На границе Пустоты

— Кей, скажи, а почему у вас у всех, эм… то есть у нас у всех… белые волосы? Это какой-то дресс-код? Кей подошел со спины и, улыбаясь, потрепал меня по голове. — В некотором роде. Что может быть менее ограничивающим, чем отсутствие определения. Ты у Гранжа спроси, он тебе расскажет, почему у белого нет никакого цвета по своей сути. А у черного наоборот — сразу все. Сейчас я стоял и рассматривал нового себя в некое подобие зеркала, которое Второй сотворил прямо из воздуха. Можно сказать, я изменился только в цветовой гамме, а так… Такое же худощавое телосложение, ростом невысок — если встать на носочки, то можно было бы сравняться с линией плеча Второго; волосы белые, как и у ребят, и лезли они во все стороны, будто солома; довольно прямой нос и упрямое выражение на лице. Все по большому счету то же самое, за исключением «окраски». Вот только ушек не было. И хвостика. Я вздохнул. Нет, я конечно уже привык к их отсутствию, но увидеть свое отражение и в действительности осознать, что всего этого больше нет, было горько и печально. Своего рода прощание с детством. Рассматривая свою белую, будто седую, голову, вертя ее так и сяк. Я вспоминал, как ты, задумавшись, зажимал мое ушко между большим и указательным пальцами и ласково перекатывал мягкую шерстку, будто пытался определить, из чего же она состоит. Тебе нравились мои ушки. Я и не думал расставаться с ними так скоро, но, как это сказал Шиз: «Пустота никого не выпускает из своих объятий просто так…» Что ж… И вправду можно считать, что я отделался легким испугом — не так уж и велика была цена за возможность жить дальше… Однако, все равно в душе осталась печаль. Я вздохнул еще раз. Еще одна вещь, помимо волос и оттенка кожи, которая действительно сильно меняла мою внешность — это цвет глаз. Именно из-за них я по началу вытаращился на свое отражение, испытав подобие шока. Мои темные, почти черные глаза с неяркими фиолетоватыми прожилками приобрели медово-золотистый оттенок. Мне подумалось, что если выключить свет, то они будут светиться, как у Шиза в момент нашего знакомства… Я смотрел и понимал, что вижу себя, Аояги Рицку, и в тоже самое время сознание отказывалось это подтверждать, с бунтом поднимая из желудка обжигающую волну тошноты под воинственный бой сердца по барабанным перепонкам. Янтарные! Как у Шиза, Кея и Гранжа! Демонические, совершенно иные! Не бывает у людей таких глаз! Меня не сильно беспокоило до этого момента, что у парней такие же  — по сравнению с их метаморфозой из непонятных огоньков в реальных телесных существ, особенный цвет их глаз не заботит как факт. А вот когда подобное приключается с самим собой, это очень специфическое впечатление! «Становится все чудесатее и чудесатее…» — припомнил я Льюиса Кэрролла, когда немного успокоился. Поборов панику, я все-таки решился приблизиться к зеркалу лицом и оттянул нижнее веко указательным пальцем. Глаз, в общем-то как глаз, если бы не цвет и странное мерцание на самом дне зрачков… «Кто я такой? Или что я такое?» — Проскользнула невеселая мысль, как напуганная мышь по полу кладовой, но вспомнив год, проведенный с Кацуко-сан, я запрятал ее подальше с ощущением, что где-то мы уже такое проходили, и решил, что буду действовать по обстоятельствам. «Если начать решать сейчас эсхатологические вопросы, то так и до безумия дойти недалеко», — со знанием дела кивнул я себе в отражении. Кей все еще стоял позади и наблюдал, как я себя рассматриваю. Затем, будто что-то пришло ему в голову, Второй провел прямой ладонью по моей макушке, отмеряя мой рост, и уперся ее ребром себе в грудь. Оценив результат в отражении, Кей задумчиво проговорил: — Мне кажется очень правильным, что в качестве Источника ты черный-черный, а когда Творец — белый. Красиво и метафорично. — Кей, а почему тогда Пустота видится отсюда черной? Она же тоже пустая? Кей рассмеялся. — Пустота… Как бы тебе это объяснить… Она пустая в нашем восприятии. А на деле — Ничто. Небытие. То, что за гранью понимания. Не пытайся думать об этом, как о присутствии или отсутствии чего-то. Просто прими, что есть нечто, не поддающееся осознанию в полном объёме. У каждого свое представление о Пустоте. Мы вышли из нее и