Сияние

"Ты за меня дурака не держи!" (с) Иван Гамаз (:

Город сиял. Город ослепительно сверкал каждое утро, когда над Гудзоном вставало солнце, и лучи отражались в тысячах стекол гигантских домов. Эти высотки, казалось, соединяли небо и землю… Город просыпался и наполнялся хорошим настроением, когда его улицы наводняли спешащие на работу люди. - Я думаю, мало для кого Нью-Йорк становится настоящим домом. Даже если у тебя есть квартира на Манхеттене, приличная работа, все равно… мне кажется, никто не может сказать, что Нью-Йорк стал ему родным гнездом. Здесь ты всегда чувствуешь себя в гостях… - Да, ты в гостях, зато тебе здесь всегда рады. Нью-Йорк как раз за это все и любят – в воздухе витает особое ощущение, предчувствие хорошей вечеринки, где рады абсолютно всем. Кстати, у тебя какие планы на вечер? Джил, высокая блондиночка, в короткой юбке и в блузке, облегающей ее фигурку настолько плотно, что при взгляде на нее становилось жарко… Джил оперлась бедром на стол и, склонив голову набок, внимательно посмотрела на Леона. Время давно показало, что у этих двоих ничего и быть не может, кроме работы и дружбы. Зато это была настоящая дружба, когда двое понимают друг друга с полуслова и знают друг друга хорошо, словно брат и сестра. Такие девушки, как Джил, встречаются мужчинам слишком редко, а подобная дружба слишком дорого стоит, чтобы портить ее сексом. - А планы у меня на вечер вот какие: я хочу, наконец, вывести этого китайца на чистую воду! - О, я так и знала, - кивнула Джил и улыбнулась. Леон, молодой симпатичный детектив был на первый взгляд не глуп. Он наверняка когда-нибудь сделает хорошую карьеру, ведь у него для этого есть все качества идеального американского полицейского: он храбрый, слушается приказов, но самое главное – он максималист. За Америку и полицию готов умереть и порвать последнюю футболку на собственной груди. Такой вот юноша. Типичный «хороший парень» из боевика, что тут скажешь… Типичный «хороший парень», увы, сначала машет кулаками, а потом только разбирается, что к чему. То есть, сначала делает, а потом уж думает. - Каждый месяц ты задерживаешься на работе, пытаясь что-то нарыть на этого странного человека, а потом вдруг срываешься, бежишь к нему, пытаешься «вывести на чистую воду». Эта история мне знакома. Неужели ты еще не понял, что к этому графу D нужен совсем другой подход, нежели тот, традиционный, к которому ты привык? Леон потер подбородок и прищурился от солнца, которое заглядывало через плечо хорошенькой блондинки. - Это ведь замечательное прикрытие – зоомагазин. На первом этаже – зверушки, а в подвале там у него наверняка какой-нибудь наркопритон. Знаю я этих китайцев – они очень хитрые, не то, что мы, честные американцы. Но как мне добиться права на обыск, как? Мое чутье подсказывает мне, что все самые таинственные загадки Нью-Йорка сплетает именно этот человек… - Он здесь всего лишь гость, как и все мы. Он не хозяин Нью-Йорка, Леон, а всего лишь гость… Значит, он досягаем, и ты обязательно найдешь к нему подход. Знаешь, я тут читала… Чтобы подружиться с человеком, нужно интересоваться им. Вот и попробуй сдружиться с ним, понять, чем он живет. Купи у него что-нибудь, сделай подарок в ответ. Ты все делаешь наспех, а с таким, как D, надо быть тактичным, если уж не получается быть таким же хитрым, как он сам. Русские говорят: «Восток – дело тонкое»… кажется, как-то так. - Да уж, русские и евреи, китайцы и японцы, индусы, а еще эти латиносы и ниг… ну ладно-ладно, афроамериканцы… Сколько же в этом городе гостей! Порой мне кажется, что я живу вовсе не в Америке. Леон хлопнул ладонью по столу, но