он тыкал носом в свежие газеты, прося друга не нарываться. С тех пор, как Сириус раскрыл свою анимагическую форму перед аврорами (засветился в одном из борделей, а после убегал, как испуганный заяц), грязь на Блэка лилась, не прекращаясь. Обычная текучка авроров: нападения на людей и беспорядки вешались на идиота указом «сверху» — без разбирательств. Влезать в этот беспредел ради Невилла, у которого появилось чувство жалости и долга к семье Лестрейндж, означало моментально похерить хрупкое равновесие в отношениях с властью. Министр с удовольствием вновь спустит на Гарри «всех собак», и вся его деятельность и даже хорошие отношения с правой рукой министра не помогут ему отбиться в этот раз. Министру нужен не только козёл отпущения, но и яркий скандал, желательно такой, чтобы убрать Дамблдора с пути, при этом старательно облив помоями. Пусть это и эгоистично, но он не станет подставляться, по сути, из-за чужих людей. На возмущение Невилла и слова, что тот справится сам, Гарри задержал его, схватив за рукав, когда тот собирался уйти: — Ты, знаешь ли, тоже не последний человек в Англии. Тебя тут же окрестят завистником, жаждущим славы мальчика-который-выжил, так как ты хочешь освободить тех, кто пытал твоих родителей. Я прям вижу заголовки газет: «О ужас! Предательство семьи! Невилл Лонгботтом - новый пожиратель или Тёмный лорд?» и всё в таком духе. Тебя не поймут, Невилл. Так же, как и ты не мог понять меня в начале. — Но что тогда делать? — в отчаянии спросил начинающий герой. «Хотя бы продумать более реальный план мог бы, так нет, решил свалить всё на меня». — Ждать, — посоветовал Гарри, помня, что Воландеморт ищет способ вызволить своих из застенков Азкабана. Ответ Невиллу, конечно, не понравился. Гарри получил осуждающий взгляд. Но и другого, путного, Лонгботтому предложить не мог. Самым адекватным предложением было взять Азкабан штурмом. Ага. Вдвоём. На мётлах. Самым безобидным — рассказать общественности правду и призвать Министерство и Визенгамот к ответу, или хотя бы к совести. Гарри, смотря на товарища, качал головой. — Ты примерно догадывался, в каких они условиях, и как? Многих хотел освободить? Не говори глупостей, и уж тем более не делай, Министерство Магии и так не в лучшем расположении духа. Последнее было ещё мягко сказано. Министерство было в УЖАСНОМ расположении духа. Все попытки и доказательства Амбридж, что она смогла нарыть на Дамблдора и предъявить проверку школы, как инспектор Хогвартса, закончились ничем. У директора определённо немало козырей, и нападки на него со стороны напоминали нападки Моськи на слона. На каждое слово в его сторону «Великий и Светлый» приводил десять доводов в свою защиту и добродушно-укоризненно сверкал глазами со страниц всех газет. Несмотря на все попытки Амбридж, большинство людей всё же оставались на стороне Дамблдора, а другие либо не отсвечивали, либо сбегали из страны, либо шли за толпой. Но Гарри был уверен, что дамочка не сдастся — у неё уже есть маленькие победы, и до полного разгрома ей нужно чуть-чуть. Гарри был полностью на её стороне и обещал в случае чего встать на её сторону, но сильно себя не подставляя. Та была рада и этому. Но в этой ситуации стремительно теряющий доверие Фадж схватится за возможность перевести стрелки на Избранного. Движение, что и Невилл тоже подходит под то-самое-пророчество, уже началось, а Гарри можно обвинить в хаосе, намекнуть на отсутствие лояльности и помощи нынешней власти и даже заподозрить в антиправительственном заговоре, а то и новым Тёмным лордом объявить. Дай ему только повод. Да, до Дамблдора ему не добраться, но де-факто вся вера «большинства» держится на Избранном. И пусть Гарри поносили в газетах, правда, уже без огонька, что-то вроде «Поттер, возможно, псих, а возможно, нет, а теперь о погоде/спорте/моде». Но