Наедине с тобой

Ростов. Просто потрясающий город. Настолько дружелюбный, приветливый…жаркий. Пока в некоторой части России ещё лежит снег или только начинают распускаться почки на деревьях, Ростов уже весь цветёт. Это просто невероятно. Тёма просыпается в своём номере от кошмара. Он не помнит, о чём этот кошмар. Никогда не помнит, но этот кошмар с ним всю его жизнь. Просыпаясь, он чувствует себя ужасно. Душ спасает ситуацию. Вода смывает противное ощущение раздавленности, а также вымывает плохие мысли из головы. А после он выкладывает фото. Своё отражение в зеркале в ванной. На которой прекрасно видно, что ниже пояса на нём ничего нет. К фотографии тут же летит множество комментариев. На парочку из них Артём даже отвечает, искренне и по-доброму смеясь от невинности его подписчиц. Спустя несколько минут раздаются настойчивые стуки в дверь. Кто-то с обратной стороны буквально кулаком пытается выломать дверь к чертям. Тёма закрепляет на бёдрах полотенце и подходит к двери, открывая. Перед глазами сразу же возникает взбешённый Цой. - Василич? - Скажи мне честно, Пиндюра, ты охуел? – и напротив глаз Артёма возникает экран телефона с открытым Инстаграмом и его фотографией. Рэпер не понимает, почему на него наезжают. Будто сам Цой в истории не выкладывает фотки себя полуобнажённого. - А что не так? - Что не так?! – Анатолий всё еще помнит, что они в отеле и лишь усилием воли заставляет себя не орать на весь коридор, а потом психует окончательно и вталкивает Тёму в его же номер, быстро закрывая дверь на замок и придавливая друга к ближайшей стене. – Он ещё блять спрашивает! – губы рэпера атакуются грубым поцелуем. Пиндюра хочет оттолкнуть друга, но его руки пригвождают к стене и крепко удерживают. Он начинает кусать чужие губы, больно, чтобы заставить Толика остановиться и объяснить всё по-человечески, но того уже, похоже, ничто не может остановить. И Тёма сдаётся, зная, что потом он всё равно всё узнает. Цой отрывается от его губ и пристально смотрит в глаза. По телу проходятся мурашки возбуждения. Потому что глаза (эти блять охуенные глаза, которые последнее время видно чаще, но он всё же их скрывает) напротив полностью чёрные. Потому что зрачок поглотил практически всю радужку из-за гнева и возбуждения. И всё это реакция на него. А ведь, если подумать, у них давно ничего не было. - Наказывать меня собрался? – Артём не уверен, был ли это рёв мотора за окном, или рык льва перед ним. - Да, - в слове без единой буквы «р» всё равно она как-то проскальзывала. Чужие губы накрыли его, но целовали с уже меньшей резкостью. Пиндюра перестаёт сопротивляться, позволяя парню творить со своим телом всё, что захочет. Мысленно, правда, надеясь, что Толя помнит, что у них завтра концерт. Цой отпускает его руки, притягивая к себе ближе за бёдра и откровенно намекая, чтобы Артём обхватил его руками и ногами, потому что до спальни они будут добираться всё также целуясь, и казах будет его нести. Полотенце благополучно спадает, и Артём думает, что обернул он его вообще зря. Полувставший член трётся о ремень и грубую джинсу, это неприятно, но в принципе терпимо, если знать, что под этими джинсами скрыт сильно возбуждённый орган. - Ты же так и не понял, за что я тебя наказать хочу? – когда они добираются до кровати, спрашивает Анатолий. Артём честно отрицательно качает головой. Ну, вроде, фотка и фотка. Что в ней такого, он откровенно не понимал. Ремень вытаскивается из шлёвок джинс после чего опоясывает руки репера и прикрепляется к кровати. Где-то Тёма такое видел. Однозначно. Пиндюра вовремя закусывает язык, чтобы не сказать, что он думал, что Цой его отшлёпает этим ремнём. Не подкидывайте взбешённому человеку идей. Ни за что. Анатолий на мгновение возвышается над парнем, внимательно рассматривая. Обнажённое крепкое тело. Накаченные сильные руки, контрастирующие с чёрной кожей ремня. Подтянутое сексуальное тело. Слегка разведённые в сторону ноги… К чёрту! Толик скидывает с себя футболку, отправляя в дальний полёт, после чего тут же набрасывается на рэпера, кусая и зализывая ключицы. Он бы добрался и до шеи, но у них концерт и шею в такую жару скрыть нереально. Артём шипит сквозь зубы, крепко вцепляясь руками в ремень. Видимо, шипение слегка отрезвляет, потому что на живот парень уже переходит с засосами, медленно водя руками по чужим бёдрам. Когда кореец неожиданно останавливается, Тёма не знает, что ожидать. Толик поднимается выше, и их лица оказываются напротив. Цой до сих пор взбешён и это видно, но… Но его действия противоречат его виду. Губы накрывают чужие в поцелуе. Мягком, даже успокаивающем, что ли? - Толик..? – рэпер сам не знает, что конкретно хотел спросить. - Тише, я ещё не сказал, что простил тебя. Пиндюра улыбается в ответ на это предложение. Цой по-доброму улыбается в ответ на улыбку, вновь целуя. Похоже, он отошёл от основной волны гнева. И сейчас он злится где-то в глубине души. А выскажет всё, когда они закончат. Остатки одежды улетают к футболке, а ремень всё же снимается с рук Тёмы. Откуда в номере оказываются смазка и презервативы, рэпер предпочитает не уточнять. Особенно когда в него проникают смазанные лубрикантом пальцы. Расслабиться сразу сложно. Поэтому сначала несколько матов благополучно слетают с губ. Лёгкие успокаивающие поцелуи опускаются на шею, в то время пока пальцы раз за разом проникают всё глубже. Глубокий первый проникновенный толчок заглушается поцелуем. Как и несколько последующих. После чего Артём всё же расслабляется, принимая в себя Цоя. Член проникает так глубоко и правильно, что все мысли вылетают из головы. И про дурные сны. И про их концерт. И даже про эту дурацкую фотографию, которая и послужила началом того, что сохранят стены этого номера. Толчки сразу же срываются на бешенный ритм, отчего кажется, будто царь зверей вновь проснулся в Толике. Тёма ногами обхватывает чужую талию, заставляя быть ещё ближе. И Цой всем телом прижимается к другу. Уже находясь на пике, оба переплетают пальцы рук, крепко сжимая чужую ладонь в своей. Кончают парни одновременно. Их лица расположены напротив друг друга. Пальцы рук также переплетены. Карие глаза с расширенным зрачком смотрят в абсолютно такие же. Тяжёлое дыхание ощущается на губах, и парни вновь сливаются в поцелуе. Губы сминаются чужими, а языки сплетаются в причудливом танце.

