«2 июня, 2017»
Сокджин сидит в кафе, за столиком у окна. Перед ним карамельный чизкейк и чашка с кофе, а еще та самая черная тетрадка, которая уже воспринимается самим Сокджином как крестраж его собственной души. Он отпивает из чашки, рассматривая людей за огромным стеклом, не акцентируя внимания ни на ком конкретно. Отправляя в рот кусочек десерта, он принимается писать. «Вообще, я даже подумать не мог, что напишу о РэпМоне, (естественно, я не знаю его настоящего имени, зато у его никнейма куча вариантов – Рэп Монстр, РэпМон или же просто РМ…). Он был одним из первых клиентов, когда я только начал работать, и в общем вызывал вполне теплые чувства, но на этом все. Хотя, нет. Все-таки что-то в нем настораживало. Нет, он не казался опасным, да и все еще не кажется, периодически мы с ним встречаемся до сих пор. Сейчас это другой уровень, и мне кажется, что в ту встречу я познал это его "настораживало"... До вызова, который запал мне в душу, у нас с ним было еще несколько встреч, 3 или 4, вполне себе ординарных и незапоминающихся в сонме других. Секс и не более. Но однажды он позвонил мне (привилегия постоянных клиентов) и слегка взволнованно сказал, что хотел бы встретиться, номер он закажет сам. Вообще, это весьма не безопасно для работников эскорта в первую очередь, но человек был более-менее знаком, и я все-таки согласился…» Сокджин снова отвлекается на кофе, бросая мимолетный взгляд на улицу. «Какое-то время мне пришлось ждать в фойе, клиент опаздывал. У меня было неплохое расположение духа, и поэтому я просто спокойно сидел на мягких диванчиках и читал книгу на телефоне – других заказов на сегодня больше не было, и торопиться и торопить не хотелось. Взмыленный, он буквально влетел в холл, сжимая в руках объемную нежно-лиловую коробку, слишком явно тушуясь под моим взглядом с приподнятой бровью. Он быстро подошел к ресепшену, решая вопрос с номером, немного нервно махнул мне рукой. Меня чутка напрягала его нервозность, коробка, но я решил идти до конца, на свой страх и риск, как, собственно, почти во всех случаях, описанных здесь. Терять мне особо нечего. В номере он чуть расслабился, скинул черную кепку и оверсайз-куртку, кинув коробку на кровать. Я осмотрелся: огромная кровать черного дерева под кремовым покрывалом, комната в тех же тонах, привычная стерильность и выставочность. Я тоже снял куртку, оставляя ее на спинке кресла. – Прости, но ты не мог бы принять душ? – ероша волосы и смущенно улыбаясь, спросил он. – Не хочешь со мной? – улыбнулся я, склонив голову на бок, пытаясь немного разрядить обстановку. – Нет, мне нужно подготовиться, – хохотнув в кулак, ответил он, – не волнуйся, ничего страшного не произойдет. Теплые струи окончательно смыли с меня тревожность, и в комнату я вернулся уже обновленным, свежим и готовым к чему-то. А то, что что-то точно будет, я не сомневался…» Сокджин вдохнул, постукивая кончиком пера ручки по бумаге, оставляя мелкие точечки. На секунду он откладывает ее, снова отпивая кофе и оглядываясь на посетителей кафе, коих немного. Парочка в углу и молодой парень, слишком молодой, за соседним столиком, тоже с белой чашкой кофе и, как ни странно, с вполне материально-осязаемым журналом в руках. Джин пожимает плечами и возвращается к тетради. «Перед ванной мне были выданы черные трусики, едва прикрывавшие член и задницу, и, только пожав плечами, я натянул их под полотенце. На кровати лежала куча непонятных мне на тот момент ремней, а вот чулки я опознал сразу, и чего уж таиться от себя, в паху при виде этого точно потяжелело. РэпМон сидел на коленях на полу, около кровати. – Садись, – чуть хрипло сказал он, поднимаясь и пару раз хлопая по матрасу. Не приказал, не попросил, скорее…предложил? Это интриговало. Я сел туда, куда он указал, Мон начал вытирать мои мокрые волосы полотенцем, стопку которых я не приметил сначала. Он аккуратно растирал прядки, зажав их между ладонями, словно старший брат, выкупавший младшего, и