Наедине с тобой

Пасха это весёлый праздник с Пасхальным Кроликом и раскрашенными яйцами. С раскрашенными яйцами, которые Толик утром покрасил и спрятал по всей квартире, чтобы остальные их искали. - Мы должны что? - Тёма с просонья не понимал, в честь чего он должен в праздник искать яйца по всей квартире, да ещё и наперегонки с Никитой и Владом, которые, конечно, офигели, но против не были. - Хотя, если выиграю я, то вы, - он указал на Киоссе и Рамма, - сегодня свалите из квартиры на всю ночь, а ты, - парень посмотрел на Толика, - должен мне ещё с Масленицы. - Хорошо, но если выиграет кто-то из нас, то вы свалите, - ответил Влад. - По рукам. - Эй! - возмутились Цой и Киоссе. Им это не нравилось. Могли хотя бы с ними договориться до того, как спорить. Парни начали искать спрятанные сюрпризы, Никита вообще обиделся на Рамма, поэтому даже не собирался ему помогать, а Толик застыл с фейспамом на добрых 5 минут, прокляная этих двоих, но в основном, конечно же, Пиндюру. Спустя 20 минут, обследовав 4 комнаты, ванную и прихожую, ребята вернулись на кухню, где Толя с Никитой уплетали оливье, которое Цой уже успел приготовить и в котором оказались яйца, спрятанные на кухне. Ну, не пропадать же им, собственно. В общем, то ли Рамм плохо искал, то ли Тёма знает Цоя лучше, потому что яиц он нашёл больше. После обеда младшие ушли, оставив квартиру в полном распоряжении старших. Киоссе, правда, не простил Рамма, когда они уходили, но когда ребята вернулись на следующий день, всё было как обычно. Тёма надел на Толика чёрные кроличьи ушки (где он их только взял?). - Ну, что, кролик, готов к продолжению Масленицы? - низкий, томный шёпот на ушко распространил столп мурашек по позвоночнику. – Тебя ждёт твоя морковка. Казах нехило охуел после этой фразы. Он даже не думал, что Артём вспомнит про своё «обещание». Перед глазами возникает темнота. Цой тянется пальцами к глазам, нащупывая мягкость ткани атласной ленты. Что-то новенькое. Пиндюра кладёт одну руку на шею, а вторую на талию солиста, притягивая к себе. Старший слегка теряется, так как перестаёт видеть что-либо, и организм заставляет остальные чувства работать по максимуму. Анатолий дёргается от неожиданности, когда губы репера проходятся по сгибу от шеи до плеча. - Тише, Крольчонок, тебе понравится, - ухмыляется Артём, проходясь губами в обратном направлении. - Тёма, - шепчет Толик, подставляясь под ласки. (- Зови меня «хозяин». – хотел написать Автор, а потом подумал, да ну нах@й) Ладонь на шее слегка сжимается, отчего Цой сглатывает. Руки и повязка ограничивают его движения. Он будто жертва, загнанная в угол хищником. - Теперь аккуратно шагаем назад. Парень подчиняется, начиная шагать. Окей, что задумал Тёма? Мстит за «Дурака»? Или за «Масленицу»? Через некоторое время, целую кучу поворотов и неизведанности, по подсчётам Анатолия они оказались в спальне Тёмы. Последний же отпустил друга, отходя от него. Цой не знал, что тот задумал, поэтому инстинктивно потянулся к ленте, желая её снять. Пиндюра, тихо передвигаясь по комнате, обошёл парня, вставая прямо перед ним, а когда Толик потянулся к ленте, перехватил его руку, нежно целуя в губы. Толик на секунду отстранился от неожиданности, после чего подался обратно под неожиданно ласковые поцелуи. Так мстят ему или нет? Ай, да какая разница. Поцелуй разрывается, а губы спускаются ниже, распространяя по телу мурашки возбуждения. - Тёма, - выстанывает парень, открывая шею для ласк. Через пару поцелуев до Артёма доходит, что делать это стоя немного не удобно, поэтому он прижимает к себе