стоит ему или Невиллу выступить против власти... их задавят. И следом слетит Дамблдор. Министра можно понять, ему целую страну нужно сохранить в мире и гармонии и не дать внешним врагам банально захватить власть, прикрываясь «помощью для решения внутренних вопросов». И одна испорченная жизнь мальчика — малая цена, верно? Но министр хотя бы даёт шанс остаться в стороне. И пытается убрать Дамблдора, который и вносит смуту, своими силами и с помощью закона. Дамблдор же насильно его, Гарри, пытается в это втянуть, давит на совесть, но прямо ничего не говорит и не понимает, почему Избранный отбрыкивается всеми способами и старательно ускользает от конфликта с министерской шпионкой и Министерством. Если Дамблдор действительно хотел бы избежать жертв и быстро закончить ещё только подготовку к войне, он бы поговорил с министром. Предоставил бы воспоминания о ночи на кладбище. Собрал бы группу из лучших мракоборцев, невыразимцев, может, ещё кого-то привлёк бы, банально заплатив или оказав услугу, и всё это закончилось бы, не начавшись, тихой секретной операцией. Но Дамблдор упорно призывает сражаться, сначала с первых страниц газет, а после везде, где может, лично. И, главное, армию он собирает из ДЕТЕЙ! Всё повторялось, как и более пятнадцати лет назад. И, помня, сколько погибло на светлой стороне, становилось муторно на душе. Для целой страны это было каплей в море, в конфликт Дамблдора и Воландеморта практически не вмешивались, но каждая смерть была трагедией для отдельной семьи. Гарри радовался одной победе: курсы с первого по четвёртый, за исключением парочки человек, участвовать в предстоящей войне не собирались и не лезли в ряды Отряда Дамблдора.***
Но все эти интриги и игры шли фоном и стали неотъемлемой частью жизни. Приятной неожиданностью было, когда Невилл спросил, почему Драко не занимается с ними и, получив ответ, попросил его пригласить. Когда блондин в первый раз пришёл, он немного ехидно посетовал, что «без его сиятельной персоны не может обходиться никто! Несмотря на ненависть». Получил в ответ извинения от Лонгботтома и протянутую руку с вопросом — Мир? Тогда даже Гарри на секунду растерялся, а после искренне улыбался. Да, они никогда не смогут понять друг друга до конца. Невилл имеет некие ценности и другое воспитание. Он не сможет быть жёстким, попытается договориться. Он всегда будет более открытым и честным даже в мыслях, что уж говорить о делах. Гарри всегда больше скрывал свои истинные мысли, а в последние годы даже от себя самого. Драко, наверное, до конца так никому и не доверит самое сокровенное. Но они могли общаться и быть друзьями. Драко и Гарри всегда будут чуть ближе. Но и в Невилле они нашли товарища, что может стать хорошим другом, и это покажет только время. Так что они стали заниматься втроём, и это было единственным светлым пятном. Они шутили, подкалывали, дразнили и смеялись вместе. Устраивали гонки на мётлах. Гарри брал школьную, ведь его была отдана Джинни, как ловцу Гриффиндора. Невилл не любил летать, он предпочитал устраивать двум соперникам ловушки и преграды на трассе, тренируясь в трансфигурации. В это время все плохие мысли уходили на второй план. Словно нет готовящейся войны. Словно они не по разные стороны баррикад. Не учатся на враждующих факультетах. Нет, они просто мальчишки, которые проводят время вместе не только интересно, но и с пользой. А когда приходили на уроки ЗоТИ с Долишем — и вовсе понимали друг друга лучше прежнего. По крайней мере, все трое были солидарны в желании беззлобно отомстить когда-нибудь тренеру за всё и помогали друг другу, как могли.***
