Газетные вырезки

О несказанном Он просто лишний и безнадежный, с маниакальной надеждой в глазах, плетущийся следом. Россия не улыбается почти и урывками хватает все подряд, что льется из рога изобилия, при ближайшем рассмотрении, оказавшемся сточной трубой. И когда он уже не в первый раз кричит Западным странам вслед: «Я обязательно стану одним из вас!», - в зале повисает давящая тишина, и по инерции как-то не хочется даже перед лицом ослабленного, скинувшего красный ядерный щит в обмен на фирменные джинсы, врага взять ответственность за несказанный ответ: «Нет, ты другой, и ты странный». Об умирающем «Ты стал обузой для меня. Исчезни, сгинь» - Австрия ни секунды не сомневался в своих словах. Священная Римская империя – смертельно больной ослабленный подопечный, одним своим существованием грозил скорой войной с Францией, чего Австрии хотелось меньше всего. «Это конец» - Австрия брезгливо удалился из пышной залы, оставляя некогда великую империю наедине с отчетливо тикающими старинными часами и раздирающими ранами. До отречения императора оставалось несколько часов. О бессилии Австрия готов был кричать о том, что ненавидит Пруссию настолько громко, насколько вообще может. Но Гилберт не отвечал, предпочитая разрешать конфликты с помощью военной силы. И когда над полем боя рассеивался утренний туман, тут же раздавались крики и выстрелы – самые крупные и почти независимые округа империи обнажали оружие. Священная Римская империя поджимал губы, находясь невдалеке, все равно не имея возможности хоть что-нибудь изменить - те двое уже фактически вышли из-под его контроля. Хрупкое равновесие нарушилось, и былая гармония, былая жизнь – все стремительно скатывалось в бездну. Священная Римская империя стоял молча. Да и на что мог повлиять? Об утраченном Англия утопал в рыхлом белоснежном снегу по пояс. До Южного полюса, неизведанного и опасного, оставалось уже немного. Полярный ветер завывал жутко, и норовил сбить с ног. Но Скотт, опьяненный почти исполнившейся мечтой, стиснув зубы, шел против ветра. Англия следовал его примеру, но что-то странное начал чувствовать уже тогда. А вскоре перед его глазами предстала картина, повергшая в оцепенение, а затем – в смятение и ужас. Артур проиграл, и пришел после Норвегии, вторым, утратив всякое право на открытие. Немного успокоившись, Англия все же решил, что обязательно отыграется. Как минимум – вызовет посягнувшего на первенство дерзкого мага на дуэль. Об остаточном Его старый поржавевший меч давно уже пылится на скромной полке – других в Союзе не достать. Литва смотрит на прежнее оружие лишь изредка, вспоминая давно минувшие времена. Времена, когда рука была еще достаточно тренирована, чтобы крепко сжимать рукоятку, а на доспехах спекалась чья-то кровь. Доставалось тогда и России, и его озлобленной младшей сестре, и даже Пруссии, чудаку, после фактической смерти продолжающем мнить себя черти чем. Друзья и враги менялись как декорации в театре, и то немногое, что возвращает в славное прошлое – пальцы, перемазанные уже в собственной крови. Беларусь крепко сжимает остро наточенный нож, а Торис улыбается беззлобно и даже с благодарностью – она одна осталась рядом с ним, не потерявшись в бешеном потоке революций и войн. Она – единственное, пусть и невольное напоминание о былом величии. О титуле «Я могу сделать все!» - Китай говорит серьезно и, в общем-то, честно – не врет ведь. Качество – вопрос спорный, но количество и впрямь поражает. И никакие угрозы или обвинения не могут заглушить шум работающих заводов. Яо разводит руками – титул «мастерской мира» теперь по праву принадлежит ему. О вампирах Румыния делает жест рукой, приглашая гостью за стол. Губы Венгрии поджаты – с Румынией всегда были сложные отношения. Но повод собраться в этот раз довольно веский: на повестке дня вопрос о вампирах – существах загадочных и кровавых. Румыния щелкает бледными пальцами, и сырая темная комната замка наполняется пробирающим до костей сквозняком. А Венгрия, на мгновение, поддавшись царящей вокруг атмосфере мистики и тайн, подносит руки к свече, оставляя на каменной стене тень летучей мыши. «Желаешь вина?» - Румыния одобряюще кивает спутнице. И даже несмотря на повод, говорить об Эржебет Батори или Носферату, как-то не хочется. Да и какая разница – чьи кровавее? После фильмов, которые снимает порой Америка, подобные вопросы почему-то уходят на второй план. Румыния и Венгрия в плохих отношениях, но согласны они в одном - кто-то все-таки должен не забывать, какие на самом деле эти кровопийцы. О недостижимом Греция не скрывал своего восхищения наследием почившей матери. И как она – уверенная, что Солнце вращается вокруг Земли и освоившая геометрию на плоскости, но не в пространстве – создала то, чего до сих пор не может никто во всем мире. Колонны, на которые вовсе не опирается крыша, захватывающие поэмы, труды великих философов, поражающие своей анатомической точностью и красотой скульптуры – перечислять можно сколько угодно. Геракл давно понял, что не сможет стать достойной заменой ей, потому и открыл сад Древней Греции для суетливых нервных туристов, не забывая все же охранять от них камушки с вершины Акрополя. О дальнем «Я стану самым сильным! Я стану самым большим! И меня зауважают все» - Россия повторяет проникновенно, хоть и валится с ног от усталости. Зубы стучат, отмороженные пальцы уже почти не чувствуются, а обувь жутко стоптана. Иван держится из последних сил. Только побережье далекого Тихого океана по-прежнему остается где-то в необозримой дали.