Рецепт на счастье

— Секс как праздник, Новый год, ты готовишься, ждёшь, бывает раз в году, а потом ты жалеешь, что позвал столько народу. («Сегодня на улице я услышала»)

София опаздывала. С ней редко такое случалось, обычно Хельмут являлся минут на пятнадцать-двадцать раньше, потому что боялся опоздать, а она подходила вовремя, тютелька в тютельку. Она была очень пунктуальной. Но сегодня она опаздывала, и это казалось крайне странным. Хельмут сначала шагами измерял кухню в квартире Генриха, потом наконец уселся, снял очки, протёр краем рубашки и снова надел… Посмотрел на часы, что висели на стене возле шкафчика. Пятнадцать минут восьмого… Они договаривались на семь, а ещё лучше — на половину седьмого, чтобы успеть помочь Генриху и Кристине с приготовлениями. Впрочем, Кристина велела Хельмуту сесть и не мешать, а сама убежала в гостиную заканчивать уборку и развешивание гирлянд вместе с Генрихом. Наверное, уже пора звонить. Понятно, конечно, что из-за снегопада, мороза и праздничных дней в городе пробки, хотя в Бонне они почти никогда не были критичными. Но не может же София уже больше часа добираться из своего почти центра до нового района на окраине? Он достал было телефон, но номер набрать не успел — из передней наконец-то послышался звонок, и Кристина пулей выскочила из гостиной, чтобы открыть дверь. Она ведь наверняка тоже очень ждала Софию, свою лучшую подругу, между прочим. И вот через пару секунд из передней раздался звонкий девичий смех. Хельмут улыбнулся, убрал смартфон и встал. София уже снимала пальто, когда он вошёл в переднюю. Тут же, пристроившись сзади, помог ей раздеться и повесил её бежевое пальто на крючок возле своего новенького фиолетового пуховика. Кристина наблюдала за всем этим молча (вот это да, и что за чудо заставило её в кои-то веки оставить при себе своё бесценное мнение?), а София, кажется, вообще перестала обращать внимание на присутствие в комнате посторонних. В её рыжих волосах, чуть спутавшихся из-за шапки, блестели стремительно тающие снежинки. Она повернулась к Хельмуту лицом, и он увидел, что на щеках её всё ещё горел оставленный морозом румянец. Это вызвало у него улыбку, а девушка, привстав на цыпочки, без лишних слов поцеловала его. Кристина, кажется, фыркнула — Хельмут не хотел открывать глаза и проверять, но звук шаркающих шагов позволил ему убедиться в том, что она наконец ушла обратно в гостиную, оставив его с Софией наедине. — Прости, что задержалась, — виновато опустила глаза она, разорвав поцелуй. — Ты, наверное, волновался? — Всё в порядке, — кивнул Хельмут. — Мы вроде никуда не торопимся. — Я просто к маме ездила, — пояснила София, оправляя складки своего розового платья. Она выглядела в нём по-настоящему празднично, а небольшой кулончик в форме снежинки на серебристой цепочке и лёгкий макияж гармонично дополняли образ. — Удалось купить билет на утренний автобус. Я и не надеялась, что мне удастся у неё отпроситься — Рождество же семейный праздник… Я думала, она захочет, чтобы я осталась с ней и братом, и уже собиралась звонить вам, извиняться, что не приеду. Но она меня отпустила. — Если до этого в голосе Софии ещё звучали грусть и растерянность, то сейчас она заговорила куда веселее, даже улыбнулась. — Сказала, что сама пойдёт к подругам, а Ральф — к одноклассникам, поэтому я тоже могу быть свободна. Мы, конечно, немного посидели, чаю попили, подарками обменялись… А обратно я на такси, — закончила она. — Я очень рад, что ты увиделась с мамой. — Хельмут погладил ладонью её тёплую щёку, потом приобнял за плечи. — И ещё больше рад, что ты смогла приехать. — Раз приехала, то сейчас поможешь мне! — заявила снова ворвавшаяся в переднюю Кристина. Одета она была не вполне празднично: серые джинсы, явно размера на два больше, чем требовалось, огромная чёрная футболка, на которой красовалось чуть полинявшее изображение