Наедине с тобой

Они едут на разных машинах в полной темноте по ровным дорогам, правда, неосвещённым от слова совсем. Типично для России, на самом деле. Ехать очень быстро — это однозначно самое любимое занятие обоих. Рисковать, чувствовать, как адреналин растекается по телу — это то, что их объединяет. Это их общее. Что ещё их объединяет, так это место, куда они едут. Домик, который они сняли, находится в коттеджном посёлке недалеко от Москвы. Когда Толик заезжает во двор перед этим самым домиком, Тёма, ухмыляясь и опираясь на капот своего автомобиля, стоит и смотрит на подъезжающую машину. Цой заглушил двигатель, вылезая из автомобиля. - Я всё же был быстрее, - произносит Пиндюра. – Но я б на твоём месте истории в инсту на такой скорости не снимал, - парень крутит телефон в руках, уже заценив бампер своей малышки, виляющей по серпантину. - А мы что, ездили наперегонки? Да и будь ты на моём месте, ты бы видел бампер моего автомобиля. Толик достаёт сумку из багажника и отправляется к дому. Вечерний холодный воздух может и располагал к прогулке, но вот накрапывающий моросящий дождь вызывал абсолютно противоположное желание. Тёма быстро достаёт свою сумку из багажника, догоняя парня, когда тот переступает порог. За пару часов до их приезда в доме разожгли камин, поленья в котором сейчас приятно потрескивали. Будто подзывая к себе, чтобы послушать их незатейливую «мелодию». Цой развалился бы на тёплом ковре у камина прямо сейчас, но желание находиться в более подходящей сейчас одежде всё же пересилило, отчего он скрылся в спальне, чтобы переодеться. Артём отправился на кухню — доставать из сумки продукты. На самом деле он не очень понимал, зачем они вдвоём всё это затеяли, но, в принципе, почему бы и нет? Видеть Анатолия в домашних штанах, тёплом свитере, мягких тапочках и с распущенной шевелюрой на голове — не непривычно, нет — приятно. Его таким мало кто видел. - Чего улыбаешься? – Толик достаёт другую часть продуктов из своей сумки. Пиндюра даже не заметил, что начал улыбаться, просто глядя на друга. - Я уже и забыл, каким ты можешь иногда быть. - Каким? - Мягким и домашним, - губы касаются чужих в лёгком поцелуе. Господи, как же давно они уже не целовались. На это действие поступает такой же лёгкий ответ. Оба знают, что дальше поцелуев они точно не зайдут. Оба не собираются изменять дамам своего сердца. Поцелуи не в счёт. Эту минутную слабость они могут контролировать. Вот только не могут контролировать количество этой слабости. - Может, напомнишь, что и ты можешь быть таковым? Оба понимают, что таким образом просто тянут время. Сейчас они оба потеряют друг друга из виду, чтобы немного остыть. Хотя иногда нужно и давать чувствам маленькую волю. Что они здесь и делают. Сложно заглушить чувства, которые были в тебе так долго и есть до сих пор. Сложно, но возможно. За то время, пока Артём переодевается, а потом устраивает им место поудобнее у камина, Толик химичит на кухне с какао. Заварить. Украсить. А точнее – выдавить сверху взбитых сливок, насыпать поверх корицы и полить карамельным топингом. Идеально. Но сейчас будет ещё лучше. Цой заходит в комнату, держа в руках две высокие чашки. - Аккуратно, не заляпай ковёр, - улыбается кореец, отдавая другу чашку. После чего удобно устраивается на подушках, перекочевавших со стоящего рядом дивана, при этом умудрившись закутаться в плед, не пролив какао, и опирается спиной на вышеупомянутый диван. Репер вновь улыбается, наблюдая за всеми этими действиями, сидя на диване так, что его ногу и плечо друга отделяют лишь пара сантиметров, и делая первый глоток какао. - Если честно, когда ты написал «давай посидим у камина с какао на выходных», я искренне думал, что ты пошутил. - Поэтому и согласился? - Да. Но когда ты попросил купить какао, я понял, что нифига ты не шутишь. Зачем тебе это? Я думал, мы договорились. - Тогда почему ты не предпринял попытку отказаться? – парень делает глоток из своей кружки. – И почему первый полез целоваться? - Потому что хотел отдохнуть… На какой из двух вопросов это был ответ, Артём бы и сам со стопроцентной уверенностью не сказал. - Для этого мы и здесь. Знаешь, хотелось почувствовать новогоднее