Джил только насмешил этот грозный жест. - Ты не просто в Америке, ты в Нью-Йорке, и все мы здесь в гостях. Может, все-таки, вместо того, чтобы вечером идти в китайский квартал, лучше сходишь со мной и ребятами в клуб? Но Леон не слушал ее… Если максималиста зацепила какая-то идея, то это всерьез и надолго. - Этот китаец засел в своем зоомагазине, словно крот в норе. Он из тех гостей Нью-Йорка, кого не приглашают на вечеринки, верно?.. Такой вот человек, то ли «темная личность», то ли просто потерянный, потерявшийся… Джил вздохнула и поправила коротенькую юбочку. - Все с тобой ясно. Пойдешь к нему – купи конфет. - С чего это? Он же не девушка, да и я не на свидание собираюсь. - Ты собираешься на своеобразную деловую встречу. Вот и купи ему презент, да подороже. Подарки помогают сдружиться с любым человеком и… укрепить дружбу тоже, - Джил подмигнула. - Спасибо за совет! И я обязательно куплю и тебе шоколадку! *** Город сиял. Но почему-то Леону всегда казалось, что в китайском квартале царит вечный туманный полумрак. Быть может, от того, что захаживал полицейский туда чаще всего вечером… Но помимо того, впечатлительному юноше казалось, что в этом месте царит мгла таинственности. Все эти странные люди, такие странные, самобытные… «Эти китайцы», как говорил Леон, жили, пожалуй, в самом цивилизованном, самом продвинутом городе на Земле, и вместо того, чтобы ассимилироваться и принять новые правила игры, стать зваными гостями, которым рады на любой «вечеринке», они привезли с собой свою культуру, свой язык, свои традиции. Они захламили город, как захламляют антресоли в шкафу каким-нибудь старьем! Древними, никому не нужными обычаями и ритуалами… Так думал Леон, ругая про себя всех китайцев на чем свет стоит. - Единственное полезное, что они привнесли в наш Нью-Йорк, так это лотки, где готовят китайскую кухню. Да, я, пожалуй, не отказался бы сейчас от хорошей порции горячей лапши с острой курицей, - шептал про себя полицейский, ежась от холода в своей тонкой джинсовой куртке. Ослепительный, сверкающий Нью-Йорк проводил день и теперь ловил последние лучи заходящего солнца. Малиново-алое солнце, казалось, тонуло в большой воде Гудзона и гасло, словно свеча. Кое-где в ресторанах и кафешках уже загорались разноцветные огоньки. Город наполнялся прохладой, и предвкушение хорошей вечеринки становилось еще явственней. - Джил уже пудрит нос, укладывает волосы и надевает юбку еще короче и еще ярче, чем обычно. Собирается в какой-нибудь очередной клуб – прожигать жизнь и заряжаться весельем, как батарейка электричеством. А я… а я, молодой, здоровый парень, чего я здесь делаю, в этом страшном квартале? Здесь нет клубов, здесь пахнет дурацкими благовониями и сырым мясом. Мой живот урчит, и я мечтаю о курином бульоне, где плавает китайская лапша. Сегодня мне обломался мой ужин, ведь я купил странному хозяину зверинца дорогих сладостей… Надеюсь, все это не напрасно. Не напрасно. Не напрасно. Нелюбовь Леона к восточным традициям и китайским кварталам объяснялась просто - он побаивался этих мест. Лихой «американский полицейский», «хороший парень» из боевиков никогда, конечно, не признался бы себе в подобной слабости. Леон ворчал и ругал про себя азиатских гостей, потому что, делая шаг в китайский квартал, он остро ощущал себя гостем на чужбине, и это раздражало… Он ступал в другой мир. В этом мире царила самая настоящая магия. Всюду, почти на каждой двери, вывеске, стене – странные иероглифы, неизвестные изображения, амулеты, перевязанные красными нитями. Всюду символы, знаки, талисманы, в силу которых верят абсолютно каждый человек с узкими глазами