Санты. Наверняка весь этот лук был нагло украден у Генриха. Свои длинные каштановые волосы Кристина убрала в небрежный пучок и в целом выглядела так, будто собиралась мыть полы или делать ремонт. — Надо ёлку нарядить, мы в этом году что-то забегались и только сегодня её поставили. Даже Локи не на чем было повисеть, — усмехнулась она и в подтверждение своих слов подняла на руки вышедшего за ней из гостиной чёрного пушистого кота. Они с Генрихом завели его, кажется, где-то полтора года назад, и с тех пор Локи очень вырос, превратившись из маленького недокормленного котёнка в наглую здоровенную зверюгу. — Конечно, я с радостью, — отозвалась София. — Я люблю ёлки наряжать. — А ты возвращайся на кухню! — кивнула Кристина Хельмуту. Затем посмотрела на часы и охнула. — Пора бы уже начинать готовить, а я много раз от Софии слышала, что ты умеешь, так что давай-ка докажи. — Да я, собственно, с собой принёс… — растерялся он. — Чем больше еды, тем лучше, — заявила Кристина. — Хайнц, иди помоги ему! — Ты не помнишь мой прошлый опыт с тортом? — донёсся из гостиной насмешливый голос Генриха. — Помню, но сегодня я тебя на кухню пущу, так и быть, — закатила глаза она. Хельмут состроил крайне удивлённое лицо: — Ты не пускала его на кухню полтора года? *** — Ты можешь мне помочь? — спросил Хельмут у яростно нарезавшего апельсины Генриха. Сок брызгал во все стороны, и кухню наполнил приятный запах цитруса. — Я и так тебе уже помогаю, — буркнул друг. — Точнее, всё делаю вместо тебя, если ты заметил. — Нож — один, а нас — двое, — сказал Хельмут. Опустил взгляд, оглядывая свою идеально выглаженную голубую рубашку — не попала ли куда капелька сока, не осталось ли пятна? Генрих испачкаться не боялся наверняка: на нём был фартук, накинутый поверх потрёпанного на вид синего свитера с оленями. — Я напёк печенек по рецепту Эльзы, а это куда сложнее, чем резать апельсин, так что… — Он пожал плечами и закинул ногу на ногу. Протянул руку, чтобы взять дольку апельсина, но Генрих ощутимо больно шлёпнул его по пальцам. Хельмут зашипел. — Кстати, попробовать не хочешь? — Я и так задницу наел, — отозвался Генрих. — От маминых пирожков хрен откажешься, да и не хочется отказываться… Так что извини, но сегодня без печенек. Впрочем, у них и без печенья вкусняшек хватало, правда, в основном это были фрукты, потому что Кристина из-за своего фехтования не захотела себя побаловать даже на Рождество, а Генрих внезапно начал следить за фигурой, но Хельмут особо не расстроился. Они-то с Софией могли есть что хотели: и его печенье по рецепту сводной сестры, и пирожные, и то, что девушка привезла из дома в качестве угощения от мамы. Наконец Генрих дорезал апельсин, сложив колечки в плоскую тарелку, положил нож и вытер испачканные липким соком руки о милый жёлтый фартук. — С чем тебе помочь? — напомнил он. — Во-первых, я думаю, в скором времени мне понадобится психологическая консультация, — сделав глубокий вдох, начал Хельмут. До этого он ни разу не прибегал к профессиональным навыкам друга, да и в этот раз, на самом деле, шутил — отчасти. Дружеский совет, поддержка, приободряющие слова ему уж точно не помешают. — А во-вторых… Надеюсь, ты можешь помочь мне выбрать кольцо. — Какое кольцо? — не догнал Генрих, снимая фартук. — То самое кольцо, — закатил глаза Хельмут. Он бросил нервный взгляд на дверь, что вела в гостиную, но девушки, кажется, его не слышали — из гостиной в кухню залетела приятная весёлая музыка, то и дело перебиваемая смехом, восклицаниями и мяуканьем. Подруги хорошо проводили время вместе и не обращали внимания ни на что. Хельмут встал. — То самое, понимаешь? Которое ты своей никак не подаришь. — А-а-а! — протянул Генрих и засветился в улыбке. Нервно пригладил тёмно-русые волосы, чуть растрёпанные, а потом внезапно положил руки на плечи Хельмута. — И как давно это пришло в твою светлую во всех смыслах