Лекарство из крест-травы

Вопреки ожиданиям, Разумовский не стал заваливать Олега сообщениями и звонками. Когда после перелета наемник поймал сеть, от заказчика пришел лишь один короткий ответ: «Ок». Будто речь шла о простой прогулке по Питеру в студенческие годы. Но даже тогда Сережа не был столь равнодушен к отлучкам Олега. Для начала он планировал встретиться с Игроком. Угостить бы его пивом да посмеяться над «своими», подпольными, шутками! Но хватит и простого диалога в подворотне. Волков приехал в Питер не развлекаться и не предаваться воспоминаниям. Да и Игрок не был ему другом – так, боевым товарищем из тыла. Впрочем, это подходило под определение дружбы даже лучше, чем непонятные отношения с Сережей. До места Олег добирался по старинке, на метро. Пришлось, правда, смешаться с толпой и увязнуть в самой толчее – после терактов, устроенных его ребятами, охранники были настороже. Само собой, Волк не таскался по всему Питеру с оружием, но одного его лица могло быть достаточно, чтобы попасться на крючок. Если, конечно, Гром показал кому-то то, что прислал ему Разумовский. Хотя бы этому подозрительному типу, которого упоминал Игрок. Толпа, впрочем, была не такой уж большой проблемой. Многие петербуржцы еще не скоро рискнут снова спуститься в подземку после того, что им пришлось пережить. Но жизнь города продолжалась, несмотря ни на что, и для многих выходки Чумного Доктора остались практически незамеченными. Люди перешептывались, обменивались сплетнями, тайно или явно боялись, но в большинстве своем надеялись на то, что их-то беда точно обойдет. Они привыкли, что Разумовский расправлялся только с низами общества и продажными чинушами, и даже не подозревали, как сильно отсидка повлияла на мировоззрение падшего кумира. Олег мимоходом порадовался, что Игорь Гром оказался крепышом, и ни одна из бомб, заложенных под землей, кроме ерундовой пугалки, перекрывшей ход на Спасской, в итоге не взорвалась, и метро продолжило функционировать в своем обычном режиме. В переходе тощий подросток отчаянно бренчал на гитаре размером едва ли не больше него самого. Длинные русые волосы и съехавшая шапка не давали разглядеть лица, но музыканту хватало голоса, чтобы выразить эмоции, на которые Волков прежде не обратил бы внимания. – Вот кончается время мое… – пролаял грубым прокуренным голосом мальчуган, кося под Высоцкого, хотя исполнение все же сохранило нотки юношеского повизгивания. – За проникновенность, – бросил Волков и опустил в лежащий в ногах гитарный чехол пару мелких купюр. Парнишка коротко кивнул, не прекращая выступления. Олег продолжил путь. – Тот, которому я предназначен, улыбнулся и поднял ружье. – Прилетело ему в спину. Музыкант судорожно вдохнул, набирая в грудь побольше воздуха, и Волкова от этого неявного звука пробрал озноб. – Идет охота на волков, идет охота! Интересно еще, кто за кем охотится! Конечно, питерские стражи порядка считают, что в роли егерей выступают они, но Олег помнил, чем заканчивалась песня. Не поймать им добычу. А Волк своего точно не упустит. Свою цель он обнаружил еще во время короткого разговора с Игроком. Кто-то пытался то ли подслушать их, то ли подсмотреть, но держался довольно далеко. Сразу понятно, дилетант – прятаться толком не умеет, ближе подойти не рискует. Волков не стал уточнять, заметил ли Игрок слежку, но тот всегда был настороже и ничего лишнего не говорил. Хватило и краткого пересказа его встречи с неким ментом, которому очень уж хотелось добраться до Олега. Что ж, наемник тоже ждал, когда они пересекутся тет-а-тет в холодном питерском переулке. Игрок даже не подозревал, насколько кстати пришелся его звонок и насколько Олегу необходима была то ли встряска, то ли разгрузка. Они говорили всего несколько минут и только по делу, но за это время Разумовский с его Венецией, местью и странными разговорами, а также загадочный Кутыхэй отступили куда-то в далекое прошлое, будто не ради всего этого Волк прилетел на встречу с агентом. Даже этот ментовской щенок, который почти наверняка непосредственно был связан с нынешней миссией Олега, казался теперь лишь мелким миньоном в увлекательной игре. И все же уйти от него наверняка было проще, чем попытаться уйти от реальности. Это подтвердил и Игрок: обычно он не задавал вопросов о ходе операции, но в этот раз позволил себе заметить, что Волков выглядит изможденным