На границе Пустоты

Передо мной в большом кресле полусидел-полулежал мужчина, укрытый по грудь одеялом, и внимательно глядел на меня. Те же уверенные черты лица, темные волосы с проседью, сейчас зачесанные назад, не слишком широкий рот, но губы четко очерчены; нос с хищной горбинкой и светло-карие глаза, почти желтые, как у меня. Может этот оттенок тут не редкость, в отличии от Земли? Сейчас Гедур выглядел усталым, словно больным: морщины заострились — у крыльев носа они расчерчивали уже немолодое лицо особенно ярко; слегка слезящиеся глаза с темными пятнами под ними, градиентом растекавшимися в голубовато-белесое у слёзного мешочка; следы обкусанных корок на губах… Я был рад его увидеть, но после первой же секунды меня скрутило беспокойство. Я помнил, как нехорошо выглядел на той поляне перелом, как встреченный мной всадник был бледен и слаб, как много крови он тогда потерял… А может… Может в рану попала инфекция? Я что-то слышал о заражении крови… — Гедур… — Позвал я по имени устало улыбающегося мужчину. Он кивнул, показывая, что слушает. Его глаза блуждали по моему лицу, словно наша встреча с того самого дня была долгожданной, словно я для него значу что-то большее, чем просто случайный спасатель-недоучка… Надо выяснить, что у Гедура с ногой… Я похлопал по передней поверхности бедра и указал на него. Гедур грустно улыбнулся и покачал головой. Так… Он что, меня не понял? Я вновь указал на его ногу и вопросительно развел руками. Гедур вздохнул и, еле заметно прикусив губу, словно борясь с болью, откинул светлый плед из мягкой шерсти. Мое сердце ухнуло куда-то в пятки. Я медленно сделал шаг назад. Ноги у мужчины не было. Точнее она оканчивалась чуть выше колена культей, туго забинтованной какими-то светло-голубыми тряпками. Я застыл в тишине кабинета, как кузнечик в густой прозрачной смоле, и, кажется, даже не моргал. Небрежным движением запахнув плед обратно, Гедур внимательно посмотрел на меня и мягким голосом проговорил: — Рикхард, бидх ми гу ма серат. Его спокойный голос разбавил густоту паузы, и я, будто очнувшись, растерянно посмотрел на хозяина кабинета. Я не… Я не ожидал такого. Мне казалось, что я все сделал в том лесу правильно… Разве нет? Почему тогда?.. Внутри все стянулось в тугой клубок. Теперь я уже пристально всматривался в лицо немолодого мужчины. Мне показалось, что это именно по моей вине все так вышло, что, скорее всего, я слишком сильно перетянул ремни, или же наоборот… А может надо было положить и второй жгут, как собирался в самом начале? Черт! Черт… Из-за моей неопытности и необразованности опять страдает человек… Я опять стою и растерянно хлопаю глазами, а момент оказался давно упущен… Мне стало так стыдно за то, каким героем я себя чувствовал в тот день, когда вернулся в систему. Окрыленный «благим деянием» я был так доволен собой… И вот теперь… Судя по всему, все эти переживания отобразились на моем лице, и я вздрогнул, когда ощутил прикосновение ладони Киер. — Чен э сео, а шуис агад, дуинэ уансал огг. Гедур, негромко хлопнув в ладоши, с наигранным укором посмотрел на меня, и его лицо на секунду отпустила болезненная маска. Живость его глаз в тот момент дала мне надежду, что этот смелый человек найдет силы поправиться. — Рик. — Вновь окликнул меня мужчина и, протянув руку, поманил к себе. — Ан д’фэйр ту ам байле гу сабхайлте? Он явно задал мне какой-то вопрос, но о чем именно? Опять неведение… Как же я хочу научиться их понимать! Может Гранжу хватит данных, чтобы понять хотя бы основу языка? Это бы очень помогло. Я несмело сделал шаг вперед, и Гедур пару раз по-дружески хлопнул меня по плечу. В тот же момент я услышал поступь за спиной, и мой затылок опалило звучание неслишком мелодичного голоса Шареха. Я обернулся. — К’Инги С’а Шарех, ма прионн. Ба ми комла риз ан лэнаб бо на коллтеан сэйр. Чойних син э анн ам медан на ойдче… Командир говорил минут десять без запинок или пауз. Его речь напоминала продуманный сухой