Паж и Лилия

Распорядок короля Генриха III заключался в том, что он вставал на рассвете, занимался утренним туалетом, на котором присутствовали его фавориты, затем вместе с ними и всем двором этот набожный король отправлялся на мессу, только после этого следовал завтрак, государственные дела и, наконец, время для физических упражнений. Любимым занятием короля было фехтование, и в этом он достиг внушительных успехов. Генрих III обладал высоким ростом, тонким, но крепким телосложением, твердой рукой и необыкновенным чутьем, позволяющим ему с легкостью определять все действия соперника. Если бы король мог бы ходить на дуэли, то без сомнения бы снискал звания первой шпаги Франции. Но так как этому не суждено было сбыться, то Генрих, бесконечно скучавший без боев, которые заставляли бы кровь бурлиться в жилах, все время упражнялся и изобретал все новые и новые удары. Всем этим приемам он обучил по очереди своих друзей, но ни у кого они не выходили достаточно хорошо, кроме Шико. Поэтому, чтобы держать себя в тонусе, король любил фехтовать именно с шутом, учитывая то, что Шико оказался не только способным учеником, но и сам по временам пытался применить кое-какие хитрости, чтобы обескуражить своего господина. Сентябрьское утро 1578 года в Париже выдалось на удивление солнечным, и король приказал фехтовать во внутреннем дворике. Миньоны короля окружили площадку для упражнений, переговариваясь и занимаясь собственными делами. Король, облаченный в черный костюм, фехтовал с Шико, что не мешало последнему осматривать всю честную компанию и видеть, кто, чем занимается. — Шико! Ты не внимателен, ты уже третий раз попускаешь мой удар в бок, — сказал Генрих. — Быть может, Ваше Величество, господина Шико отвлекает что-то достаточно прекрасное, что стоит того, чтобы ему продырявили камзол, — предположил Можирон. Генрих повернул голову к господину Де По и господину Де Бурбон, так же как и Можирон и Шико, и хмыкнул себе в усы. — Кажется, так и есть, Шико. Братья подняли на короля невинные взоры, что заставило его им благосклонно улыбнуться. — Чем вы заняты? Уж не скучаете ли вы, пока мы отрабатываем удары шпагой? — осведомился Генрих самым добрым и нежным голосом. — Мы всецело поглощены вашим поединком с Шико, Ваше Величество. — ответил господин Де Бурбон. Шико изящно поклонился при этих словах.  — Я ловлю и запоминаю каждое ваше движение, Ваше вВеличество, чтобы потом, при случае воспользоваться этими приёмами. — прибавил Де По. Герцог и его брат ничего не делали, не фехтовали. Они лениво расположились на раскладных стульчиках и потягивали какой-то отвар с блаженным видом. — Что вы там такое пьёте, господа? — спросил Шико, делая выпад. — Чудодейственный отвар из трав, господин Шико. — ответил герцог. — Его нам прописал господин Реми, что за лекарь! Просто душка. — прибавил Де По. Генрих немедленно отреагировал на эти слова хлёстким ударом, который Шико едва успел отразить. — Эй, Валуа! — с притворным гневом крикнул шут, — ты вознамерился меня убить? — Почему бы вам, Де По, не встать в пару с Келюсом, — потребовал король. — С удовольствием, Ваше Величество, — с поклоном ответил Де По, — для меня это будет честь. Келюс и Де По хотя и повиновались королю, но вместо того чтобы фехтовать, шептались и хихикали. На самом деле они обсуждали ссору с Бюсси. — Что вы намерены делать, граф, ведь вы с братом не успели условиться с Бюсси о времени и месте дуэли.  — Это не проблема, любезный господин Де Келюс. Мы ещё поговорим с Бюсси. — ответил Де По. — Если вы всё-таки собрались идти, а я не сомневаюсь в вашей смелости, но всё же вам нужен секундант. Я к вашим услугам, и говоря от лица Можирона, он предлагает вашему брату, господину герцогу де Бурбон, свои услуги. — У меня не найдется слов, чтобы высказать вам свою признательность. Я с великой радостью принимаю ваше предложение. Ваша сила, Келюс, придаёт силы мне. — Да, но вы понимаете, что король, наш добрый король, никогда не позволит вам идти на дуэль. Не даст своего благословения. — Я ничего бы не хотел хранить в секрете от Его Величества, но придётся всё-таки держать эту дуэль в тайне. Пусть королю станет известен только её исход. Мы вернёмся с этой дуэли со щитом и, славя своего короля, либо на щите и тогда… — Ах, не говорите больше ни слова, господин Де По. Во-первых, король стал прислушиваться к нашему разговору, а, во-вторых, я и думать об этом не хочу. — О, господин Келюс, вы так добры к нам с братом. Чтобы отвести подозрения Генриха, Де По и Келюс разошлись, и каждый занялся своими делами. Граф Де Келюс перекинулся парой фраз со своими друзьями: господином Можироном, Ла Валеттом и Шомбергом. — Друзья, не в наших правилах мешать честному поединку. Но о какой честности может идти речь, если Бюсси просто убьет их. Герцог Де Бурбон и граф Де По ещё совсем дети! Из гордости и