Паж и Лилия

Через несколько дней, после описанных нами событий, Генрих III и его двор отправились в Фонтенбло. Королю все было нипочем, несмотря на недавно полученное ранение. Казалось, даже наоборот он приобрел небывалую бодрость духа, коя стала выражаться в непомерной потребности путешествовать. По ночам Генрих плохо спал, заставляя своего шута Шико в сотый раз пересказывать подробности недавнего приключения. Шико, вначале радостно вторивший ему, через некоторое время пришел в неописуемое бешенство при одном только упоминании имен графа Натаниэля де По и герцога де Бурбон. И тогда, чтобы развеять королевскую тоску, велено было отправляться на охоту. Шико был рад смене обстановки, потому что хоть он и притворялся перед Генрихом, что юные братья ему опротивели, на самом деле он и не переставал думать о них. Шико был уверен, что здесь кроется какая-то загадка, а его ум, не привыкший оставлять вопросы без ответов, не мог перестать лихорадочно работать все это время. Итак, Генрих Французский со своим кортежем, в который неизменно входили его любимцы: Келюс, Можирон, Шомберг и Ла Валетт, две борзые и множество английских щеночков совершал утренний моцион по лесу. Внутри кареты, устроенной наподобие огромного передвижного шатра, подле короля, но отвернувшись от него, восседал Шико. Напротив расположились герцог де Бурбон и его младший брат, Натаниэль де По. -Шико! Шико! – позвал Генрих так, будто шут был достаточно далеко. -Чего тебе? – буркнул он. -Поди сюда, я хочу тебе кое-что показать. Шико, сделав милость, развернулся к королю лицом. И обнаружил, что Генрих играется с маленькими ручками своих новых любимцев. -Смотри, Шико, какие у герцога и графа красивые и нежные ручки. -Совсем как женские, - съехидничал Шико, ему вдруг вспомнилось, что когда он впервые встретил герцога де Бурбона, то он представился ему пажом и был без перчаток. Теперь оба брата сняли по приказу короля перчатки и вложили ему в ладони свои белые пальчики. -Они не женские, но такие маленькие, - с нежностью сказал Генрих, - потрогай-ка, Шико. С этими словами Генрих бесцеремонно схватил руки своего друга и приложил к рукам Маринуса. -Фи! Какой ужас! Шико, у тебя руки огромные, пальцы длинные и коричневые, еще и узловатые, а какие они грубые, все в мозолях! – запричитал король, попеременно соединяя ладони Шико с малюсенькими и белыми ладошками юношей. -Они загрубели и загорели из-за тебя, неблагодарный! – воскликнул Шико, пытаясь отдернуть руки, но Генрих с неожиданной силой удержал их, продолжая сравнивать. Герцог и граф не удержались от смешков, и тогда Шико, почувствовав нежное прикосновение кожи Маринуса, высвободился от Генриха. Издав досадное восклицание, шут уселся за кресло короля, больше не разговаривая ни с кем. Маринус и Натаниэль поспешили надеть перчатки. -Шико, - зашептал Генрих ему на ухо, - почему ты сидишь тут один весь красный. Гасконец, и правда, несмотря на смуглую кожу, сидел весь багровый. -Ты обиделся из-за того, что я сказал, что твои руки ужасны? Прости же. -Не желаю тебя слышать, - отмахнулся Шико теми самыми руками. -Шико, ты покраснел. -Ничуть. -Я знаю, что с тобой, - хитро захихикал король. Шико понял, что Генрих задумал что-то в своем репертуаре. -Ты просто расстроился, что не понравился герцогу де Бурбон. Ты думаешь, он смеялся над твоими руками. И ты смущен от того, что касался его нежных ручек. Шико промолчал. -Ах, эти ручки, - почти напел Генрих, - такие маленькие и красивые, словно женские. Ты горишь от одного воспоминания, что прикасался к ним? Шико взвился: -Не пытайся обратить меня в свою веру, Генрих! -Ах, не притворяйся, я все вижу, ты