***

- Так за что ты меня наказывал? – после долгих поцелуев, когда парни, наконец, отходят от произошедшего, уточняет Тёма. - Ну какой кретин будет выкладывать себя обнажённого в зеркале, когда на него подписано множество малолетних и несовершеннолетних девочек? - Ну, во-первых, я не полностью обнажённый, а если и так, то на фото этого до конца не видно. - То, что ты стоял без полотенца на бёдрах, было видно прекрасно. И то, что находится ниже, никто из малолетних и несовершеннолетних точно не должен видеть. - Во-вторых, этот контент пускай смотрят только лица восемнадцать плюс. В-третьих, не увидят, так додумают, ты же когда свои фотографии в историю выкладываешь, думаешь, они не додумывают? И мне кажется ты сейчас возмущаешься больше потому, что эту часть тела должен наблюдать только ты и никто другой. - Идиот — это твой диагноз, Пиндюра, - Цой слезает с кровати, подходя к своим вещам. - О, так я угадал. Ну, и кто из нас тогда идиот? – репер переводит взгляд с друга на кровать, находя там неиспользованную пачку презервативов. – Ты их так и не использовал, - пачка поднимается в воздух. - Тебе оставил, - улыбается Толик, застёгивая штаны (и пытаясь вспомнить, куда делся ремень). - Так мне ждать Вас вечером? «Мадам», не хотите шампанского и клубники? - Договоришься же! - Я тоже тебя люблю. - Собирайся, пойдёшь фотографию отрабатывать. - А я разве… - Нет. - И что я буду делать? Этот вопрос благополучно остаётся без ответа, так как Анатолий выходит из номера. И остаётся он таким ровно до тех пор, пока они не выходят на набережную. «Отрабатывать фотографию фотографиями, это просто гениально, Василич» - думает Пиндюра, фотографируя друга под красиво распустившимися деревьями. Ростов действительно потрясающий город. Настолько потрясающий, что ты можешь себя почувствовать здесь одновременно разбитым, счастливым и… любимым?