Кто бы знал, но не ко всем с приглашением учиться в боевой стратегической школе МКФ приходит сам Хайрам Графф.
Иногда приходило письмо. На плотной белоснежной бумаге, заверенное скопированной печатью, с механически ровно поставленной подписью где- то в углу листа. Но чаще всего, прямо с уроков детей вырывают из их армейский училищ, и вот, через пару часов они уже пакуют вещи. Так просто, без пышных проводов и рассуждений: "а ехать ли". Такая роскошь была непозволительна тем, на кого не возлагали судьбу человечества.
Средние умы- средние почести. Но, для всей семьи новобранца это была большая гордость. Это значит, что этого ребенка ждет что- то большее, чем стандартное армейское обучение. Оттуда никто не выходил со званием меньше, чем офицер. После последней войны с жукерами человечество осознало масштабы своего технического отставания от противника. Людям победа далась, на самом деле, вовсе не мощью войск и благородством солдат. Людям победа далась лишь чудом, что жукеры не посчитали эту планету достаточно разумной для серьезного сопротивления. Людям лишь повезло, что враг ошибся. Второй раз этого бы не произошло. И все прекрасно это понимали. Потому войска сделали упор на кадры. Достаточно умные, чтобы нагнать хотя бы половину отставания в прогрессе. Достаточно юные, чтобы быть управляемыми.
Детей от шести лет собирали по всей планете. С ранних лет учили подчинению, но не сковывали их начальный потенциал. Мудрый шаг, если они хотели получить гениального командира. Прививали патриотизм, дабы через него манипулировать курсантами. Холодный расчет, ориентированный строго на результат.
Потому что так работает война
Не всем уготовано было стать великими на этой войне, но почти все внесли свой вклад в победу. Будущая победа Эндера Виггина стала символом победы человечества. Он поставил финальную точку, стал "вишенкой на торте" проделанной колоссальной работы огромного количества людей. Если быть точным- всего человечества.
По обыкновенной случайности, в день, когда будущий Великий Эндер Виггин должен был отбыть на станцию, где положит начало самым Великим событиям в истории Земли, кое- кто собирался отправиться вместе с ним.
Менее заметная, менее яркая, как и все остальные, растворившаяся в свете восходящей звезды военных побед, Хадлей Морлей была рядовой курсанткой военного училища на Земле. Сейчас мало осталось школ, не приспособленных к времени всеобщей мобилизации. Сегодня утром она вновь должна была быть в там. Через пару дней ей исполнилось бы шесть, правда, по нынешним порядкам это не было значимым или важным. Но, несмотря на все, внутри нее кипело волнение, которое она не могла ничем объяснить. Тем утром она еще не знала, что оно оправдано, и причины откроются довольно скоро.
Дорога к школе лежала через несколько улиц, неподалеку от "Музея естественной истории". То, что раньше носило название "Колледж Каспер" теперь именовалось "Училище МФ для курсантов среднего и малого звена". Чем по сути и было. Дети от двух до семи лет считались "малым звеном". Начальным уровнем. Остальные- до десяти лет- носили значки и гордо звали себя "средним звеном". Возрастные рамки были сугубо условными. "Прыжки выше головы" поощрялись преподавателями, потому многих "способных" детей потом переводили. Нет, не в следующий класс.
Их увозили в другие школы, в городах поблизости, и никто даже не представлял как дальше складывалась их судьба. Из- за этого классы постоянно перетасовывались, их состав не был постоянным и потому завести с кем- либо хоть немного теплые отношения было попросту невозможным.
Зато легко было нажить себе врагов.
Все дети в стенах училищ походили разве что на шакалов, готовые рвать за место под солнцем. Мониторы тщательно следили чтобы те не перестарались в своем усердии, но и останавливать это никто не собирался. Учащимся уставом не позволялось бить других курсантов, но ощущение конкуренции и ненависти в рядах новобранцев росло с первых дней обучения.
Их ненависть не собирались подавлять. Ее хотели использовать.
Но Хадлей это было малоинтересно. Она не была из тех кто "прыгал выше головы". Ее роль в этой игре была размыта, неопределенна, большую часть времени, вопреки всем наставлениям, она посвящала не стратегии и не тренировкам.
Если быть честным, то всему чему угодно, но не урокам.
Принуждение к изучению казалось ей испытанием, но вне стен дома она не могла в полной мере выразить свое недовольство.