голову? — Наверное, ещё осенью, — вспомнил он и тут же уточнил: — Прошлой. Но долго обдумывал, никак не решался, сам видишь. — Что ж, я тебя поздравляю с таким ответственным решением. Кристине я, к слову, предложение не делаю, потому что мы ещё в начале отношений договорились, что жениться в ближайшее время точно не будем. Но если она вдруг захочет, то я… — Он вдруг отвёл взгляд и задумался, но Хельмута обнимать не прекратил. — Ладно, насчёт кольца… — Какого кольца? Хельмут вздрогнул, резко отпрянул от друга и взглянул на дверной проём. Там стояла София, опершись о косяк и скрестив руки на груди. Взгляд её выражал крайнюю заинтересованность. И тут же Хельмут услышал, что музыка в гостиной стихла. — Да… кольцо… — протянул он, не зная, какую отмазку придумать. Конечно, София не должна пока знать, что он собрался делать ей предложение. Просить её выйти за него замуж нужно наедине, в спокойной обстановке, в тишине, а не сейчас, среди полуразгромленной кухни, в присутствии друзей. Да и кольца-то не было пока! — Есть, в общем, одно… — Золотое кольцо, — вдруг заявил Генрих громко и уверенно. Он что, хочет его сдать? — Золотое, — кивнул Хельмут, не зная, зачем. Не придумал просто, как возразить, — настолько был сбит с толку. — В России есть такой маршрут или вроде того, — продолжил друг, подходя к Софии, чей вид так и источал скептицизм. — Да, туристический маршрут по городам, в которых сохранились какие-то старинные памятники, церкви, терема… — Терема? — переспросила София, и если Генрих произнёс это слово на чистом русском, то ей так не удалось, и звук «т» она сопроводила придыханием, а «р» прозвучал гортанно-хрипло. — Терем — это деревянный дом, — объяснил он с явным знанием дела — русские корни так просто не скроешь. — Раньше в России такие строили для князей. И вот, в общем, этот маршрут называется Золотое кольцо. Я думаю съездить с Кристиной в Россию и показать ей его. Только ты ей не говори, пожалуйста, это сюрприз. На Рождество я ей уже подарок сделал, а это будет на день рождения, он у неё совсем скоро, третьего января, — добавил он тише, почти шёпотом, от волнения начав говорить абсолютно очевидные вещи. — А то я не знаю, когда у моей лучшей подруги день рождения, — усмехнулась София. — Конечно, я ничего не скажу, — успокоила она их обоих. — Я вообще не за этим пришла. Кристина попросила ей воды принести, так что позволь… И она, обойдя Генриха, подошла к кухонному гарнитуру, по пути подмигнув Хельмуту. Тот выдохнул с облегчением. *** Спокойствие в этой квартире и с этими людьми могло продлиться не более получаса. Полчаса — это уже достижение, это уже хорошо и прекрасно, если за полчаса не случилось какого-нибудь недоразумения, недопонимания или бытовой катастрофы. Через полчаса (всё это время Генрих и Хельмут резали фрукты, по очереди передавая друг другу единственный в квартире нож) на кухню пулей влетела Кристина. — Ёлка готова, можете посмотреть! — заявила она с порога. — А теперь разойдись, свинопасы, а то госпожа ведьмачка вам… — Она многозначительно замолчала и подошла к столу. — Буду варить глинтвейн. — Глинтвейн? — переспросил Хельмут, не скрывая изумления. — А ты умеешь? — Я рецепт загуглила, там всё просто, — пожала плечами Кристина. — Это мой любимый праздничный напиток, но сама я его никогда не готовила. Думаю, настала пора попробовать. — Ты думаешь, для чего мы апельсины нарезали? — кивнул Генрих, приобнимая девушку за плечи. — У Кристины, — он произнёс её имя с русским акцентом, — явный талант к кулинарии, так что, думаю, всё получится. — Я вообще не думал, что мы будем пить, — признался Хельмут. — Всё-таки хотелось бы культурно посидеть, а не… — А глинтвейн — это что, некультурно? — искренне возмутилась Кристина. — Это мой любимый праздничный напиток, — повторила она с напором, — и я его, чёрт возьми, сварю. — Она вывернулась из объятий Генриха и посмотрела