Настоящий

Саша Саша не выдержал, прошло только два месяца. Два довольно сложных месяца, в течение которых он сделал несколько операций, убирая последние дефекты, кроме одного. Менял документы, сдавал анализы. Но не мог заставить себя сделать последний шаг. Финальную операцию. Что-то сдерживало Сашу, несмотря на то, что он уже давно хотел этого и готовился к перемене пола. Его родные уже выплакали себе все глаза, пребывая в шоке от его желания. От необходимости быть женщиной. И не могли адекватно воспринимать его стремление. С самого детства Саша знал, что он гей. Но принять свои желания не мог. Он считал неправильными и противоприродными подобные связи. Ему приятнее было думать, что он по ошибке природы родился мальчиком, но душа от бога ему дана была женская. Осталось дело за малым — телом. То, что менять свой пол — это плевать в лицо природе, не иначе, он не думал. Словно слепой котёнок, он искал решение сложной проблемы и внутренней боли. Его тоска по мужскому прикосновению перекрывала всё. Возможно, Саша был болен. Серьёзно болен, если только ради этого он готов был столь кардинально изменить свою жизнь. В юности у него была связь. Взрослый мужчина каким-то образом смог пробраться в душу ещё совсем неопытному парню. Он напором взял его и трахал в течение трёх лет, стыдя Сашу желаниями его тела, которое не должно было дарить ему наслаждение от мужского прикосновения. Он заставлял его делать самые интимные вещи из всех возможных, но не давал ему ничего, как человеку. Стыдя за любой порыв, ласку, движение навстречу. Пока Саша не закрылся, понимая, что любовь не должна дарить столько внутреннего дискомфорта и стыда. Значит, это неправильно, и никакая это не любовь! Он ушёл, ожидая, что это изменит его любовника. Что это даст ему передышку. Но лишь поставило на край пропасти. С тех пор прошло шесть лет. И ни единого раза Саша не позволял себе быть с кем-то, понимая, что в нём что-то не так. Что-то, что безвозвратно сломано, и это нужно исправлять. Саша хотел, чтобы Ваня узнал нового его. Но время не способствовало этому. Вспомнит ли Иван о нем через месяц? Ожидание сведет на нет все его шансы. И что решит один разговор? Одно напоминание о себе. Одно воспоминание в преддверии боли и страдания. Он хотел провести с ним вечер, но ещё больше он хотел переспать с ним. Но не мог. Поэтому он решил лишь побаловать себя несколькими часами вместе с ним. Старался быть храбрым и не пожалеть об этом. ****** Саша уже давно не был на свидании, на настоящем свидании. Тем более, в своем новом облике. Это не значило, что его не приглашали, желающих находилось великое множество. Ведь высокие худощавые девушки были в моде. Слишком андрогинные, слишком похожие друг на друга, и не совсем — на настоящих девушек, но это было ему на руку. Скорее, внутреннее состояние не позволяло ему сходиться с людьми в этот период его жизни. Он не мог избавиться от мысли, что за ним наблюдают, оценивают и гадают о его истинной природе. Гей или натурал? Мужчина или нет? А может и вовсе женщина? Саше всегда было неуютно в гуще народа, поэтому он избегал толпы. А также избегал мужчин, которые могли бы подчинить его себе. Проснувшись утром, Саша подолгу застревал перед зеркалом, вглядываясь в свое лицо. Ему постоянно казалось, что он недостаточно хорош, что его лицо не слишком гладкое, хоть щетины он лишился ещё полгода назад. Черты лица недостаточно мягкие, а шрам на шее после удаления кадыка словно вопит о том, что он фальшивка, ненастоящий! Подобие женщины. Как и его член, который вставал каждое утро по стойке «смирно». Его пожирало желание, но прикоснуться к себе он не мог. Слишком острое отвращение он испытывал к мастурбации. Не физическое, а моральное. Тот мужчина, его бывший, всегда любил заставлять его ласкать себя, словно доказывая что-то ему. Подзадоривая матерными словами, и, когда Саша смущенно останавливался не в силах довести всё до конца, корчась от неловкости и возбуждения, ложил свою руку на его и доводил дело до оргазма, пока Саша не сдавался и не кончал, словно под