смущен. Генрих радостно рассмеялся и погладил Шико по голове. Шут яростно мотнул головой. -Отстань от меня, Генрике. -Ты все можешь рассказать мне, сыночек, - подытожил король, весьма довольный этим разговором. На следующее же утро прямо на рассвете состоялась королевская охота. Управлял ее Главный Ловчий, или как тогда говорили загонщик волчьей стаи, граф де Монсоро, муж той самой Франсуазы, которую Королева-Мать подослала к новым фаворитам короля. Граф Монсоро несмотря на то, что входил в королевскую свиту, тесно общался с Лотарингским домом, выступая связным между ними и герцогом Анжу, младшим братом короля. Двор Генриха III Валуа на тот момент являлся самым роскошным двором Европы, выступая законодателем мод для любой королевской особы. Так, каждый член королевской семьи почитал за должное иметь уменьшенную копию такой же свиты как у короля. Герцог Франсуа Анжу, именовавшийся Монсеньер, прибыл на охоту со своим любимцем графом де Бюсси, человеком весьма жестоким и опасным. Слухи про него ходили разные, в том числе, что он убил всех своих родственников, дабы заполучить богатое наследство. Король поджидал брата, чтобы поприветствовать его. Герцог Анжу не слыл таким великолепным красавцем как его брат, но при этом имел успех у дам своей нежными и обходительными манерами. -Какое чудесное утро, Ваше Величество. Должно быть, нас ждет превосходная охота, - обронил Франсуа в своей любимой надменной манере. -Вы правы, брат, – сухо ответил король, - позвольте представить вам герцога Маринуса де Бурбона, графа де Бомонт и его брата графа Натаниэля де По де Лерин. Они только недавно прибыли из Наварры, и я пожаловал им должности моих камергеров. Герцог Анжу не мог не удивиться такому скорому взлету молодых людей, поэтому он придирчиво осмотрел юношей. -Они еще почти дети, - заключил он. -Но храбры как львы, к тому же умны и скромны, - добавил Генрих, - а разве я сам, будучи семнадцати лет от роду, не прославился в битве при Жарнаке и особенно при Монконтуре? -Это была великая победа, государь. И сияние ее освещает вас до сих пор. -В моей жизни было много побед… - грустно промолвил король. -И будут еще, - добавил Натаниэль. Герцог Анжу тут же бросил на него пронизывающий взгляд. Его глаза, похожие на глаза Королевы-Матери, обладали неким змеиным магнетизмом. И были опасны для тех, к кому принц не питал добрых чувств. -Жаль, сударь, вас не было на прошлой охоте, - благосклонно ответил король Натаниэлю, - я поразил оленя великолепным ударом. -О! Ваше Величество! У меня нет ни малейших сомнений, я абсолютно уверен, что любая охота, озаренная вашим присутствием, была совершенна. Ибо вы, государь, прирожденный охотник и сравнимы лишь с Гераклом, охотившемся на лань Артемиды. В этой фразе принц уловил насмешку над собой. Его имя при рождении было Эркюль, но Анжу ненавидел его. Потому что слишком очевидным было несоответствие между тщедушным и слабым принцем и греческим героем. Лесть эта была изысканной, но не прикрытой, что особенно любил Генрих III. И Шико, который исподтишка наблюдал за разыгравшейся сценой взглядом опытного вельможи, видавшего и слыхавшего много льстивых речей, обращенных к королю, почуял подвох. Подвох заключался в том, что граф Де По был абсолютно искреннем. Его юношеская влюбленность в Генриха читалась безошибочно. Хотя бы потому, что граф это никак не скрывал. Можно было углядеть в этой влюбленности подлый расчет на дурную славу монарха. Но Шико заметил несколько вещей. Во-первых, Де По молод! В пятнадцать лет не притворяются, что влюблены, такие юнцы любят по-настоящему. Во-вторых, захватывающее знакомство и романтический