и плоским лицом, который живет в этом месте. Именно в этом и заключается их магия – они верят в силу своих знаков и символов, и раз уж более двух тысяч лет миллионы китайцев верят в одно и то же, то, наверное, это неспроста… Наверное, это действительно работает. Наверное, их магия действительно существует. Именно поэтому сердце так трепещет и тревожится одновременно, когда заходишь в подобные места, где все наполнено магией… Зоомагазин в китайском квартале – особая достопримечательность. Здание было совершенно самобытным. Казалось, будто его вырыли вместе с фундаментом в Китае и перевезли "как есть" в Нью-Йорк. Или, быть может, благодаря какому-то тайному ритуалу оно выросло здесь само, прямо из земли. - И необычный хозяин этого магазинчика тоже явился откуда-то из-под земли. Он наверняка черт, если не сам дьявол. Надеюсь, ему понравится угощение. Бр-р, жутковато здесь. Мысленно напомнив себе, что он все-таки храбрый полицейский, Леон решительно надавил на кнопку звонка. *** Капкейки, украшенные ванильным кремом и усыпанные разноцветным сахарным «конфетти», хранились в специальном боксе – коробочке из плотного розового картона. Бокс был разукрашен изящными золотистыми узорами и по форме напоминал птичью клетку. Джил говорила, что для азиатов важно не только содержание, но и оформление. Не стоит пренебрегать ни тем, ни другим, если хочешь сделать хороший подарок, так что пришлось раскошелиться и на упаковку тоже… «Это самые лучшие капкейки в Нью-Йорке, и если только они тебе не понравятся, клянусь, я пущу в дело свое табельное оружие…» - думал Леон, локтем прижимая к телу кобуру, спрятанную под курткой. В глубине магазинчика раздался мелодичный звон китайских колокольчиков. Затем шаги хозяина стали явственно слышны, и, наконец, с едва уловимым скрипом открылась дверь… *** Говорят, восточные люди обладают особой интуицией и мудростью… Но молодому детективу было не понять, так ли это на самом деле. Он никогда не мог точно сказать, действительно ли хозяин странного магазинчика удивлен визиту полиции, или на самом деле просто делает вид, что удивлен. «У этого китайца всегда такой странный взгляд, будто он видит меня насквозь. Но ведь это у меня такой взгляд! Я здесь представитель власти и закона!» - думал про себя Леон, прислушиваясь к звукам в темном магазинчике. И чем ближе слышались шаги хозяина, тем быстрее колотилось сердце молодого полицейского. На улице царила полная тишина, и Леону казалось, будто весь Чайна-Таун притих и приник к окнам, наблюдая за чужаком. Где-то над головой, качаясь от ветра, поскрипывала вывеска, расписанная алыми иероглифами… - О! Оркотт-сан! – дверь звякнула, и господин D поприветствовал Леона. И в который раз это приветствие показалось парню скорее насмешливым, чем уважительным. И это снова сбило его с толку. - Добрый вечер! Я тут, э… - Проходите! С наступлением тьмы Чайна-Таун полон опасностей, особенно для молодых полицейских. Ступайте за мной, но будьте осторожны… - Граф D взмахнул рукой, приглашая следовать за собой, и скрылся во тьме магазинчика. Леон поспешил зайти внутрь и захлопнуть за собой дверь. Внутри пахло чем-то сладким и в то же время пряным. Этот китаец любил ароматические палочки, но вот у Леона сперло дыхание и закружилась голова, стоило ему войти в магазин. «Наверное, это часть особой китайской магии. У любого американца от таких запахов помутится в рассудке. Но на меня не так просто воздействовать, как он думает!» - Леон мысленно подбадривал себя, следуя за графом куда-то вглубь магазинчика. Они прошли через торговое помещение, где все клетки были накрыты плотной тканью. Хозяин