Но всё хорошее, как всегда, кончается. Гарри видел, что Драко немного нервный и сильно волнуется. Невилл ходил так, словно только что исполнилась его мечта, и он познал Дзэн. А Гарри, засидевшись за очередной дополнительной литературой по артефактологии, совсем выпал из реальности и не понимал, что происходит. По привычке сел за стол Гриффиндора. А что вы хотели? Четыре года садился. Даже когда сонный был, точно находил своё место с закрытыми глазами, да и поздно было становиться невидимкой и присаживаться рядом с Драко, тем более это всё же напрягало как его, так и блондина. Гриффиндорцы вели себя тихо мирно, так что Гарри всё чаще сидел именно за красно-золотым столом, и вопросов от декана меньше. Вот и сейчас сел, но позавтракать ему спокойно не дали. Все пялились на него. Причём он не понимал почему. Всё же, прожевав пару тостов и запив чаем, шёпотом поблагодарив Обри, он направился на урок. Дорогу ему перегородил Финниган. — Гарри! — громко сказал Симус, привлекая к себе всеобщее внимание. — Я хотел извиниться… Гарри минут пять смотрел на парня и, если честно, не верил в реальность. Чтобы кто-то с Гриффиндора перед ним, НАКОНЕЦ, извинился??? Да ладно. Скорее луна исчезнет с небосвода. — Теперь даже моя мама говорит, что в «Пророке» пишут неправду, — взгляд гриффиндорца скользил по столам факультетов, то ли ища поддержки, то ли не имея достаточно смелости смотреть в глаза человеку, которого столько времени называл лжецом. — В общем, хочу сказать, что я… я тебе верю. — С чего это такие перемены? — холодно спросил Гарри, даже не пытаясь смягчить голос. — А ты не знаешь? — удивлённо переспросил Симус. — О чём? — Ну, в «Пророке» написали же... «Логика от меня ускользнула», - мысленно встряхнув головой, Гарри пытался понять, как то, что написано в «Пророке», смогло заставить мать Симуса Финнигана, волшебницу-домохозяйку, живущую в мире маглов, если Гарри правильно помнит, которая его разве что на платформе 9 и 3/4 видела издалека, мельком (п.с. от автора: ОЧЕНЬ важный авторитет во мнении о МКВ, министре и политики в целом). Так вот. Это что-то настолько поразило женщину, что теперь она не верит «Пророку», потому что что-то написали в «Пророке». - «Я запутался», - простонал Гарри, массируя виски, так как голова начала трещать. - «Это и есть то, что называют женской логикой?» — Я не читал ещё последние новости, — Гарри даже стало интересно, что там такое написали? — А, сейчас! — Симус судорожно направился к столу факультета, и те быстро всучили первую же близлежащую газету. Дата вчерашняя. [Мы подтверждаем, что вчера, из камер строгого режима Азкабана, совершили побег десять заключённых. Антонин Долохов (осуждён за зверское убийство Гидеона и Фабиана Пруэттов); Беллатриса Лестрейндж, Рабастан Лестрейндж, Рудольфус Лестрейндж (осуждены за пытки семьи Лонгботтом); Августус Руквуд (осуждён за передачу секретных сведений Министерства магии Тому-Кого-Нельзя-Называть); Джагсон и его брат, Трэвэрс, Мальсибер и его сын (были осуждены за наличие метки). Разумеется, премьер-министр маглов уже проинформирован об опасности. Мы подозреваем, что этот побег был подготовлен человеком, которому первым в истории удалось вырваться из Азкабана. Известным злодеем и убийцей - Сириусом Блэком, кузеном сбежавшей Беллатрикс Лестрейндж.] Гарри прочитал всё с каменным лицом. С одной стороны, он удивился: Как? С другой - обрадовался. И понял, почему Невилл был таким умиротворённым с утра. Но тут же пелена злости затмила глаза, когда он понял, почему вдруг Симус при всех извинился - того сделали «первой ласточкой». Если Гарри примет извинения, то все тоже тут же попросят оптом, и всё для них будет хорошо. А Гарри Поттер? А он тут же должен будет возглавить этот проклятый ОД и главное - сражаться за них. За тех, кто, как только всё начнётся, постараются остаться в стороне, ведь кто из них герой? Вот тебе палочка в зубы - и вперёд! «Они что, издеваются?» — Ясно. Удивительно даже, уже через два года новый побег, ещё и массовый, — он удручающе покачал