Рецепт на счастье

— Этот город хорошо подходит. — Для чего? — Чтоб из него уехать. («Сегодня на улице я услышала»)

Кристина очень волновалась. Причём она не знала, что пугало её больше: тот факт, что ей предстоит сообщить Генриху очень важные новости, или ощущение полной беспомощности. Она никогда за словом в карман не лезла — профессия обязывала быстро формулировать мысли в предложения, быть разговорчивой и остроумной. А сейчас… в голове царил полный хаос, она понятия не имела, какие выбрать слова и как связать их в адекватные фразы. В целом-то она представляла, что сказать, но о том, как сказать, не знала совершенно. Она уселась на диван, на нервах согнав оттуда кота, сложила руки на груди и задумалась. Тикали часы, за окном темнело. Медленно уходил в вечность этот безумный день, один из многих безумных дней в жизни Кристины. Однако завершаться он пока не спешил. Конечно, ведь вечеру этого дня предстоит стать ещё более безумным… Когда из передней послышался звук отпираемой двери, Кристина даже подпрыгнула от испуга, но с дивана не встала. Сердце застучало быстрее и громче, отчего в груди становилось то жарко, то холодно, хотя погода сегодня — и за окном, и в доме — была вполне умеренной. Кристина не знала, как успокоиться, и просто ждала, пока Генрих разденется, помоет руки и зайдёт в гостиную, потому что у неё самой сил на какие-либо движения попросту не осталось. Генрих зашёл минуты через три, светясь искренним счастьем, будто весеннее солнышко. Кажется, что с каждым шагом он буквально танцевал. Это несколько удивило Кристину и в то же время заставило испытать облегчение. У него хорошее настроение — может, не будет сильно обескуражен её словами… Генрих бросил свой рюкзак на диван, и Кристина невольно отшатнулась от него, будто от гранаты. Кот тут же бросился ластиться о ноги Генриха — тот наклонился, мимолётом его погладил и тоже присел на диван, внимательно взглянув на Кристину. В зелёных глазах, по-прежнему светящихся восторгом, вспыхнула тревога. — Почему не встречаешь? — поинтересовался он и приобнял её за плечи. — Всё в порядке? — А у тебя? — Кристина решила бить в обратную, чтобы оттянуть решающий момент. — Ты такой счастливый, случилось что-то особенное? — Случилось, — кивнул Генрих, и на его острых скулах появился слабый румянец. — Теперь я доктор психологии. Кристина посмотрела на него, округлив глаза. Даже напрочь забыла о том, что хотела сказать. Немая сцена длилась около минуты, за время которой девушка, пережив спектр различных эмоций, от изумления до восторга, наконец смогла собрать мысли в кучу и сделала глубокий вдох, чтобы выдать одно уточняющее: — А? Генрих, продолжая краснеть, опустил взгляд. — Я защитил диссертацию, — пояснил он, откидываясь на спинку дивана. — Ещё, правда, нужно с бумажками немного побегать и диплом в итоге получить, но… в целом всё. Фактически я уже доктор. — Фактически ты уже выпендрёжник похлеще твоего Хельмута, — рассмеялась Кристина и через мгновение бросилась на него с объятиями. Конечно, она понимала, что её обвинение не было справедливым: Генрих так смущался, рассказывая о своём достижении, хоть это и было не очень свойственно ему. — Я очень рада за тебя, — уже серьёзно сказала Кристина и коротко поцеловала его в щёку. — Ты сделал нечто невероятное, правда. Она, чуть отстранившись, оглядела его с головы до ног. Она помнила, что Генрих всё утро выбирал галстук, в итоге остановившись на том, что Хельмут подарил ему на Рождество, затем полчаса выглаживал новую чёрную рубашку, охотясь за самыми мизерными складками… расчёсывал волосы, борясь буквально с каждой волосинкой. Вся ванная пропахла одеколоном и пеной для бритья. Но Кристина при этом не особо докучала с вопросами. Она сама торопилась на работу и думала, что Генрих тоже прихорашивается