парня, продолжая целовать шею, и подталкивая к кровати. На вышеупомянутую они падают, отчего Цой вскрикивает, слегка пугаясь. - Всё хорошо, мы на кровати, - шепчет репер, целуя в висок, а после переходит на ухо, посасывая и прикусывая мочку. Чужие руки впиваются в плечи, чтобы получить хоть какую-то связь с реальностью. Футболка отправляется в далёкий полёт. А Тёма наваливается на Анатолия. - Давай сделаем этот раз максимально интересным, - усмехается он, закрепляя чужие руки над головой. – Согласен? Толик кивает, хотя ему и немного страшно оттого, что не знает всех планов Пиндюры. Но данное незнание даже немного распаляет желание и фантазию. Руки закрепляются у изголовья кровати наручниками. - Фу, извращенец. - Это ты рано меня обозвал, - улыбается Артём, быстро целуя в губы и спускаясь поцелуями на ключицы. И тут начинается месть за «дурака». Ключицы, грудь, торс, всё покрывается поцелуями, засосами, укусами. Нежные, успокаивающие поцелуи чередуются с неожиданными укусами, сопровождаемые успокаивающими зализываниями, а позже приятно-мучительными засосами. Цой стонет, теряясь от ощущений. Их слишком много и они все слишком яркие, поскольку глаза всё ещё закрыты. Возбуждение мурашками проходятся по всему телу, концентрируясь в паху. Пиндюра опускается рукой к паху, надавливая на вполне понятную выпуклость между ног. Толика выгибает на кровати, а стон слышен, наверное, даже в подъезде. Бёдра толкаются навстречу руке. - Тише, тише, - Артём приподнимается, ложась рядом с парнем, одной рукой расстёгивая джинсы и забираясь рукой в трусы, обхватывая возбуждённый орган. Рука начинает скользить по естественной смазке. - Ох, ты ж блядь. - Будешь ругаться, я прекращу, - усмехается парень, чувствуя контроль над ситуацией. Он поворачивает лицо парня к себе, целуя в губы. Стон удовольствия заглушается в нём. Рука накрывает головку, а пальцы обхватывают её основание. – Приятно? Толик матерился про себя. Ему было приятно. Но он хотел большего. А Тёма его мучил. Именно мучил. Цой двигал бёдрами, намекая, что он хочет большего. Терпение заканчивалось с каждой минутой. Да что там минутой, секундой. - Можно я тебя убью? - Не можешь больше терпеть? Артём снимает с друга остатки одежды, отчего по телу парня проходят мурашки из-за разницы температур тела и комнаты. Сам Пиндюра избавляется от футболки, так как от одного взгляда на обнажённого Цоя кровь начинает бежать по телу в несколько раз быстрее. - Чёрт, я сейчас готов выкинуть все свои планы и взять тебя. - То есть это не всё, что ты придумал на сегодня? - Ты меня недооцениваешь. Репер тянется к тумбочке, вызволяя оттуда смазку и один особенный объект. - Ну, что ж, приступим к самому интересному. Расслабься. Покрытые смазкой пальцы размазывали ранее упомянутую по сжатому колечку мышц. Когда один палец начал протискиваться внутрь, Толик охнул, инстинктивно стараясь уйти от такого наглого проникновения. - Расслабься, солнце, - поцелуй приходится на внутреннюю сторону бедра. Толик думает о том, что когда это закончится, фанатки лишаться одного из солистов. Конкретно Пиндюры. Казах выдыхает сквозь зубы, расслабляясь. Спустя время к первому пальцу добавился второй. Смазка сглаживала мышцы, а пальцы ласкали особенную точку, отчего по комнате вновь разносились стоны, совместно с проклятиями. Пальцы покидают тело, и Толя уже надеется, что они, наконец, займутся делом, но не тут то было. Это парень понимает, когда в него проникает некий предмет, абсолютно не похожий на член. В него проникло что-то узкое вначале и постепенно расширяющееся к концу. И