заботящегося о нем, чтобы тот не простудился. Через мягкую ткань полотенец чувствовалось тепло его рук, скользнувших по шее к плечам, вытирая капельки и немного массируя, а затем и на спину, для чего ему пришлось наклониться, и я вдохнул его парфюм, приятный, свежий, смешанный с его личным запахом. Наверное, это был первый раз, когда я обратил внимание на такой факт, как естественный запах тела, который потом изрядно подпортил мне множество вызовов. Мне пришлось чуть отклониться, оперевшись на руки, когда он уже вытирал мою грудь, спускаясь ниже и ниже. Он так же сосредоточенно прошелся полотенцем и по моим ногам, оставляя легкие поцелуи на коленках…» Кофе заканчивается, и Сокджин вынужден оторваться от записей, чтобы заказать еще чашечку, краем глаза отмечая, что парень с журналом украдкой поглядывает на него. Джин медленно разворачивается и томно улыбается парню, подмигивая. «… на коленках и голенях. Мон откинул полотенце, беря с кровати тонкий капрон, и чуть виновато смотря на меня снизу вверх. – Ты не против? – он приподнимает сжатый в пальцах чулок, а я просто растягиваю губы в улыбке, вытягивая ногу. Он улыбнулся в ответ, демонстрируя милейшие ямочки на щеках, которые так и просили, чтобы в них тыкнули пальцем. Черный капрон немного холодил кожу, но то, как он скользил, очень даже приятно. Кажется, Мон наслаждался, не упуская из виду ни одного сантиметра скрывающейся кожи, иногда проводя ладонью по той части моей ноги, что уже в чулке. Кружевная резинка плотно обхватывает мое бедро, и он просовывает под нее пальцы, проводя ими вправо и влево, оттягивая и отпуская, она с мягким хлопком прижигает бедро, не больно. – Нравится? – не удержавшись, спросил я, поднимая ногу выше, на уровень его лица. – Безумно… – выдохнул Рэпмон, скользя пальцами по прямой, от колена до ступни, не отрывая взгляда, и, прикрыв глаза, потерся щекой. Было в этом что-то трогательное, и я рискнул потрепать его по голове, просто потому что в этот момент мне так захотелось. Мон, прижимаясь щекой к моей лодыжке, открыл глаза и улыбнулся. Он так же медленно смакуя, надел и второй чулок, и я с интересом взглянул на кучу ремней и клепок. – Я так понимаю, и против портупеи ты тоже не будешь, – усмехнулся он, распутывая хитромудрую конструкцию переплетений. Рэпмон застегнул первый, самый широкий ремень вокруг моей талии, выше пупка, практически невесомо касаясь губами плеча, чуть ниже ремень потоньше и самый тонкий буквально на бедренных косточках, туго их обтягивающий. Я чуть-чуть двинулся, чтобы почувствовать, как полоски трутся и впиваются в мою кожу мягкой, невыделанной стороной, и, в общем-то, мне понравилось. От трех крупных ремней, являющихся основой, спускались еще несколько, которые, судя по всему, должны застегиваться на бедрах. Мон сел на кровать, разворачивая и меня, и положил правую ногу себе на колени, оборачивая бедро сетью ремешков, практически у самого паха, плотно прилегая к нему, и когда он поменял мои ноги на своих коленях, ремешки натянулись, проезжаясь и сдавливая мой член под хлопковой тканью, и я, неожиданно даже для себя, тихо простонал, выдохнув и схватившись за его плечо, под тихий смешок. Вокруг левого бедра Мон застегнул широкую полоску кожи, украшенную тремя ремешками меньше, которые, собственно, и были застежками, и от него отходила еще одна полоска кожи, обхватывающая ногу чуть выше колена. – Встань, пожалуйста, – тихо попросил Мон, одним плавным движением гладя от талии до самого нижнего ремня, ощущая рельефы, когда я встал. Движение вновь заставило полоски кожи на паху сдвинуться, нежно потирая полувозбужденный член, посылая мурашки по телу, что не укрылось от взгляда клиента, который оглядывал меня, закусив губу. Я тоже опустил голову, разглядывая все это великолепие переплетения кожаных полосок. Широкий ремень на бедре полностью скрывал кружевную резинку чулка на левой ноге, но вот на правой точно такая же резинка органично вписывалась в весь образ, уравновешивая