Classified. В лабиринте секретных служб

«Технологии дают нам силу. Сила обеспечивает господство. Господство ведет к злоупотреблению»

2027 год Англия Лондон Дверь в кабинет открывается бесшумно, лишь единожды издавая совсем тихий хруст. Просторный уютный кабинет отца залит лучами заходящего солнца, отражающимися в стеклянных дверцах многочисленных шкафов. Отец сидит за столом, непривычно заваленным кипами бумаг, и во что-то сосредоточенно вчитывается. Он не поднимает голову на звук открывшейся двери, но Лили знает, что он заметил ее. Она слегка улыбается и шагает на мягкий ковер, закрыв за собой дверь. Обходит кресло отца и, скользнув руками по плечам, обнимает его, прижимаясь щекой к его щеке. Лили знает, что он не прогонит ее, не проворчит, что она мешает. Лили знает, что, когда он закончит, обратит все свое внимание к ней. И она просто ждет, продолжая обнимать отца и вдыхать знакомый с детства и родной запах его туалетной воды. Солнце все больше прячется за горизонт, и Лили наблюдает, как его лучи скользят к краю стола, последний раз как будто оглаживают отцовские руки, держащие какое-то письмо, и исчезают. Отец медленно отнимает одну руку от листа — предплечье все еще забинтовано, — касается указательным и средним пальцами лежащей палочки, и стоящая на столе лампа вспыхивает теплым желтым светом. Спина Лили уже затекла и начала ныть, но она не разжимает объятий. Она как раз была в Мунго, когда туда доставили раненых авроров, и вид истекающего кровью отца до сих пор стоял у нее перед глазами. — Что-то случилось, милая? — голос отца звучит немного хрипло. Лили наконец выпрямляется и садится на стол, уже за одно мгновение вновь ставший совершенно чистым. Отец смотрит устало, но внимательно. Как всегда готовый на все ради своей любимой дочери. — Пап, — тихо начинает Лили и кладет ладонь на его руку. — Я хочу с тобой поговорить. Мне нужен твой совет и разрешение. Она чувствует, как его рука напрягается, но взгляд не меняется. — Слушаю. Лили вздыхает и опускает голову. — Я до сих пор не могу разобраться в себе, пап. До сих пор не могу понять, чем я хочу заниматься, чему посвятить свою жизнь. — Ты сильная волшебница, Лили, — успокаивает ее отец, — и любой твой выбор будет тебе по силам. Но ты сказала, что тебе необходимо мое разрешение, значит, ты уже что-то решила? — Наверное... я хочу поступить в маггловский университет, как мама. — Считаешь, я это не одобрю? — отец мягко улыбается, глядя на Лили. — Боюсь, тебе не понравится мой выбор специальности, — отвечает Лили, осторожно касаясь пальцами повязки на руке отца. — Неврология. Я чувствую себя предательницей, пап. Ты едва не лишился руки из-за того получеловека-полумашины, и это очень напугало меня. Но с другой стороны, я захотела узнать, как вообще это все работает, чтобы... чтобы потом суметь остановить. — Остановить? — громко переспрашивает отец. — Ты же помнишь, я с детства всегда боролась со своими страхами путем их изучения. И ты сам мне говорил, что за годы с твоего окончания Хогвартса в мире волшебников ничего не изменилось, но зато как развивается мир магглов! Я боюсь людей с железными руками, и я хочу узнать, как они устроены и как с ними можно справиться. — Да, меня всегда удивлял твой способ расправы над своими страхами. Но в чем здесь предательство, Лили? То, что тот преследуемый нами Мизл без волшебной палочки оказался опаснее, чем с ней, не значит, что я не позволю тебе стать одной из тех, кто делает магглов такими сильными. — Я не... — Я совершил серьезную ошибку, Лили, — отец снимает очки и, прижав пальцы к вискам, закрывает глаза. — Я посчитал, что все эти маггловские технологии не коснутся нас, и одному Мерлину известно, как сильно я