***
Ифань не сводил взора с несколько нервного Чанёля, нахмуренного, смотрящего перед собой и напряженно молчащего, из-за чего и сам китаец чувствовал напряжение, хотя с чего бы ему? Волнение за Чанёля? Но о чем можно волноваться, если он все прояснил? Ву едва заметно качнул головой, пытаясь отогнать странное ощущение. С Паком он становился сам не свой, порой это настораживало парня, давно на него никто не влиял. Старший усмехнулся своим мыслям, думая о том, что это не так уж и плохо, раз у них с Чанёлем все хорошо, в этот миг младший взял его за руку. Ифань поднял голову, но Чанёль не смотрел на него, и парень посмотрел перед собой, отмечая, что они почти достигли дома Паков. — Нашел из-за чего переживать, — нарушил молчание Ифань, обнадеживающе сжимая чужую ладонь. — Меня так легко не спугнешь. Младший, казалось, смог взять себя в руки. Окутавшее его напряжение немного спало и, когда китаец вновь посмотрел перед собой, то понял, по какой причине произошли изменения. Чанёль пытался быть как можно более искренним со своей матерью, поэтому взял себя в руки. Ву хмыкнул, обида легко и ненавязчиво кольнула его, ведь, пусть и несколько эгоистично, но он желал, чтобы напряжение у Пака прошло благодаря ему. — Спасибо, — юноша повернул голову в его сторону и улыбнулся, запоздало сжав ладонь в ответ, и только после этого свободной рукой провернул ключ, заходя в дом. Ифань невозмутимо проследовал за ним, чувствуя себя гораздо счастливей, чем минуту назад. Оказалось, что и он имеет не меньшее влияние на Чанёля, а не только тот на него. Не сказать, что это немного потешило его самолюбие, но… Впрочем да, так и было, к чему обманывать самого себя? Чанёль прошел в гостиную и удивленно замер, увидев сидящего на диване отца. И было чему удивляться, ведь он последнее время реже обычного появлялся дома. Мама на это говорила, что у отца серьезные проблемы на работы, которые не терпят отлагательств. Но они проблемы уже половину месяца не хотели решаться, а Чанёль стал подозревать, что не знает чего-то важного, но копаться в этом не спешил. Что он, школьник, может знать о работе? Возможно, бывают и такие длительные проблемы. Прошедший за ним следом Ифань подался вперед, немного склоняясь в вежливом полупоклоне, и выпрямился, держась чуть-чуть позади Чанёля. Родители Чанёля, до этого момента что-то яро обсуждающие, повернулись в сторону пришедших. Видимо, они не услышали, как парни вошли. Женщина радушно улыбнулась, поднялась с дивана и хотела было подойти к прибывшим, как была остановлена мужем. — Я думаю, что распитие чай стоит отложить, — не терпящим возражения тоном произнес мужчина. — Рад личному знакомству, Ву Ифань. Крис напрягся, не сводя взора с отца Чанёля. Что-то подсказывало ему, что услышанное дальше одновременно и прояснит кое-что, и будет немного сложноватым для восприятия. У Чанёля не хватило сил даже на натянутую улыбку. Прежде, чем кто-то успел что-то еще сказать, юноша произнес: — Омони, абоджи*, до того, как вы вынесите нам мозг, хочу лично представить вам своего парня — Ву Ифаня. — Рад знакомству, — машинально произнес китаец. Мать Чанёля тяжко вздохнула, с трудом улыбнулась, никак не удивившись тому факту, что «друг» оказался не таким уж и другом, и, глянув на мужа, оповестила, что отойдет заварить чай. Чанёль потянул Ифаня за руку, усаживаясь на диван напротив отца, китаец уселся рядом с ним. Пак молчал, пусть и думал только о том, что как только у него появился парень, то каким-то образом в этот же момент выплыл отец из пучин своей загруженной работы. Неужели мама позвонила ему по такому пустяку? Нет, отец что-то знал о Ифане того, чего