головой, — похоже, на ошибках они не учатся, — спокойно прокомментировал статью Гарри Поттер. Все начали перешёптываться, не такой реакции они ожидали от национального героя. — Так почему ты извиняешься? — вернулся к вопросу Гарри, отдавая Финнигану газету. — Ну, понимаешь... — Нет, не понимаю. Статьи обо мне не ты писал, интервью тоже вроде не давал. Или ты причастен к побегу? — Что? Нет конечно, — тот рассмеялся, но, видя, что Гарри не смеётся, неловко замолк. — Ну я же не верил тебе, называл лгуном, оскорблял. — Угу, с первого курса, если быть точным, — Симус на это не мог возразить и закусил губу. — И так каждый год, это обычное поведение почти всех в этой школе. Так ты за какой раз извиняешься? — Да хватит, Гарри! — встрял Дин. — Извинились! Верим тебе! Что ты прикопался и цену набиваешь?! Дзынь. Это у Гарри лопнуло терпение. Внешне же он остался скучающе-равнодушен, выжидающе смотря на Симуса, но ничего не добился, тот тоже не понимал, почему герой ломается и не принимает извинения, рыдая от радости и поминутно благодаря за такую честь. — Да мне пофиг, — спокойно пожал плечами герой. — Чего? — ошарашено смотрел на него парень, глупо хлопая круглыми от удивления глазами. Впрочем, как и многие, до кого дошло, ЧТО ответил Гарри Поттер. — Что слышал. Пофиг мне, верите вы или нет. Уважаете, презираете, боитесь, восхищаетесь, — Гарри загибал пальцы, — вот честно - плевать! Симус извиняется, а не «мы» - это раз. Не нужно прилипать к чужому извинению - это некрасиво и со стороны смотрится жалко. Если не хватает совести или храбрости извиниться, то лучше молчи - это два. И мне действительно интересно, за что именно Симус извиняется - это три. Даже если обобщить, то он задолжал мне шесть извинений как минимум. — Это когда? — возмутился Финниган. — Вспомнишь - приходи, не волнуйся, я помню всё очень хорошо, — взгляд зелёных глаз пробрал до костей. Симус сглотнул и не успел ничего сказать, как на помощь пришёл Рон Уизли. — Национальный Герой не соизволил снизойти до простого смертного и принять его извинения? — презрительно окинув взглядом Гарри, сказал Рон. — Да ты зазнался, друг! Гарри внутренне перекривился, с трудом удерживая маску внимания, и даже смог нахально улыбнуться: — Не люблю чего-то не понимать. А мотивы и причины, побудившие гриффиндорца вдруг снизойти до меня и извиниться, непонятны, — Гарри развёл руки в стороны, покачал головой и, воспользовавшись всеобщей задумчивостью студентов, связанной с переоценкой своих действий, молча вышел из Большого зала. Дамблдор неодобрительно смотрел на всё это и тяжело вздыхал, показывая рядом стоящим, как он разочарован в Гарри Поттере. Макгонагалл села на уши и, возмущённо шипя, требовала поговорить с парнем, слишком тот зазнался и унижает других прилюдно! — Что-то вы не сильно беспокоились, когда Поттер делал то же самое в прошлом, — капая ядом, заговорил молчавший Снейп, а потом сделал вид, что вспомнил: — Ах да, там же были Слизеринцы. — Мальчик совсем отбился от рук! Слава после победы в Турнире просто вскружила ему голову! — негодующе ворчала Макгонагалл, размахивая руками. — Да? — деланно удивился Снейп. — Я считал, что смерть Седрика Диггори так на него повлияла, ведь до этого это был обычный мальчик, ни капли не знаменит! Ну вам, конечно, виднее. Макгонагалл заткнулась, закрыв рот со звуком: «клац». Многие профессора смутились, ведь до этого были на стороне МакКошки. — Я согласен с Северусом, мальчик видел смерть друга, которой не смог помешать, а вернувшись в школу, встретил ненависть от всех, к тому же друзья отвернулись от него, когда он в них нуждался, — Дамблдор выражал всю степень боли и печали. — Это я виноват, что в мальчике прочно засела тьма. — Альбус, что ты такое говоришь! Ты не виноват, — тут же кинулась успокаивать директора декан Гриффиндора. А вот