На границе Пустоты

Проснулся я с онемением во всем теле. Открыл глаза и чуть повернул голову. Увидел: ты задремал. Лежал рядом на боку, поджав колено, а по волосам серебрило светом искусственной луны так ярко, что показалось, я спал вечность, и ты за это время поседел. Но конечно, нет, — только почудилось. Я бесшумно поднялся на ноги — никакого сопротивления воздуха: пространство теперь поддавалось любому моему стремлению. Перетек к окну и замер, а ты один раз прерывисто вдохнул и повел плечом, но не проснулся. Я стоял и смотрел на тебя теперь так, как недавно разглядывал шпили иллюзорной Цитадели — будто издалека. Будто зрение резко ухудшилось, и все контуры сделались нечеткими, расплывающимися при малейшем движении глаз. Но ни горечи, ни обиды, ничего подобного я сейчас не испытывал, впрочем, надежды или воодушевления тоже. Разве только нежность и благодарность. Я отыскал их в себе не сразу, но именно они постепенно отвоевали себе место в душе, поборов тотальное онемение. И ноги делались все тяжелее, тело приобретало какую-то небывалую грузность, не дающую даже пошевелиться. — Ещё немного — это уже была даже не мысль, а просто какое-то ее предчувствие. Спи, любовь моя, я дождусь тебя еще раз, можешь не торопиться. *** Ты не подскочил, даже не шевельнулся, не вздрогнул — только раскрыл глаза и сразу нашел меня взглядом. Остался неподвижно лежать. Теперь мы, не произнося ни звука, разглядывали друг друга. Ты медлил, а я… А я ощущал, как течет время — каждый твой вдох, каждый взмах ресницами отсчитывал мгновения, и не было мерила точнее и надежнее. Я верил, что ты не подведешь и не сломаешься. Без страха доверил все — как ты скажешь, так и будет. В тот момент я уже определил себя на грань между всесилием и бессилием, застыл в точке зеро, и накапливающийся потенциал неуклонно возрастал в бесконечность, словно я сейчас был не в облике Творца, а самым настоящим Источником. Теперь только твое слово могло столкнуть меня с грани и определить. Прости, любовь моя, но теперь тебе предстоит обозначить — жить ли мне безумцем, или умереть во здравии. Ты навряд ли представлял, что я возлагаю на тебя сейчас, но судя по ясному стеклянному взгляду, ты чуял — понимал, не понимая, читал, хоть на мне и не было выведено ни знака. Абсолют без слов, доверие без доказательств, сила и слабость, постоянно меняющиеся местами настолько быстро, что уже смешались до однородного. Принятие в отречении и любовь в небытии. Ты поднялся медленно и легко, как волна или птица. На каждый твой шаг приходилось по сиюсекундной вечности. И когда ты приблизился, я уже мало что видел глазами. Прикосновение твоих губ к моим заставило не просто опустить веки, а почти зажмуриться. Ты длинным выдохом прошептал по коже, и я впитал этот неслышимый шепот, он породил внутри меня теплоту. Я отдал тебе часть вместо истраченного воздуха. Ты разрывал поцелуй долго и вдумчиво, отделяя прошлое от настоящего, настоящее от будущего — дальше каждый пойдет своим путем. Мы теперь не отыщем друг друга даже в посмертии, но я пронесу до него образовавшееся между нами чувство. «Мне пора», — сказал я взглядом. «Тебе пора», — эхом отозвался ты, и твои ресницы не дрогнули. Я отворачивался со спокойным сердцем — так было правильно. Надо было тебя освободить, позволить отпустить эмоции хотя бы в жестах или лице — остающемуся всегда невыносимей. Пока строил коридор, вытягивая силу к метке около «Звезды», и пока замыкал его за спиной, и пока шел по нему неспешно, я старался не расплескать, не растерять подаренное тобой понимание. Нес его в себе, как на ладонях — осторожно, и не было занятия важнее — не уронить ни толики. На мгновение ощутил касание Третьего, а после — как от моего коридора отделилось три рукава, унося богов прочь. Проход соединился с мембраной Эрды, а затем достиг той самой, оставленной мною, последней метки. Пульсирующая светом бездна смотрела, как огромное равнодушное око, такое же золотистое, как радужки у Трех. А у меня на губах еще оставалось твое последнее прикосновение. Страха не было, не было и отчаяния. Жизнь не пробежала перед глазами, ничто не содрогнулось. «Не счастье ли?» — подумал я и потянулся силой в центр сияющего звездчатого сплетения.