ошибся. Появляется все больше магглорожденных или полукровок, установивших себе эти, как они называют, улучшения. Все сложнее аврорам поймать таких «улучшенных» преступников. Я уже много их видел, Лили. Кто умудряется прыгнуть на несколько метров в высоту, кто уворачивается от заклинания, словно знает его точную траекторию. Да и не всякое заклинание на них действует, — отец открывает глаза и поднимает голову вверх, переводя какой-то обреченный взгляд в потолок. — Аврорату необходимо срочно менять тактику борьбы, иначе беспорядки, что охватывают мир из-за «новых людей», начнутся и у нас. — Ты справишься, пап! Я помогу тебе. Лили понимает, что если и сможет действительно помочь, то только через несколько лет, и никто не знает, что произойдет за это время. Она видит, что и отец наверняка думает о том же. Он улыбается, слегка кивая. * * * США Детройт Адам дернулся, резко проснувшись от громко зазвонившего телефона. Большой черный плоский гаджет лежал на тумбочке, и неприятный гул вибрации на деревянной поверхности жутко бил по нервам. Поморщившись, Адам протянул руку и приподнял экран телефона. Высветившийся номер был незнакомым, и Адам, час назад вернувшийся домой из небольшого торгующего различными часами частного магазинчика, где он по ночам подрабатывал охранником, недовольно нажал на едва заметную клавишу на боковой панели, отключая звук и вибрацию, и снова уткнулся в подушку. Причиной следующего его пробуждения вновь стал телефонный звонок с того же номера, и Адам опять, уже раздраженно, отключил звук. Проснулся он около четырех часов дня и, сварив кофе, уселся смотреть бейсбол. Телефон на столике перед диваном зазвонил в один из самых напряженных моментов. Адам перевел на него взгляд и вздохнул — опять тот же номер. Не то чтобы он боялся таких звонков с неизвестных ему номеров, но уже больше года ему мало кто звонил вообще, не считая родителей. Члены его отряда, поначалу беспрерывно дергающие его, чтобы узнать, как проходит служебная проверка, и не теряющие надежду, что их командир вернется к ним, вскоре после увольнения Адама стали объявляться уже очень редко. И подобные неизвестные номера означали лишь одно из двух: либо реклама каких-нибудь услуг и товаров, либо кто-то ошибся номером. Отставив чашку, Адам потянулся к телефону — рекламщики не отстанут, пока не укажешь им конкретный адрес, куда они могут отправиться вместе со своей рекламой. О звонке по ошибке Адам не думал — ну нельзя же три раза набрать неверный номер. — Мистер Дженсен? — раздался в трубке женский голос. — Да, — скрывая настороженность в голосе, ответил Адам. — Ох, уже отчаялась до вас дозвониться. Меня зовут Афина Маргулис, я представляю компанию «Шариф Индастриз» и прошу вас при первой же возможности прийти к нам для обсуждения одного рабочего вопроса. — Рабочего вопроса? — усмехнулся Адам. — Я не имею никакого отношения к «Шариф Индастриз». — Пока да, но Дэвид Шариф хочет обсудить с вами возможное трудоустройство. — Откуда у вас мой номер? — недовольно спросил он. Никакой руководитель компании наподобие «Шариф Индастриз» в здравом уме не захочет принять на работу человека с его характеристикой. — К сожалению, этого я не знаю. Мистер Шариф лично мне его передал. «Неужели Меган?» — первое, что пришло на ум Адаму. — Мистер Дженсен? — Да, я... — он почесал указательным пальцем переносицу. Он нуждался в нормальной работе, да и подводить поручившуюся за него Меган не хотелось. — Я приду. — Отлично. Обратитесь в холле к Синди Мартинез, я предупрежу ее о вашем приходе. И было бы просто замечательно, если бы вы это сделали сегодня, мистер Дженсен. Мистер Шариф всегда засиживается на работе допоздна, так что у вас в запасе много времени. — Вы меня