Снейп закаменел. Он давно знает Дамблдора, предугадывать его действия сложно, но вот слышать в разговорах старика полунамёки зельевар научился мастерски. И Альбус только что сказал, что Гарри стал тёмным. Если парню не помочь, то в лучшем случае его ждёт смерть от рук «друзей», которые будут убивать «тёмного» обязательно с мукой на лице, ведь когда-то это был их друг. В худшем же — тот станет верным пёсиком, который будет исполнять поручения старика в искупление, как он сейчас. И долг этот невозможно оплатить. Для Дамблдора, если «запачкаешься» один раз, нужно «заплатить» за «чистку» втрое больше, вот только «оплата» будет пачкать тебя ещё больше, и ты погрязнешь в «долгах» перед всеобщим благом. Вырваться не сможешь. Северус Снейп испытал всё это на себе, не единожды прокляв себя за дурость и глупость! Ведь мог уйти, сбежать, сделать хорошие дела ради успокоения совести, возможно, помогать больницам, больным, даже лечить бесплатно в определённые дни! Так он был бы более свободен и чувствовал, что действительно помогает! И за парнем бы присмотрел, слишком уж отличалось то, что он видел в воспоминаниях парня, от того, что рассказывал Дамблдор. Детство парня было, конечно, не таким уж плохим, его было хуже, но и не таким радужным. Это наводило на не самые хорошие мысли. «А хочет ли Альбус хеппиэнда для Гарри? Нужно предупредить его, срочно», - Снейп стремительно покинул Большой зал, отправляясь на поиски юноши. Остальные даже не заметили его уход. Ученики обсуждали Поттера. Учителя пытались успокоить Дамблдора и предавались воспоминаниям. Вспоминали все косяки Гарри Поттера, временами разбавляя чем-нибудь хорошим и даже похвалой, но всё больше высказывались, что да, мальчик всегда был в центре внимания/событий/сплетен. Вердикт - Зазнался. Дамы промокали платочком уголки глаз, мужская часть сидела хмурая, а Макгонагалл причитала: «Как же так, ведь Лили и Джеймс были такими замечательными людьми!» Цинично забывая о том, скольким сломал жизнь Поттер и компания, или просто покалечил, над сколькими издевался, и сколько она сама снимала баллы, доведённая до бешенства хамством золотого принца Гриффиндора. Так же закрыв глаза на все поступки Лили, хотя нужно признать, что та особо не выпячивала свою «плохую сторону», но что говорить, если ни друзей, ни даже хороших знакомых она не имела? Задавак с комплексом принцессы, причём, будучи завистливой сучкой, что предаст и подставит, выставляя себя трепетной ланью, никто не любит. И да, Макгонагалл прекрасно об этом знала и помнит до сих пор, но о мёртвых — хорошо или никак, а после и сам начинаешь верить, что человек был хорошим. Не без недостатков, но хорошим. А Поттеры и вовсе святые. Разве не так?***
Снейп нашёл Гарри довольно быстро. Расписание уроков он знал, а также привычку парня приходить на урок заранее и готовиться, стоя возле кабинета или недалеко от него, словно боясь опоздать. Стремительно рассекая пространство, он резко остановился, поняв, что на один класс наложены чары, чтобы не подслушали, и защитные, чтобы сразу не зашли. Но не только это заставило профессора напрячься. Дело было в том, что никакого класса тут вообще не должно быть. Он бы прошёл и не заметил лишней двери. Что ни говори, а иногда они сами появляются, но его привлекло «ощущение» зачарования. Он всегда сканирует пространство вокруг, «ощупывая» окружение с помощью магии, школьные годы с четырьмя придурками, которые так и норовили напасть со спины или из-за угла, приучили к этому. И вот он наткнулся на такое. Любопытство тут же подняло голову и, взломав как защиту, так и чары тишины, он прислушался. — Поздравляю, Драко. — Гарри, ты даже не представляешь, как рада мама. Она от тёти Беллы не отходит, — и тут же радость сменилась грустью. — Только вот сама тётя немного не в себе, не верит, что уже