не знал сам Чанёль, и мама тоже это знала, поэтому позвала его. Но какой интерес может вызывать парень на полтора года его старше? Чанёль внезапно вспомнил недавнюю ночь, когда Ифань без малейших колебаний всадил лезвие ножа в плечо Тхуана. И он бы мог назвать это первым порывом, если бы убийственное состояние китайца не продолжалось еще часа два после всего произошедшего, а он не держался так за свою угрозу. — Дослушайте до конца, не перебивайте, информации достаточно и будет лучше, если вы не станете зацикливаться на отдельных моментах до того, как я закончу, — произнес мужчина. Чанёль и Ифань синхронно кивнули и, несмотря на напряжение, откинулись на спинку дивана, пытаясь добиться хоть какого-то расслабления. Крис старался не думать о том, откуда его знает отец Пака и почему он говорит с ним о чем-то важным в первый же день знакомства. Глупо же, не правда ли? Похоже на второсортный сюжет для сериала. — Лет двадцать назад этот город был наполнен эмпатами и аналитиками, а людей, не относящихся ни к тем, ни к другим почти не было. Может, потому что «простаки» были под запретом и подвергались сильным унижениям, — мужчина усмехнулся. — Думаю, вам не надо объяснять значения этих слов? — Эмпат — человек, чувствующий эмоции окружающих, — глухо отозвался Крис вместо ответа на вопрос. — А аналитик… — подхватил его Чанёль. — Тот, кто имеет высокие способности к анализу. Мужчина усмехнулся, одобрительно кивнул и продолжил: — Верно. Их стало становиться меньше, и это одна из причин появления в городе двух мафий. Я глава одной из них, принимаю под свое крыло аналитиков. Последнее время в основном тех, кто не умеет пользоваться своими способностями, но хочет научиться ради применения в будущем. Отец Ифаня возглавляет мафию эмпатов, но считаю, не стоит углубляться в наши дела, я рассказываю это для другого, — он выдержал паузу, прежде чем продолжил. — Вторая причина, по которой мы стали мафией, заключается в отношениях эмпатов с аналитиками. Так получается, что если они влюбляются друг в друга, то связь между ними невозможно разорвать. Более того, эта связь отнимает у эмпата возможность ощущать эмоции всех людей, он концентрирует свое восприятие лишь на любимом человеке. Твой отец, Ифань, сказал, что эта любовь ошибка, а искренность аналитиков не проверить, следовательно, нет смысла ради них терять такие возможности своих способностей. Эмпаты подхватили его решение и захотели нашего ухода из города, ведь чувства не поддаются контролю. Думаю, понятно, что сейчас происходит. Парни, пытающиеся переварить полученную информацию, лишь кивнули. — Ва уже поздно предоставлять выбор, — снова заговорил мужчина, поднимаясь на ноги. — Поэтому только предупрежу о том, что попытка разорвать эту связь будет слишком болезненна и не увенчается успехом. Мне пора идти, я пришел, чтоб объяснить то, из-за чего бы у вас возникли вопросы в любом случае, — он мягко улыбнулся. — Увидимся вечером, Чанёль. Из уст Пака послышалось «угу», он сидел, вцепившись пальцами в край дивана. В голове хоть шаром покати: пусто, ни одной мысли. Юноша был уверен, что ему понадобится несколько дней, чтобы принять и понять услышанное, а также решить, что со всем этим делать. Ифань резко подскочил на ноги, отодвигая пока узнанное в сторону, и в несколько шагов достиг мужчину. Пока у него имелась возможность, китаец должен был ее использовать. — Почему мой отец… избегает меня? — несколько нервно, на выдохе произнес Ву. — Потому что не хочет втягивать в этом и портить жизнь. Он не сможет запретить тебе влюбиться в аналитика, как не сможет позволить стать следующей главой мафии, — надевая