рапорт — в ней не было ярких эмоциональных оттенков, свойственных дружеской беседе, зато все эмоциональные оттенки были нарисованы на лице Киер. Она то прикрывала рот рукой, то нервно поджимала губы и все время бросала на меня жалостливые взгляды. Что там такого рассказывает Шарех, что наша домоправительница так впечатлена? Несколько седеющих прядей все время выбивались из ее прически, и она поправляла их аккуратными прихлопывающими движениями, не забывая при этом иногда охать или вздыхать. Выражение лица Гедура сделалось жестким, испытывающим. Он слушал отчет молча, не перебивая, только иногда задавал короткие вопросы и на командира не смотрел. Когда Шарех замолчал, в кабинете вновь зависла пауза. Что-то не так? Гедур чем-то недоволен? Не на это я рассчитывал… Я понял, что наверное нужно действовать. Ухватив командира за ладонь, от чего тот несказанно удивился и, обернувшись, растерянно уставился на меня, я подошел поближе к Гедуру и, смело улыбнувшись, произнес: — Шарех. — Я утвердительно закивал головой, треся рукой капитана на весу. Гедур, словно выпав из прострации, обернулся на нас и, поразмыслив над чем-то и хмыкнув, улыбнулся. — Шарех. — Повторил я уже серьезно и придвинулся к командиру поближе. Хозяин кабинета, сощурившись, внимательно оглядел молодого вояку и, приподняв одну бровь, проговорил: — Уилл, ан уарисин. Лайз гу бхайл ан дитис агаб ар ан горд, анис та ту, а койхрад арисон мо мак. Тэагис дха, а уил дад, а та фиос агад тэйн. Рука Шареха напряглась и, он преводя взгляд с меня на Гедура, начал немо шевелить губами. По всему было видно, что он ошарашен. — Ма прионн… — Проговорил он, но Гедур его перебил, теперь обращаясь к Киер. — Киер до-лан, кур ас да треэд. — Распорядился мужчина. Дама мягко кивнула, утвердительно что-то проговорила в ответ и, окинув Гедура внимательным взглядом, обратилась к Шареху. Тот уже немного расслабился и выглядел весьма задумчивым. — Та ам прионнс сигт. А нис та э нас феар Рикхард, а торит гу на агине. А байл куим агат ар аи слигэ? Я понял только то, что Киер что-то спросила, и что это касается меня. Командир, теперь сам уже перехватывая мою руку, отрывисто кивнул Гедуру, на секунду замерев с опущенным подбородком, и проговорив короткую фразу, выпрямился. Я почувствовал, как он начинает несильно тянуть меня в сторону двери. Нам пора уходить? Наверное, да… Гедур выглядит уставшим, ему наверняка лучше сейчас отдохнуть. — Гедур… — Негромко позвал я, и когда поймал его взгляд, улыбнулся на прощание. — Флаб, мак. Нис бид торр уин агайн. — Мягко проговорил мужчина и тоже улыбнулся. Я почувствовал, что капитан начал тянуть еще сильнее и, поддавшись, последовал за ним. *** Шарех проводил меня до комнат и, дождавшись Киер, оставил меня на попечение домоправительницы. Вновь проведя осмотр содержимого большого деревянного шкафа, она вручила мне большую просторную рубаху до пят и жестами велела переодеться. Увидев это платье, я сначала заупирался, но с грозной леди было очень трудно спорить одними жестами. В постели я оказался, как принцесса из сказки — с тремя подушками и в ночной девчоночьей сорочке. Дурацкое ощущение. Хорошо, что у них тут не принято спать в ужасных чепчиках с рюшами. В общем, когда меня оставили одного, я выждал около получаса и, убедившись, что меня никто не собирается беспокоить, развернул коридор к ребятам. Первым делом надо было поговорить с Гранжем. Времени было немного — я переживал, что мое отсутствие заметят, а еще ведь надо успеть хотя бы немного поспать. — Ребята! Я сбежал, но не надолго! Думаю, утром меня придут будить, так что… — Ба… Рик! Я смотрю, ты променял варварские шкуры на платье из коллекции последнего сезона? — В своей манере поинтересовался Кей, материализуясь рядом со мной. — Весьма мило! Но, хочу заметить, предыдущий костюмчик был более практичным. — Привет! Где Гранж? — Не стал я вступать в полемику со Вторым на тему местной моды, ибо это могло затянуться очень