не в Азкабане, и считает, что всё сон, и мы ей мерещимся. — Что не удивительно. — Это да. — И что теперь? — Не знаю. Я всего лишь ребёнок, — обиженно буркнул Малфой, явно передразнивая отца, — даже не претендент в Рыцари. — Не поверю, что ты не в курсе. — Ну, кое-что знаю, — усмехнулся Малфой и вздохнул. — Повелитель молчит о планах. Или не доверяет окружающим, или сам не знает, что делать... Вроде хочет набрать «мяса» из разного сброда и под предводительством тех, кого освободили, пустить в рейды на Косой переулок, ну, как акт устрашения. Его, знаешь ли, злит, что никто не верит, что он смог вернуться из мира мёртвых. — Но они же не оправились даже, их же убьют, — удивлённо-возмущённо воскликнул Гарри. — Только из-за этого массовые нападения и не начались. Наверняка крёстному прикажут или уже приказали поставить всех на ноги в кратчайшие сроки. А если он затянет с этим, то и ему будет плохо. — М-да, что делать и кто виноват? — тихо пробормотал Гарри, не обращаясь к кому-нибудь конкретному. — Ладно, это мы никак не остановим, единственное, может, пусть твой отец поговорит с ними и попросит, чтобы в рейдах было много пострадавших, много разрушений, но не смертей? Газеты такое напишут, что Лорд будет уверен, что всё выполняют с максимальной жестокостью, и после никто не сможет придраться, так как факты будут другими, поэтому ничего, кроме вандализма, им навязать не смогут. — Как будто к нам прислушаются. Мы же дети. Но я передам pаpа твоё предложение, многим Рыцарям не нравится эта затея - стать простыми разбойниками, — с омерзением произнёс последнее Драко, — но перечить они не могут, — грустно закончил он. — Знаешь, когда Белла поправится, может, устроишь Невиллу с ней встречу? Снейп аж воздухом подавился, услышав вопрос героя. — Считаешь? — спокойно переспросил Драко. — Думаю, ты прав, это нужно... возможно, даже больше ей, чем Неву. Тому-то просто хочется убедиться, что с жертвой его родителей всё нормально — сомневаюсь, что он будет помогать тёте в дальнейшем. А вот она, увидев взрослого ребёнка и узнав о его жизни, возможно, чуть отпустит свою боль. Месть же свершилась. Чету Лонгботтомов сложно назвать счастливыми и здоровыми, а их сын вырос не таким, как родители. Снейп отошёл подальше, вернул чары и сам скрылся за маскирующими. То, что он услышал, было странно. Очень странно. Разговор этих двоих, нормальный разговор, прошу заметить, удивил, но не сильно. Драко и Гарри явно сдружились, да и живут сейчас в одной комнате. Снейп никогда не устанет удивляться наглости Поттера. Нет, ну кто бы мог подумать, что тот, когда его выгнали, не к Макгонагалл побежал плакаться, не к Дамблдору жаловаться, даже не к Хагриду, чтобы приютил. Нет! Он пошёл к слизеринцам! И вполне мирно с ними живёт, и те его считают если не лидером, то авторитетом точно! И даже попыток захватить, насолить, атаковать не делают. Нет, если бы родители сказали, то точно пытались бы, а так и взрослые, и дети просто ждут. Снейп усмехнулся про себя. Змея не тронет, если ты её не тронешь первым, он как-то забыл об этой особенности факультета Слизерин. Наконец стена с дверью исчезла, и из небольшой ниши, где стояла безвкусная ваза - подарок какого-нибудь рода школе, вышли двое: блондин и брюнет. Проверив, что никого нет, они вышли и направились на общий урок. Вид растрёпанных с лихорадочным взглядом, взъерошенных, слегка покрасневших юношей, что только что находились в довольно тесном месте, вызывал определённые мысли, что они там не только говорили. И Снейпа это почему-то разозлило. Он развернулся и ушёл. Предупредить Гарри об опасности он сможет и вечером, старик вряд ли что-то сделает прямо сейчас, а так они спокойно посидят, обсудят всё, возможно, придумают план в случае чего, и главное - там не будет всяких Малфоев!***