когда-нибудь вернемся обратно. — Как в теории Большого взрыва? — С надеждой спросил я, уцепившись за ассоциацию из моего мира. Кей пожал плечами. — Не знаю… Вот с такими вопросами лучше обращаться к Умнику. Я посмотрел в сторону Гранжа. Наверное, надо будет это с ним обсудить. С момента этого диалога прошло уже довольно много времени. Сколько — сказать не берусь. Ребята взялись за меня всерьез. Каждый учил тому, в чем преуспел больше других. Шиз гонял меня по своей программе, стараясь отточить навыки, связанные с расходованием резерва: как-где сэкономить, как обойти законы сохранения энергии, а где их эффективнее применить, как использовать примитивные силовые приемы. Когда я спросил, зачем мне это может понадобиться, Первый снисходительно ухмыльнулся и ответил, что жизнь — очень непредсказуемая штука, и что никогда не знаешь, что может потребоваться тебе завтра. Припомнив свою биографию, я мысленно с ним согласился и больше подобных вопросов не задавал. Если на Шиза легла вся силовая часть тренировок, то Второй оттачивал мои умения в том, что касалось точности, скорости и гибкости: иллюзии и творение материального, пространственные переходы, трансформации реальности, модификация собственных способностей — одним словом все то, что в моем мире и принято называть красивым европейским словом «магия». Понятное дело, что от этих занятий я приходил в полный восторг и с энтузиазмом новоиспеченного неофита был готов слить весь свой запас энергии на создание какой-нибудь эффектной ерунды: сотворить фиолетовый огонь или густую как гель воду, вырастить причудливый цветок… Ребята смеялись и говорили, что мне баснословно повезло: тот факт, что после оборота у меня возобновлялся резерв, давало мне возможность учиться практически без перерыва. Поэтому мой цикл бодрствования обычно делился на две фазы. Первая — поработать Источником, пополняя резерв новоиспеченных братьев, в чем я тоже за последнее время преуспел. А вторая — тренировка в роли Творца. Под конец я здорово выматывался и топал в свой уголок системы, жалобно подвывая, что мои наставники — изверги, в край меня загоняли и, вообще, спокойно жить не дают. Система во времена моего обучения просто расцвела. Теперь ее населяли предметы всевозможных форм и расцветок: от больших геометрических фигур, будь то здоровый синий куб, сотворенный по заданию Шиза, до созданного в качестве упражнения повышенной сложности, маленького очага с пламенем, которое все время меняло свой цвет, перетекая из красного в оранжевый, в желтый, в зеленый и далее по списку. Я наотрез отказался его убирать после урока, такой он был красивый. Тогда вместе с Первым мы придумали для него некое подобие энергетической батарейки, чтобы после, это уютное чудо могло функционировать и дальше. В общем, как смеялся Кей: «С того момента, как они завели себе братишку, пространство в системе стало заканчиваться с потрясающей скоростью ». Третий всерьез взялся за мою теоретическую подготовку, рассказывая мне о тонкостях мироустройства вместо сказок на ночь, когда я уже вымотанный валялся в постели после всех проделанных заданий, созданных предметов, раскрашенных небосводов, а до этого еще отпахав как Источник на неполный рабочий день. Самое главное, что я уяснил, открывать систему, находясь в другой, дело довольно опасное. Основная сложность — нестабильность пространства. Я должен еще немного потренироваться и поучиться у Шиза контролировать расход энергии. Еще я понял, даже если я стану самым сильным на свете Творцом, то просто так я домой попасть не смогу — связь с миром, которая построилась через тебя, слишком ненастоящая в условиях этого измерения, и грамотно выстроить координаты у меня не выйдет. Из-за дальности перехода даже очень сильному Творцу с большим резервом придется отдать слишком много энергии, поэтому сам переход можно назвать «билетом в один конец». А садясь в поезд, для счастливой и долгой жизни очень желательно оказаться на именно Земле, а не в районе Альфа-Центавры или галактики Андромеды. Так что, предстояло ломать голову дальше над тем, как вернуть меня домой. Время шло, и я учился. У меня начали получаться примитивные иллюзии живых объектов: спокойно сидящая мышь, или смирно