по горячности не могут отказаться от своих слов. Они обречены. Мы не можем позволить им умереть, — сказал друзьям Келюс. — Возможно, у них имеется какой-то план, — заметил Ла Валетт. — Что же мы будем делать, что вы предлагаете Келюс? — спросил Можирон. — Есть несколько вариантов, — с сомнением проговорил Келюс. — Так не тяните, — поторопил его Шомберг. — Первый — не слишком приглядный и, возможно, недостойный дворянина. — Тогда переходите сразу ко второму, — отрезал Можирон. — Пусть изложит оба варианта, чтобы мы могли выбирать, — предложил всегда дипломатичный Ла Валетт. — Благодарю, Ногаре, так вот, первый способ остановить кровопролитье, он заключается в том, чтобы анонимно сообщить королю о дуэли. Он, естественно, предотвратит смертоубийство, запретив Де По и Бурбону драться. Тем самым, мы, как бы становимся квитами с этими маленькими господинчиками, ведь именно так Де Бурбон и поступил, отвадив меня от дуэли. — Хитро, — заметил Ла Валетт, — не вижу здесь ничего недостойного. — А второй способ? — нахмурился Шомберг. — Вызвать Бюсси на дуэль, убить его прежде, чем состоится его дуэль с Бурбоном и Де По. — Это по мне! — согласился Шомберг. — Но и первый вариант неплох, — настаивал Ла Валетт, задумчиво потирая карамельные усы, — вернее, я предлагаю использовать оба варианта. Наверняка, даже если король узнает, они попробуют его обмануть и все же пойдут на дуэль. -Господа! — позвал Генрих рассерженным тоном, — я вижу, что вы не соизволили даже вынуть шпаги из ножен! Миньоны поспешно извлекли рапиры и разбились на пары, так что герцог де Бурбон и Натаниэль Де По остались друг с другом. -Прекрасная пара, — заметил Шико, — пусть эти маленькие завитые господинчики фехтуют друг с другом. -Государь, мы слышали, каких успехов вы достигли в овладении шпагой, какое было бы счастье хоть немного поучиться у вас, — вздохнул граф Де По. -Вы правы, Натаниэль, — улыбнулся король загадочно будто сфинкс, — я еще не имел чести оценить ваше с братом умение фехтовать. Я кое-что смыслю в этом. Давайте же я по очереди встану с вами в пару. Герцог де Бурбон, несказанно вдохновленный предложением короля, вызвался первым. Натаниэль приободрил его своей улыбкой, они опять выглядели, словно мысленно говорили друг с другом. А остальные стали наблюдать. Король и Маринус встали в стойку, но бедный герцог так взволновался выпавшей ему на долю честью, что некрепко держал шпагу и неловко поставил ноги. Шико с жалостью отметил это, предвидев, что король через минуту выбьет шпагу из дрожащих рук де Бурбона. -Ах, сударь, у вас неверная рука!..Держите же удар… Раз, два, три! Вот и все! — раздосадованный Генрих остановил бой, гневно взмахнув своим оружием. — Вы владеете шпагой хуже, чем мой братец, который трусится при лязге железа. Толку из вас выйдет немого при такой технике! Герцог де Бурбон смущенно поднял свою шпагу, не найдя слов для оправдания. -Теперь вы, граф, — Генрих указал кончиком рапиры на позицию. Натаниэль выглядел чуть более сосредоточенно, чем его брат, и от того или просто из жалости король заявил, что здесь можно что-то поделать — В вашем положении, Де По! И вы хотели защитить меня! Намериваясь драться с Шико в той злосчастной мельнице, — недоумевал король. Миньоны встретили криками и смешками милую новость, что Де По хотел продырявить Шико. Так как шут постоянно зловредно подшучивал над ними, а они не могли ему никак отомстить, то Де По тут же стал их героем. — Если я возьмусь вас обучать, Де По, то клянусь честью, вы и вправду смогли бы сразиться с Шико. — заявил Генрих. — Тогда я, клянусь твоими подштанниками, научу Маринуса Де Бурбон так фехтовать, что он сможет сразиться с тобой, Генрике, — напыжился Шико. — Пари! — заключил Келюс, — посмотрим на то, кто сможет научить сносно фехтовать этих неумех. Все засмеялись, заставив краснеть Де По и Де Бурбона. Король ласково рассмеялся, снисходительно и с жалостью посмотрев на Маринуса. — Но ведь я же выиграю, — бросил Валуа. Заметив подозрительный блеск в глазах герцога де Бурбона, Шико, обладавший даже слишком добрым сердцем, поспешно предложил герцогу попробовать свои силы в поединке. -Наш Генрих не отличается терпением, — успокоил своего напарника Шико, — а вот я научу вас всяким таким штукам, о которых вы и не слышали в вашей Голландии, господин Маринус. -Пожалуй, господин Шико, — вяло ответил Маринус, неуверенно доставая шпагу. -Учитывая то, что вы все-таки навязались мне в роли пажа, я желаю, чтоб мои пажи хорошо сражались и, в случае чего, могли меня защитить. -А скажите, господин Шико, — оживился Маринус, — вам ведь приходилось участвовать в опасных путешествиях и разного рода передрягах, выполняя тайные приказы короля. -Никогда в жизни, — поддев шпагу герцога, ответил Шико, — я вам ни какой-нибудь шпион. -Это правда, — вмешался король, — Шико — благородный дворянин, и