магазинчика открыл дверь в жилые комнаты и провел полицейского в зал, служащий гостиной. В просторном зале благовониями пахло меньше, да и было заметно светлее. На маленьком, низком столике, устланном красной тканью, горели свечи. В гостиной стоял большой мягкий диван и роскошное кресло, которое занял китаец. Пригласив гостя садиться, господин D грациозно сел в свое кресло, и взгляд его узких глаз упал на розовую коробочку в руках полицейского. В комнате повисла неловкая тишина. Китаец улыбнулся. *** - Э… Я принес вам маленький презент. Говорят, дурной тон приходить в гости с пустыми руками, - Леон постарался выразиться как можно более дружелюбно и не выдать своего волнения. Граф D кивнул и снова улыбнулся, когда полицейский поставил перед ним на стол заветную коробочку. - Вы совершенно правы, господин полицейский, и… если я не ошибаюсь, это самые лучшие капкейки в НьюЙорке. Я польщен таким дорогим подарком! Леон сглотнул слюну от волнения. Гостеприимный хозяин обладал совершенными манерами, рядом с ним молодой американец волей-неволей чувствовал себя не в своей тарелке. - Так что же вас привело в мой магазинчик, уважаемый детектив? Привело в очередной раз? Леон сделал вид, что не заметил иронии и ответил: - Пожалуй, в этот раз я бы хотел приобрести у вас что-нибудь. Что-то особенное, что-то, чего нет ни у кого в Нью-Йорке. Что-то лучшее, как эти капкейки. - Вы действительно хотите что-то приобрести у меня? Что хотели бы увидеть в моем магазинчике, чего еще не видели? Что вы ищете на самом деле, господин полицейский? Впрочем, я и так знаю… - Знаете? – Леон подался вперед, пытаясь заглянуть в черные глаза китайца. - Что же я ищу? - Вы ищете… нет, господин полицейский, вы ищете не наркопритон под моим магазином, совсем нет. И даже не разгадку тем странным происшествиям, которые время от времени происходят в этом большом городе. Вы не найдете в этом месте разгадок, потому что это совсем не то, что вам нужно… Молодой полицейский почувствовал, как пот тонкой струйкой течет у него по спине. Конечно, он и раньше понимал, что китаец знает мотивы его редких визитов. Но в этот момент Леон чувствовал себя олухом, простаком, мысли которого читают по глазам. От его запальчивой храбрости не осталось больше никакого следа, и чем больше Леон слушал странного человека, сидящего напротив, тем сильнее ощущал, что оказался в хитрой ловушке. - Вы ищете признания, - медленно сказал D, медленно соединяя кончики пальцев в изящном жесте. - Что??? – удивленно воскликнул Леон. - И даже больше, вы ищете что-то, что избавит вас от одиночества. Возможно, вы желаете любви?.. У вас есть семья, господин полицейский? - Что за глупые вопросы? Вы что, за дурака меня держите? Все вы, китайцы, одинаково странные, вы всех нас здесь держите за дураков! – вскочив с удобного дивана, заорал от негодования молодой полицейский. - Клянусь, я костьми лягу, но добьюсь обыска в вашем магазине и найду именно притон, а не что-то там еще! Волосы китайца блестели в свете свечей, словно дорогой шелк. Он наклонил голову и пристально посмотрел на Леона. У парня в животе похолодело от этого взгляда, словно бы на него смотрел хищник, гадающий, в какой момент совершить прыжок на свою жертву. - Я не ждал вас сегодня, господин полицейский. За доли секунды, что вы стучались в дверь, я не успел бы замести следы. Прошу вас, осмотрите здесь все, что вы желаете, я дам вам все ключи, что у меня есть, - голос китайца звучал тихо, но казался наполненным некой непонятной силой. - Так у вас есть семья, господин полицейский? Леон снова сел и постарался успокоиться. Не зря Джил говорила, что он слишком