на апельсины и разложенные рядом корицу, имбирь и гвоздику. Где-то рядом определённо должно было быть вино, но Хельмут его не обнаружил. Впрочем, в этой квартире без вина точно никак. — Ладно, я приступаю, — объявила она, — и прошу не мешать. — Я не буду мешать, — пообещал Генрих, — просто посижу тут. — И он многозначительно кивнул на гостиную, давая понять, что был бы не против оставить Хельмута и Софию наедине. На кухне Кристина колдовала долго, за это время за окном совсем стемнело, а лёгкий снегопад за окном превратился в настоящую метель. Зато в квартире, которую девушки так здорово украсили мигающими гирляндами, венками из еловых веток, красными свечами и фонариками, было уютно, тепло и светло. Здесь приятно пахло цитрусами и хвоей. Несмотря на суматоху, Хельмут признал, что это Рождество, пожалуй, было одним из самых прекрасных в его жизни. В детстве он праздновать Рождество не очень любил — поначалу слишком тосковал по родным родителям, а потому не стремился отмечать этот праздник с приёмными. Потом, в подростковые годы, он немного вошёл во вкус, но именно тогда у него начали появляться компании друзей, с которыми праздновать было интереснее, чем с семьёй, и Хельмуту пару раз даже удавалось отпрашиваться, чтобы провести вечер с приятелями. Но тогда всё равно всё было иначе. Да, уютно, да, тоже были и гирлянды, и веночки, и даже глинтвейн… и кое-что покрепче, хотя Хельмут ещё тогда понял, что алкоголь его не привлекает от слова совсем. В общем, было много хорошего… Но не было Генриха с его нарочитым русским акцентом и вечными подколами. Не было Кристины с её пробивным характером и желанием всё контролировать. Не было Софии. С её появлением жизнь Хельмута изменилась в лучшую сторону, стала, если так можно выразиться, светлее, насыщеннее, интереснее… В ней появилось ещё больше любви, причём как исходящей из его души, так и возвращающейся в неё. Хельмут неспроста так долго и тщательно обдумывал своё желание связать жизнь с жизнью Софии, советовался с родителями (не с сестрой — та бы потенциальной невестке всё тут же разболтала), теперь вот ещё и лучшему другу открылся… И сама София об этом, конечно, узнает, но только после тщательной подготовки. Наверное, ей и самой уже хочется сделать новый шаг в их отношениях. Сейчас София сидела на диване, поглаживая лежащего на её коленях кота. Хельмут опустился рядом с ней, и девушка тут же положила голову на его плечо, не отвлекаясь, впрочем, от Локи. Пожалуй, идеальнее момента для предложения не придумаешь, но у Хельмута ещё не было кольца, да и располагающая атмосфера вовсе не говорила о моральной готовности… И вдруг он сейчас встанет на одно колено и заговорит, а из кухни выбежит Кристина и случайно опрокинет кастрюлю глинтвейна на кота? Поэтому Хельмут пока сдержался. — Ты какой-то задумчивый, — заметила София, внимательно глянув на него. — Всё хорошо? — Всё прекрасно, — улыбнулся он. — Просто решаю, когда будет уместнее отдать тебе мой подарок. Ничего, если это случится не сегодня? — Конечно, ничего, — кивнула она. — Я тоже свой подарок хотела вручить попозже. Хельмуту стало жутко любопытно, что София для него подготовила, но расспрашивать её, конечно, он не собирался — сюрпризы ему нравились, да и вряд ли она ответит так сразу. — А Кристина что тебе подарила? — вместо этого поинтересовался он. Хельмута их общая подруга пока одаривать не спешила, зато Генрих ещё утром вручил ему новый бумажник из коричневой кожи в средневековом стиле. Ручная работа угадывалась сразу, а скандинавские узоры и изображение чёрного с серебром меча в центре радовали глаз. Хельмут даже позавидовал такой креативности: сам он подарил Генриху всего лишь галстук серо-стального цвета с крошечными зелёными крапинками. — Мой любимый чай, огромную пачку, — звенящим голосом ответила София. — Если хочешь — буду на работе тебя угощать. — Ох, — закатил