надолго. Кей пожал плечами и, разведя руки, скептично проговорил: — Где-то тут. В общем как и всегда. Двадцать четыре часа, семь дней в неделю. — Хорошо, что пришел. — Гранж возник из неоткуда и, сделав шаг, оказался совсем близко. — Много нового? — Очень! — Быстро ответил я и. чувствуя нервную дрожь предвкушения спросил, — У тебя получилось? Третий вместо ответа довольно улыбнулся и положил мне пальцы на виски, вслед за чем последовала вспышка в сознании. После нее голова знакомо потяжелела, а мысли, как обычно стали путанными, и я не мог понять, за какую хвататься. — Я возьму новые воспоминания? — Спросил Гранж и, получив мой слегка заторможенный кивок в ответ, продолжил. — Я разработал только основу, Рик. Ты на вряд ли сможешь сразу понимать местных, но спустя какое-то время все придет. Я приложил небольшой словарь, но там немного. Слушай как можно больше и пробуй говорить. Еще есть кусок по фонетике. Твой язык отличается по произношению — некоторых звуков в нем просто нет. Я добавил. Это не должно оказаться проблемой. Так что, пока все. Я обработаю новые данные и подготовлю еще материал. Ты когда придешь в следующий раз? — Э… Думаю, что если все будет в порядке, то следующей ночью, наверное… — Хорошо, я попробую уложиться. Я смотрел на Кея с Гранжем и думал, как же мне с ними повезло. Просто невероятно сильно повезло — умный и талантливый Третий, общительный, тонкочувствующий Второй и сильный умелый Прервый. Я еще раз кивнул головой и, понимая, что вот-вот расчувствуюсь, вздохнул и проговорил: — Поделишься воспоминаниями с ребятами? Я очень устал за сегодня — надо нормально поспать. Только резерв пополню и пойду обратно. Гранж согласно покачал головой, а притихший Кей задумчиво проводил меня взглядом. Потянувшись в надпространство и вновь пережив странное ощущение, переворачивающее все внутренности, я наконец-то почувствовал, как сила течёт во мне полноводным потоком. Сладостно зажмурившись, я целую минуту воспринимал себя целостным и законченно-полным. Когда я был Источником, ощущение гармонии с окружающим миром с лихвой перекрывало неспособность к созиданию материального. Я источал силу, которая пробивается через тело из неведомых глубин мироздания, и получал немалое удовольствие от того, что можно не думать о поддержании системы, рациональном расходовании резерва и тому подобном. Конечно, я становился более уязвимым и беспомощным, но с другой стороны, моя слабость была соизмерима с самым обычным человеком, поэтому ничего зазорного я в том не видел. В роли Творца тоже было множество притягательных моментов. Ощущение силы сладко струилось внутри, когда резерв был наполнен сырой энергией, и я был волен использовать её по своему усмотрению; или же когда сила почти видимо искрясь срывалась с кончиков пальцев, и я усилием воли придавал ей форму, определяя её назначение. Очень легко было себя представить самым могущественным существом во вселенной. Блаженно побалдев от ощущения душевного баланса, я вновь обернулся Творцом, и в моем теле осталось столько энергии, на сколько хватало моего резерва. Мне показалось, в последнее время объём сохраняемой силы возрос, словно от постоянных тренировок моё сознание могло удержать большее её количество, сворачивая плотно сжатым дремлющим клубочком. Большой резерв — это хорошо. Теперь можно возвращаться. Я внутренне потянулся к энергии, спящей внутри и, высвободив часть, приготовился строить коридор. — Пока, ребята! Я завтра вернусь, заодно попробуем как-нибудь соотнести наши часы с временем на Эрде. — Удачи, малыш. — С какой-то тоской в глазах проговорил Кей, но все-таки улыбнулся. *** Я проснулся сам. Из длинного вертикального окна спальни мне в лицо светил пронырливый солнечный луч. Тепло щекоча кончик носа, он мягко, но назойливо доставал меня во всех частях большой кровати, и я сдался. Разлепив веки и с минуту поморщившись, я навострил уши и прислушался к звукам в соседних комнатах. Тишина. Хмммм… Интересно, поблизости