Ограбление

      Я отлично понимала чувства лидера: он потерял уже двоих своих подопечных, и по ощущениям с каждым из шестерых у него были тесные отношения. Можно ли было назвать их партнёрскими, дружескими, братскими? Не знаю. Но очевидно было то, что их образ действий был отлаженным, как будто отрепетированным годами. Кроме того, они умели жертвовать собой ради других, о чём свидетельствовало поведение Би Бома в его предсмертные минуты, ведь чтобы отвлечь внимание полицейских от Ю Квона, он целиком принял удар на себя, за что поплатился жизнью. Нужно ли было скорбеть о нём хотя бы ради приличия? Не уверена. Я плохо знала этого парня, но он запомнился мне, как не самый большой добряк среди этой группы лиц.       — Как это произошло? — Зико опустил голову, надвинув на глаза кепку, что разглядеть можно было только его потрескавшиеся тяжёлые губы. Должно быть солёные слёзы, стекавшие по ним крупными каплями, доставляли ему дискомфорт.       — Ты правда хочешь это услышать? — Кён провёл рукой по своему болезненного цвета лицу, пытаясь смахнуть с него налёт усталости. — Прояви каплю милосердия, он только что видел, как… не стало… друга, — его голос судорожно прервался, и он, попытавшись выдать это за случайное стечение обстоятельств, отвернулся к окну.       Каждый из пассажиров джипа, так кстати подмахнувшегося, на какое-то время погрузился во внутренние размышления. Это была своеобразная минута молчания в память об усопшем, прерываемая лишь шмыганьем Чжэ Хё, который то ли подхватил простуду, то ли по-тихому плакал, увозя нас на угнанной тачке из Сувона. Позже, когда Ю Квон, наконец, вновь обрёл способность говорить, он поделился с Зико обо всём, что видел. И про два трупа в мешках, и про простреленный висок Би Бома, и про его последний взгляд, брошенный на нас, и про то, насколько пугающе хлестала кровь из его головы, заливая лицо до неузнаваемости на тот момент, когда его душа уже покинула тело.       Чи Хо потребовал подробных объяснений от бедолаги Хё, которому сложно было сосредоточиться на двух вещах одновременно: он вёл машину и плюсом держал оправдательную речь, от чего переставлял слоги местами и шепелявил больше обычного. Из его хаотичного повествования, можно было понять то, что действовали они с Мин Хёком (а именно так звали убиенного) по отработанной схеме: выследили девочек на подходящих колёсах, сняли, благодаря обворожительной внешности, развлеклись и усыпили при помощи снотворного.       — Им м-много было не надо. Они чёрт знает чем были накачены ещё до нас. Знаешь, такие охочие вырваться из-под родительской опеки дай-певочки… Э-э… Пай-девочки, которые сосут, как опытные шлюхи. Ну и вот… Когда они вырубились, мы обшмонали их тряпки и взяли ключи. Это-о… Я пошёл разбудить Кёна и Тэ Иля, чтобы сообщить о том, что у нас новая тачка и помогал им остаток ночи перетаскивать оружие. Вроде всё… Зачем ему понадобилось их кончать?.. Я не могу поверить в это дерьмо.       — А может они отбросили коньки от передоза? — неожиданно для всех Тэ Иль выдвинул на обсуждение свою версию. — Ну типа, когда много алкоголя смешать с таблетками можно конкретно откинуться. Склеить ласты.       — Нет. Это точно была не передозировка, — мне впервые за наше недолгое знакомство захотелось озвучить своё мнение. — Ю Квон не даст соврать, мы слышали, как копы говорили о свёрнутых шеях. Хватит притворяться, давайте смотреть правде в лицо: этот «оппа» был больным садистом.       На этот раз мне прилетело не от кого иного, как от Квонни. Признаться честно: не ожидала. Между мной и приятелем он выбирал последнего. Он припечатал мне свою ладонь в лицо, от чего я улетела к дверце, брякнувшись об неё косточками. Когда же его гнев сменился на милость, он принялся хватать меня за руки, подбородок, пытался поцеловать и слёзно просил прощения, что я стала сильно сомневаться в его психической стабильности. Ю Квон обнял меня, болезненно схватив за шею и, зарывшись носом и губами в волосы, прошептал мне:       — Прости меня. Так было нужно.       