склад ума графа Де По быстро сделали Генриха III объектом его обожания. В-третьих, Генрих и правда красив и обаятелен, когда хочет. А в произведении эффектов на графа Натаниэля и его брата Маринуса, король отнюдь не скупился. Оказал им множество милостей, приласкал, принял как лучших друзей. В-четвертых, румянец на щеках графа Де По, нежность в изумрудных глазах при звуке голоса короля – нет, это невозможно подделать. Так рассудив, Шико ухмыльнулся. Герцог Де Бурбон внимательно ловил каждое слово из разговора короля и герцога Анжу, но от белокурого красавца не укрылась ухмылка Шико. На один миг взгляды юного герцога и шута пересеклись со звоном двух скрещенных шпаг. Шико почувствовал потребность объясниться, но герцог больше не удостоил его вниманием. -Государь, - звонким голосом поинтересовался граф Де По, совершенно опьяненный вниманием короля, - а что это за группа некрасивых людей толпится, загораживая вид на дорогу? -Где? – Генрих устремил взор на свиту своего брата, - ах, эти…это любимцы герцога Анжу, не так ли, брат? Я давно говорил вам, что вы подбираете в свое ближайшее окружение людей недостойных и обликом неприятных. -Наш братец подбирает людей под стать себе, - вставил Шико. Принц как всегда он это делал, изобразил, что не слышит Шико, и с обиженным видом обратился к королю: -Я ценю людей не за красивые лица и пустые обещания, а за верное сердце и настоящие деяния. -Позвольте заметить, Монсеньер, - и герцог де Бурбон склонил голову, - должно быть, вы редкий человек, потому что в действительности я еще никогда не встречал никого, кто бы мог проникнуть в сердце людей, не обманувшись прекрасным обликом. И кто бы по-настоящему ценил верность, не взирая на лица. -Значит, - осторожно ответил Анжу, пытливо всматриваясь в бледное лицо Маринуса, - вы не так много встречали достойных людей. -Я вовсе не собираюсь клеветать на людей, которых встречал, - возразил Маринус, - я просто… -Вы просто руководствуетесь опытом, который у вас также невелик, как и ваш рост. И беретесь судить о вещах, в которых ничего не смыслите, - вставил Шико, и герцог де Бурбон дернулся как удара, но ничего не возразил. Хотя если бы эти же слова сейчас сказал бы кто-нибудь другой, он бы дорого поплатился за подобное оскорбление. Маринус Де Бурбон, как и его брат были действительно малы ростом как дети. В их шестнадцать и пятнадцать лет им нельзя было дать и больше тринадцати. И если это можно было назвать недостатком, то оба лихо компенсировали молодость буйным, почти безумным нравом. Можно было сказать, что оба брата были идеальны наподобие олимпийских богов. Так как их красоте можно было только удивляться. Граф Де По был чуть выше брата и обладал хрупким, изящным, чуть ли не женоподобным телосложением. На своих длинных пальцах он всегда носил атласные перчатки и также три крупных перстня: один от короля Наварры, другой – фамильный, а третий ему подарил Генрих III . Сегодня Де По, решив во всем и всегда быть первым, оделся по последней парижской моде. Его можно было назвать щеголем, хотя при дворе это только приветствовалось. Так что костюм его был бордового цвета, павлинье перо на берете сияло бирюзой. И это давало вызывающий, но красивый контраст. В ухе молодого графа висела серьга в форме креста. Но самое большое внимание привлекала усыпанная бриллиантами и рубинами, искусно выполненная ювелирами в форме сердца, камея. Де По и Де Бурбон испросили у короля разрешение носить у себя на груди изображение Генриха, и он соблаговолил дать свое согласие. Казалось, на эту камею граф Де По спустил все свои деньги, которыми его щедро одарил король. Герцог де Бурбон сегодня