Каждый день казался ей бесконечно долгим в серых стенах ее школы, а в силу возраста, она просто не могла сосредоточиться на задаче. Но именно этого требовали от нее учителя. Все ее существо сопротивлялось попыткам бесчисленной вереницы наставников вложить в ее голову семена знаний, чтобы потом собирать пышные плоды своих стараний.
Все происходящее, как подсказывало ей подсознание, походило на массовое помешательство. Угнетало, пугало, но чаще всего, вызывало непонимание.
Обычно, таких детей не держали в школах. Всех учили подчинению, учили выполнять задачи, несмотря ни на что. Самодеятельность поощрялась лишь тогда, когда шла на пользу работе. Свобода выбора была иллюзорной. Ты мог выбирать лишь как вертеться в установленных рамках. Но ты не мог покинуть их. Хадлей не догадывалась об этом, но вопрос о ее отчислении вставал много раз.
Но, ей везло. Она знала ровно столько, чтобы не отставать, но и не светиться. Она была самым средним из средних звеном. Ее родители были требовательны, но не могли взять с нее больше, чем им казалось, она способна.
И ее это устраивало
Вот и сегодня, проходя по длинным коридорам школы, она ожидала лишь считать бесконечно долгие минуты до конца учебного дня. А потом до конца учебного года. И всех последующих лет в этой суматохе военной паранойи.
Но сегодня стены школы пахли как- то иначе. Это неуловимое веяние заставило ее поднять голову и рассматривать оконные рамы, белые непрозрачные двери, как будто она видит это место впервые. Как будто она впервые подняла голову.
Именно сегодня идеально отлаженная система ее жизни дала сбой. Что- то в ней пошло не по плану именно тогда, когда преподаватель остановил ее в дверях кабинета, и заевшая пластинка серых будней дала заметную трещину.
Он не был молод, среди густых темных волос уже пробивалась седина. Но был в прекрасной физической форме. Он всегда опускал взгляд на курсантов, будто боясь уронить с головы книгу. Его вовсе не волновало, если ученик не попадал в поле его зрения. Каждый раз Морлей ловила себя на мысли, что таким образом он осуждает их, будто- бы говорит- "Это только твои проблемы, раз ты не вышел ростом. Никто не будет давать тебе поблажек из- за твоих недостатков".
Но, несмотря на все странности характера, он был неплохим человеком. В меру дружелюбно относился к ученикам, и несмотря на его взгляд, голос всегда будто выражал сочувствие.
- Курсант Морлей.
Его голос был мягким, иногда терялся в шуме других голосов, но даже если его не всегда было слышно- его всегда слушали. Он был тем, к кому прислушивалась даже Хадлей, видя в нем единственного, в ком она могла бы хотя бы надеяться отыскать поддержку. Быть может, ее наивность не знала предела. И хоть всех отучали от этой мысли, она оправдывалась- "мы же еще дети".
Морлей спешно затормозила, развернувшись лицом к преподавателю. Подойти ближе она не могла, ведь тогда исчезла бы из поля его зрения.
Офицера Говарда Солара все звали просто "Командир Сол", если поблизости не оказывалось других преподавателей. Он не просил так его называть, но и возражений не выразил. "Командир Сол" был весьма загадочной персоной этой школы, хотя ученики не знали ничего конкретного ни о ком из преподавательского состава.
Да и не поощрялось такое любопытство. Дети были сами по себе, все остальные были их наставниками. Становится друзьями им не дозволялось.
Но, кто остановит слухи?
Кто- то считал, что он приставлен приглядывать за моральным состоянием младшего состава школы. Те, что были чуть наивнее, что таким образом он грубо нарушает устав, подставляя свою голову ради общения с ними. Как- то даже появился слух, что их преподаватель- член военного командования, но в отставке по неизвестной причине.
Но, все слухи относительно их наставника быстро появлялись, и столь же быстро затухали, создавая вокруг Говарда Солара атмосферу загадочности, которой он притягивал интерес детей, тем самым зарабатывая их расположение к себе. В одну теорию Хадлей точно верила. Он не просто так старался показаться "своим" среди учеников. И хоть эту мысль Морлей считала самой рациональной, она не могла остановить отчаянное желание хоть кому- то доверять. И доверяла ему.
- Командир Сол?
Он прошел вглубь кабинета, как обычно, ни сказав ни слова. И каждый раз Хадлей приходилось выбирать между двумя мыслями, должна ли она пойти за ним, или он не заметил ее и ушел по своим делам.