ничего не происходит, или тут просто стены толстые? Выскользнув из постели и отыскав вчерашний костюм, я быстро переоделся и высунул нос в гостиную. Никого. Короткой перебежкой шмыгнул в ванную, умылся, наполнив металлическую раковину по тому же принципу, что и большой чан вчерашним вечером. В уборной даже имелось нечто, похожее на зубную щетку, которой я не преминул воспользоваться, но вот отыскать зубную пасту среди многочисленных баночек и бутылочек я так и не решился. Вернувшись в центральную комнату, я, нелепо постояв в центре пару минут, с осторожностью нажал на дверную ручку, самую обычную кстати говоря, и выглянул в зеленый зал, залитый солнечным светом. Интересно, сейчас раннее или позднее утро? Увидев книжные ряды и прикипев к ними взглядом, я направился к ближайшему шкафу и, ухватившись пальцами за кожаный переплёт одного из томов, вздрогнул, услышав: — И’р Рикхард! Так и не достав томик с полки, я резко развернулся и, ухватившись за грудь выдохнул — Сидур. Он поднялся из одного из кресел и, держа в руках какую-то нетолстую книжицу, радостно мне улыбался. Я оглядел его с ног до головы. Юноша был одет богато. Лоснящаяся ткань камзола отблёскивала матовыми фиолетовыми переливами; огненно-рыжие волосы были заплетены на висках колоском, а между ними свободно зачёсанные посередине пряди, соединяясь с косичками, оканчивались небольшим хвостом на затылке. Лихая серьга в ухе и хитрющий разрез глаз. Ничего сейчас не напоминало мне того напуганного перемазанного в грязи мальчишку у костра, каким я его запомнил в самом начале. Очень странно. Если он знатного рода, то что он делал в лесу посреди ночи вместе с остальными? Ну ладно… Потом как-нибудь разберёмся… Я улыбнулся и помахал ему рукой. — Хэдо! Кодо фой соа? Я вздрогнул вновь. Не то чтобы я дословно понял о чем спрашивал Сидур, но я отчетливо осознал три вещи: он поздоровался; задал вопрос; и вопрос начинался со слова «как». Уау!!! Кажется, придуманная Гранжем программа начала работать! Так… «Хэдо» — это «здравствуйте», «привет», а может «доброе утро»? Надо попробовать… Было немного неловко, но если не делать хотя бы попытки, то с места в изучении языка я не сдвинусь. — Хэдо… — Неуверенно проговорил я и ещё раз улыбнулся. Сидур радостно вскинул брови и быстро что-то заговорил. Потом прошёлся по комнате и, дёрнув шнурок с красивой золоченой подвеской на конце, застыл на середине и принялся чего-то ждать. Речь юноши я понять не мог, только почувствовал, что он говорит о каких-то действиях, так как они перечислялись в виде слов, означающих, судя по окончаниям, движение. К нам заглянул уже виденный мною мужчина в синем форменном камзоле. Он о чем-то вежливо осведомился у Сидура и исчез. Минут чрез десять в комнату зашли несколько слуг с подносами и разложили на низком столике разнообразные тарелки с едой. О! Завтрак! Интересно, а те вкусные лепешки нам дадут? За утренней трапезой я попробовал всего понемногу. На столе присутствовало несколько видов каш, жаренный хлеб, вяленое мясо и странные овощи в кислом рассоле, наверное маринованные. Каши мне не очень понравились, а вот хлеб с мясом были вкусными. Вместо воды или чая нам подали какой-то отвар в высоких кипенно-белых стаканах с двумя ручками по бокам. Пахло приятно, по-цветочному, и если бы можно было добавить туда сахар, стало бы совсем замечательно. После завтрака к нам без предупреждения заявился строгий хмурый мужчина с крючковатым носом, и первым делом, схватив меня за запястье, молча уставился в потолок. Спустя секунду меня озарило — местный доктор считает пульс. Как я узнал позже, этого человека звали мэтр С’а Дорк. Он без промедления принялся меня осматривать, ощупывать и обстукивать со всех сторон. Судя по всему, врач относился к своему делу со всей тщательностью, потому как его пальцы прошлись по каждому суставу и ребру, он заглянул мне даже в нос, и с особым вниманием долго вглядывался в чёрный круг на