стоящий конь. Надо признать, первое время они выходили ужасающе уродливыми — вот никогда не думал, что мне действительно на практике пригодится выученный от корки до корки учебник по зоологии. Он, можно сказать, просто спас бедных животных… Исключительно благодаря ему, мышь обрела мышиный хвост, а конь, спустя какое-то время получил правильные ноги. В первый раз, когда я увидел, что у меня получилось вместо лошади, захотелось грохнуться в обморок, потом убежать за спину Кея с криками «на нас напали пришельцы», а затем всплакнуть над несчастной судьбой неповинного животного, которого я создал в общем-то сам. А еще показалось, что я понял, чем именно тебе помогает навык рисования в системе. Во время урока с Кеем я припомнил, как ты создал заклинание с сотней бабочек, и в полной мере осознал, насколько оно было мощным. Сколько воли и концентрации нужно, чтобы создать все это хаотично-мельтешащее столпотворение маленьких разноцветных насекомых? Ты, наверное, у нас на Земле действительно уникум… Как я понимаю, Кей такое тоже может, но думаю, несмотря на внешнюю молодость, этому существу уже очень-очень много лет. Это чувствуется лишь изредка, в те моменты, когда Второй ненадолго сбрасывал личину беззаботного и любопытного весельчака. Тогда от него веело опытом прожитых лет, силой и опасностью. Почти как от Гранжа, только немного иначе. Мне вообще кажется, что я, наконец, начал тебя хоть немного понимать. До того, как оказался в роли Творца, я не мог осознать, что же означали твои действия и слова на самом деле: почему тебе так нравилось водить меня за руку, зачем потребовался тот самый первый поцелуй, который так сильно выбил меня из колеи, почему ты прятался от меня, как больная кошка под кроватью, когда тебе было плохо или больно. Тебе нужна была моя вера. Сильная вера, в то, что ты существуешь и что обязательно со всем справишься. Только сейчас я с ужасом понял, на каком сухом пайке ты находился все то время со мной. Я наконец-то осознал, почему ты не смог противостоять приказу брата, когда он велел тебе уйти. Это у меня не было сил. Это у меня не было веры ни в тебя, ни в себя. Я просто не умел, не понимал, не знал… Но ведь это не оправдание? Это не стало оправданием для Пустоты, когда я по незнанию остался там совсем один. До моего исчезновения в системе, между нами была совсем слабая, полупризрачная связь, но я так и не смог ею воспользоваться. Это я не был готов. Это я не сумел. Правы были Зеро, когда отчитывали меня за мою небрежность. Абсолютно понимаю всех, кто верил, что победит нашу пару с легкостью — на тех крупицах энергии, которые ты умудрялся собирать при разговорах, прикосновениях, в тебе проявлялись чудеса экономии и изобретательности. В общем грустно понимать, что из-за своей же невежественности я так просто тебя потерял. «Не отдавай меня, Рицка.» Сказанная тобою фраза заиграла во мне совершенно другим смыслом. Это не имело ничего общего с физической принадлежностью, и уж тем более с теми подколками, которые отпускал Кио. Мне следовало бежать к Нулям и требовать у них объяснений, или к Рицу, да хоть к самому Дьяволу, а не с апатией рефлексировать о смысле жизни! Ты просил тогда на этом чертовом кладбище… Ты же тогда просил меня… Просил, стоя на коленях. А я так ни черта и не понял. Я тогда просто испытывал жалость. Мне казалось, что тебя надо просто утешить и успокоить, и что все будет хорошо… Глупец! Я действительно просто маленький растерянный мальчик, которым меня называли. Помнишь, ты сказал, что предал меня, исполнив приказ Сеймея? Нет, Соби, это я. На самом деле, это я все время тебя предавал. Только за счет твоей силы воли и выдержки мы продержались вместе так долго. Только благодаря тебе. Я виноват перед тобой. Я не выполнил данное тебе слово. Это у меня перед тобою долг, Соби. Я стоял в центре системы и смотрел на ребят. Шиз и Кей о чем-то беседовали, переставляя камешки на доске го. Ты, а теперь еще и эти ребята… Я осознал в полной мере, что несу за вас ответственность, как за существ, которые доверились мне, понадеялись на меня, даже несмотря на то, что все вы старше, умнее и опытнее во много раз. Я не имею права вас подвести. Я, наконец, понял, что я Источник.