грубую и массивную портупею нежностью и легкостью кружев. – Это немного необычно, – тихо прошептал я сбившимся голосом, – но не могу сказать, что мне не нравится. – Тогда последняя деталь, – кивнул Мон, и я был почему-то уверен, что это будут высоченные каблуки, с прозрачной платформой, как у стриптизеров. Но он подошел к своей куртке и достал что-то небольшое, – улыбнись. Моих губ коснулся скошенный кончик губной помады, Мон аккуратно и сосредоточенно обводил контур, стараясь сделать его ровным и четким. Пока он закрывал тюбик с помадой и убирал его, я мельком глянул в зеркальное отражение висящей на стене плазмы, выхватывая весь свой облик целиком. В общем, меня можно было принять за довольно крупную девушку, но вот только чуть ниже пупка, из-под кучи ремней, топорща ткань, четко выступал полувставший член. Я подмигнул себе, предвкушая, что же будет дальше. – С нашей первой встречи я хотел сделать это с тобой… – он подошел ко мне, обнимая за талию и перебирая ремешки, пальцами беря меня за подбородок и заставляя посмотреть вверх – этот парень действительно высокий. – Твои пухленькие губы с красной помадой будут потрясно смотреться на моем члене. – Это призыв к действию? – снизу вверх я кокетливо глянул на него, закусив губу, скользя ладонью по его бедру к паху, сжимая приличную выпуклость. – А ты умный мальчик, – рассмеялся он, щелкая меня по носу, и я медленно опустился перед ним на колени, возбуждаясь от того, как ремни шершаво елозят по коже, от ощущения того, что я ему действительно нравлюсь. Он помог мне с пряжкой и молнией, и я широким движением сдернул с него джинсы, оставляя их в районе ступней, частично сковывая его движение. Я облизнулся, глядя на ровный, толстый, достаточно длинный член, обвел головку языком и медленно скользнул губами по стволу, прикидывая, что да, это действительно должно быть красиво. – Посмотри на меня, – он провел пальцами по моим волосам от лба назад, убирая прядки челки, надавливая и намекая на то, чтобы я откинул голову. Я посмотрел вверх, встречаясь с ним взглядом, показательно-неспешно скользя от основания до головки и обратно, стараясь как можно плотнее обхватить член губами, так, чтобы на нем остался красный след помады. И, видимо, у меня неплохо получилось, судя по его судорожному выдоху, запрокинутой голове и мелкой дрожи, пробежавшей по телу. Он действительно, практически не отрываясь, наблюдал за тем, как мои губы скользят по стволу, и ради этого взгляда хотелось стараться. Я расслабил горло, позволяя головке скользнуть глубже, утыкаясь носом прямо в его лобок и оставляя милое красное сердечко-отпечаток вокруг основания. Втянув щеки, усиливая давление, я еще несколько раз двинул головой, а потом сосредоточился на красной, налитой кровью и сочащейся смазкой головке, максимально акцентируя внимание губ на ней, иногда отстраняясь и облизывая губы, размазывая помаду сильнее, а потом постукивал головкой по языку и губам, оставляя красные отпечатки и на ней. Я увлекся, самозабвенно обсасывая его агрегат, но он отстранился, а я почувствовал, как затекли мои колени. – Давай на кровать? – он помог мне подняться, выпутываясь из джинсов и трусов и едва не падая, от чего я прыснул. – Как ты хочешь? – большим пальцем я вытер уголок губ, отметив, как при этом вспыхнули его глаза. – Поза наездницы? – он сел на кровать, отползая к изголовью, полусидя, стоящий колом член подрагивал, а головка налилась красным. Мон поманил меня пальцем. – Иииии-хоо! – задорно выкрикнул я, седлая его бедра, специально делая так, чтобы ремни скользнули и по его телу. Ремни врезались в мою кожу, доставляя приятную толику дискомфорта. Мой собственный член терся об трусики, и я старался больше ерзать…» В кармане вибрирует мобильник, оповещая об уведомлении заметок – пора на очередной заказ. Сокджин вздыхает, щеки мило румянятся от прилившей к ним крови, он даже о парне за соседним столиком забывает, утопая в грезах. Но реальность бьет его