глаза Хельмут, — если ты помнишь, мы с тобой именно благодаря её чаю и сошлись. — Точно! — София привстала и, коснувшись ладонью его щеки, быстро и нежно поцеловала его в губы. Но Хельмут так просто её не отпустил: сжав её плечи, он приблизил девушку к себе и вовлёк в более глубокий поцелуй. — Устроили тут публичный дом, — раздался прямо над ухом голос Кристины. Хельмут и София, резко оторвавшись друг от друга (кот из-за такого внезапного движения возмущённо мявкнул, спрыгнул с колен Софии и перебежал на противоположную часть дивана), синхронно приняли наиболее невинный вид. Кристина усмехнулась. Она, как и предполагал Хельмут, держала в руках готовый глинтвейн, но не в кастрюле, а в двух высоких бокалах: из них торчали коричневые трубочки корицы и апельсиновые дольки. И в целом напиток выглядел и пахнул очень привлекательно, если бы не одно «но». Это был алкоголь, а Хельмут не пил. Из принципа. Однако Кристина протянула ему один из бокалов — второй у неё тут же забрала София, обрадованная столь быстрым появлением глинтвейна. Генрих тем временем вынес ещё два бокала, и Кристина взяла один. — В общем, не вижу смысла оттягивать дальше, поэтому предлагаю начать праздновать Рождество прямо сейчас, — хитро улыбнулась она. Хельмут держал свой бокал, рассматривая его, будто это был какой-то неведомый новомодный гаджет или, наоборот, древний волшебный артефакт. Кристина взглянула на него строго. — Пей, — велела она. — Почему я? — поднял бровь Хельмут, чувствуя, как София поддерживающе погладила его по плечу. Кристина присела на край дивана рядом с ними и закатила глаза. — Я варю глинтвейн в первый раз, вдруг что-то не так сделала, а тебя не жалко, — заявила она. — Давайте выпьем все вместе, как нормальные люди, вот и всё, — вмешался Генрих. — Это мы-то нормальные люди? — усмехнулся Хельмут, продолжая разглядывать свой бокал. Потом решился. Надо же хоть иногда нарушать правила. Будучи подростком, покрасить волосы в фиолетовый, позволить себе опоздать на работу или заняться сексом с Софией прямо на рабочем месте во время технического перерыва — это, конечно, хорошо, но… алкоголь — другое дело. Тут риск особый, да и правило, которое Хельмут сейчас собирался нарушить, он установил себе сам. — Ладно, с Рождеством, — громко сказал он и поднял бокал. Четыре бокала со звоном столкнулись в воздухе под дружное «с Рождеством!», и потом Хельмут сделал маленький несмелый глоток. Глинтвейн был горячим, на вкус — почти как виноградный сок или компот, с привкусом апельсина и специй, а вино… градус почти не ощущался, и это его порадовало, однако ключевым словом тут было «почти». Когда алкогольные пары с небольшим опозданием вспыхнули в пищеводе, Хельмут закашлялся. — Заешь апельсином, — посоветовала София. Он последовал её совету, чувствуя на себе внимательный взгляд Кристины — она ждала его вердикта. Именно его, а не Генриха и не лучшей подруги, как ни странно. Потому что знала, что Хельмут ей льстить не станет наверняка. Что ему только дай повод её подколоть или покритиковать — обычно, конечно, за дело, но зато крайне гиперболизированно. — Вообще-то… вообще-то неплохо, — заявил Хельмут после минутной паузы. — Не то чтобы я разбираюсь, но… очень неплохо! — Я согласна, — тут же подала голос София и сделала ещё один глоток — больше и увереннее. — Я тоже, — кивнул Генрих и, осторожно придерживая свой бокал, присел на колени рядом с диваном и приобнял Кристину за плечи. Та поцеловала его в щёку и взлохматила тёмно-русые волосы, которые и без того были уложены нарочито небрежно. Дальше отмечали в целом скромно: глинтвейном, фруктами и незамысловатой музыкой, разговорами, воспоминаниями и играми с котом. А за окном было темно и морозно, снег искрился под светом многочисленных крупных звёзд, и иногда даже до пятого этажа долетал чей-то смех, громкие поздравления и пожелания счастливого Рождества.