импульсивный. А с этими странными китайцами надо держать себя в руках, вести себя достойно, в конце концов. Приглушенный свет, пряные запахи, магнетический голос и взгляд собеседника – все это будило в молодом полицейском какие-то непонятные чувства. Напротив него сидел человек, странный, нет… особенный, как сказала бы Джил, «преисполненный достоинства и манер», обладающий какими-то невероятными умениями творить особую магию и мастерски заговаривать язык чужакам. Рядом с ним Леон чувствовал себя полным кретином, но сам китаец разговаривал с ним словно с дорогим гостем. И молодому полицейскому оставалось только гадать: то ли так хороши манеры господина D, то ли он действительно относится к Леону с уважением, то ли пудрит мозги. Леон склонялся к последней версии, но бедняге этого было недостаточно, чтобы решить, как себя вести. - У меня нет семьи. Я давно потерял родителей, и, если честно, я не хочу говорить об этом. - Коротко и ясно. Как это по-американски. У меня тоже нет семьи, и я бы мог рассказать об этом долгую историю, но я не буду. Быть может, у вас все-таки есть близкий человек? Любимый человек? Леон отрицательно покачал головой. Он чувствовал, как от терпких запахов благовоний у него начинает кружиться голова… - Значит, вы одиноки, господин полицейский? А знаете ли вы, что вы единственный мой гость, кроме покупателей? Во всем этом большом городе больше никто не навещает меня, кроме вас. Но даже у вас ко мне меркантильные интересы. Китаец снова улыбнулся загадочной и хитрой улыбкой. В какой-то момент Леон понял, что ничего не чувствует, кроме сладких, терпких запахов и жара в груди и животе. Он уже ничего не слышал, кроме голоса господина D, не видел ничего, кроме его лица и черных узких глаз, в которых отражались всполохи свечей. - Я хочу разгадать тебя, понять, кто ты, - сказал Леон, собирая последние крупицы самообладания, - я хочу понять твою магию. - У меня есть для вас лекарство от одиночества, - прошептал господин D, и парень не заметил, как китаец оказался на диване рядом с ним. - Так я был прав? Это наркотик?.. – сказал Леон, не отрываясь глядя в черные завораживающие глаза. - Да. Вы были правы. Это наркотик… - ответил D и, аккуратно обняв детектива за голову, поцеловал его. Леон, молодой простодушный парень, типичный американский полицейский с удовольствием набил бы морду любому, кто однажды сказал бы ему, что так будет. Что его будет когда-нибудь целовать мужчина. Красивый, изящный азиат, увешанный золотыми амулетами, одетый в алый шелк. Красивый, словно божество, сошедшее со стен буддистского храма. Леон и сейчас бы, в этот момент, не простил бы насмешек в свою сторону, но впервые в жизни он чувствовал себя действительно желанным. Такого не было ни с одной девчонкой, и Леон решил попробовать. Быть может, в воздухе тоже был наркотик, содержащийся в ароматической палочке, и он тоже сыграл свою роль… Когда теплые, влажные губы китайца разорвали поцелуй, Леон прохрипел: «Я сверху». - Само собой, - так же тихо ответил D, встал и повел полицейского за собой. *** В глазах помутнело, словно черный и золотой цвета смешивались в пьяной пляске. Голова кружилось, в висках стучало, а тело охватил приятный жар. Этот господин D был изящнее, внимательнее и отзывчивее, чем любая девушка. Леону казалось, они сами участвуют в каком-то танце, пока они раздевали друг друга, тяжело дыша. И если с девчонкой все было знакомо и банально, то с ним у Леона снова появилось ощущение, что вот-вот он прикоснется к чему-то запретному и сладкому. Шелковая рубашка скользнула на пол, оголив молодое, красивое тело китайца, напряженный