облачился в изумрудного цвета камзол с красными рукавами и расшитым золотом воротником. Украшения он носил одинаковые с братом: серьгу в виде креста и драгоценную камею с портретом короля. В этой одинаковости Шико усмотрел трогательную близость братьев. Чтобы не вызвать злость герцога Анжу на своего фаворита, Генрих отослал графа Де По и Маринуса Де Бурбона к прочим своим друзьям. Те довольно благосклонно приняли в свой круг новичков. -Друзья, любезный герцог Де Бурбон и милый граф Де По, я с нетерпением жду минуты, когда смогу наконец показать вам самого доблестного дворянина Франции, - смеясь, сказал граф Де Келюс, высокий златокурдый красавец. И его собратья, видимо, зная о шутке тоже засмеялись, ведь неподалеку, в пяти шагах, оказался граф Де Бюсси. -Дорогой граф Де Келюс, боюсь, что вы опоздали, - ответил Де По, - мы с братом уже имели честь видеть и даже разговаривать с самым доблестным дворянином Франции, ибо это Генрих III Валуа, милостью Божьей наш король! -Вы правы! Вы чертовски правы! – под аплодисменты и одобрительные взгляды ответил Келюс. - Но я, мой юный друг, имел в виду не того, кто на самом деле является доблестным дворянином, а того, кто лишь сам таковым себя считает. Тут уже все снова засмеялись и бросили в сторону Бюсси красноречивые взгляды, не сомневаясь, что он все слышит. -Господин Де Бюсси, - окликнул его Можирон. Бюсси лениво оглянулся, словно только что ему послышалось, как назвали его имя. -Господин Де Бюсси. - Теперь уже звал Келюс. - Как мы рады видеть вас на охоте. Вас теперь так редко увидишь при дворе, что вы, ей-Богу, много пропустили. -О, господа! – наконец вступил в разговор сам Бюсси. - Вы все достойнейшие из дворян, какая честь для меня видеть вас, господа Де Келюс, Де Можирон, Шомберг и Де Ла Валетт, - речь графа сквозила иронией, - А вас, господа, я не имею чести знать. Видимо я действительно что-то пропустил, но что поделать, если мой лекарь не велел мне садиться в седло, пока не затянутся недавние мои раны. -Так я спешу восполнить ваши пробелы, - воскликнул Келюс, напыжившись будто гусь, - эти достойные господа: герцог Маринус Де Бурбон и граф Натаниэль Де По Де Лерин, камергеры короля. -Граф Луи Де Клермон Де Бюсси Де Амбуаз, - граф раскланялся, в этот момент к нему незаметно подкрался молодой человек скромного вида, видимо кто-то из слуг, и прошептал что-то своему господину. Лицо Бюсси засветилось от счастья, и он уже без задирства обратился к ожидавшим его миньонам: -Прошу простить меня, мне необходимо откланяться. -Куда же вы, Бюсси! – изумился Келюс, раздосадованный, что не вышло приличной ссоры, - вы нас покидаете? -Да, сударь, я нахожу охоту не самым занимательным времяпрепровождением. -Но долг дворянина разве не велит вам присутствовать там, где находится ваш король, граф Де Бюсси? – заметил Де По. Бюсси оглядел его насмешливым взором. -Мне достаточно того, что мой сеньор позволит мне уехать. Кроме того, вот он, мой врачеватель, - он указал на стоящего рядом слугу, немигающим взором осматривающего миньонов, - его имя Реми, и он настаивает, чтобы я отправился восвояси. Граф откланялся и отправился к герцогу Анжу, чтобы действительно испросить разрешение покинуть своего господина. Миньоны с любопытством следили за этой сценой, так как принц упрямился и не хотел отпускать своего любимца. -Я имею дерзость настаивать, - твердил Бюсси, - дело в том, Монсеньер, что мой лекарь велит мне больше времени проводить в постели. А я прямо чувствую, как меня бьет лихорадка. -Сдается мне, господа, что вы неправильно осведомили меня, - громко возвестил герцог де Бурбон, и все повернулись в его