это «что-то» нажимает чётко на простату. - Что это? - Твоя морковка, - слышится звук переключателя, и «морковка» начинает вибрировать. Вскрик разносится по всей комнате. Вибрация приходится точно на простату, отчего стоны не прекращаются. Режим выставлен сразу максимальный, потому что Тёма точно знает, что Толик на пределе, но будет сдерживаться. Пиндюра слезает с кровати, наслаждаясь картиной. Чёрт, он точно извращенец. Джинсы и боксёры снимаются на автомате, потому что взгляд прикован только к телу на кровати. Толик елозит на кровати, стараясь то ли вытолкнуть из себя игрушку, то ли втолкнуть поглубже. Зубы терзают мягкие губы, и если Пиндюра не поторопится, то хрен они потом объяснят, почему губы Цоя искусаны и в крови. Парень затыкает его поцелуем, слыша вымученный стон. Парень почти уверен, что его прокляли так, как ещё не проклинали. - Чего ты хочешь, солнце? - Тебя, - слеза скатывается по щеке. Лента их уже не впитывает. А тело перестаёт выдерживать ритм игрушки. «Морковка» покидает тело, а лента снимается с глаз. - Прости, - нежный поцелуй накрывает чужие губы, пока пальцы стирают мокрые дорожки с щёк. Когда член оказывается в плену мышц, уже никто не сдерживается. Ритм тут же становится бешенным, а обоюдные стоны тонут в поцелуе. - Т-Тёма! - Толик! – парни кончают одновременно. Приятная усталость распространяется по всему телу. Парни лежат на кровати, восстанавливая дыхание и мысли. Тёма снял с Цоя наручники ещё до того, как они развалились на кровати, отдыхая. На самом деле казах уже минуты две смотрел на вибратор, что в нём побывал, и думал только об одном. Что Пиндюра дебил, каких ещё поискать. - Ответь мне на один вопрос. Морковка, серьёзно? - С Пасхой, - улыбается Тёма, разглядывая игрушку, на которой осталось немного смазки. - Ага. Тебя тоже. Где ты это нашёл? - Там же, где и эти уши. Толик уже и забыл, что на нём кроличьи ушки. - Это, кстати, нихрена не смешно, чтобы ты знал. - Зато мило. - Ну раз мило, то сам и носи! – парень переодевает уши на репера и внимательно смотрит. - Тебе они больше идут. - Поверю тебе наслово. - Ты злишься? - Да, злюсь. И хочу тебя убить. Потому что ты дебил! Посмотрите на него, что он придумал, блин! Сейчас тебя также свяжу и трахну! Пиндюра улыбается. Потому что на самом деле Толику понравилось. Но он в этом не признается. - Теперь ты мне должен. - Когда отрабатывать долг? На день рождение мелкого? - Ты что, он ж нас убьёт. - Тогда когда? - Я придумаю, но тебе не скажу. Огонь хитрости разгорелся в сощуренных глазах. Видимо, следующий раз будет очень изощрённый. Что ж, сам замутил, сам потом и расхлёбывай. Но ради любимого человека Артём был готов на всё.

***

- Как я им теперь в глаза смотреть буду? – Киоссе весь красный как рак сидел, закрыв лицо руками, на скамейке во дворе дома. А всё потому, что он забыл телефон и вернулся. И лучше бы он в комнату Пиндюры не заглядывал, когда странные стоны услышал. Рамм рядом успокаивающе гладил его по плечу. - Просто забудь об этом. - Да как такое… - парня целуют в щёку, отчего тот краснеет ещё больше. Они же во внутреннем дворе, где гуляют родители с маленькими детьми! - Рамм, ты придурок! – орёт парень, вставая со скамейки и уходя со двора. Влад догоняет его спустя мгновение, с широкой улыбкой на лице, после чего они уходят в город на празднование Пасхи. И за всеми развлечениями, Никита действительно забывает про происшествие. А старший этому только рад. Не важно, как вы проводите праздники. Главное, чтобы рядом с вами были те люди, с которыми этот праздник хотелось бы встретить.