Перехватить Невилла и обсудить «Пророк» Гарри удалось ещё до обеда. Невилл лучился радостью и не сильно скрывал это. — Лицо попроще сделай, а то тебя не понимают окружающие, считают, что ты так испугался, что спятил, а другие, что ты придумываешь пытки для Лестрейндж. И все спорят, что пугает больше. — Прости... просто я рад, и ты знал, да? Поэтому просил ничего не делать? — с горящими глазами смотрел на него друг. — Эй, я тут вообще ни при чём. Не приписывай мне тут ничего, но - да... знал, что Воландеморт что-то готовит, но без подробностей, — тут же пояснил Гарри. — А, ну да, ты же со слизеринцами, считай, живёшь, — покивал Невилл. — Я не в обиде... — Замялся он. — Слушай, а нельзя мне... — Драко сказал, если получится, то устроит встречу. — Спасибо. И мы с Ба подумаем, как их увезти и спрятать. В Англии им не дадут жить, если даже оправдают, — помрачнел Невилл. — Не знаю, получится ли у вас, но желаю удачи. — Ага, спасибо. — Но я не об этом хотел поговорить. — А о чём? И Гарри сунул парню под нос газету, указывая на статью, что была чуть ниже главной новости. [ТРАГИЧЕСКАЯ КОНЧИНА МИНИСТЕРСКОГО РАБОТНИКА. Больница святого Мунго пообещала вчера вечером провести детальное расследование обстоятельств гибели сорокадевятилетнего Бродерика Боуда, сотрудника Министерства магии, задушенного в своей постели «комнатным» растением. Вызванные на место происшествия целители не смогли вернуть его к жизни. Мистер Боуд пострадал от несчастного случая на рабочем месте за несколько недель до смерти.] — Если я правильно помню, то именно Боуд был тем, кто подал анонимку на род Лестрейндж. А после был в группе «первых», которые были возле тел Лонгботтомов, которых запытали до состояния овощей, и именно его подпись, как невыразимца и специалиста, стояла на диагнозе твоих родителей. Как и предложенные меры для лечения, — Гарри внимательно посмотрел на Невилла и усмехнулся. Тот смотрел на свои ногти, словно те были интереснее, и так деланно удивился: — Ну надо же, как бывает. Комнатное растение задушило. Ну что сказать - карма? — и философски пожал плечами. — Я даже не буду спрашивать, как вам, а точнее - тебе удалось. — Вот и ладно. Пойдём на обед?***
Разговоры в коридорах были только об одном - о десяти сбежавших Пожирателях смерти. Новость мусолили и упражнялись в предсказаниях будущего. Поползли слухи, что кое-кто из беглых замечен в Хогсмиде, что они прячутся в Визжащей хижине и намерены прорваться в Хогвартс, как когда-то Сириус Блэк. Что они уже среди нас! Ужас! Кошмар! Кто всех спасёт?! И так невзначай поглядывали на Гарри Поттера. Тот отвечал им полным пофигизмом. Экстренное собрание ОД было организовано в день выхода статьи, и все обсуждали, что важнее — Квиддич или же тренировки ОД? Пришли к компромиссу: собираться чаще, но не мешать тренировкам Гриффиндора, так как остальные команды точно не выиграют кубок, но позволить получить оный Слизерину? Никогда! Изменилось не только настроение учеников. То и дело можно было встретить в коридорах двух-трёх профессоров, шёпотом ведущих напряжённую беседу, и как только те замечали приближающихся учеников, тут же немедленно её обрывали, что только подогревало интерес, и к профессорам стали невзначай подходить и спрашивать о всяком, плавно переходя на политику и борьбу с тёмными силами. Гарри бесил такой призыв детей сражаться и не доверять властям. Кстати, почему? Новость о побеге не скрывали и послали авроров носом землю рыть в поисках сбежавших, призывали быть осторожными, но профессора почти все говорили о прогнившем Министерстве, которому не хватает сильного мудрого лидера, и надо что-то делать. На такой финт директора Амбридж ответила новым декретом для профессоров о запрете разговаривать с учениками вне рамок их непосредственных предметов. Кстати, интересно, чем таким директор подкупил или напугал, что