Не знаю, кому это было нужно и насколько ему можно было верить, но я сдала ему сдачи, отвесив звонкого леща. Он остался сидеть с отпечатком руки на лице. Точнее, мы оба. Сумасшедший любитель хлопушек Тэ Иль развернулся к нам со среднего сидения, которое делил с Кёном и, внимательно пронаблюдав нашу взаимную раздражённость через свои очочки, выдал:       — Давайте уважать память о Хёке. Захлопните свои клювики, пожалуйста. Иначе я начиню их динамитом, и… ба-бах!       Очень милые отношения, что тут ещё сказать. Следующим пунктом назначения был Чхонан. Ехать решили без остановки до критической нулевой отметки бензобака. Что творилось с впереди сидящими от моего взора было скрыто, я слышала лишь периодические всхлипы Чжэ Хё, которые как вирус передавались остальным. Наблюдать за нескончаемым сельским пейзажем стало столь же тоскливо, поэтому я решила побаловать нервные клетки и, притулившись лбом к окошку, задремала.       Впервые в жизни меня разбудил запах еды, на который желудок отреагировал, пребывая ещё в фазе сна. Ноздрями я втянула ароматы жареной во фритюре картошки, луковых колечек и до отвратительности маняще пахнущего мяса из бургера. Открыв глаза, я обнаружила, что головой лежу на коленях у Ю Квона и майонез, вперемешку с горчицей из его булки с курочкой, капают мне прямо на лицо.       — Оп! С возвращением ту зэ хэлл, — вдобавок к соусам на меня полетели ещё и крошки. Отлично просто. — Просыпайся и покушай. Ты, наверное, голодная. Вот, — он сунул мне в руки пропитанную жиром обёртку с какой-то съестной штуковиной внутри. — Не знал, что ты любишь, поэтому взял тебе то же, что и себе: чикенбургер, — он пальцем смазал «горчинез» с моей щеки и отправил его себе в рот.       Я села, и поблагодарив его за то, что не дал мне помереть голодной смертью, принялась с аппетитом поглощать фастфуд в себя. Подавляющие остатки разгруппированного преждевременной кончиной бэнда делали то же самое. Глянув в окно, я сообразила, что мы на такой автозаправке, где в дополнение к бензину можно сделать заказ на поесть. Совсем рядом я узрела Чжэ Хё, который заправлял бак топливом, а чуть поодаль у старомодной телефонной будки ошивался Кён. Я вспомнила, что обронила свою сумочку ещё тогда в банке, должно быть за это время со мной хоть кто-нибудь да попытался связаться. Прекратив жевать, я залипла на этом вшивом аппарате.       — Чи Хо? — я подала голос и сидящий передо мной Тэ Иль не без интереса развернулся, чтобы погреть уши.       — Я, — Зико не глядя в мою сторону, продолжал обгладывать куриную ножку. К слову, делал это он крайне бескультурно и громко.       — Можно я позвоню? — я неотрывно следила за тем, как мрачнеет выражение его лица.       — Кому? — он вытер испачканные в жире пальцы о салфетку и тоже перестал работать челюстями.       — Маме, — я сделала паузу и продолжила. — Понимаешь, они с папой живут в пригороде, и мы созваниваемся раз в несколько дней. Вдруг они звонили, а я не ответила. Скорее всего они забьют тревогу. Будет лучше, если я сама скажу им, что всё в порядке. Навру чего-нибудь…       — А она дело говорит, — Ю Квон неосторожно влез в разговор, за что Зико наградил его кодовым взглядом «похоронись, а». — Чжикоу, ну ты сам подумай. Если они заявят в полицию, это будет полнейший писос. Если хочешь, я сам проконтролирую её базар…       — Помолчи. Как-будто щас он не полнейший, — Чи Хо что-то соображал, водя языком по зубам внутри рта, выковыривая из них остатки пищи. В машине было жарко, так же, как и за её пределами. Я видела, как капельки пота переливаются на его бритых висках. — У тебя ровно минута. Иди, скажи Кёну, что я дал добро на звонок. Сболтнёшь лишнего — отыщу твоих родаков и порежу у тебя на глазах.       — С-спасибо, — я потянула на себя ручку авто, но она оказалась заблокирована, тогда я постучала в окошко, чтобы Хё обратил на меня внимание и открыл дверцу снаружи. Он уловил мои конвульсивные потуги, неуверенно перевёл глаза на Зико, тот, в свою очередь кивнул, и только после этого мне было позволено выйти.       Всё тело словно онемело, а задней части я вообще не чувствовала из-за того, что несколько часов подряд находилась в сидячем положении. В ногах с не циркулирующим кровотоком противно покалывало, а голову кружило от духоты и полученных побоев. Я дошла до телефона-автомата и передала Кёну сообщение от Зико, которое являлось разрешением к осуществлению аудио-моста с моей семьёй.       — Номер хоть помнишь? — он зашёл в будку вместе со мной, устроившись напротив.       — Да, — я сняла трубку. — Мамин номер знаю наизусть.       Кён методично опустил мелочь в монетоприёмник, а я набрала определённую последовательность цифр, после чего последовал соединительный гудок. Ухом этот умник приложился к трубке с другой стороны, чтобы иметь возможность фильтровать разговор, а руку заранее поместил на рычаг сброса. После пятого гудка я услышала: «Алло».       — Алло! Мам? Привет, это я, — при звуке маминого голоса, мне отчаянно захотелось расплакаться, но Кён покачал головой, давая мне понять, что не стоит этого делать. — Ты, наверное, звонила… Нет??? А, ну да… Я же никогда не беру на работе трубку… Я хотела сказать, что… потеряла зарядку от телефона. Вот. Он выключился. Никак не могу дойти до радиотоваров и купить запаску. Поэтому звоню из автомата. Я… взяла несколько дней за свой счёт. Поехали с девчонками покататься. Нет, не одни. С нами парни, так что за рулём надёжно. У меня всё прекрасно. А у вас? — мама начала вдаваться в подробности и Кён «режущими» движениями провёл ребром ладони по своей шее, намекая, чтобы я закруглялась. — М-мам? Тут время ограничено. Пока, мам. Приеду — наберу.       Кён сбросил звонок, и я поспешила покинуть будку, глотая ртом горячий воздух, точно выброшенная на сушу рыба. Хотелось рвать и метать, кричать, ударить кого-нибудь. Вместо этого я сжала руки в кулаки и вернулась к джипу, подгоняемая Кёном, который на людях корчил из себя саму обходительность. В машине на своём сиденье я обнаружила неожиданный сюрприз в виде острозубого уродца из упаковки с Хэппи Милом. Непонимающе уставившись на игрушку, я вопросительно обвела моих похитителей глазами. Это что, компенсация за причинённый ущерб?       — Это тебе, принцесса, — Тэ Иль подмигнул мне и прищёлкнул языком. — Я бы в жизни не отдал, но просто у меня уже есть такой. У нас теперь парные монстры, заебись, да?       Мы ехали до пограничного контроля, где встряли из-за досмотра, допустить которого ну никак было нельзя, потому что наш багажник ломился от огнестрелов. Сидящий на этот раз за рулём Ю Квон попытался нарушить правила и прорваться сквозь полицейский заслон, чем только навлёк их гнева и ухудшил положение. Нам удалось ненадолго уйти от преследования с мигалками, но буквально через несколько километров нас поприветствовал дорожный патруль в засаде, состоявший не менее чем из пяти полицейских машин. Впереди была серьёзная преграда, пробиться через которую без потерь не представлялось возможным.       Тогда Тэ Иль двинул локтем Кёну под дых и попросил его вытащить самодельные связки динамита, которые зачем-то распихал по карманам своей спортивки. Затем, ко всеобщему удивлению, он вылез из джипа и с поднятыми вверх руками неторопливо пошёл по направлению к полиции.       — Что он, блять, задумал? — Зико с пассажирского места следил за своим тронутым на всю крышу дружком, а Ю Квон, тем временем, на всякий пожарный нажал на кнопку блокировки. Все выжидали.       Тэ Иль дошёл примерно до середины расстояния, разделявшего его от копов, и обернулся. Мы видели, как он ухватился за палочку от леденца, неизменно находящегося у него во рту, и помахал нам. От этого жеста у меня неприятно засосало под ложечкой, потому что он очень уж напоминал прощание.       — Чи Хо, останови его! — Кён заорал, кидаясь к Зико. Его рука легла лидеру на плечо и стиснула его, думаю, до разрыва капилляров. Чи Хо полез разблокировать дверцы машины, потому что Ю Квон начал терять контроль над ситуацией.       Последнее из того, что я запомнила, было то, как Чи Хо дёрнул ручку и бросился вслед за Тэ Илем. Затем я видела, как Чжэ Хё метнулся за Чи Хо, и нагнав, скрутил ему руки. Я видела, как маленький любитель опасных петард взрывает себя вместе с копо-тачками. Вы когда-нибудь были свидетелем того, как человека разрывает на куски? Хотела бы я потеряться в том облаке дыма, которое как гриб выросло над этим местом. А ещё я хотела бы навсегда забыть выражение лица Кёна, который очень походил на труп в дышащей по инерции оболочке.