груди. Получив удовлетворённое «нардир» в качестве заключения о состоянии здоровья, я уже понадеялся добраться до книжных корешков, заботливо расставленных на полках ровными рядами, когда дверь вновь распахнулась, впуская внутрь миловидную леди лет тридцати. Портная. Она кропотливо измерила меня вдоль и поперёк странной лентой с узелками, обрисовала зеленым маслянистым мелком контур обеих ступней и ладоней, записала все в небольшой блокнот, прикрепленную шнурком к поясу юбки, мило улыбнулась и предложила мне посмотреть какую-то пухлую книгу. Оказалось, в книге были подшиты листы с кусочками тканей. Я удивился, но леди так доброжелательно на меня глядела, что я все-таки уделил её каталогу должное внимание. Меня привлек один отрезок красивого чернильно-черного цвета, и я пощупал его пальцем. Женщина согласно кивнула и вновь с ожиданием посмотрела на меня. Мне что, надо что-то выбрать? Я потрепал белую челку и решил, что леди знает своё дело лучше, и обратно протянул ей образцы, пожимая плечами и улыбаясь. Надеюсь она меня поймёт. Швея приняла подшитые в книгу ткани и, проговорив несколько фраз, склонила голову, а после выскользнула за дверь. Вся эта канитель заняла у нас время до обеда. А когда слуги вновь появились в зеленом зале, груженые подносами, я подумал, что кормят меня здесь на убой, наверное. Допивая цветочный отвар и отходя от утренних экзекуций, я думал о том, чем занятая теперь — добраться все-таки до книг или пойти осмотреть цитадель. Мои размышления вновь были прерваны звуком резко распахивающейся двери — в зал почти вкатился ещё один посетитель. Как оказалось, это было одно из самых занятных знакомств на моей памяти. Это был мужчина, высокий и худой как жердь, с тонкой, торчащей из воротника шеей, растрёпанный, в добротном камзоле из мышиной серой ткани, на вид мешковатом, с удивительно живыми любознательными глазами. Весь его вид был какой-то нелепый, встопорщенный, словно он, опаздывая, собирался впопыхах. В руках перед собой он держал большую сумку и, не пройдя и десятка шагов, споткнулся о ножку кресла, громко охнув и чуть не расквасив себе нос об спинку рядом стоящего дивана. Пытаясь поймать равновесие, чудак застыл в нелепой позе посреди комнаты и старался не выронить из рук свою тяжелую ношу. — Из э та аним Н’Анурэ С’а Нирех, — Еле сдерживая улыбку, проговорил Сидур. — Та биддсих ту над тидсир. «Его зовут Н’Анурэ С’а Нирех»… А дальше… «Он»… «Быть» только в будущем времени, то есть «Будет»… «Твоим»… Кем? Кем этот человек будет? Последнее слово я слышал впервые и не мог понять, что оно означает. Многое прояснилось, когда мэтр С’а Нирех сунул мне в руки аспидную дощечку, положил на стол предо мной небольшой металлический грифель и, выжидательно уставившись на меня, расположился в кресле напротив. Я ощутил себя неандертальцем, которому предложили ложку к тарелке с супом, и теперь с интересом наблюдали, соображу ли я, для чего нужен сей загадочный предмет или буду есть руками. Я не обиделся на смешного растрепанного мужчину, хотя, если честно, в начале все же испытал прилив раздражения. Недолго подумав и заметив на чёрной поверхности доски еле заметные белесые линии, я взял со стола палочку из серебристого металла и с интересом провёл ей по темному экрану. Металл оставил довольно яркий след, не такой как от школьного мела, конечно, но все-таки достаточно отчётливый, чтобы без проблем читать записи. В тёплых по-детски наивных глазах мэтра С’а Ниреха заплясало радостное предвкушение и, достав ещё одну дощечку, он быстро нарисовал первый символ и показал мне. На вид, знак был похож на иероглиф «но»* из хироганы, но повернутый на бок, или же английское «е», но написанное в обратную сторону. Учитель, убедившись, что я внимательно смотрю на знак, демонстративно сложил губы трубочкой и громко произнёс «О-О-О». Так пишется буква для звука «о»? Я написал на своей дощечке несколько похожих, как в тетради для кандзи, и тоже протянул «О-О-О». Сидур, листающий книжечку в соседнем кресле, прыснул и с веселой ухмылкой посмотрел на меня. Я чуть не покраснел. Ну и что! Ну не знаю я их языка, но вот немного подучу и с помощью Гранжа быстро освоюсь! За три часа мы прорисовали все имеющиеся символы. Специфичных для японского звуков, помимо английского «л», оказалось достаточно — горловые «г» и «х», например. Также, оказалось, существовал отдельный символ для сочетания звуков «тх». Урок мы завершили чтением знакомой фразы «Из э мо аним Рикхард», которую я одолел с помощью мэтра С’а Ниреха. Несмотря на чудаковатый вид, моего учителя тут явно уважали: слуги, заходившие, чтобы принести ещё отвара, вежливо склоняли головы, Киер, несколько раз заглянувшая, чтобы проверить, как у нас идут дела, восторженно заломила руки, когда растяпа, очередной раз облившийся напитком, скромно улыбнулся и попросил салфетку. Когда урок был закончен и, распрощавшись, занятный учитель покинул зелёный зал, предварительно чуть не перевернув массивное кресло, в комнате стало заметно темнее. Я поднялся и подойдя к длинному стрельчатому окну, посмотрел на небо. Пухлая серая туча ползла в долину с гор, подгоняемая порывами ветра, треплющего синие стяги на стенах вокруг Цитадели. Сидур задремал в кресле, пристроив голову на подлокотник. Книга выпала из его рук и теперь лежала у ножки, раскрытая на середине. Я не стал будить новоиспеченного приятеля. Скользнув к входной двери и тихонько приоткрыв её, я выглянул наружу. Вроде бы, никто не запрещал мне покидать это крыло, но я все равно почувствовал себя шпионом. Выйдя в коридор и сделав пару шагов, я увидел надвигающуюся из-за поворота тень. На секунду растерянно замерев, я бросился обратно в комнату. Еще кто-то пожаловал? Да сколько же можно? У меня какое-то нехорошее предчувствие… Или это просто тучи за окном?.. Потрепав за плечо спящего приятеля, я обернулся на звук раскрывающейся двери и увидел здорового высоченного мужчину. Он быстро обвёл взглядом комнату и вперился в меня глазами. Обернувшийся вслед за мной Сидур, резко подскочил с кресла и, вытянувшись по струнке, застыл. Кто это? Мужчина был грозен. Одет он был только в сапоги, брюки и одну лишь просторную рубаху слегка распахнутую на груди, волосы были уложены на тот же манер, что и у Сидура — два колоска по вискам и свободная русая копна посередине, только оканчивалась прическа не хвостом, а длинной сложнозаплетенной косой, перекинутой через плечо — у нас такую прическу носят в основном молодые девушки. Однако вид у него был мужественным, большой шрам на переносице лишь усиливал это впечатление, а то с каким благоговением смотрел на мужчину мой приятель, меня смутило. Я попробовал улыбнуться, однако улыбки в ответ не получил. — И’р Рикхард, мак ан Гедур? — Смерив меня взглядом, спросил мужчина. «Мак», опять это «мак». Я чувствовал как в моем мозгу вертится разгадка, её только надо ухватить за хвост, и… Гранж, судя по всему, уже разгадал примерное значение этого слова и оно юлой вертелось в сознании. «Мак»… «Мак» — это… «Сын»?.. Я вытаращился на посетителя и растерянно застыл… Ничего не понимаю! Что значит «сын»?! Третий наверное что-то напутал… Напутал же?! Мужчина фыркнул и, вальяжно обернувшись на Сидура, вопросительно посмотрел в его сторону. — Тха, мэтр. — Быстро отозвался тот, все так же стоя на вытяжку. — Торэ-э… — Задумчиво произнёс мужчина и ещё раз оглядел меня с ног до головы. — Барайл. — Бросил он мне коротко. Это слово тоже показалось мне знакомым, только раньше я слышал его немного с другой приставкой… В том варианте оно означало «одеваться», а вот сейчас… Мужчина остро смотрел на меня, и я внутренне заметался под его взглядом. Чего он хочет? Подойдя ко мне, он неприятным грубым движением распахнул мой камзол, заставляя вытащить из рукавов руки, затем принялся было распахивать и рубашку, но я отскочил и, зло зыркнув на мужика, жестко произнёс: — Иэ! На местном наречии это означало «нет». Я