и неуверенным. Сказано это было вскользь и не требовало пояснений – если у стен есть уши, то не стоило нашептывать им лишнего, – но посыл был очевиден. Да, и правда, сейчас бы в бар, пропустить по кружке темного и слегка расслабиться… Может, для полноты картины закадрить какую-нибудь горячую девчонку, падкую на рельефную мускулатуру… При мысли об этом Сережа снова ворвался в мысли, пылая желтоглазым гневом. Его дрожащие губы, сжатые в кулаки ладони, обнаженные бедра… Он ведь не хотел соблазнять Олега. Не мог этого хотеть. Просто издевался и наблюдал за реакцией. Провоцировал и добивался своей провокацией чего-то далекого от прозвучавших слов, чего-то неведомого и не вполне понятного наемнику. То ли он жаждал проявлений любви, то ли пытался пробудить в себе ненависть. Это сплелось в сознании Волка такой тонкой паутинкой, что подцепить, не порвав, не получалось, и еще сильнее раздражало то, что у бывалого вояки, давно похоронившего свою почти детскую влюбленность, не было совершенно никакого основания об этом думать. Просто противоречивые мотивы Разумовского боролись между собой в каждом воспоминании, и Олега эта собственная недо-эмпатия выводила из равновесия. Волков и сам готов был разозлиться на любую мелочь. Да даже на Игрока: это ведь ему команда обязана нынешним заказом. Не лучше ли было выбрать что-то попроще, попривычнее? – Ты не знал о его состоянии? – Состоянии на оффшорных счетах? – невольно хохотнул Игрок, но тут же посерьезнел. – Волк, послушай. Я не только с тобой работаю. Не знал, что для тебя это личное. – Забей. – Я тебя подставлять не хочу. Но у меня были причины хотя бы направить заказ в твой адрес. Ты мог отказаться. – Причины обсудим, когда все закончится. Игроку тоже отстегнули немалую сумму за наводку, но Олег чувствовал, что дело куда серьезнее. Кому-то было необходимо, чтобы Разумовский вышел из тюрьмы. Но все, кто отреагировал на его побег и объявился, мечтали поскорее засадить Чумного Доктора обратно за решетку. Волков старался быть реалистом и не пытаться связать между собой того, кто ходит за Сережей черной тенью, того, кто поспособствовал принятию заказа, и уж тем более то, что вылупилось из антикварного яйца. Однако хмурый вид Игрока подсказывал, что первыми словами в объяснении станут «Чертовщина какая-то». – Мы либо в бар, либо каждый сам по себе, – Игрок покосился на часы. – А то этот твой поклонник все уши отморозит. Все-таки заметил. Да и Олег успел осознать, что они слишком долго стоят на сквозняке для случайной встречи. – Что ж, поиграю с ним в поддавки. Мимолетное ощущение легкости и мечты о спокойном вечере в приятной компании улетучились. То, что Игрок чего-то недоговаривал, но при этом сохранял лояльность и очевидно был на стороне Олега, оставило неприятный вязкий осадок. Разошлись они мрачно, каждый в своих мыслях. И почему-то наемник был уверен, что продолжения этой истории он не услышит – даже спрашивать и напоминать не станет. Но пока у Волкова было более важное дело. Не слишком удачливый шпион последовал за ним, сохраняя дистанцию, но не собираясь отставать. Через пару кварталов Волк удостоверился, что неизвестный идет именно за ним. Такое упорство и смену скорости никак нельзя списать на то, что им просто по пути. Проверяя своего преследователя, Олег прошел дворами и широкими улицами несколько кварталов, то смешиваясь с не слишком большими толпами, то оставаясь наедине с прохладным воздухом. Ему тоже несподручно было бы скрыться от того, кого он сам заманивал в ловушку. Он даже остановился и закурил пару раз, хотя предпочитал курить на ходу. Просто таким образом он давал шпиону понять, что никуда не торопится, и внушал ему ложное чувство защищенности: пока охотник думает, что жертва его не видит, он наиболее беззащитен перед ней. Когда Волков завернул за роковой угол и спрятался среди сваленных в кучу досок и арматурин, исход охоты стал очевиден. Смазливый блондин среднего роста шмыгнул в узкий проем между домами и принялся растерянно вглядываться в даль в надежде снова обнаружить свою цель. До него не сразу дошло, что Олег, с какой-то наполовину проржавевшей трубой наизготовку, стоит у него за спиной. Волк напал стремительно. Ему важно было дезориентировать жертву, а не убить одним ударом. Для начала неплохо бы понять, что нужно этому типу и что он знает. Наемнику и без того показался