сторону, - господин де Бюсси вовсе не человек принца Анжу, он скорее человек своего собственного лекаря. Уж ему-то он служит с полной отдачей, без обиняков выполняет его приказания! Бюсси стремительно обернулся, положив руку на эфес шпаги, а герцог Анжу впился глазами в Маринуса. -Я исполняю предписания моего лекаря, - хладнокровно ответил Бюсси, - потому что он печется о моем благе. Разве разумный человек не должен действовать согласно здравому смыслу и ценить свое здоровье? -Клянусь! Нигде не написаю, что нужно долго жить, да еще и на все идти ради этого! – воскликнул Де По. Бюсси побледнел от гнева и, вскочив на лошадь, хотел было умчаться прочь, так как его дело было слишком неотложным. Но вслед себе он услышал, как герцог Де Бурбон выкрикнул: -Я, кажется, даже слышал, как он называл своего лекаря монсеньер Реми! Раздался взрыв хохота, и Бюсси, не сдержавшись, рванул кинжал и ткнул в бок лошади Маринуса. Взбесившись от боли, животное понеслось к реке. Герцог Де Бурбон был превосходным наездником и ловко удержался в седле, но лошадь кинулась в воду, прежде, чем ее удалось угомонить. -Маринус! – отчаянно вскрикнул Де По, не обращая внимания ни на кого, он кинулся на подмогу брату, проносясь в опасной близости от графа Де Бюсси. Лошадь Бюсси даже встала на дыбы, едва не сбросив всадника. -Держись же! – кричал он, вспарывая холодные воды реки крупом своей лошади. Оба брата почти ушли под воду, окунувшись с головой. И видно было, что они не умеют плавать, но благодаря ловкости и страху, который вселил в них дополнительную силу, Маринус и Натаниэль выбрались на берег, наглотавшись воды. Так как событие это произошло стремительно, то слуги и лакеи подоспели уже, когда оба брата были в безопасности. Наблюдавший эту драму издалека, Генрих, в ужасе схватившись за руку Шико, то открывал, то закрывал рот, повторяя: -Спасите их! спасите… -Они уже сами спаслись, - заметил Шико, который на деле тоже перепугался за судьбу отчаянных братьев. Между тем Маринус подошел к Бюсси. -Я убью вас! – спокойно сказал герцог Де Бурбон. С его костюма капала вода, а сам он был синим от холода, и тело его сотрясала крупная дрожь. Но достоинство и бесстрашие, с каким был сделан вызов, поразили даже Бюсси. -К вашим услугам, - пытаясь скрыть эмоции, ответил граф де Бюсси. -Нет, брат! – вмешался Натаниэль, также весь мокрый и синий, - позволь я сам! Вы подлец! Ничтожество! Я вызываю вас! И вы умрете! -Что ж, - Бюсси усмехнулся горячности Натаниэля, - я принимаю оба вызова. Учтите, что я не сделал бы вам такой чести, если бы вы не оскорбили меня. Вы слишком молоды, и, наверное, с трудом удерживаете шпаги в таких маленьких ручках. И я бы посчитал позором драться с детьми. Но вы, господин Де Бурбон, назвали меня слугой! Меня! Принца Де Амбуаза! Когда в действительности мы с вами происходим из одного дома! А вы, господин Де По, назвали меня подлецом, ничтожеством. Намекали, что я трус, в конце концов! За эти оскорбления я убью вас обоих. Так как я никогда ничего не прощаю! Ссорящихся окружили миньоны. -Сюда идет король! – возвестил Келюс, - Но до того как он здесь окажется, господин де Бюсси, после слов вами сказанных, вы упали в моих глазах. Вы посмели оскорбиться вызовом и даже посчитали позором драться с друзьями короля: герцогом Де Бурбон и графом Де По, по причине их молодости. Я хотя и не считаю себя выше их, но поскольку я старше их, предлагаю вам сразиться со мной! -Не стоит, господин Келюс, - тут же вмешался Натаниэль, - мы с братом понимаем, что ваше предложение продиктовано лишь отеческой заботой о нас. И я вас уверяю, что не из пустой гордости мы отклоняем ваше