обувь, отозвался отец Чанёля, выпрямился и посмотрел в глаза парня. — Он не ненавидит тебя. С этими словами, избегая последующих вопросов, он покинул дом, так как и без того сказал достаточно. Чанёль выглянул в прихожую, после чего приблизился к замерзшему посреди нее старшему и неуверенно обнял его со спины. Он думал о том, что узнать подобное от кого-то чужого и так внезапно ужасно неприятно. Ифань развернулся в кольце рук и обнял парня в ответ, чувствуя его беспокойство о нем. Почему-то это не будоражило китайца, а уже успокаивало. Тепло, уютно, спокойно. Ву действительно был обижен на то, что мать ничего ему не рассказала, — он был уверен, что она обо всем знала, — на то, что отец принял решение за него. Но Ифань был не маленьким ребенком, чтоб держать эту обиду в себе, устраивать сцену, игнорировать мать или сидеть в углу, нагнетаемый всем этим дерьмом. Ву решил разобраться со всем постепенно, а не руководствоваться первоначальными эмоциями. Стоило все обдумать, когда информация уляжется в голове, а пока… Он лучше насладится обществом Чанёля. — Я сделала чай, — мать Чанёля вышло в прихожую; ее сын дернулся, как от удара, и хотел отстраниться, но Ифань, ничего и никого не стесняясь в отличии от младшего, прижал его к себе. — Чанёль, не пугайся ты так, будто я не знаю, чем вы занимаетесь наедине. Дело явно заходило дальше объятий, — невозмутимо произнесла мисс Пак. — А теперь идите пить чай. Ифань, может, останешься на ночь? Ифань не сдержал усмешки, радуюсь пониманию со стороны женщины, и решил не отклонять предложение. Домой сейчас ему хотелось меньше всего, в противном бы случае, план не сорваться на мать не удастся.***
Чанёль расслабился и облегченно выдохнул только тогда, когда, пропустив Ифаня вперед, зашел в свою комнату и закрыл дверь. Чаепитие слишком затянулось, отец лаже успел вернуться домой и посидеть с ними за столом. В основном разговоры были о школе, мать Пака неоднократно пыталась рассказать какую-нибудь историю из его детства, а отец спрашивал Ифаня о жизни и увлечениях, интересовался их отношениями. Им пришлось умолчать о многом и немного соврать о происходящем в школе, посвятить лишь в часть короткой истории их отношений, а в остальном все было не так уж и плохо. Но разговоры эти утомили и Ифаня, и Чанёля, потому, когда время подошло к одиннадцати вечера, Пак оповестил родителей, что они идут спать, и потащил Ифаня за собой. Собственно говоря, Ифаня и тащить не пришлось, он охотно пошел за ним. Вслед им послышался веселый голос матери: — Не шалите! Чанёль не оценил ее веселья. Юноша повернулся, но не сделал и шага от двери, как оказался прижат к ней Ифанем. Глаза китайца блестели от желания, губы растянулись в легкой усмешке. Старший наклонился к уху младшего, опаляя его дыханием, и прошептал: — Знаешь, как тяжело сдерживаться весь день? Чанёль сильнее вжался в дверь и отвел взгляд, чувствуя, как от одного горячего шепота его готов окутать жар. — У меня родители дома, — прошипел юноша, упираясь ладонями в грудь Ву. — Тогда в твоих интересах быть тише, — хмыкнул Ву, резко отнимая чужие руки, устраивая их у себя на плечах, и подхватил Пака под ягодицы. В таком положении было не очень удобно, да и они были одеты, однако, он так сделал лишь для того, чтобы Чанёль лучше понял то, что сейчас произойдет и почему. Мелкий слишком расслабился. Юноша охнул. Его поясницу, не до конца отошедшую от вбиваний Тхуана, пронзило легкой, напоминающей и внезапной болью. Младший машинально обхватил ногами старшего за талию, сжав пальцами его плечи. Ифань прижался к губам Чанёля, утягивая его в долгий и жадный поцелуй. Крису и правда