В отличие от остальных преподавателей он не носил тяжелую обувь и не чеканил каждый шаг. Его одежда была проста, но элегантна. Этот человек скорее носил бы пиджак, если бы не время и не место, в котором они оба оказались будто случайно.
- Хадлей. Нам нужно поговорить-
Он остановился за своим столом, спешно выискивая что- то среди бумаг.
- Ты неплохо справляешься с симуляторами. Но, интересно то, что я не наблюдаю стратегии.
Она замялась. Командир Сол всегда начинал разговор будто с середины, но сейчас это звучало ещё страннее, чем обычно. Было ощущение, что вся цепь диалога уже спланирована в его голове, а что ответит Хадлей- просто условность.
- Я использую то, что могу использовать. У меня нет стратегии.
Командир Сол не поднимает на нее взгляда, что кажется все еще странным, но возражений у нее не было.
- Могу я узнать об этом больше?
Говард был мягок, но требователен. Никогда не поймешь, что он действительно чувствует. Он зол? Раздражен? Ему все равно? Эта неопределенность мешала Хадлей сконцентрироваться, будто выбивая почву из под ног и беседа не могла казаться больше непринужденной. Ей нужно было несколько секунд, чтобы вновь собраться и продолжить.
- У меня нет стратегии. Она появляется сама по себе, исходя из того, что я имею в этом раунде игры.
Безусловно, она не могла была утверждать этого даже самой себе, но Морлей показалось, что ее слова заставили командира на миг замереть, будто он тут же перестроил всю цепь их диалога в своей голове.
- Процент твоих поражений на первых двух уровнях сложности составляет тридцать два и сорок девять процентов. Зато на третьем уровне всего семь.
Это звучало как вопрос, упрёк и похвала одновременно. И в тоже время не звучало никак. Будто ему было все еще все равно на то, что она скажет. И в тоже время ей казалось, что эти слова- самые важные слова в ее жизни.
- Обычно, все ученики считают карту с поясом астероидов самой сложной. Там же можно разбиться о камни при неудачном маневре. Плюсы третьего уровня в том, что он максимально приближен к реальности. Там сохраняется реальное расстояние между астероидами и пояс уже не является столь опасным.
И далее использую планеты. Обычно все смотрят на характеристики корабля, на очки и список побед соперника перед началом игры. Но стоит смотреть на карту. Потому что третья часть учитывает все силы, действующие на игрока.
Включая притяжение планет.
Говард хмурит брови, все еще смотря в свои листы, будто в его голове выстраивается сложная система, а его нагло отвлекает от размышлений маленькая девочка.
- То есть, ты используешь физические характеристики космических тел, делая ставку на неосведомленность соперника. Рискованный шаг- недооценивать врага.
- Я делаю ставку на их предсказуемую ошибку. На их слабость, потому что она есть у всех. Ее просто нужно найти в игроке еще до начала игры.
- Не считаешь, что лишь один шаг- это недостаточно?
- Мне хватит и одного просчета, чтобы использовать его.
- А если ошибешься ты?
Она остановилась.
До этого их разговор напоминал настольный теннис, где Говард бросал мяч, а ей было необходимо успеть отбить его. Но сейчас Морлей явно ощутила, что вся эта игра подводила ее именно к этому вопросу.
- В космосе нельзя учесть всего. Слишком много неизвестных переменных, и ты не знаешь, какая выпадет тебе.
Стратегии, приведенные в наших книжках работают лишь в идеальных условиях.
Только на первых двух уровнях.
Третий уровень далек от идеала. Он имеет процент внезапности.
Как и наяву, космос- калейдоскоп неприятностей, каждую их которых тебе необходимо использовать в свою пользу.
Ученики считают космос опасным и враждебным, считают его самым неудобным полем для сражения. Но он- океан возможностей. И нужно просто осознать это быстрее соперника.
Занавес.
Солар замер и опустил бумаги в желтую папку, убрав ее в стол.
Больше вопросов не было.
Он проводил ее жестом руки, снова взявшись за свои документы.
В растерянности Морлей замерла на месте, не понимая, почему преподаватель так и не подошел к сути вопроса. Но он молчал, и кажется, даже уже забыл о ее существовании.
Их разговор прошел так быстро, казалось, не более чем за три минуты. Он задавал вопросы не прерываясь, у нее практически не было времени их обдумать. Возможно, в последствии она будет жалеть об ответе.