предложение, любезный Келюс, драться вместо нас с Бюсси. Ни я, ни мой брат не боимся этого человека. И пусть он не прячет под пылкой речью свою сущность. Нам известны его слабые места, и победа нам обеспечена. -Смелое заявление! – прорычал Бюсси. -Но позвольте, я уже не могу отказаться от своих слов, не лишившись чести! – заявил Келюс. -Дорогой друг, как вы знаете, приказом Его Величества, Всехристианейшего короля, дуэли запрещены во Французском королевстве (такой указ действительно существовал, но никто его не выполнял) и потому вы не можете идти на поединок. А что касается вашей чести, то она всецело принадлежит королю, как и ваша жизнь. И только он может решать, что сделает вам честь, а что нет. Подошедший в это время Генрих III и Шико прекрасно слышали речь герцога Маринуса, и король близко к сердцу принял эти слова. Он благодарно и со слезами взглянул на своего нового друга, не веря тому, что кто-то по собственной воли мог так восхвалять его в присутствии врагов. - Что здесь происходит? – с самым величественным видом спросил Генрих. Преисполненный прекрасными чувствами, как сейчас, когда он наблюдал безрассудную смелость и нежную братскую любовь, Генрих становился великолепен. Лицо короля сияло, и все склонили головы пред его величием. - Ничего, государь, вот господин Бюсси уезжает, а мы все провожаем его. – ответил Натаниэль Де По с невинным видом. - Так пусть же он поскорее уезжает, - король бросил недовольный взгляд в сторону вельможи. - Ваше Величество, - с поклоном ответил Бюсси, и немедленно скрылся из глаз. - Ах! – воскликнул король, - маленькие мои! Да вы все мокрые! Замёрзните, заболеете. О, горе мне! Вы не ранены? Идите же скорее ко мне, я вас согрею. – король снял свой плащ и накинул на плечи Де По, по лицу графа скользнула довольная улыбка. - Идите же ко мне, я вас согрею, - передразнил короля Шико и, схватив Маринуса за плечи, крепко сжал герцога в объятиях. Король хихикнул, и все поддержали его всеобщим смехом. - Шико, - вдруг сделался серьёзным король, - не смешно. Пойдёмте скорее в мой шатёр. Я помогу вам раздеться и сам лично разотру согревающей настойкой. Её рецепт подсказал мне Ла Валетт. Да? - Да, государь, - поддакнул гасконец. - Я так волнуюсь за вас, так волнуюсь, мои храбрые маленькие солдаты. Совсем холодные, синие… - залепетал Генрих, он отобрал у Шико Маринуса и теперь прижимал обоих молодых людей к себе. Маринус и Натаниэль, незаметно для всех кроме Шико и герцога Анжу, переглянулись и нервно захлопали ресницами. Утонуть в заботах и ласках короля было вернее, чем в реке, в которой братья только что очутились. - Ваше Величество, вы меня задушите, - прохрипел Маринус, пытаясь оторвать крепкую руку монарха от своей шеи. - С нами всё в порядке, мы в добром здравии и даже больше, особенно…– заверил Натаниэль. - Когда вы так печётесь о нас, - добавил Маринус. - Ваше величество, - закончил Де По. - Обожаю, когда они договаривают друг за другом! - воскликнул Шико. - Но вы совсем продрогли! – воскликнул Генрих. - Позвольте, Ваше Величество, - вмешался герцог Анжу, – предложить в помощь лекаря Реми, раз этот болван здесь и к тому же невольно оказался причиной этой драмы, – ядовито заметил Анжу. Король вначале холодно отреагировал на помощь принца, но услышав про лекаря, тут же заявил: - Так я его прикажу повесить и дело с концом! - Нет! Нет! – в один голос воспротивились Де Бурбон и Де По. - Нам лекарь как раз придётся к месту, - сказал Маринус. - Да, он мог бы нас растереть согревающим настоем, – поддержал Натаниэль. - Зачем же, миленький, - ласково спросил Генрих, - я сам этим займусь. - Мне неловко, государь, - потупив