хотелось целые сутки отыметь Чанёля, еще с того момента, как он в одних штанах расхаживал по дому Исина. Прям хотелось демонстративно усадить на стол и оттрахать, потому что интерес друга напрягал. Впрочем, его бы отпустило это желание, если бы Пак не позволил себе лишнее в словах. Увы, младший не понял угрозы, а Ифань не мог дальше сдерживаться. — Ифань, — прерывисто выдохнул Чанёль, парень уже отстранился от его губ и целовал шею, увлеченно оставляя засос за засосом на бледноватой кожей, наслаждаясь этим. — Давай отойдем от двери. Китаец поставил его на ноги и рванул чужую рубашку в стороны; несколько пуговиц с тихим звяком покатились по полу. — Сними, пока не пришлось пришивать больше пуговиц, — глухо прорычал Ву. Пак вздрогнул и послушно избавился от рубашки, вместе с тем выскальзывая из стянутых с него Ифанем штанов с боксерами. — Может, пройдем… — неуверенно начал Чанёль, не закончив. — Я не позволю глушить тебе стоны подушкой. Ву уже и сам разделся, оставив только толстовку, но прежде, чем он успел хоть что-то сделать, Чанёль наконец решил избавиться от своей неуверенности и побыть малость своевольным. Пользуясь тем, что его уже не прижимают ни к какой поверхности, юноша вильнул в сторону, оказываясь за спиной Ифаня и горячо и влажно целуя его в затылок, отстраняясь на пару секунд, чтобы стянуть толстовку, тогда уже спускаясь ниже и целуя между лопаток. Крис на каких-то несколько мгновений прикрыл глаза, получая удовольствие от любимых губ на своей коже, а затем обернулся, обхватил его за бедра, разворачивая обратно к двери уже лицом и вцепляясь пальцами в бедра железной хваткой. Ифань проник в него сразу двумя пальцами, двигая ими осторожно внутри, разводя в стороны, и очень скоро добавил третий. Чанёль сдавленно простонал сквозь стиснутый зубы и зажмурился, упираясь ладонями в дверь и прогибаясь в спине. Его дыхание невольно участилось, парень настойчиво отгонял картинки событий в кладовой. Спустя пару неудачных попыток у него получилось. Ву наклонился, с упоением одаривая поцелуями спину младшего, плечи, затылок. Эта небольшая нежность очень быстро сменялась грубыми укусами, что становились все сильнее, заставляя Чанёля глубоко дышать, время от времени вместо вскриков покусывая до крови губы. Ему было бы намного спокойнее, если бы родителей не было дома. И, пусть мать прекрасно знала о таких вещах, да еще и лучше него, мысль о том, что стоны разнесутся по всему дому Паку не нравилась. Крис вытащил пальцы, вызвав томный выдох у младшего, и приставил головку ко входу. Он хотел поставить Чанёля на место после такого поведения, но решил в этот раз не начинать грубо, парень не пришел в себя и он это видел. Более того, пусть внешне младший оставался расслабленным, то внутри был напряжен. — Тшш, — как можно более успокаивающе шепнул Ифань и подался бедрами вперед. Чанёль прогнулся в спине сильнее и подался назад рывком, принимая член Ифаня полностью, словно показывая, что все в порядке. Юноша прерывисто дышал, жар туманил сознание. Ву еще колебался, потому Пак, усмехнувшись, дразняще сжал его член внутри, тихо и протяжно простонав, провоцируя. — Я так хочу тебя… как можно глубже, — хриплым шепотом отозвался Чанёль. И Ифань все-таки сорвался. Выпрямился, мимолетно скользнув взглядом по оставленным укусам, и, до боли сжав чужие бедра, принялся резко, грубо, отрывисто вбиваться в тело младшего. Чанёль казался ему хрупким, когда находился под ним, создавалось ощущение, что следующий толчок подкосит его, парень вскрикнет, что синяки на бедрах станут кошмарным, а под пальцами даже кости хрустнут. Когда Пак был под ним, то терял всякую