знакомым адрес, который записал для него Игрок, но за последние дни в голове столько успело перемешаться, что не получалось быть абсолютно уверенным в собственной памяти. Да и лицо у блондина было смутно знакомое. Тут уж Олег мог поручиться, что прежде они не встречались. Но он его видел. Где? Когда? Преследователь оказался не робкого десятка. Хоть он и потерял равновесие и наверняка был оглушен с первой попытки, он все же сумел оценить ситуацию, рывком поднялся и бросился на Волкова. Тот оценил его достойную подготовку, но ухмыльнулся недостатку опыта. К тому же, парнишка очевидно был из тех безгрешных чистоплюев, что лезут в драку с голыми руками. Он не попытался ни подобрать кирпич, ни схватить доску или арматуру. Казалось бы – вот, целый арсенал, бери – не хочу, а он… А ведь и Олег когда-то хотел стать благородным рыцарем, защищать невинных, спасать принцесс, служить своему королю. Служить Сереже у него получилось, а вот с остальным не срослось. Король его воображаемой страны оказался безумен, и противопоставить этому было нечего. Волк не знал, как его вернуть, как воззвать к разуму того Разума, что решался только на невинные шалости со школьными компьютерами. Прошлого больше не было. Гром и его друзья перечеркнули все возможные благие намерения Сергея. Может, он и убивал неугодных, но промашку совершил лишь тогда, когда запаниковал. И это было первым шагом к потере рассудка. Олег чувствовал, что окончательно его Сережа изменился уже в тюрьме. И этот блондин тоже приложил руку к его падению. Волк был профессионалом, но сиюминутная ярость превратила его в простого головореза, что привычно метелят ботаников на задворках. Он поднимал трубу, заносил ее и опускал с треском, шлепком или чавканьем на переставшее сопротивляться тело уже машинально, не вполне себя контролируя и видя перед собой только источник бед. Мир отключился, сливаясь в густую багровую массу с запахом железа и паленой плоти. Сошелся на точке невозврата в тот самый миг, когда Волк ворвался в Кресты. Или когда нажал на кнопку, принимая заказ. Или когда что-то заставило Игрока переслать ему запрос. Или когда совсем еще зеленый Олежка Волков прыгнул в поезд, навсегда покидая и единственного друга, и мирную жизнь. А может, даже раньше. В удары Олег вкладывал всю злость – на Грома, на самого себя, на Сережу, на злосчастные сны, которые и кошмарами-то не назовешь, на чертову птицу, каркающую откуда-то с крыши. И тут он вспомнил, где видел блондина. На фотографии в соцсети, где тот был запечатлен с белой вороной. Его пытался вычислить тот самый Дима Дубин, что забрал к себе Марго после ареста Сергея. Именно по его квартире Олег носился, как полоумный, пытаясь поймать беснующуюся пернатую дрянь. Он был одним из ближайших друзей Игоря Грома, но именно его почему-то не было в списке на похищение. Значит, за простую уличную потасовку дело не сойдет. И без того череда совпадений за весь сегодняшний день Волка не радовала. С узнаванием пришла и ясность мыслей. Волков самому себе стал противен за такое животное поведение. Дубин ведь давно уже не поднимался и едва ли шевелился. Залитое кровью распухшее и изуродованное лицо утратило всякое сходство с тем, что было на фото. Парнишка, похоже и вовсе потерял сознание, а Олег этого даже не заметил. Успокаивало лишь то, что Дубин априори был врагом Сереже, а значит, и Олегу, и раз уж он связался с Игроком, такой итог был ему предначертан. Волк позвонил клиенту и доложил о встрече. К его удивлению, смерть молодого полицейского Разумовскому была не нужна, а везти его в Италию в качестве еще одного заложника Олегу было совсем не сподручно. Да и вряд ли Дмитрий бы пережил перелет. Проще было добить и не мучать. И самому не мучиться. Как свидетель Дубин был опасен. Как рычаг давления на Грома – необходим. Волк не мог бросить его тут же в переулке. Нужно было убедиться, что коллеги увидят его состояние – или его труп, если блондин окажется совсем уж невезучим. За этим определенно последует реакция, и тогда Гром точно окажется в руках Сергея. Нужна лишь последняя капля, чтобы он сорвался и решился на сделку с подставными ФСБшниками. От Кира и его ребят новостей пока не было: Игорь Гром вел себя скучно и почти даже предсказуемо, а им приходилось просто таскаться за ним, делая вид, что они здесь так, мимо проходили. Олег прекрасно их понимал. Он и сам