взгляд, сказал Де По, - я не смею как слуга принять сию честь из рук своего господина. - Какие пустяки, - отмахнулся Генрих. - Ну долго ты ещё будешь держать их тут на пронизывающем ветру! – вознегодовал Шико, - они заболеют и … - Ах, конечно-конечно! – испугался король и позволил, наконец, Бурбону и По скрыться в шатре. Король проводил ревнивым и завистливым взглядом лекаря Реми. Ничуть не смутившись, Реми с поклоном зашёл вслед за герцогом и графом. - Шико, я так взволнован, - не унимался Генрих, - думаешь, с ними всё хорошо? Может, зайдем, посмотрим что там? - Не знаю! Генрих, - всплеснул руками Шико, изображая сильную озабоченность, - а что, если лекарь Реми - испанский шпион! И он там режет наших голубчиков на маленькие кусочки! - А-а-а, - вскрикнул Генрих, и с полными слёз глазами ринулся в шатёр. - Стой, - Шико успел схватить короля за локоть. - Ах, да! – Генрих вытащил шпагу. - Да не то! - Конечно, ты прав! Стоит позвать моих друзей на помощь! - Тогда уж лучше подогнать взвод швейцарцев. - Хотя нет, я и сам справлюсь, всё-таки я ещё ого-го! - Да, лучшая шпага Франции, - со всей серьезностью отметил Шико. - Ты что разыгрываешь меня? – разозлился Генрих на своего друга. Шико ответил кривой усмешкой. - Ты сам себя разыграл. Генрих бросил укоризненный взгляд на шута и решительно отдернул полог шатра, где были Де По и Де Бурбон. На пути Его Величества возник Реми, его высокая стройная фигура закрыла собой вход. И сейчас он походил более на цербера, охранявшего вход в Подземное Царство, чем на простого врачевателя. - Ваше Величество, - со всей обходительность произнёс Реми, забыв, однако застыть в поклоне. - Я хочу проведать моих друзей, - сказал Генрих. - Ваше Величество, закройте полог, вы пускаете в шатёр холодный воздух. - Конечно, закрою, как только войду. - Я настаиваю, Ваше Величество. - Но как ты смеешь, я же король, - раздосадовано развёл руками Генрих. Он огляделся вокруг в поисках поддержки у Шико, но тот отрицательно покачал головой. -Моим подопечным необходимо согреться и выпить настойку электрока. -Настойку чего? – холодно спросил герцог Анжу, неприязненно рассматривающий лекаря. Он был по-настоящему удивлен тому, что кто-то смел перечить королю, так как сам смертельно боялся своего царственного брата. -Настойка эта...электроукока, - Реми на секунду замешкался, прямо посмотрев на принца, и тот еще раз поразился подобной бесцеремонности, - вселяет бодрость в тело и дух. -Займитесь этим, - прервал спор король, не желая больше слышать Франсуа. Реми с хитрым видом скрылся в шатре, а Генрих отступил и стал мерить шагами поляну, на которой дворяне расположились для пикника. - Нет, но почему я не могу посмотреть на них хоть одним глазком. – Бормотал Генрих. – Этот лекарь просто цербер какой-то. - Если он вообще лекарь, - раздался голос принца герцога Анжу. - Что вы имеете в виду? – осведомился король. - По-моему, он просто мошенник. - Да, кажется, вы правы, – вздохнул Генрих. -Намедни я навещал Бюсси, так этот наглец имел смелость чуть ли не перечить мне, – пожаловался Анжу. Генрих не повернул даже головы к брату, показывая всем своим видом, что так ему и надо. -К тому же его лечебные средства неправильны, сам я немного разбираюсь в медицине… -Ах, оставьте, вы в этом смыслите не больше… - Генрих огляделся в поисках подходящего образца для оскорбления, но никого не нашел, - не больше этого мошенника. Анжу сжал губы, раскланялся и уехал, взбешено вонзив шпоры в коня. Его свита последовала за ним. А король и Шико остались ждать, чтобы справиться о здоровье своих малышей, как Генрих успел прозвать герцога Де Бурбона и графа Де По.