самоуверенность, наглость, насмешливость, а от того и начинал казаться слабым, хрупким, покладистым. Это порой пугало, но в основном лишь усиливало удовольствие. Удовольствие от осознания того, что Чанёль так ему… подчинялся? Пока он только начинал подчиняться, скорее проявлял видимое, но сдержанное послушание. Жар накрыл Ву с головой из-за того, что он уловил ощущения Чанёля. Возбуждение вдвойне охватило его, еле заметная дрожь пробила тело. Ему хотелось больше, чем он мог получить сейчас и в такой обстановке. Чанёль под ним глухо стонал, кусая изменившую положения руку, когда головка члена проходилась по простате, окатывая его незабываемым наслаждением, к ощущению которого он еще не привык. Ноги подкашивались, только хватка Ифаня, отдаваясь несколько болезненно, не давала ему рухнуть на колени. Грудь парней тяжело вздымалась, дыхание сбилось: у Ифаня от собственных резких вторжений в тело младшего, а у Чанёля просто весь дух выбивало от мощных и беспощадных толчков старшего. Ему хотелось вскрикнуть или оглушительно простонать, но он не мог и это заставляло сердце в его груди биться о ребра с такой бешеной силой, будто так можно было высвободить все то удовольствие. Ву стал двигаться быстрее, чаще, задевая простату уже с каждым толчком, чем усложнял Чанёлю попытки сдерживаться. Пак вздрагивал под ним, выгибался в спине, подавался навстречу, принимая глубже. Это в какой-то степени сносило крышу, но недостаточно. Китаец протянул руку вниз, обхватывая ладонью член Чанёля, надрачивая ему. Пак не выдержал, простонал в голос и прикусил язык, краснея и ударяясь лбом об дверь. Он не сдержался! Ифань победно усмехнулся, словно только этого и ожидал, и почувствовал, как Чанёль сжимает его внутри, но уже не нарочно. Юноша был на пределе. Крис двинулся еще несколько раз, особенно резко в последний, в который раз достигая простаты, останавливаясь и кончая вместе с Чанёлем. Он успел обхватить ладонью головку чужого члена, из-за чего вся сперма попала на ладонь, чудом не капнув на пол. Чанёль задрожал пуще прежнего, зажмурился, судорожно хватая ртом воздух, потому как пока сдерживал стоны, то едва не разучился дышать. — Ифань, я не могу стоять… на ногах, — прохрипел младший, ноги все-таки подкосились. Ослабивший хватку Ифань едва успел подхватить его чуть выше, уже за талию, избегая прикосновения к ужасному синяку. — Я держу, — тихо произнес старший. — Скажи, где душ, мы пойдем вместе.***
Ифань лежал на кровати Чанёля, прижимая младшего к своей груди, а свободной рукой поглаживая по волосам. Пак, ослабленный событиями и информацией, почти не шевелился, только уткнулся в ключицу Ву, тяжело дыша, греясь, ведь замерз после тоже. И ему, и его телу действительно был нужен отдых, потому что юноша даже не разошелся, а младший уже ослаб. Это никуда не шло, более того, вызывало в нем сильное беспокойство. Такими темпами младший будет ходить совсем изможденный. — Ты почему не спишь? — поинтересовался все также тихо Ифань. — Слушаю биение твоего сердца и пытаюсь понять, ты волнуешься или оно от чувств так колотится. — От всего вместе, — Ифань зарылся носом в волосы Чанёля. — Спи. И имей в виду, что когда ты придешь в себя, то я устрою тебе такую длинную и насыщенную ночь, что ты пожалеешь о каждой своей шалости. Чанёль устало улыбнулся, прикрывая глаза и все также слушая чужое биение сердца. — Не сомневаюсь… Я люблю тебя, Ифань. Казалось, сердце Криса забилось еще быстрее. Дыхание перехватило и он шумно выдохнул, чтобы привести его в порядок. Он вдруг ощутил, что чувства Чанёля… стали сильнее? Или просто начали восприниматься отчетливее? — И я тебя люблю.