у него замечательная родословная. Я наперечет знаю генеалогии всех знатных домов. Хотите, я вам покажу сегодня вечером? Вы увидите, что наш Шико создание самое наиблагороднейшее. -Я вижу это, Ваше Величество, — поклонился герцог. -Учти, Валуа, я покажу им и твою родословную! -И что же, покажи, мои предки берут начало от Капетингов и мне есть чем похвастаться! Шико пробормотал что-то, как всегда он делал, если был смущен. Он не очень-то привык к похвалам и чувствовал себя свободнее, ежели никто не замечал его настоящих заслуг. — О чем вы там беседовали с Келюсом, когда я велел вам отрабатывать удары шпагой, скажите, Де По? — спросил король. — О том, о сём, государь, просто болтали. — Вы что-то обсуждали с заговорщеским шёпотом. — Один придворный роман. — ответил Де По с улыбкой. — Ничего себе. Вы и месяца не пробыли при дворе уже в курсе чьих-то романов! — воскликнул Генрих. — Может, это потому, что господин Де По стал участником этого романа? — посмеиваясь, предположил Можирон. — Что вы такое говорите? — бросил испепеляющий взгляд Де По на Можирона. — А я видел вас и вашего брата с прелестными дамами. Вы волочились за ними, — продолжил непонятливый Можирон. — Какие глупости, такого не было! — отрицал Де По. — Что за дамы? — ледяным голосом спросил Генрих. — Габриэль Де Манжо, её у Монсеньора герцога Анжу вознамерился, кажется, отбить герцог Де Бурбон, а наш Де По приволокнулся за Франсуазой Де Монсоро. — выложил Можирон. — Вот уж дама, которая имеет успех, — сквозь зубы процедил Генрих. — Помимо того, что её муж наш Главный Ловчий от неё без ума, так и ещё её любовником является граф Де Бюсси. — продолжал лепить Можирон. Лицо короля становилось то мертвенно бледным, то пунцовым от разрывающих его чувств и противоречий. По крайней мере его успокаивало то, что Де По догадался всё отрицать. — Кажется, у вас появился ещё один повод сразиться на дуэли с Бюсси. А, Де По? Вы решительно во всём собираетесь соперничать с этим дворянином. — Какие ещё дуэли. Можирон! — разозлился Генрих. — Вы же не думаете, Де По, что ваша дуэль с Бюсси может состояться? Если вы еще не поняли, то я вам запрещаю. А если, я узнаю, что вы меня ослушались, я прикажу вас бросить в Бастилию. — Я благодарю вас, Ваше Величество, мне ещё никогда не делали таких изысканных комплиментов. Значит, вы всё же думаете, что я могу победить Бюсси в сражении. — Довольно! Генрих в гневе бросил свою шпагу на землю, весь покраснев от ярости, он стремительно ушёл. Воспользовавшись тем, что король не хочет их пока видеть, Маринус Де Бурбон и Натаниэль Де По улизнули из Лувра и отправились к своей любимой подруге. Заметив, что фавориты исчезли, Шико вознамерился завершить одно дело. Трактир «Жареный Петух» С тех пор как мадмуазель Роксана поучаствовала в придворной жизни, разбив бутылку о голову Шико, её мнение о себе возросло. Она жила на широкую ногу, уверяя трактирщика, что у неё полно денег. На самом деле Роксана рассчитывала на помощь своих друзей Маринуса де Бурбон и Натаниэля Де По. Но ей строго-настрого было запрещено называть их имена трактирщику, от того между Роксаной и хозяином Жареного петуха, то и дело возникали недопонимания. Поэтому когда загадочные, но богатые господа вновь пожаловали к своей любимице, трактирщик встретил их с распростёртыми объятиями. Но ещё больше их приходу была рада сама Роксана, ей опостылела однообразная кухня «Жареного петуха», и ей хотелось изысков. Трактирщик понимал, что приходящие господа посещают мадмуазель Роксану не за тем, чем прочие мужчины. Когда они запирались в своих апартаментах, то заказывали отвар из мяты, мелиссы и ещё каких-нибудь трав и побольше еды. Честно признаться, мэтр Гаспар, даже пытался подслушивать, что происходит за закрытыми дверьми, уж очень много загадочности было в них троих. Но ничего путного метр Гаспар не узнал, меж собой все трое говорили на иностранном языке. Грубом и жестком как железо. Метр Гаспар не знал русского, поэтому не понимал, на каком языке они говорят. Если вы спросите любого француза, он скажет вам, что русский язык самый не изысканный и грубый язык. Трактирщик стал подумывать, что госпожа Роксана, волею случая, сестра двух знатных господ. Возможно, незаконнорожденная и ведущая падший образ жизни. Но молодые люди заботились о ней, оплачивали её расходы. Гаспару полюбились странные гости, они были щедры, и его тронула их братская любовь и забота о сестре, которую постигла такая участь. — Где вы были? У меня столько новостей. Я вас искала, искала по всему городу, — увлечённо поедая идейку, сказала Роксана. — Зачем ты нас искала? Мы же велели никому не рассказывать, что мы знакомы, — раздражённо всплеснул руками Натаниэль. — Постоянно раздражаетесь, как можно злиться из-за таких мелочей, — огрызнулась Роксана и стала разговаривать только с Маринусом. Как всегда, когда