настроение. На улице об этом говорят только украшения на фонарях, в магазинах и растяжки над дорогой. Об этом сообщает календарь, но… ощущения, что уже конец декабря нет совсем. - Просто у нас как обычно закончился снег. И вновь вернулась стабильная осень. С дождём. - Да… - Тогда почему со мной? – Тёма вернулся к первой теме. Он всё же слез с дивана, опускаясь на подушки и смотря ровно на друга. - Потому что ты тоже этого хотел. И ведь не поспоришь… Они некоторое время сидят в тишине, наслаждаясь напитками, после чего Тёма подсаживается ближе, накидывая плед и на свои плечи. Цой улыбается, прижимаясь и укладывая голову на чужое плечо. Они оба отставляют чашки на небольшой столик неподалёку. - С Наступающим, Тёма. - И тебя с наступающим, Василич, - парень зарывается носом в чужую шевелюру. - Конкретно так идиллию испортил. Цой не успевает сориентироваться, но через пару секунд потери в пространстве, обнаруживает себя лежащим, а Пиндюру, нависающим над собой. И никто не предпринимает попыток к каким-либо действиям. Рука ложится на щёку, касаясь лёгкой, почти незаметной щетины. Артём на секунду прикрывает глаза, прижимаясь щекой к руке. - Поцелуешь? - Если позволишь… - А ты думаешь, я могу отказаться? Их губы вновь сплетаются в поцелуе. Медленном. Но уже не таком лёгком, что был на кухне. Собственные губы ложатся на чужие так правильно и так привычно. Напор с каждой стороны увеличивается с каждой секундой. Тёма никогда не думал, что мелодия, которую он поставил на звонок своей любимой девушки, будет его неимоверно раздражать. Хотя он сам виноват. Обещал позвонить, как доедет. - Да, малышка? – парень неохотно поднимается, отходя немного в сторону. Мексика напоминает ему, что он вообще-то должен был позвонить. – Прости, мы тут с парнями затусили, я нечаянно забыл. История для девушки была таковой, что они большим мужским коллективом решили встретиться. Момент, что они культурно посидят, не бухая, был, конечно, подозрителен, но оправдания и на это нашлись. - Да какое пить? Нам всем завтра по делам и мы все за рулём… Хорошо, малыш, спокойной ночи. Целую. Артём вернулся взглядом к другу. Тот всё ещё лежал на полу, прикрыв лицо рукой. Слушать чужой разговор, уже испытание, а вот видеть, как Пиндюра улыбается, произнося это «малыш», приравнивается к пыткам в Аду. Оба поняли, что если бы не этот звонок, вся сдержанность полетела бы к чертям. А объяснять девушкам, откуда столько засосов и царапин, было бы тем ещё испытанием. - Толик… - Молчи. Цой садится, ненадолго приваливаясь к дивану, пытаясь придумать, что же делать. Они так действительно далеко зайдут. - Напомни, почему мы решили это прекратить? - Просто так надо, Василич. - Надо, да? – грустная улыбка коснулась лица. – Ложись, - указывая на диван, произносит парень, поднимаясь с ковра и прихватывая плед. Тёма возвращает подушки на их законное место, укладываясь на диване. Спустя несколько секунд, Толя ложится сверху, накрывая их обоих пледом и утыкаясь куда-то в шею. Репер обнимает его руками вокруг талии. Такое положение точно могло навести на разные мысли, но парни держались. На самом деле хотелось вспомнить не столько, каково это — получать и доставлять удовольствие друг другу, сколько знакомое тепло чужого тела. Пиндюра зарывается рукой в чужие волосы, начиная перебирать их, расслабляясь. Оба молчат и одновременно ни о чём не думают. Им просто очень хорошо вдвоём. Слишком хорошо… Так не должно быть… Но оба ничего не могут с этим поделать. Да и будто хотят? Умом то, может, и хотят. Вернее знают, что надо. Но вот сердцем, точно нет. Яркое пламя чувств разгорается каждый раз, когда они рядом друг с другом. А когда вдали, то не угасает до конца. - Гори. - Что? - Да просто подумал, - произносит Артём. – Что у нас ситуация, как в припеве «Гори». - Се ля ви, се ля ви, - лишь отвечает Анатолий, понимая, что и правда. Оба незаметно проваливаются в дрёму, слыша размеренное дыхание друг друга. И ощущая такое почти родное тепло чужого тела.

«А ты гори, гори, гори Прямо изнутри Наши мечты в прах, Се ля ви, се ля ви» — закон их жизни, пока смерть не настигнет каждого. Может, в следующей жизни у них всё сложится по другому…