для работы: вдруг какое-то совещание, где нужно выглядеть презентабельно, или вроде того… А он, оказывается, ходил на защиту диссертации, которую писал последние три года в заочной докторантуре. — А ты почему мне не сказал, что у тебя сегодня защита? — осенило Кристину. Она выпустила Генриха из объятий, поудобнее уселась и взглянула на него строго и нарочито грозно, хотя с губ её не сходила довольная улыбка. — Мама говорила, что такие вещи лучше заранее не раскрывать, а то сглазят, — пожал плечами Генрих. — Господи, — закатила глаза она. — И ты в это веришь? А, доктор психологии? — Нет, но… на всякий случай. — Главное, что всё закончилось благополучно, — кивнула Кристина и снова оставила на его щеке нежный поцелуй. И тут же вспомнила, что ей тоже нужно кое-что ему сказать. Но после этих новостей… есть опасность всё испортить. Генрих сейчас так счастлив, а она может легко разрушить это счастье. Но ведь нельзя молчать вечно, к тому же мучивший её вопрос требовал скорейшего решения. — Я тоже должна тебе кое-что рассказать, — наконец собралась с мыслями Кристина. Она подвинулась на диване, подсаживаясь ближе к Генриху, и взяла его за руку — чтобы у самой пальцы не тряслись. — Начну со сложного… мне нужно уехать в Берлин. — Зачем? — Генрих мгновенно помрачнел. Ну вот. — А это уже хорошая новость. Мне дали должность исполнительного редактора в берлинском филиале. — Кристина всё же улыбнулась, хотя мысль о переезде в столицу всё ещё точила сердце. — Удалёнки эта должность не предполагает, поэтому я и должна уехать. — Почему только ты? Бросить меня решила? — Генрих искренне возмутился и даже дёрнул рукой, заставляя Кристину сбросить ладонь. — Ну, ты же только что защитил диссертацию, у тебя уже почти год новая интересная работа, зачем тебе оставлять всё это и переезжать в другой город только из-за меня? — опустила голову она. — Поэтому я особо не рассчитываю, что ты захочешь поехать со мной. — Но ведь я могу найти в Берлине новую работу, степень тут вряд ли помешает, скорее, наоборот… Кристина замерла, приоткрыв рот. Она правда об этом не подумала. Она уже готовилась к слёзному прощанию не только с друзьями, Софией и Хельмутом, но и со своим любимым мужчиной, который, по её мнению, вряд ли бы ради переезда расстался с отличной работой и привычной жизнью в Бонне. Особенно сейчас, когда он добился такого успеха и наверняка благодаря полученной степени сможет построить более стремительную карьеру… О том, что в Берлине Генриху также ничего не помешает строить карьеру, она почему-то не подумала. Иногда Кристина попросту поражалась собственной недогадливости, вот и теперь волнение сыграло с ней злую шутку. Она, конечно, была рада собственному повышению, хотя попросила у начальства времени как следует всё обдумать и решить окончательно, но всё же не могла не тревожиться из-за реакции Генриха. А Генрих оказался готов поехать за ней. — Знаешь, это довольно обидно, — закатил глаза он. — Что вообще заставило тебя решить, что я откажусь ехать с тобой? Вот какого ты мнения обо мне, да? — Прости, пожалуйста, я… я почему-то не смела даже думать об этом, — призналась Кристина — настала её очередь краснеть. Генрих же, правой рукой коснувшись её пальцев, левой провёл по её щеке, а потом прижал её к себе. — Ты знаешь, как я тебя люблю? — Знаю. — Он поцеловал её в висок. — Я тоже тебя люблю. Как скоро тебе нужно уехать? — Ну, мне дали время на раздумья и сборы… думаю, ты успеешь получить диплом. Нужно будет заранее выбрать и снять жильё в Берлине… а за этой квартирой твоя мама приглядит? — Получив его уверенный кивок, Кристина облегчённо выдохнула… и тут же едва не подпрыгнула, вспомнив об ещё одном крайне важном обстоятельстве. — И нам обязательно нужно быть на свадьбе Софии и Хельмута! Она же недавно ему предложение