пресс, рельеф мышц на груди. D опустил глаза, стараясь не смотреть на своего любовника. Он стеснялся. Задыхаясь от возбуждения, Леон прильнул губами к аккуратному маленькому соску, сжав руками талию D. Китаец тяжело выдохнул. Понравилось… Он лег на постель, приглашая Леона, и мгновение спустя парень был уже сверху, кусая и целуя бледную шею графа, сжимая сильными руками его тонкие запястья. - Отпусти, - тихо пршептал D, и, освободившись, помог Леону снять джинсы. Он без единого слова, не слушая слабые протесты, стянул с полицейского нижнее белье и приник губами к толстому возбужденному члену. В комнате теперь были слышны громкие причмокивания, звуки влажных поцелуев и громкое дыхание Леона. Когда ему разрешили перехватить инициативу, парень снова оказался сверху, прижимая своего изящного любовника к постели, грубой рукой лаская его плоть. Это было необычно. В руке Леон сжимал горячий, гладкий член и слышал, как с каждым движением мужчина под ним стонет еще сильнее. Тонкие пальцы D впивались в плечи американца. - Еще… Еще… Ты так хорош… - английский смешивался с китайским, D путался, то шептал, то почти кричал. Он уже обнимал ногами торс молодого полицейского, царапал ему спину, целовал лицо, просил… просил ещё, красивыми, непонятными словами. Леон сам не заметил, каким образом в его руках оказался маленький пузырек с маслом. D прятал взгляд, словно смущенная девушка. Масло пахло чем-то острым и в то же время сладким… За часы, что они провели вместе, Леон попробовал несколько самых развратных поз, которые представлял себе только в мечтах. В каждой из них его изящный, хрупкий любовник был упоительно покорным. Когда в четыре утра алое солнце поднималось над горизонтом, Оркотт еще обнимал спящего китайца и вспоминал сотни слов, ласковых, восторженных, лестных, которые ему довелось услышать этой ночью. Хриплый голос, сорвавшийся до крика, горячее, мокрое тело, красно-черный шелк и запах секса и редких масел… «О каком именно наркотике говорил D?» - спрашивал себя полицейский и сам не понимал, какой ответ ищет. Утреннее небо наливалось цветом и искрами восходящего солнца и напоминало наряд D из красного и розового шелка. Пока сияющий город, и вместе с ним китайский квартал, не проснулся, надо было идти. Уходить, ничего не спрашивая больше. Уходить, и не надо пока ничего объяснять. Еще немного, и город зашумит, засияет, и тогда исчезнет магия… Надо идти. Леон оделся наспех, не заметив, как натянул футболку наизнанку, схватил куртку, валявшуюся на полу у двери спальни, и, стараясь не шуметь, вышел из магазинчика. Мир внутри молодого полицейского перевернулся, и в душе Оркотта воцарился хаос. Сил, чтобы отказаться от своих теорий насчет криминальной роли графа D, у него не хватало. Зацепок, чтобы оправдать теорию, больше не было. И все-таки… все-таки, Леон обязательно найдет повод заглянуть в магазинчик D еще раз, и как можно скорее. *** Город сиял и искрился, отражая тысячей стекол лучи послеполуденного солнца. Джил тоже сияла и была сама свежесть и воплощенная красота. - Вчера мы с ребятами замечательно отдохнули! Да, вижу, и ты спал сегодня не в своей постели! Леон предпочитал молчать в ответ дружелюбные насмешки Джил. Он краснел как помидор, делал вид, что изучает кофейные крупинки, плавающие в его чашке. - Ты, вроде бы, обещал мне шоколадку. Но раз в китайский квартал ты вчера не ходил, то можешь принести угощение потом. Ну, давай, рассказывай, что было вчера вечером? И ночью тоже! – Джил подмигнула другу и звонко расхохоталась. Но в тот миг, когда Леон уже придумал, что наврать, а Джил приготовилась слушать его байки, в офис вошел Шеф.