уговорили. Он сжал телефон в руке и поднял взгляд на невысокий шкаф, что был слева от телевизора. На одной из полок стояло несколько фотографий, и Адам задержал свой взгляд на последней, с которой Меган смотрела на него с легкой улыбкой, обнимая черно-белого щенка бордер-колли, Кубрика. Этого жизнерадостного пса Адам подарил Меган незадолго до их расставания. Однажды в парке, где они отдыхали в выходной день, к ней подкатился маленький яркий мячик, а следом подбежал звонко тявкающий щенок. Он настолько понравился Меган, что она только и делала весь оставшийся день, что вспоминала о нем. И спустя неделю Адам принес ей такого же. Тогда Меган уже работала в «Шариф Индастриз», но еще не возглавляла отдел, и у нее было достаточно свободного времени, порой даже больше, чем у Адама, которого то и дело вызывали в выходной день. Но в двадцать третьем году с Меган что-то случилось. Шариф поставил ее во главе отдела, и Адам видел Меган от силы пару-тройку раз в неделю. Но дело было не только в резко сократившемся свободном времени. Она заметно изменилась. Взгляды стали какими-то виноватыми, разговоры — короче. Меган словно стала избегать Адама. Его полицейское чутье улавливало ложь, но он не мог понять, в чем именно его обманывает Меган. Она то бросалась в его объятия, обнимая так, словно боялась, что он куда-то исчезнет, то напрочь игнорировала его звонки. Все закончилось тогда, когда Адам спросил у Меган, не связано ли ее охлаждение к нему с каким-нибудь исследованием на работе, имея в виду, не ввязался ли Шариф во что-нибудь противозаконное. Меган тут же что-то залепетала, что никакого охлаждения чувств нет, что на работе никаких открытий не предвидится, но потом резко смолкла, вздохнула и ушла. Вещи и Кубрика она забрала на следующий день, когда Адам на другом конце города устраивал облаву на наркоторговцев. Он не злился на нее. Меган была ученым, гениальным ученым. Она ни на минуту не расставалась с карманным секретарем и планшетом, цитировала книги Хью Дэрроу и постоянно забывала о еде и сне. Адам поддерживал ее как мог, но когда она с горящими глазами рассказывала ему об очередной своей работе, он не понимал и половины слов. Мать Меган, Кассандра Рид, позвонила Адаму с просьбой рассказать, что произошло. Он понравился ей с первого дня знакомства, и новость об их расставании очень ее огорчила. Кассандра надеялась, что «дети» просто повздорили и она сможет помочь им помириться. А потому известие о том, что они вовсе не в ссоре, огорчило ее еще сильнее. А вот родители Адама отреагировали, по его мнению, странно. Они были рады, хоть тщательно это скрывали. Как бы то ни было, во время редких неожиданных встреч ни Адам, ни Меган не пытались пройти мимо, отведя взгляд и делая вид, что не замечают друг друга, а с удовольствием общались. Иногда Меган даже коротко обнимала его на прощание. Видимо, под настроение. А когда СМИ раскрутили тот скандал с убийством подростка в Мексикантауне и хорошенько прошлись по местной полиции в целом и отряду Адама в частности, Меган пришла к Адаму в тот же вечер, чтобы поддержать его и заверить, что те, кто его знает, ни за что не поверят в вещаемую «Пиком» чушь. А спустя год с лишним она даже попросила босса взять его на работу. Адам отбросил телефон и сделал глоток остывшего кофе. Забота Меган была приятна, но о какой работе идет речь? В холле высотки «Шариф Индастриз» Адам уже бывал — иногда поздними вечерами встречал Меган — и секретаря Синди Мартинез заочно знал. Голубоглазая короткостриженая блондинка тут же расплылась в широкой улыбке, стоило только Адаму к ней обратиться. — Мистер Дженсен? — она захлопала густо накрашенными ресницами. — Конечно-конечно, миссис Маргулис говорила, что вы