она обижалась на одного за резкость, то говорила только с другим. — Принеси-ка нам наши халаты, — капризно протянул Натаниэль. — Я вам не служанка! — взбеленилась Роксана, — никогда не буду служанкой. — И откуда в тебе эти нелепые мысли, — вздохнул Де По. Роксана всё же принесла им халаты, но и для себя тоже, порывшись в сундуке у кровати. Нимало не смутившись, она спокойно переоделась в ночной пеньюар. Натаниэль скинул только камзол и сверху накинул халат из розового атласа с вышивками зеленых птиц. Маринус, вначале, отодвинул Роксану от зеркала и сам полчаса крутился перед ним. А потом облачился в точно такой же халат как у брата, и вместе они, усевшись на кровати друг против друга, стали бросать туда-сюда мяч. — Я познакомилась с очень хорошей доброй девушкой, — не выдержав молчания, сообщила Рокси. — Угу, — без интереса отреагировали братья. — Она дала мне кучу денег. — Просто так? — усмехнулся Натаниэль. — Нет. За помощь. Я помогаю ей встречаться с её возлюбленным, — гордо заявила Роксана. — Она замужем? — чуть-чуть заинтересовавшись, спросил Маринус. На самом деле он переживал, не выдала ли Роксана, по случайности, своей новой знакомой все тайны, какие знала. А так случилось, что Натаниэль и Маринус поверили ей кое-что важное. — Да, да замужем. Но Катя не любит своего мужа. — Это понятно, раз у неё есть любовник. — заметил Де По. — Она богатая, такая богатая, — мечтательно произнесла Роксана, — она дала мне письмо и просила передать. Но я не умею читать. Помогите мне. Натаниэль и Маринус были порядочными людьми и не стали бы читать чужие письма, тем более любовные, но когда они увидели, что письмо было адресовано некому Де Камерону, то что-то шевельнулось у них в памяти. — Кажется этот Де Камерон служит у нашего любезного в охране, под началом Ла Валетта. — смеясь, сказал Маринус, бросив в брата мячиком. — Эрнотон Де Камерон, точно-точно, я его знаю, видел в Лувре в карауле. — одной рукой словив мяч, весело ответил Де По. — Смотри-ка, да он встречается с ней в Розовом Кусте, — сообщил Маринус. — Неужели кто-то настолько низко себя ставит, чтобы быть благосклонной к Камерону? Братья рассмеялись, но Роксана не знала, почему они презирали любовника её покровительницы. — Нет, — защитилась она, — Катя, — так Роксана называла её на русский манер, — очень богатая, очень знатная. — Тогда это ещё хуже — Я обещала, что ни за что не расскажу кто она. — Нам это неинтересно. — Никогда не рассказала бы чужую тайну. — Да, это правильно. — Нет, я не помню её фамилию, очень длинная. Натаниэль и Маринус прекрасно знали, что разговор Роксана затеяла только для того, чтобы похвастаться громким именем новой подруги и, чтобы они не делали, как бы не затыкали уши, она всё равно назовёт имя. Роксану братья знали давно, с самого детства. Она была подлая, лживая и очень ленивая крестьянка. Благодаря своей красивой внешности и похотливости, Роксана была в центре различных скандалов и пересказывала Натаниэлю и Маринусу все сплетни, что знала. По какой-то неведомой причине, а скорее всего из-за того, что Роксане нужны были умные покровители, единственные, кого пока ещё она не предала, были именно Натаниэль и Маринус. Но все знали, что однажды этот момент настанет. Люди с широкой душой и смелым нравом любят окружать себя такими подлыми и бесчестными людьми как Роксана. Их мёдом не пои, дай доверить свою жизнь тому, кто этого не заслуживает, прямо так и поступили Маринус и Натаниэль. Иногда они даже думали, что Роксана любит их своей странной любовью, ведь должна же она хоть кого-нибудь любить на свете. — Так вот её имя — герцогиня Монпансье. Маринус и Натаниэль только успели переглянуться, как дверь в их апартаменты слетела с петель. Вечером Шико, незаметно ускользнув от короля, прохаживался по улочкам Парижа. Его путь, как это было обычно, больше не лежал в Рог Изобилия. Нет, теперь его длинные ноги, облаченные в коричневые ботфорты, направлялись к местечку на углу улицы Берже под названием Жаренный Петух. Туда этот господин, облаченный в черный замшевый костюм и завернутый в плащ, шел, потому что ему там крепко задолжали. И не какими-нибудь там деньгами, а самым настоящим делом чести. А именно, кое-кто остался должен ему бутылку анжуйского вина, разбитую о голову. И так как Шико никогда не оставался в долгу, то он хотел узнать, кому обязан был такой честью. Рассуждая так сам с собою, Шико не заметил, что за ним следили. Обычно такого промаха бы он никогда не допустил, но дело в том, что те, кто следил за шутом, прекрасно знали его привычки и были очень осторожны. Остановившись возле вывески трактира, на которой был изображен красный петух, пожираемый пламенем Ада, Шико нахлобучил свою шляпу с пером на лоб и скривил лицо. Немного сгорбившись, он проследовал в зал, наполненный ароматами вина и жаркого. -Посмотрим же, кто