наотмашь, триггером становится холодный кофе, и впервые Джин думает, что его работа не такая уж классная, как казалось изначально, полгода назад, и что ограничения, накладываемые ею, порой сильно превосходят плюшки. Вряд ли он теперь способен на полноценные отношения. Сокджин зло запихивает тетрадку в небольшой кожаный рюкзак, когда его отвлекает голос, разящий смущением и застенчивостью. – Привет, может, познакомимся поближе? – он улыбается, и Сокджину хочется сделать ему тоже неприятно, а если повезет, то и больно, так же, как и ему сейчас. – 700 – час, – мило улыбаясь, выдает он. – Вонн? – ошарашенно выпаливает парень, следя за тем, как Джин встает, поправляет волосы и закидывает рюкзак на плечо. – Долларов, глупый, – прыскает он, швыряя в него визиткой, уверенный, что тот выкинет ее в первую же урну, – набери – повеселимся. И уходит, звякнув дверным колокольчиком, оставляя парня мять визитку в пальцах и завороженно смотреть ему вслед.※※※
«Рэпмон улыбнулся, подхватывая меня под ягодицы, запуская пальцы под ремни портупеи, чуть царапая мою кожу ногтями. С ним было легко, и можно было не особо соблюдать субординацию “клиент – обслуга”…» Сокджин только вернулся домой, и теперь сидит на диване, пока телевизор негромко бубнит какое-то развлекательное телешоу. Он ерзает по дивану, пытаясь устроиться поудобнее – клиент перестарался, тужась “доставить удовольствие и ему”, и Джину пришлось имитировать космическое наслаждение в ущерб собственной заднице. «Он мял мои ягодицы, подбираясь ко входу, проникая одним пальцем внутрь. Я выдохнул, приваливаясь к чужому лбу своим и сжимая бедрами его с боков. Он тут же ввел второй, прихватывая зубами мочку уха и оттягивая сережку. – Смотрю, ты уже готов, малыш, – прошептал он, невесомо целуя в скулу и разводя пальцы ножницами, прокручивая. Я слепо нащупал презерватив на тумбе, кинутый мною туда ранее, зубами отрывая край упаковки и нервно и дергано раскатывая его по члену, подрагивающему под моими касаниями…» – Все бы такими были… – Сокджин морщится, снова пытаясь устроить попу удобнее на диванной подушке. – Чаю выпить, что ли… «Мон помог мне опуститься на его член, оттянув трусы в сторону, тягуче, не торопясь, поддерживая за ягодицы, управляя, контролируя мои порывы. Он вошел сразу до основания, по самую кромку презерватива, давая время привыкнуть и себе, и мне. Я начал двигаться первым, осторожно приподнимаясь на коленях, хватаясь за его плечи и шею. – Хочу поцеловать тебя… – прошептал он в мои губы, и добавил совсем уж еле слышно: – помада размазалась… – Так.. целуй… – через выдох все-таки ответил я, продолжая насаживаться на его член, пытаясь сдержать стоны, но это получалось плохо. Большим пальцем он смазывает помаду еще сильнее на мою щеку, прижимаясь сначала только губами, почти целомудренно, не углубляя поцелуй, прихватывая и оттягивая нижнюю губу, цепляясь пальцами за ремни портупеи. – Я хочу тебя видеть, – выдохнул он, и я откинулся на руки, сильно отклоняясь назад. Мон гладил мое тело, ремни, оплетающие его, тянул за них и отпускал, ремни с влажным шлепком возвращались на место. Смена угла неожиданно сыграла мне на руку, с каждым движением пульсирующий член проезжался по простате, ремни терлись об мой член и неожиданно для себя, я спустил прямо в черные трусики, не прикасаясь к себе напрямую, на месте головки расплылось мокрое пятно. Я громко застонал, сжимая его в себе, и он, кончая, снова поцеловал меня, притянув за один из ремней на моем торсе, на этот раз глубоко и влажно, сплетая языки, кусаясь, окончательно размазывая помаду, эффект "зацелованных губ", мать его, еще несколько раз толкнулся внутрь, как можно мощнее, заставляя стонать и меня, волнами разгоняя отголоски оргазма по телу. Влажная ткань неприятно терлась об слишком чувствительную головку…» В этот момент вскипел чайник, поставленный Сокджином раньше. Он отложил тетрадку, возясь с заварником и кипятком, а потом отвлекается на телефонный звонок...