должны подойти. Мистер Шариф ждет вас в своем офисе, в пентхаусе. За моей спиной лестница, поднимайтесь, поверните в левое крыло и увидите лифт. Адам чуть улыбнулся так приторно флиртующей с ним секретарше, которая уже не знала, как более соблазнительней ей сесть, и неустанно ерзала на стуле, и поспешил удалиться. Проигнорировав эскалатор, он быстро взбежал по лестнице и, как было подсказано, повернул налево. Коридор уходил вперед полукругом, огибая холл; в кабинетах — слева был только один, остальные тянулись вдоль правой стороны — двери были закрыты, но у всех были стеклянные стены — матовые, полупрозрачные, красные. Подойдя к лифту, Адам бросил взгляд на большую табличку возле него, указывающую, на каком этаже что находится. «29. Пентхаус — Исполнительный директор 23-28. Учет и продажи 21-22. Отдел кадров 15-20. Юристы В разработке. Маркетинг В разработке. Исследования и разработки 4. Центр здоровья и фитнесса 3. Офисы — Начальник службы безопасности 2. Офисы — Технологическая лаборатория 1. Фойе». Когда двери лифта открылись на двадцать девятом этаже, первое, что увидел Адам, — большой стол у противоположной стены. За ним сидела женщина лет шестидесяти на вид и что-то быстро печатала на клавиатуре. Подняв голову на звук открывшегося лифта, она тут же выпрямилась. — Мистер Дженсен? — он кивнул, не спеша подходя к ней. — Приятно, что вы пришли так скоро, — она указала рукой на высокие стеклянные матовые двери слева от себя. — Проходите к мистеру Шарифу. — Спасибо, — тихо ответил Адам, толкая тяжелую дверь. Кабинет директора был не таким, каким представлял себе Адам. Он ожидал увидеть десятки аугментаций, расставленных в качестве примера того, чем занимается компания, но при беглом осмотре не заметил ни одной искусственной части тела. Одну треть стен кабинета занимали огромные, от пола до потолка, окна; с другой стороны на стене висел монитор, и Адам с удивлением отметил, что там хоть и беззвучно, но транслировался бейсбольный матч; да и по всему кабинету было разбросано немало бейсбольных мячиков. Оставшееся место было занято книжными стеллажами, но помимо шкафов книги стопками лежали по всему кабинету. Большой массивный стол из темного дерева, за которым сидел Шариф, а сейчас медленно поднимался навстречу Адаму, стоял практически посередине кабинета. За ним Адам увидел высокий камин, над камином — впечатляющий размеров портрет Дэвида Шарифа. А с потолка свисали огромные черные блестящие шары. — Вы порадовали меня своей отзывчивостью, мистер Дженсен. Адам пожал протянутую ему прохладную металлическую руку. — Не каждый день звонят из подобных корпораций. Шариф усмехнулся. Сразу стало понятно, что ответ Адама ему понравился. — Присядьте, — он вернулся к столу и опустился в большое черное кресло. Адам устроился напротив, коротко глянув на лежащие на краю стола шахматы. — Вы, насколько я знаю, бывший полицейский? Адам на мгновение перевел взгляд на камин. Играет. Делает вид, что ничего о нем не знает, хотя сам уже наверняка, прежде чем приглашать на встречу, поручил достать на него полное досье. Адам не знал все виды существующих аугментаций, только основные из тех, что помогают аугментированным каким-либо способом нарушать закон, но про компьютерный автокорректор социальной интеракции или, как его сокращенно называли, КАСИ он был наслышан. Эта имплантированная дрянь позволяет правильно интерпретировать реакцию собеседника и уводить разговор в нужное русло, и Адам помнил, как им в полиции приказывали не вступать в диалоги с преступниками, чтобы это не привело к более тяжелым последствиям. Как однажды сержант Боули отпустил пойманного убийцу, убедившего его, что это единственный верный вариант. И сейчас Адам был