***
Сиэль извелся от отсутствия новостей. Ему не чужды были чувства и он, хоть когда-то и пожелал, чтобы его тюремщики почувствовали все то же, что и он, все равно не мог не принести свои соболезнования. Себастьян не приходил, и принцу русалок вновь становилось тоскливо. Со слугами не поговорить, они спешат по своим делам. Правда, был благодарен, что в его аквариум запустили рыбу и других морских обитателей, хоть с ними поговорит, понимать-то они понимают, но сказать не могут.***
На пятый день траура Себастьян явился, переступил порог жилища своей русалки. Он выглядел лучше, чем в день, когда умерла матушка, но взгляд все ещё оставался болезненным. Оказавшись на берегу, он упал прямо на песок. — Сиэль. Русал появился сразу же и сердце его сжалось от вида принца. — Привет, — попробовал улыбнуться. — Как ты себя чувствуешь? На улыбку не хватило сил. Наследник лишь повернул голову и взглянул в сапфировые глаза, передавая через взгляд одолевавшую его боль. Когда абсолютно все во дворце напоминало о матери. И даже глаза русала… сапфир. Драгоценный камень, который любила она. — Иди сюда, — Сиэль протянул руки. Он находился достаточно близко к берегу и ему так хотелось утешить парня. Тот поддался. Поднялся с тёплого песка и вскоре оказался в объятьях морского прекрасного создания. Его голова оказались на мокрой груди русала, а руки того крепко обняли за плечи, а после стали мягко перебирать волосы. Свои руки, немного дрожащие, Себастьян сцепили на талии. — Все, что нам остается, быть сильными ради тех, кого уже нет с нами, — стал тихо шептать Сиэль, не переставая оказывать поддержу с ласками. — Когда умерла моя мама, я стал опорой для своего отца, чтобы тот не сломался и не впал в отчаяние. — Я не могу… — жалко проговорил Себастьян, чувствуя себя как никогда беспомощным. Смерть матери пошатнуло его равновесие, выбило из колеи. Как мириться с тем, что есть и быть сильным?.. Вид отца убивал последние старания. — Ты можешь выговариваться мне. Давай я понесу часть твоего груза. Я его уже нес и понимаю, какого это, — успокаивал русал. — А ты помоги своему отцу. — Она… была для меня всем. С самого детства находила время, чтобы быть рядом. Радовалась вместе со мной. Смеялась. Грустила. И плакала. Каждую ночь пела мне колыбельные. А порой рассказывала удивительные истории. Она всегда была на моей стороне. Даже если в чем-то я глубоко заблуждался. В день, когда болезнь ещё не подобралась к ней, она заговорила о тебе. Сказала, что… тебя следовало отпустить. Что нельзя держать живое создание, у которого есть чувства, и те, кто его ждёт, взаперти, как пленника. Тогда я, как и всегда, не принял ее слова к сведению. Глупец… — Твоя мама всегда будет рядом с тобой, — Сиэль с грустью улыбнулся и глаза защипало от слез. — Ты можешь найти ее в твоем окружении. Привычные дела будут напоминать о ней. А еще она будет жить в твоем сердце и воспоминаниях. Это самое главное. Людям, что чисты и добры душой, всегда даётся маленький срок. Так случилось с матерью Сиэля. А теперь и Себастьяна. А их сыновья, лишившись главной опоры в жизни, могли лишь принять тяжёлый удар судьбы и двигаться дальше. Себастьян позволил себе отпустить вновь зажившие внутри чувства, и слезы полились из глаз. Он не издал ни единого звука. И только теплая влага и трясущиеся плечи показывали то, что принц действительно плачет. Плачет в объятьях русала, который понимает его боль, как никто другой, и разделяет ее. Сиэль поглаживал его по голове, успокаивая, как делала Элеонора. Себастьяну нужна поддержка, и он может ее дать. Самому было плохо, но понимал, кому сейчас хуже. Ведь для этого и существует опора. — Твоя мама хотела бы, я думаю, чтобы ты больше улыбался. Опустошенным, после выплаканных слез, Себастьян вскоре затих, но объятья так и не прервал. Он лишь сильнее обнял русала и слегка потерся щекой о его грудь. — Да, — тихо заговорил, почти шепотом, — я знаю это. — Тогда улыбайся, — Сиэль пропускал шелковистые пряди через пальцы, — несмотря ни на что. Это будет сложно. Особенно тяжело, когда все королевство, вот уже почти неделю, носит траур. Но Себастьян будет стараться. Ради мамы. И ради убитого горем отца. Он будет стараться. Не смотря ни на что.