сделала. — Она сделала? — в изумлении поднял бровь Генрих. — А Хельмут мне сказал, что это он сделал. Мы ещё с ним кольцо выбирали. — Мы с Софией тоже выбирали кольцо Хельмуту, — задумалась Кристина, — и я долго пыталась понять: у него размер пальца такой же, как у тебя, или поменьше… В общем, полагаю, они просто сделали предложение одновременно, — рассмеялась она. — Думаю, на их свадьбу мы попадём, но потом сразу придётся уехать. — Наверное, они расстроятся, — заметил Генрих с явной досадой в голосе. — Хотя мы уезжаем не так далеко, всё равно… так, как раньше, уже точно не будет. — Не будет, — кивнула Кристина и вздохнула. Через полтора месяца, когда в мир только-только пришёл тёплый март, Хельмут и София, уже официально — герр и фрау Штольц, — провожали Генриха и Кристину возле их дома. Фрау Виктория тоже приходила с утра, забрала ключи, пообещала регулярно поливать цветы и пожелала счастливого пути. И посоветовала перед отъездом посидеть на дорожку. Кристина не очень поняла, зачем — наверное, какая-нибудь старая русская традиция. Ехать они решили на машине: от Бонна до Берлина в общей сложности добираться часов семь, и спасибо двадцать первому веку за навигаторы и мотели на каждом углу. Так что с таким способом передвижения проблем быть не должно. К тому же Генрих был против самолёта, потому что не хотел оставлять дома свой любимый Фольксваген. Хотя Кристина знала, что он просто боится летать. И уже перед самым выездом пришли Штольцы. София искренне обрадовалась повышению подруги, но досады из-за её переезда не скрывала. Они знали друг друга очень давно, дружили крепко, почти без обид и ссор, и теперь расставание удручало обеих. Но никто не заставлял их прощаться навсегда: были ведь и соцсети, и видеосвязь, отпуска и поездки друг к другу в гости тоже никто не отменял, так что… — Я ещё ваших детей крестить буду, — заявила Кристина, пытаясь приободрить подругу. — Тебе не придётся их крестить, мы с Хельмутом лютеране вообще-то, — усмехнулась София, приобнимая её за плечи. — Но ты всё равно приезжай! — спохватилась она, увидев на лице Кристины наигранную обиду — та была католичкой, хоть в церковь не ходила уже лет пятнадцать. — Не крестить, а просто поздравить и порадоваться за нас. — Как только надумаете, — кивнула Кристина, — всё брошу и приеду, правда. — Значит, будем ждать, — подал голос Хельмут. Он улыбался, но в его глазах сквозь стёкла очков отчётливо виднелась печаль. — Уж ты-то? Меня-то? Ждать? — не поверила Кристина, поправив на плече дорожную чёрную сумку. Большие чемоданы они уже упрятали в багажник, а переноску с котом установили на заднее сидение. — Ну да, а что? — Хельмут принял оборонительную позу, скрестив руки на груди. Кристина усмехнулась зловеще, а в следующий момент внезапно бросилась обнимать Хельмута, и тот неловко обнял её в ответ, забыв обо всех спорах, размолвках и взаимных подколах. С Софией Кристина обнималась, конечно, дольше, и они обе даже немного всплакнули. И Генрих Хельмута из объятий не выпускал тоже довольно долго. — Позвони, когда приедешь! — попросила София, когда Кристина уже села на переднее пассажирское сидение и пристегнула ремень. Сердце болезненно сжалось — то же самое ей говорила Натали, несколько лет назад провожая её в Германию… «Я ужасная эгоистка», — подумала Кристина. В тот момент ей показалось жутко неправильным оставлять друзей ради карьеры, ведь кто знает, когда они смогут увидеться снова. Да и адаптироваться к новому месту, новому городу и новой работе будет явно непросто, так не лучше ли остаться в уже ставшим родным Бонне, где всё так знакомо и привычно? Кристина сцепила пальцы в замок и до боли впилась ногтями в кожу. — Я позвоню, — кивнула она. Около минуты Хельмут и София молча наблюдали, как чёрный Фольксваген уезжает вдаль.