принуждением, вызывая у любовника презрительную улыбку превосходства. Удовольствие смешивалось со стыдом и горечью, плотно впитавшись в память Саши. Он не мог коснуться себя. И слабо верил, что кто-то тоже может хотеть этого, хотеть доставить ему удовольствие. Слишком низко он себя ценил… Отбросив эти мысли, он обычно залезал под холодный душ. Вода, не совсем ледяная весной, не могла остудить его жар. Но всё это должно прекратиться после операции. Саша надеялся на это. Врач сказал, что после операции возбуждения будет довольно тяжело добиться, а кончить — тем более. Стоя под холодными струями, Саша улыбался сам себе и той мысли, что больше не будет утренних стояков и неожиданных эрекций, не будет неудобства и стыда. Больше не будет густых и клейких струек, ознаменовывающих каждое его поражение. Эти мысли хоть немного устаканили его непокорное тело. Иван Снова там, на том самом месте, ждёт её. Он зол на самого себя. «Зачем? Ну, вот зачем это ему? Зачем нужна она?» Нужно трахнуть её и уйти. Уйти без сожалений, не оборачиваясь. Ведь это лишние сложности — то, чего он всегда избегал. А она — это лишь прихоть, временное явление. Иван знал, что не сможет играть по чужим правилам, это не его стиль. Просто не в силах уступать ни в бизнесе, ни в личной жизни. А она, Саша, такая нежная и хрупкая, слабая. Она — это трудности и заботы. Лишние хлопоты. Но не в его силах было выбросить её из головы. И снова увидев её, он словно опьянел от её присутствия. И это волнение? Эти бабочки в животе, это не может происходить с ним. Не имеет права. С ним никогда не случалось подобного, и потакать этой слабости он считал глупым.  — Ты опоздала! — грубо бросил ей Иван, никаких «Привет!» или «Как давно не виделись, куда ты пропала?». Ваня хотел бы сказать нечто подобное, но он не смог. Это не было в его стиле, частью его натуры. Саша смущённо улыбнулась, её взгляд стал растерянным и немного боязливым. Словно она боялась какой-то агрессии с его стороны. Это больно кольнуло Ивана. Глаза упорно пытаются поймать её взгляд, дать надежду, утешить, успокоить. Он ведь совсем не привык к таким женщинам — нежным и ранимым как дети. Раньше он обходил таких за версту, но это было раньше.  — Моя машина в конце главной аллеи. Саша оглянулась в сторону выхода.  — Машина? — Она не хотела ехать в его машине. Это было написано на её лице.  — Мы могли бы поехать в ресторан, — предложил Иван. — Куда-нибудь, где поуютнее, чем в парке? — он даже улыбнулся, чувствуя своё собственное давление и её робость.  — Это обязательно? Её слова не были протестом, но она противоречила. Ваня понял, что в ресторан она уж точно не поедет. Просто не хочет, и он должен подчиниться или уйти. Неприятное чувство, но он всё ещё стоит на том же месте. План «парк-ресторан-секс» провалился.  — Чего же ты хочешь? — твердо спросил он.  — Подвесная дорога.  — Что?  — Давай покатаемся на подвесной дороге? Саша вся сияла счастьем, оттого, что ей дали выбрать, и Иван просто не мог сказать «нет». Столько энтузиазма, тепла и радости. Он не спорит, просто берёт её руку и ведёт. Саша Саша сам от себя не ожидал, что решит настоять на поездке на этих хрупких тележках. Он просто помнил свои ощущения, когда впервые прокатился. И это было безоговорочное счастье, ему хотелось разделить его с Иваном. Он видел, что тот пошёл на уступку неохотно, словно это впервые для него — угождать. И это вызывало дикий восторг в Саше. Это давало ему почувствовать себя ценным, живым и обновлённым. Прогулка по парку была скорее атмосферной, чем ознакомительной. Прогулка рука об руку, незначительный разговор и ощущение присутствия, его присутствия. Волнение, страх, тепло. Это всё он, Ваня. Саша был рад поездке на этих хрупких конструкциях, совсем не заметив напряжение Ивана. Только оторвавшись от земли, он понял, что Ваня боится высоты. Боялся и всё равно сел в тележку. Боялся, но все рано поехал. Это ощущение чужого тела рядом с ним. Тревога, витающая в воздухе. Саша не мог подать вид, что он понял. Это ранило бы Ванину гордость. Поэтому он смотрел на