там притаился, — пробормотал шут. Спустя некоторое время возле вывески возникла группа неких людей. Самый высокий из них был полностью закутан в плащ, лицо его скрывала огромная шляпа как у простого буржуа или даже ремесленника с фермы. Господин этот сделал жест рукой, означающий стоять. Его спутники замерли. Господин в огромной шляпе придирчиво осмотрел вывеску, сдавленно ахнул и перекрестился, завидев как адские языки пламени пожирали грешное тело петуха. С обоих сторон в костер подкладывали дрова черти, а над ними на все это взирал Ангел Божий, кротко сложивший руки на груди. -За мной, — промолвил господин, оторвавшись от созерцания вывески, — я хочу узнать, куда он идет. Группа неизвестных тут же исчезла в трактире. А у вывески уже возникли новые люди. И они тоже здесь были не просто так. -Мне кажется, — произнес ледяной голос человека в маске, — что я узнал одного из их компании, если это так, то мы не зря следим за ними. -Давайте войдем в трактир и посмотрим, что они будут делать, — ответил ему другой человек с внушительным брюхом. И двое этих господ, подозвав к себе белокурого господина, велели слугам остаться ждать на улице, а сами прошли в двери трактира, не забыв, однако, удивиться зловещей участи петуха, жарившего на адском вертеле. Между тем Шико успел уже переговорить со своим старым знакомым мэтром Гаспаром и за большие деньги снять комнату наверху. Комната эта отделялась от комнаты, в которой его треснули по башке, всего лишь тонкой стенкой. Шико заказал себе целых семь бутылок бургундского, потому что не признавал никакого другого вина, а уж тем более анжуйского. Из закусок были принесены зажаренная курица, трюфеля, сыр, яичница. Заверив хозяина, что собирается основательно напиться, Шико на глазах мэтра Гаспара раскупорил первую бутылку и почти сразу ее выпил. Мэтр Гаспар был весьма воодушевлен таким клиентом, расточавшим деньги направо и налево, поэтому не пожалел похвал захмелевшему постояльцу. Когда Шико спровадил довольного трактирщика, то он ни капли не шатаясь, а проворно и ловко вскочил на обе ноги, приложился ухом к стене и напряженно вслушался. Ему показалось, что он слышит женский голос. Шико вспомнилось, как мэтр Гаспар утверждал, что в комнатах живет одна заблудшая овечка, принимающая гостей, благородных и не очень. Недолго думая, Шико извлек из-за пояса кинжал и принялся аккуратно ковырять дырочку, чтобы можно было не только услышать, но и посмотреть. — Кто же сыграл со мной такую шутку? Тот получит по целых две шишки на свою голову, — приободрял себя Шико, орудуя кинжалом. Вдруг его занятие прервал шум раскрывшейся двери. Шико в мгновение отпрянул от стены и приготовился защищаться, так как в проходе возникла компания вооруженных людей. Но сражаться не пришлось, потому что высокий господин в огромной шляпе, распахнул плащ и обнажил голову. Шико в изумлении узнал в нем Генриха. За его спиной, переодетые в буржуа, стояли четыре миньона. Шико скрестил руки на груди, изображая злость. -Что, черт подери, это значит, Генрих? -Шико, голубчик, не сердись, я пришел за тобой! — Генрих раскрыл объятия, но Шико не поспешил припасть к его груди. Он бесцеремонно растолкал Келюса и Можирона, захлопнул дверь, сверкнул своими карими глазами и, встав напротив Генриха, сказал громким шепотом: -Пресвятое чрево! Генрих! Ты сбрендил! С ума сошел! Свихнулся! Корона и правда давит на твой мозг! Только не говори мне, что ты приперся сюда совсем один! -Я не один, — Генрих слегка побледнел, не понимая отчего Шико так его отсчитывает. -Да! — Шико ткнул рукой в грудь Ла Валетту, — с этими накрашенными болонками! Что ты тут делаешь, я спрашиваю?! В Париже ночью! -Мне стало скучно, господин де Бурбон и господин Де По покинули меня, а ты тоже улизнул. А мне всегда было, страсть как интересно, узнать, куда ты ходишь по ночам. -И что узнал?! — взревел Шико. -Да, — Генрих еще сильнее побледнел, — ты ходишь напиваться. -Зачем ты следил за мной?! — не унимался Шико -Я же сказал: мне скучно, перестань укорять меня, я хочу повеселиться здесь с тобой. Я заметил, что ты всегда такой веселый приходишь, и в глазах у тебя загадочный блеск. -В глазах у меня пляшут черти после последнего моего визита в сие заведение. -Ты говоришь о том разе, когда тебе голову пробили… -Именно… -Шико, я помогу тебе все узнать. -Нет уж! Отправляйся домой, в Лувр, подобру-поздорову! -Никуда я не пойду! — топнул ногой Генрих, и миньоны его яростно поддержали, особенно Шомбрег, любитель выпить, а ведь на столе у Шико стояло много бутылок отличного бургундского. -Мы остаемся и устроим попойку! Будем веселиться! Лувр мне опротивел! — воскликнул Генрих. Шико ничего не оставалось делать, как пригласить своих друзей за стол и заказать у мэтра Гаспара еще столько же бутылок и в два раза больше закусок. Генрих почти ничего не ел, но зато здорово