Хадлей вышла из кабинета, смерив расстояние до двери в семи шагах, и ее разум захватил вихрь из произнесенных слов. Как заевшая пластинка их разговор повторялся снова и снова, потому что она знала, что должна была ответить не так.
Но что сделано- то сделано. В любом случае, даже если она изменит свое мнение- Солар узнает об этом.
***
Но, на сегодня так просто все не закончились бы, она поняла это как только через два урока на ее датпаде появилось плавающее сообщение, которое блокировало все системы ее компьютера.
Хадлей Морлей, проследуйте в кабинет 201 для для получения дальнейших инструкций.
Это было дурным знаком. Она знала, что ее утренний разговор с командиром Солом не заставит ждать о себе напоминаний. Она сказала что- то не так? Или напротив, ее ответ слишком совпал с ожиданиями преподавателей? Всего пара неверных слов и она могла распрощаться со своим относительно спокойным существованием. Морлей могла была быть списана и отправлена домой, как и многие другие. Так происходило очень часто и для этого не нужно было сильно стараться. Или могла быть переведена в другую школу, возможно за городом, где даже связаться с семьей было бы проблематично. Впервые она всем своим существом захотела остаться за этой партой, которую ненавидела сколько себя помнила.
Хадлей Морлей, проследуйте в кабинет 201 для для получения дальнейших инструкций.
Игнорировать сообщение было бессмысленным. Вскоре в дверях ее кабинета появилась два офицера, поспешившие вывести ее из класса. Один из них забрал датпад с ее стола.
Никаких объяснений не последовало.
Единственное, в чем она была уверена: проходя по пустым коридорам, она точно заметила Командира Сола, покидающего кабинет директора.
И на этом все.
- Вы считаете, она подойдет вам? Я, как директор, не вижу в курсанте ничего выдающегося. Ничего, чтобы понадобилось Международному Флоту.
- Господин Корнер, позвольте, но это теперь мне решать. В своих бумагах вы не замечаете самого главного. Статистика не покажет вам правды об учениках.
- Я не понимаю.
- Вам и не нужно. Все равно курсант Морлей не подходила этому типу обучения. Здесь никогда потенциал ее не будет раскрыт.
Все происходящее далее запомнилось ей как в тумане. Врачи, скальпель, монитор, директор. Относительно счастливые новости он доносил серьезным, практически безэмоциональным голосом. Хадлей заехала домой на полчаса. Ей дали время лишь попрощаться с семьей. Морлей не хотела уезжать. Но и остаться не могла. Ее мирная жизнь рассыпалась на части. Больше она не сможет плыть по течению. То, чего она опасалась, настигло ее. И она могла была поклясться, что во всем виноват Говард Солар и те несчастные игры.
Это была вербовка, не более чем. Частая практика в их время. Никого не удивляла мысль, что в любой момент ребенка могли выдернуть из привычной жизни и превратить в шестеренку гигантской военной мегамашины.
Их к этому и готовили.
Более того, это принималось за честь.
Стать частью военной системы, посвятить себя уничтожению врага...
Врага же? Она не могла ответить точно. Кроме громкого "ВРАГ" о Жукерах мало кто знал подробностей.
Биологическое строение- базовый уровень. Тактика боя- ноль. Стратегия- ноль. Внутреннее социальное устройство, давайте угадаем, снова ноль!
Их враг был столь же иллюзорен, как сама цель войны, причин которой никто даже не рассматривал.
Они сражались не более чем с образом, а пугали их страшными масками и обширной пропагандистской системой.
И теперь она- безымянная часть системы- углубляется в нее, якобы "поднимаясь по карьерной лестнице". Но на самом деле, она просто утонет в обмане, закрепится в системе, не сможет бороться с ней, ее голова будет так забита этой игрой, что спрашивать о мотивах своих действий не будет времени и не будет сил.
И это происходит прямо сейчас.
Видимо, надо было этим утром оставаться дома.
***
К вечеру она прибыла на станцию, близ стартовой площадки шаттла.
Шея все еще болела от снятого монитора.
Устройство, отслеживающие все биометрические данные ее организма, смотрящее ее глазами и слышащие ее ушами, часть ее тела, была вырвана, а рану теперь прикрывает лишь кусок марли. Ощущения были, будто ее лишили опоры.
Незримый наблюдатель больше не видит ее.
Стала ли она свободнее, или это тоже ловушка?