город в сумерках, прекрасный и такой родной. Это и есть, наверное, счастье — знать, что ты в правильном месте в правильное время? Иван не смотрел вниз или по сторонам, зацепившись взглядом за Сашино лицо, как будто не видя его, он упадёт, утонет в бездне. Саша первый поцеловал его, отвлекая от происходящего, а может, просто отвлекая себя? Ваня был так удивлён, когда Саша прильнул к нему. Твёрдые ласки мягких губ — Саша впервые чувствовал себя в безопасности. Ласкаясь, словно котёнок, лизнув нижнюю губу мужчины, а затем нырнув с головой в умопомрачительный поцелуй. Переходя на бешеный ритм, когда нет времени думать или дышать, лишь наслаждаться… Иван Это было удивительно. Саша была удивительна. Её стройное гибкое тело прильнуло к нему в тот самый момент, когда он уже подумал, что хуже уже быть не может. Возможно, она тоже испугалась? Хотя навряд ли, её глаза лучились счастьем и теплом. Сашу всё радовало и восхищало, будто мир создан для неё одной. И Ваня не мог сдержаться, чтобы не погладить её узкую спину, нежно водя пальцем по прощупывающимся сквозь тонкую ткань позвонкам, спускаясь всё ниже и ниже. Их поцелуй напоминал ему прибой, волны страсти захлёстывали Ваню, подталкивая сминать её губы в суровом, диком ритме, затем отступать, нежно лаская языком её рот. Руками притягивая желанное тело всё ближе и ближе. Иван никогда не замечал за собой склонность к публичному проявлению чувств, но в тот момент еле нашёл себе силы оторваться от неё, когда пришёл конец их поездке над бездной. Билетёрша как-то странно взглянула на них, заставив Сашу всхлипнуть. — Выходите, — неприятно рявкнула она. Саша беспрекословно вылезла и покаянно смотрела на неё. Иван окатил наглую бабу арктическим взглядом. Когда они отходили, злобная карга прошипела вслед Саше: «Позорище!» Ваня хотел было вернуться и задать ей трёпку. Но Саша не дала. Положив руку ему на локоть, она умоляюще посмотрела на него, утягивая за собой. Её пальчики нежно перебирали ткань его рубашки, и это на удивление сильно будоражило Ваню. Боже, в этот момент он готов был дать ей всё, что бы она ни попросила. Ваня, не в силах совладать с собой, подошёл к ней вплотную и резко притянул к себе, его тело горело желанием быть как можно ближе к ней, показать, как он её хочет. Но когда их бедра крепко соприкоснулись, Ваня почувствовал кое-что, чего там быть не должно. Воздух будто исчез из лёгких, и он в ужасе попятился. Он не мог дышать, а в голове кружила ужасная мысль. Его Саша была… была парнем?! Саша Это было похоже на настоящее волшебство. И никогда ещё Саша не испытывал такой уверенности в себе. Ванин взгляд ласкал его, поцелуй, который он сам спровоцировал, был самым сладким из всех, что у него были. Солнышко ложилось на его щёки, согревая его теплом, властные ладони скользили по его спине, пробуждая волну неконтролируемого, дикого до отвращения, мужского желания. Охладил его лишь взгляд мутных старческих глаз, придирчиво разглядывающих его. Саша любил это место и был тут не раз за последние полгода, и его видели на протяжении всего этого времени и запомнили. Запомнили метаморфозу, через которую он прошёл. И эта грубая женщина знала, что он не настоящий! Билетёрша не была понимающей, как и все люди старой закалки, для которых любое меньшинство было как грязь под ногтями и угроза их внукам. Чудовищами. Она прогнала их, словно они не заслуживали нормального обращения. И если Ваня не понял такого отношения, то Саша принял его со стоической грустью. С жадным взглядом он смотрел на Ивана, мечтая лишь о том, чтобы судьба сжалилась над ним хоть один-единственный раз. Сколько ещё боли, презрения надо вынести, чтобы трансформироваться и стать достойным? Не только Вани, но и самого себя тоже. Вдруг Иван со стоном обнял его, крепко прижимая к себе, так резко и неожиданно, что тот не смог закрыться. Просто не успел. И в тот момент, когда его раздувшийся и ноющий от тесного белья член вжался в ногу Ивана, Саша понял, что всё пропало. Ванины глаза, он никогда не забудет этот взгляд, и то, как Ваня его оттолкнул.