напивался, тем же самым занялись и его любимчики. Шико нервно поглядывал на стену, пытаясь силой мысли проникнуть сквозь пространство и узнать, кто заседает в соседней комнате. -Шико! — спросил раскрасневшийся Генрих, припав шуту на плечо, — разве на той стене изображена чудесная фреска на библейскую тему? Я её не вижу, или она доступна только тебе одному? -Тебя не касается. -Отчего ты не хочешь напиться с нами? -Потому что я занят, дурья ты башка! Генрих сжал губы, но почти сразу оттаял. -Сейчас я тебе докажу, что я не глупее тебя, и живо распутаю твой клубок. Генрих легонько стукнул Шико по лбу и призывным жестом помахал мэтру Гаспару. -Эй! Человек! Любезный! Поди сюда. -Слушаю, сударь, — трактирщик низко поклонился, сразу поняв, что перед ним высокородная особа, правда, не понимая насколько. -Там в соседней комнате сидит кто-то. -Так и есть, ваше благородие. -Кто там? Мэтр Гаспар покраснел. -Отвечай, — так требовательно сказал Генрих, что внутренности хозяина трактира затянулись в тугой узел. -Отвечай, а то прикажу повесить тебя на дверях этого кабака! — продолжил Генрих. -Там…в сущности никто…трое… — пролепетал еле живой от страха мэтр Гаспар. -Трое? — удивился Генрих. -Послушай, Генрике, оставь эту затею, ты достаточно набрался уже, — вмешался Шико. Но Генрих остановил его властным взмахом руки. -Так трое? Кто они? -Никто, ваше благородие. Девицы. Блудницы просто. -Ах! Так вы содержите здесь прибежище разврата! — Генрих вскочил на ноги. -Повесить его! — хором выкрикнули миньоны. -И блудниц тоже! — потрясая шпагой над столом, предложил Келюс. -Ну что ты, милашка, — Генрих хитро блеснул глазами, щеки его раскраснелись от вина, — эти маленькие заблудшие овечки тут не причем. Да, они содержат в себе грех, ввергая честных мужчин в соблазн. Но разве они виноваты, что Господь создал их тела красивыми? Нет! По крайней мере, в наших силах заставить их очиститься. -Это как же? — недоумевал Келюс. -А вот послушай, однажды в дни моей буйной юности, а я и сейчас не стар, мне всего-то двадцать восемь, так вот, я и мой братец Франсуа, ну вы его знаете, пировали вдвоем, Не могу сказать, как это вышло, но мы не были тогда такими врагами как сейчас. Почти дружили. Но я отвлекся, продолжу: я и мой брат устроили такую славную пирушку, я бы даже сказал вечеринку, на ней были только близкие друзья, и вот мы так распалились, а ведь мы были юны и горячи, и придумали такую забаву: заставили служанок, что прислуживали нам, раздеться донага и подавать нам яства и вино. Вот уж было весело! -Несомненно! -Слава королю! -Виват! Миньоны, разгоряченные вином, всячески одобряли греховные идеи своего короля. Шико поднял глаза к небу, предпочитая не слышать такие подробности. Но избежать этого было невозможно, так как Генрих принялся за новые излияния. -Раньше я особо сильно ухлестывал за женщинами! Как я был влюблен! Словно яростный лев! И даже соблазнил жену принца Конде! -Неудивительно, что он тебя ненавидит, — вставил Шико. -Он тут не причем, в то время она еще не была его женой, — ответил Генрих. -Что же случилось с тобой потом? — язвительно спросил Шико. -Женщины мне опостылели, потому что их было слишком много. Я задумал стать монахом. -Генрих, я не желаю этого слушать. -А для меня женщин не бывает слишком много! — встрял Шомберг, проливая вино на стол. -Тебя не спрашивали! — ответил ему Шико. -Государь! — напомнил Келюс, — что же делать с блудницами? -Так я и намекаю, что мы возьмемся за их спасение. Я вовсе не за то, чтоб бедняжек повесели на Гревской площади только за то, что их в свое время соблазнили такие развратники, каким был я и каким до сих пор является Франсуа. Ах, и золотые же были времена! Так вот, я сам определю блудницам сносное наказание. Ведите их сюда, пусть прислуживают нам! -Я такой охотник до девиц! — взвился Шомберг, — пусть они непременно попируют с нами, а потом… -Отправляйся же! — воскликнул Генрих. Шико хотел остановить миньонов, но они даже не услышали его. С криками и воплями они выломали дверь в соседнюю комнату, и ничего не видя от опьянения, схватили три фигуры, сидевшие на скамьях. Шомберг ввалился в комнату, неся на плече обворожительную Роксану в ночном пеньюаре. Она изображала недовольство, и как только он поставил её на пол, она с воинственным криком и какой-то репликой на русском языке схватила винную бутылку и огрела Шомберга по голове. — Вот это удар! — воскликнул Шико, потирая свою шишку. Пьяный и сраженный красотой Роксаны, Шомберг не ощутил боли поражения и лишь с большим азартом прижал к себе девушку, она возмущённо взвизгнула. Шомберг рассмеялся и надеялся, что все оценят его великолепный улов, но гробовое молчание за его спиной, распространившееся по всей комнате, заставило его медленно оглянуться. Там стоял Можирон, окруженный с обоих сторон не двумя прелестницами, а Де Бурбоном