Впервые девочка почувствовала себя одинокой, в чем было по какой- то причине так стыдно признаться.
Ее, вместе с другими детьми, проинструктировали на базе за полчаса до отлета. Выдали желтые костюмы для перелета, со значками МКФ, вшитыми на плечи.
Все были преисполнены радости предстоящего путешествия. Они ведь отправляются в космос. Далекий, неизведанный мир, где они, а никто другой, будут в самом центре событий.
Хадлей не могла разделить их радости, поскольку ее мысли все еще путались, она все еще лишь смутно понимала, где находится и что ее ждет. Ее голову занимала лишь печаль расставания с семьей. И более- ничего.
***
Детей погрузили на места за десять минут до отлета. Морлей повезло расположиться ближе к краю, где бы никто не мешал, где она была бы не столь заметна.
Мысли прояснялись. Появилось столько вопросов. Она смотрела на всех этих детей, и точно знала- они понимают почему они здесь. Они на своем месте. И не могла понять лишь одного, она- то здесь за какие заслуги? Было сложно поверить, что на станцию Международного Флота, туда, куда не допускают "простых смертных" вдруг проник залетных игрок.
Чужак.
И теперь, чтобы остаться там, ей нужно стать невидимкой. Незримым наблюдателем. Слиться с толпой, чтобы снова вернуть себе контроль над ситуацией.
Но правда была в том, что контроль- это иллюзия. И теперь она понимала это лучше, чем когда- либо.
Шаттл был готов к отлету, оставалось лишь одно пустое место. Все ждали кого- то, кого- то знатно опаздывающего. Хадлей с тоской смотрела на пустующее сидение, пытаясь удержать хрупкую надежду на то, что если этот "последний" не явится, то все они никуда не полетят.
Но, стоило ей закончить эту мысль, как в дверном проеме появилась фигура мальчишки, примерно ее роста и возраста, в таком же желтом костюме. Он осмотрелся по сторонам, будто растерялся и пытался понять как вообще попал сюда, но сзади его тут же подтолкнул в спину офицер с именем "Хайрам Графф" на форме, и мальчику пришлось проследовать на свое место.
Кто- то сзади крикнул, что сейчас они наконец полетят.
И они взлетели.
Уже через десять минут полета стало ясно, что опоздавший паренек был важной персоной. Для того самого офицера, Хайрама Граффа, он будто был единственным цветным пятнышком на фоне безжизненной серой массы. В том проеме, Графф высился за его спиной как орел над птенцом, и почему- то сразу становилось понятно: этот мальчик- единственный достойный лететь на всем этом корабле.
Казалось, что все это было затеяно лишь ради него. Остальные- массовка.
И это более чем устраивало Морлей.
Тем лучше, если этот мальчик хотя бы в половину так же хорош, как о нем думают.
Чем выше он поднимется, тем скорее все это закончится. Тем раньше она вернется домой.
Она повернула голову, насколько это было возможным
Теперь все ее мысли невольно крутились вокруг этого мальчика, Хайрама Граффа, возвышающегося за его спиной как каменная громада, Командира Сола, так загадочно промелькнувшего в коридорах школы. Незаметно для себя, она почувствовала, что доверяет этим людям, вовсе не зная их.
После расставания с семьей ее душа искала кого- то, кем могла бы восполнить утрату.
И прекрасно осознавая, чем чреваты такие мысли, она гнала их прочь, снова и снова вспоминая взгляд Говарда Солара, как бы говорящего "Никто не будет давать тебе поблажек за твои недостатки".
Там, куда она летит, нет места семье, друзьям, честно говоря, ей и самой там нет места.
Ей нужно быть осторожной.
Корабль наполняется голосами, насмешливыми выкриками, гоготом и шумом.
Все так же, как бывало в школьном автобусе.
Только этот летит через космос, оказываясь все дальше от Земли с каждой секундой.
Хадлей щурится, принимая последние попытки уснуть, но сосед пихает локтем ее в бок, и ей приходится открыть глаза. Тут же она замечает большой циферблат, крупными красными цифрами, размером с ладонь, отсчитывающий время до прибытия. Осталось всего одиннадцать минут.
Всего одиннадцать.
Очень скоро они будут на месте.
Морлей с усмешкой вспоминает про свой день рождения и с тоской оглядывает голубой край родной планеты в иллюминаторе.
Впервые она так далеко от дома.
Но, есть ли место лучше космоса, чтобы встретить свой день рождения?