уверен, что уж исполнительный директор единственной в соединенных штатах корпорации, разрабатывающей импланты, первым делом установил себе именно КАСИ. Он посмотрел на его искусственную руку — сделана была очень красиво, такие во время службы Адам ни разу не видел. — Бывших полицейских не бывает, — ответил Адам. Долго раздумывать над ответом необходимости не было, Шариф, если ему понадобится, все равно приведет разговор к нужному ему исходу. — И вы не можете не замечать все учащающиеся беспорядки в городе, — продолжил Шариф. — Вход в это здание неплохо разукрашен, — кивнул Адам. — К сожалению, не все верят в будущее, где технология не знает ограничений. А ведь люди могут достичь куда большего, чем отведено им природой, и не только благодаря различным внешним аппаратам, но и при помощи вживления в человеческий организм кибернетических устройств, — Шариф поднялся с места и подошел к окну, за которым виднелись десятки высоток, ярко выделяющихся светящимися окнами на фоне черного неба. — Мы можем создать лучшего человека. Жизнь перестанет быть просто путешествием, где человек — лишь пассажир, во всем зависящий от прихотей своей ДНК и капризов непредсказуемой биологии. Жизнь станет тем, чем мы захотим ее сделать, а наши умы и тела — полотном, на котором мы нарисуем свое будущее. Адам скрестил руки на груди, наблюдая за расхаживающим вдоль окна Шарифом. — Но мы не должны позволить технологиям разделить нас. Мы и так уже живем в обществе с заметным социальным расслоением, в обществе богатых и бедных — как с точки зрения достатка, так и в области знаний и информации. И те, кто в эти минуты уродует здание моей компании, кто сознательно и добровольно отгородился от имплантов, создают еще одно разделение — на людей и тех, кто пошел дальше. — На людей и тех, кто пошел дальше? — переспросил Адам. Шариф резко обернулся к нему. — То есть аугментированные — это уже не люди? — Адам, я говорю о будущем, в котором трансгуманизм — норма! — Шариф ткнул в сторону Адама золотистым пальцем. — Разве мы можем позволить кому-то остаться позади прогресса? — Каждый сам должен сделать свой выбор. — Мы на пороге эпохи, когда сможем наконец влиять на эволюцию. Факторы, ограничивающие наше существование — смерть, старость, увечья и прочие оковы биологии, — останутся в прошлом. Развивающиеся технологии модификации человека позволяют нам заглянуть в будущее, где ограничения плоти и кости перестанут быть непреодолимыми. — К сожалению, далеко не все разделяют вашу точку зрения, — заключил Адам. — Да, не думал, что мне придется нанимать целый штат охранников. Но приверженцы «Фронта человечества» вынуждают меня это сделать. Да и не только они. Шариф взял один из бейсбольных мячей и подкинул его аугментированной рукой. — Но я не могу доверять ни одной из крупных охранных фирм. Так или иначе все они связаны с известными корпорациями. Конкурентами. Я собрал людей, которым могу доверять. Что касается вас, Адам, — он подошел ближе к столу. — Меган Рид сказала, что вы профессионал. Что вы тот, кто способен четко и грамотно организовать охрану компании и ее сотрудников. Тот, кто сможет гарантировать нам безопасность. Да, всем известна та история с Мексикантауном, но Меган изо всех сил убеждала меня, что большая часть показанного нам — ложь. — Половина как минимум. — Вы с Меган знакомы около десяти лет? — Девять, если быть точным, — кивнул Адам. — Вы интересный человек, Адам, — усмехнулся Шариф. — Я очень ценю то, что сделала для моей компании Меган, и я склонен ей доверять. Потому я хочу предложить вам должность начальника службы безопасности. — По выводам вашего КАСИ мне можно давать в подчинение десятки людей? — с иронией произнес Адам. — Сотни, Адам. Сотни.