многие до этого нейтральные встали на его сторону, призывали встать молодёжь, но сами сражаться не собирались? Такие, как Ли Джордан, пытались высмеять новое правило, но были наказаны написанием строчек с меткими обидными комментариями со стороны профессора, которая всё преподносила с приторным сочувствием и понимающей улыбкой. Темы монолога были разнообразные, такие как: рассуждения вслух о не самых хороших качествах провинившегося, как ему (ей) будет трудно в будущем, как его (её) воспринимают другие и прочее, прочее. Через пару дней многие морщились, потирая запястье, и были морально раздавлены. Если Снейп был привычен и скажет что-то обидное, пусть и правдивое, и уйдёт, то Амбридж делала это долго, растянуто и с сочувствием доброй тётушки, что очень переживает за всех. Кстати, она искренне хотела повлиять на детей, чтобы те не маялись дурью и не играли в революционеров и малолетних террористов! Макгонагалл пыталась было повлиять на Долорес Амбридж, но та заметила, что количество исписанных листов, из-за чего у многих руки и отваливались, положительно сказываются на благоразумии учеников. — Минерва, ты не можешь не видеть, что ученики стали более послушны. — Они тратят много времени на это, Долорес, — прошипела МакКошка. — И мне не принесли самостоятельные работы, потому что вернулись поздно и не могли писать после твоих отработок! — Ты так говоришь, словно они Кровавыми перьями писали, а не простыми, — фыркнула Амбридж, Макгонагалл на секунду отвела глаза. — Так что не подготовились они, потому что НЕ хотели и нашли удобную причину. Ты им чуть меньше, конечно, даёшь писать на отработках, но чтобы они сильно перетрудились у меня? Глупости! Я надеюсь, ты не спустила им это с рук? Ведь тогда эффект наказания снизится, и ты не только подстегнула учеников к лени и неподготовленности к своим урокам, так ещё и дала им прекрасный повод не делать этого впредь, после уже своих отработок! — с наигранным ужасом женщина смотрела на МакКошку, а та поджала губы. Поняв, что угадала, Долорес вздохнула. — Минерва, дорогая моя, ты же не первый год работаешь! Как ты могла!? — И потом понимающе сладко улыбнулась. — Я, конечно, понимаю - возраст, тебе давно пора на пенсию, хотя тебя не отпускали, ведь ты занимала свой пост так долго почти без нареканий, но такие ошибки, — покачала головой и поцокала языком Долорес, — они всё чаще, особенно в последние годы! Похоже, ты уже не справляешься, — и, видя, как закипает старуха, тут же участливо взяла её за руку и, похлопывая по тыльной стороне руки, продолжила. — Не переживай, я уверена, что Дамблдор войдёт в твоё положение и как можно скорее найдёт тебе замену. Ах да! Грейнджер, кажется, талантливая девочка, прям как ты когда-то, Минерва, — улыбнулась Долорес, а Макгонагалл окаменела, понимая. — Ладно, у меня ещё дела, а ты, дорогая, постарайся отдохнуть - ты совсем бледная, нужно следить за здоровьем, — опять слащавая улыбочка и безграничное понимание в глазах с долей насмешки, что Амбридж специально сделала в конце. Минерва ушла деревянной походкой. — Вы неподражаемы, профессор Амбридж, — Гарри вышел из-за угла, откуда видел и слышал весь разговор. — Благодарю, дорогой, — она жеманно повела плечом и сделала вид, что заправляет прядь волос за ухо. — Главное знать, куда давить. У Минервы небольшой комплекс из-за возраста, и она очень боится, что её выкинут, как старую вещь. Ни семьи, ни друзей. И первых, и последних потеряла из-за того, что вовремя не спохватилась, выполняя поручения Дамблдора. Всё, что есть - это работа и коллеги, которые сильно скучать не будут. И вот, — она развела руки в стороны. — Я, кстати, не соврала насчёт Гермионы, та слишком близка к директору и, как говорят многие привидения и портреты: «История повторяется». Ладно, мне пора, хорошего дня. — И вам, профессор.