подобрался и быстро оглядел комнату на наличие предметов, хоть немного подходящих для самозащиты. Сидур подбежал ко мне, взял за плечо и, заглянув в мои глаза, быстро поговорил: — Рикхард, мэтр С’а Мирэх диреах файр… Диреах файр! «Файр» — это смотреть… Этот Мирэх «только посмотрит»… Посмотрит на что? И зачем? Я попеременно недоверчиво смотрел то на посетителя, то на Сидура, не понимая, что происходит. — Барайл. — Вновь повторил мужик и спокойно замер около меня. Что? Раздеваться? Когда он на меня так пялится? Я постоял статуей в полной тишине несколько минут. Мужчина вздохнул, а я, глянув на Сидура, получил от него подбадривающий кивок. Эх… Что действительно раздеваться?.. Что происходит-то?.. Я медленно начал развязывать рубаху, крепящуюся завязками на поясе справа. Скинув её, я глянул на мужика, но он несколько раз махнул в воздухе ладонью, проговорив: — Барайл, барайл… Что, совсем раздеваться что ли? Если бы не спокойствие моего приятеля, то скорее всего попытался сбежать, но… Скинув брюки и оставшись в одном белье, которое больше походило на просторные панталоны, настороженно взглянул на этого неприятного типа. — Ан айнте, — сухо бросил мэтр С’а Мирэх и в два шага подошёл ко мне. Развернув меня к себе спиной, он прошёлся грубыми мозолистыми пальцами попозвоночнику, словно перечитывая все отростки, и я почувствовал, как он с силой надавил мне на шею, заставляя согнуться. От неожиданности я сложился в пояснице, а мужчина, сделав несколько шагов, встал прямо предо мной, отчего перед глазами нарисовались начищенные до блеска сапоги. Злодей надавил мне на шею сильнее. В спине и бёдрах от натуги взвыли жилы, и я, зашипев, дернулся. Мэтр убрал руку. Я выпрямился и недовольно посмотрел на него, но мэтр не обратил на это никакого внимания. А дальше повторилось почти все тоже, что и с врачом, только С'а Миреха состояние моих глаз и ушей не особо интересовало. Он выворачивал меня в плечах, ощупывал мышцы и что-то недовольно бормотал. Я не люблю, когда меня без спросу трогают посторонние люди, особенно так грубо, по-хозяйски: одно дело врач, а другое, кто-то вроде этого типа… Спустя пятнадцать минут я уже клокотал от раздражения. И когда мэтр вновь попытался прикоснуться к моей шее, я отскочил и резко выкрикнул: — Иэ! И не дожидаясь реакции, подхватил брошенные на пол брюки и принялся одеваться. Отвернувшись к мужчине спиной, я натянул рубаху, затем камзол, и удивленно обернулся, когда входная дверь хлопнула, закрываясь за гостем. В комнате остались только мы с Сидуром. Я устало упал в кресло и глянул на растерянного приятеля, который так и стоял стоймя в центре зала. — Ну и что это было? — Спросил я на японском обалдевшего приятеля. — И что означает это ваше «мак»? Он естественно меня не понял, только прошёл к креслу и уселся напротив. *** — Гранж, слушай, ты точно ничего не перепутал? Ты уверен, что «мак» переводится как «сын»? Третий пожал плечами и нечего не сказал. — Тогда почему ты меня не предупредил? — А что бы тогда изменилось? — Вопросом на вопрос ответил Творец, — И у тебя было мало времени. — У меня и сейчас его немного, но все-таки… — Рик, солнышко, — встрял Кей, — Мы вообще ни в чем не уверены. Мы бы с радостью отдали тебе все знания вселенной, но к сожалению сейчас, как ты заметил, мы ограничены в этом ресурсе. — Кей, да я все понимаю, но это «сын» было совсем неожиданно. Если вдруг появится что-нибудь ещё жизнеопределяющее, будь другом предупреди, а? — Ладно-ладно, не кипятись Источник. — Примирительно отозвался Второй и, ласково потрепав меня по голове, отступил в сторону. — Кстати, хотел посоветовать, не ставь слишком много маячков близко друг к другу, ты можешь в них запутаться и сильно удивить людей своим внезапным появлением. Давай, иди. Я уже почти смирился, что ты проводишь с нами так мало времени. Увидимся следующей ночью, братишка. Я улыбнулся, кивнул и построил коридор. Я, по-моему, слишком быстро обзавожусь родственниками…