предпочитал активные действия заурядной слежке. Но теперь ему предстояло кое-что довольно занятное: привлечь внимание к Дубину, при этом самому оставаясь в тени. Раз уж на шум драки никто не выглянул – в этом сомнений не было, он выбирал для нападения самый неприметный уголок, – то более продолжительные и громкие звуки могли бы стать куда лучшим маячком. Олег обшарил свою жертву и обнаружил ровно то, что ожидал найти – два телефона. Он предполагал, что у блондина с собой окажутся и личный, и служебный. В противном случае Волку пришлось бы звонить со своего. Несмотря на то, что Разумовский предусмотрел полную защиту их телефонных переговоров, Олег не особо хотел доверяться технике, так что «подарок» Дубина пришелся весьма кстати. В потасовке экран одного из телефонов – Олег сразу понял, что личного, – треснул, но девайс все же был работоспособен. Рабочий же и вовсе представлял собой практически неубиваемый «кирпич» родом едва ли не из девяностых. И вот его-то и следовало оставить рядом с пострадавшим. Волкову невероятно повезло с этими телефонами: в обоих списках контактов были указаны рабочий и личный номера соответственно. Зачем Дубину звонить самому себе? Олег представил, как блондинчик мечется по своей небольшой квартирке в поисках одного из мобильников, и единственный способ его найти – позвонить. Фатальная рассеянность для представителя правоохранительных органов. Хотя такая привычка могла появиться у Дубина и недавно. В конце концов, он имел дело с Марго, а та прекрасно знала, как отравить жизнь кому-то, кто ей не по душе. Так или иначе, Олега такой расклад более чем устраивал. Он убедился, что «кирпич» почти полностью заряжен, и выставил в настройках максимальную громкость вызова. Убирая телефон обратно в карман Дубина, Волк вдруг решил проверить пульс своей жертвы, хотя и без того понимал, что паренек еще жив, хоть и в критическом состоянии. Олег тяжело вздохнул, прогоняя мысли о необходимости вызвать скорую. Он никогда не церемонился с врагами, а питерская полиция была сейчас врагом и куда более опасным, чем те несчастные, заточенные в одном здании с Сережей. Об угрызениях совести и речи быть не могло, но с того момента, как Олег затушил в себе вспышку ярости, его не покидало ощущение, что за ним что-то наблюдает. Не кто-то, а именно что-то, невесть откуда взявшееся, пропахшее снами и дурманом. Это было сродни смутному воспоминанию – далекому и тревожному. Оно Сережиным голосом повторяло в голове, что убивать Дубина нельзя, и Волк подчинялся ему. Подчинялся наперекор здравому смыслу и отнюдь не ради денег. Уже минут пятнадцать спустя, когда Олег вышел на оживленную улицу и двинулся в сторону центра вдоль канала, он осознал, что и место потасовки что-то ему напоминает. Ощущение преследования пропало. Волков достал разбитый телефон Дубина и нажал кнопку вызова. Пронзительные противные гудки. Редкие – на каждый приходилось сразу по несколько быстрых шагов. Олег успел уже устать от этих монотонных звуков и не менее эмоционального «Абонент не отвечает», но с черт-те какой попытки вместо гудков из трубки донеслось задыхающееся разъяренное рычание. – Я тебя размажу, тварь. Отвечай, где ты? Не прерывая звонка, Олег опустил руку с мобильником и огляделся по сторонам. За последние полминуты ничего не изменилось. В зоне ближайшего обозрения не было ни души. Убедившись, что никто из случайных прохожих не найдет его жест подозрительным, Волк легким поворотом кисти запустил телефон в темную и пасмурную воду канала. Со звонким плеском голос Грома ушел на дно. Было ли совпадением то, что Дубина обнаружил именно тот, кто являлся конечной целью Разумовского, а вместе с ним и Волка? И следил ли майор за ним так же, как его сослуживец, чтобы в критический момент упустить? Может, в мобильниках были установлены жучки, вроде тех, что Кир успел пропихнуть Прокопенко и еще кому-то из штаба, чтобы быть в курсе всех местных дел? Это было не так уж важно. Как и то, почему из головы не шло смутное воспоминание о спрятанном в каменных джунглях одиноком промозглом закутке. Таких подворотен по всему Питеру – пруд пруди. А эта почему-то въелась в подсознание, да еще и как будто из ниоткуда следили. Но следил точно не Гром, иначе Олегу вряд ли удалось бы ускользнуть так просто. Что ж, охота продолжалась, и Волк знал, что скоро главный егерь сам угодит в ловушку.