и Де По, облачёнными в розовые халаты и негодование. — Клянусь честью, господа Можирон и Шомберг, вы оскорбили нас, — тихо, с угрозой произнёс Натаниэль. Можирон и Шомберг замялись, пытаясь протрезветь и вымолвить оправдание, как так получилось, что они спутали двух мальчиков с девицами. Шико с интересом смотрел на происходящее. — Сударь, — опомнился первым Можирон, — не серчайте, герцог, дорогой граф, Мы с Шомбергом не признали вас в этих розовых халатиках. Мы-то думали, что там, в соседней комнате, вакханки нас поджидают. — Да, а вы такие маленькие, точно девушки, и к тому же голоса у вас тонкие, как у евнухов, — прибавил пьяный Шомберг. — Ну раз так, то мы вас прощаем, — оглядев комнату, сказал Де По. Он неожиданно дружелюбно улыбнулся и, схватив одной рукой своего брата, а другой рукой Роксану потащил всех к выходу. — Стоять! — раздался громогласный приказ, и что-то с шумом разбилось об пол. Все трое так и замерли, не добравшись до двери. — Спокойствие, успокойся Генрих, — приговаривал Шико, пытаясь усадить вскочившего короля на место. — Что вы здесь делали? — гневно возопил Генрих, обращаясь к Де По и Де Бурбону. — Что за вопросы? Что они могли делать тут с блудницей, — ответил за них Келюс. Маринус и Натаниэль поморщились, но отрицать не стали. — В то время как я не сплю ночей, изнемогая от тревоги и беспокойства, как я, обливая слезами своё ложе, страдая от неведения, где вы бродите! — начал Генрих, с каждым словом повышая тон. — Да мы все видим, как ты страдаешь — иронично заметил Шико. — Вы! — Генрих вплотную подошёл к Де По и Де Бурбону, переводя свой взбешённый взгляд с одного лица на другое, — вы распутствуете! Придаётесь греху, разврату. Грешники! С этой падшей женщиной! — О да, а эту милашку сегодня разве что король не потребовал к себе. Ах, нет, именно так он и сделал! — заметил Шико, показывая на Роксану. Генрих ничего не слышал от обиды и ревности, разбушевавшейся в нем. — Как, как вы могли? Я думал, вы невинные ангелочки. Ничего! Ничего! я займусь вашим воспитанием. Завтра утром вы будете со мной на мессе. А потом мы совершим крестный ход во искупление грехов, а потом! Мы поедем в паломничество по святым местам, я лично буду следить за вашими моральными успехами. Я не дам вам погубить себя. — По-моему, ты уже опоздал, Генрих. — Тобой я тоже займусь, безбожник. — Гугенот! — крикнул в лицо Генриху Шико — Покайся, сын мой. Вообще, все покайтесь! — Но, Генрих, вот незадача. Ты велел притащить сюда трёх блудниц, а в итоге тут она всего одна, или может пошлёшь Де По и герцога поискать ещё кого-нибудь? — Замолчи, безумец. — Но ты ведь хотел спасти заблудшую овечку. — Так нам с Маринусом уже можно идти и готовиться к мессе? Если позволите, мы оставляем вас и милую Роксан. — жестко и холодно сказал Де По. -Я? — взвился Генрих, — ничуть, друзья, подтвердите, что это не я требовал блудниц к себе! Миньоны, уже плохо соображавшие, но желающие поддержать короля, ответили хором: -Подтверждаем! Это именно наш король требовал блудниц доставить нагими! -Глупцы! Вы все перепутали! Это Шико. -Этот образец иезуитской целомудренности? — герцог де Бурбон вскинул бровь, миньоны расхохотались, а Шико не сумел скрыть выражение счастливого удовлетворения в своей невиновности. Хотя он так быстро скорчил саркастическую гримасу, что этого никто не заметил. -Ну-ну, прекратите дуться, граф, — обратился король к Натаниэлю, на лице которого читалось презрение в чистом виде, — садитесь с нами за стол. -Никуда я не сяду, — забыв обо всем, взревел граф, — вам здесь нужны не мы, а блудницы! — Вы что ревнуете? — чуть не задохнулся от нахлынувших чувств Генрих, — меня? Да я даже не знал, что Шомберг и Можирон это сделают. Да. Я говорил с Шико и даже не подозревал, что сюда к нам приведут каких-то девиц. — Ну конечно. — Да! Вы не можете меня обвинить. Зато вы! Вы, как вы могли, Де По. Я почитал вас за образец нравственной чистоты. Еще вчера ночью мы с Шико обсуждали, что вы с братом чисты как слеза младенца, и ни разу не знали женщин… — Генрих осекся, потому что спьяну сболтнул лишнего, к тому же Шико чувствительно пнул его по ноге. Граф Де По и герцог Де Бурбон почти покраснели. А Роксана смерила короля тяжелым взглядом, и если бы он это заметил, то подумал бы, что она по незнанию принимает его за дурака. -Государь! Друзья! — Келюс встал, — давайте прекратим этот спор, мы все ошиблись, принимая за правду то, что хотели видеть. Но к сожалению, а точнее к счастью сегодня вечером фортуна подкинула нам такую удачу как эти господа, давайте же выпьем за это. И пусть падут на дно наших кубков все обиды! -Браво! Келюс! Выпьем! — заорал Шомберг, прижимая к себе Роксану. Все согласились, король собственноручно вручил братьям Бомонд по кубку и обнял их в знак примирения. Шико также хотел обняться со всеми, но его не пустила Роксана, которая завидев коричневое лицо шута, его хитрую улыбку и буйные черные кудри, приняла его за цыгана или даже колдуна. Со свойственной ей наглостью она потребовала нагадать ей, когда она выйдет замуж, и Шико заверил её учтиво, что очень скоро, и что на ладонях у нее начертана Божественным Провидением буква А. -Господин Шико, вы так много пьете, и совсем не пьянеете, — заметил Маринус Бурбон, красноречиво осматривая пустые бутылки возле гасконца. -А с чего вы взяли, что я не пьян, милейший? -От того, что вы все еще можете читать буквы на руках, — ответил граф Де По, — меня бы уже давно подвело зрение, если бы я столько выпил. -Вы что выливаете вино на пол? — прямо спросил герцог. -Или в рукав? — прыснул Натаниэль. Шико хитро улыбнулся, не собираясь раскрывать своего секрета. -Господа! Тост! — во главе стола встал Можирон, но его вдруг прервал шум выбитой двери. Она слетела с петель, а в комнату ворвалась группа вооруженных людей в масках. Они кричали: -Да здравствует Святая Лига! Да здравствует Гиз и Лотарингия! Смерть миньонам! Смерть развратникам! -О, Пресвятая Дева Мария! — король страшно побледнел, узнав в некоторых нападавших своих хороших знакомых: герцога Генриха Гиза по прозвищу Меченный и его младшего брата герцога Майена. Шико молниеносным движением заслонил короля, поняв, что если кто-то узнает монарха, то ему придет конец. -Эти подлецы силой схватили мою племянницу и хотят обесчестить, — выступил мэтр Гаспар. -Это поведение недостойно дворян, отпустите девицу, и достаньте ваши шпаги, — обратился к миньонам светловолосой человек в маске, в котором Роксана узнала любовника герцогини Монпансье. -Это люди короля, и они не имеют чести, — процедил сквозь зубы Меченный, — мы убьем их как шавок, а потом повесим на воротах Лувра, чтобы все знали, кто эти бесстыдники. Генрих задрожал, и Шико пришлось схватить его за руку. Оценив обстановку, он понял, что они, конечно, могли сражаться, но тогда бы непременно бы раскрылось, что здесь король. Черт возьми! Именно из-за таких случаев он и считал, что Генриху место в Лувре. Ведь теперь раскроется, что король не просто безбожник и развратник, но и похититель девиц. Необходимо бежать. Миньоны тем временем со звоном извлекли шпаги из ножен и бросились на обидчиков, задетые словами Гиза. — Защитите его! — бросил Шико герцогу Де Бурбону и Натаниэлю Де По. Братья коротко кивнули. А Шико бросился в гущу драки, где его непревзойденное умение фехтовать было необходимо. Разгорелся нешуточный бой, но благодаря натиску Шико, удалось пробиться к двери. Шико приказал миньонам теснить Гизов к окну. А потом спасаться бегством. По импровизированному коридору, образованному Шико, промчались король, герцог Бурбон и граф Де По. Они выскочили на лестницу, где их уже поджидал мэтр Гаспар, вооруженный кочергой. Генрих, вспомнив, что братья из рук вон плохо владели шпагой, ловким движением вскинул рапиру, и, прочертив ее лезвием изящный пируэт, недостойный такого низкого человека, как трактирщик, выбил кочергу из лап Гаспара, при этом ловко разрезав его фартук на две части. Мэтр Гаспрар охнул, осев на пол, не веря, что остался невредим. — Не убейте его, сударь, — взмолился Де По, заступаясь за Гаспара. Не успел мэтр Гаспар прийти в себя, как на него выскочила Роксана. Она, подобрав юбки, бежала за своими покровителями, заметив незадачливого трактирщика, она погрозила ему кулаком и подобрала кочергу, потрясая ей в воздухе. За ней тут же выскочили гизары — так назывались сторонники партии Гизов. Рокси, недолго думая, огрела ближайшего из них кочергой по спине, а потом бросилась бежать, протяжно выкрикивая: «Маринус! Маринус!» Вмешательство Рокси перевесило чашу весов на сторону миньонов, и они, возглавляемые непобедимым Шико, бросились наутек, но не потому что испугались боя с лигистами, а потому что знали, что их господин король остался один в ночи и опасности. Гизары кинулись вслед, но подотстали из-за того, что Шико запер двери трактира снаружи. -Ломайте дверь! — приказал Меченный своим слугам, — им не уйти далеко. -Тем более, что я ранил Келюса, — заметил Майен, — кажется, смертельно. -А я продырявил шкуру кому-то из этих маленьких господинчиков. — похвастался Эрнотонон Де Камерон. -Глупцы! Вы должны были убить, а не просто ранить зверя. Тем более, что я уверен, что среди них был король! — Меченого охватила вспышка гнева, которую он быстро утихомирил в себе, завидев, как брат взглянул на него. -Сломана! — лигисты победоносно снесли последнюю дверь в Жареном Петухе, — вперед! Мы найдем их по кровавому следу! -Нам бы не помешала эта ищейка, Черная Лилия, он словно волк, словно оборотень чувствует кровь и может идти по ее следу, — мрачно заметил Меченый. Герцог Майен не удержался от того, чтобы осенить себя крестным знамением, потому что это имя вселяло в него нечеловеческий ужас.