My little princess

      Клаус сейчас напоминал часовую бомбу, которая могла просто-напросто взорваться в любой момент, разнеся в щепки не только семейный особняк, но и целый квартал. И уж лучше бы он ходил взад-вперёд по комнате и крушил всё подряд, срывая злость на многочисленных миньонах, чем изображал непоколебимую статую. Вот только вряд ли у статуи способны руки сжиматься в такие крепкие и опасные кулаки до побелевших костяшек; вряд ли взгляд статуи способен полыхать золотом и содержать в себе столько концентрированной ярости, что можно запросто утопить в ней этот город вместе с его жителями.       Всеми, кроме неё…       Майклсон и сам понимал, что сколько бы не злился, своему мэйту он не способен причинить боль — настоящую боль, от которой сводит всё тело и возникает желание скорой смерти, потому что терпеть не осталось больше сил. А Кэролайн, явно зная об этом, взяла, видимо, за цель своей жизни доводить его до подобного состояния, хотя правила ей известны уже давно, ещё с тех времён, когда он появился на пороге её дома в Мистик-Фоллс. И не важно, согласна она с некоторыми из них или нет. Главное, что эти правила обеспечивают её безопасность.       Когда раздался тихий стук женских каблучков, Клаус взглянул на массивные часы, отмечая, что время перевалило давно уже за полночь. Подобное поведение абсолютно недопустимо ведь. Она знала об этом, как и понимала, что такая выходка ей с рук не сойдёт точно. Одной её извиняющейся улыбки и кроткого взгляда голубых глаз будет недостаточно, чтобы в полной мере возместить ему эти часы самобичевания и злости, которая ядом растекалась по венам, заражая мысли опасениями.       Когда же Кэролайн начнёт думать головой и делать так, как он скажет?       Входная дверь с тихим скрипом закрылась и Майклсону отчётливее стало слышно её жаркое, чуть сбитое от волнения, дыхание, которое вторило торопливому биению её человеческого сердечка. Неужели и впрямь надеялась, что сможет незамеченной вернуться так поздно? Он слышал, как она пытается расстегнуть ремешок на своих туфлях, едва уловимым даже для его острого слуха шёпотом бормоча проклятия, но так и не решаясь зажечь в холле свет. Наивная, глупая девчонка!       Сердце Кэролайн застучало ещё быстрее, стоило ему только подняться со стула, который характерным шумом отозвался на его движение при соприкосновении с паркетом, и направится в её сторону неспешно. Он по-прежнему пугал её, Клаус это понял с едкой досадой, обжегшей что-то внутри него буйным огнём. Она знала, что он смотрит на неё и стоит уже в проеме, оба они это понимали, но Кэролайн упорно его игнорировала, включив наконец свет, а затем продолжила расправляться с туфлями. Говорить не хотелось с ним абсолютно, потому что и так уже ясно стало предельно, что услышит в очередной раз о чертовых правилах.       — Не хочешь ничего рассказать мне? — процедил сквозь зубы Клаус, сцепляя покрепче пальцы в замок за спиной, чтобы удержать себя от соблазна шагнуть к ней навстречу и встряхнуть как следует.       — Ты и сам знаешь, где я была, — она лишь устало вздохнула, наконец соприкасаясь босыми стопами с гладкой поверхностью пола, — Я и шага не могу ступить, чтобы тебе тут же не доложили об этом. Наверняка, сообщили даже количество выпитых мною бокалов.       — Два, — кивком подкрепил он слова, отмечая, как она с силой сжала в кулаке связку своих ключей, будто бы желая обратить их в прах, как и сам дом.       — Три, — поправила с явной радостью во взгляде Форбс, — Видимо, не так уж и быстро они меня нашли.       Нахмурившись, Кэролайн смотрела теперь на него неотрывно, не испытывая в этот миг страх, который обычно преследовал её лёгкой дымкой, стоило только появиться ему в поле зрения. Его нужно бояться, повторяла себе она каждое утро, едва только открыв глаза и осознав, что события последних недель не сон, а сама она находится далеко-далеко от родной комнаты маленького, но такого родного, домика в Мистик-Фоллс.       — Sweetheart, ты не можешь гулять по городу без охраны, — как можно мягче произнёс Клаус, сократив на пару шагов расстояние между ними, изо всех сил сдерживая готовый сорваться с губ разозленный крик.       Он понимал её. Он знал, что ей страшно. Он чувствовал, что ей нужно больше свободы; что она жаждет вернуться к прежней жизни без сверхъестественных существ. Вот только это невозможно. Клаус не мог позволить ей находиться от него вдали, нуждаясь в полном контроле, чтобы сохранить ей жизнь. И от этого самого себя ненавидел ещё больше.       — Что я вообще могу делать без охраны? — недовольно и крайне отчаянно проговорила она, — Сидеть здесь, когда ты в этом доме?       Этом доме… Клауса до скрежета зубов раздражало её нежелание признавать, что это и её дом теперь тоже, равно как бесило и её рвение оторваться от приставленных к ней миньонов, призванных обеспечить её безопасность. Знала бы она только сколько врагов жаждут заполучить и воспользоваться слабостью ужасного Никлауса Майклсона. И повезёт, если попадёт она в руки того, кто намерен торговаться, а не присылать её по частям в качестве долгожданного возмездия.       — Ты мой…       — Я не хотела быть твоим мэйтом, Клаус! — воскликнула Кэролайн, всплеснув руками, и тут же зажмурилась краткий миг, после прикусив слегка зубами нижнюю губу, а затем пробормотав короткое и разозлённое: — Чёрт.       — Что… — он тут же осёкся, ощущая лёгкий запах крови в воздухе, а затем взглянул на её ладонь, понимая, что от её резкого движения острая грань брелока на ключах прошлась по указательному пальцу, вспоров слегка тонкую кожу.       Порез не был глубоким, о таком даже переживать не стоит, но реакция Кэролайн… вот что вызвало в нём опасения, заставив волка внутри отчаянно заскулить и потерять последние крупицы спокойствия. Она сперва испуганно взглянула на него, будто бы ожидала, что он набросится на неё тут же, не в силах сдержать жажду, а затем перевела взгляд голубых глаз на сам порез, мигом бледнея и начиная слишком учащенно дышать. Сердце в груди забилось у неё быстро-быстро, а на висках выступила испарина, вызывая ещё большее беспокойство, напоминая ему в очередной раз мощным ударом под дых, что Кэролайн — хрупкий, слабый человек, а не бессмертное создание.       — Ненавижу кровь, — пробормотала она едва слышно, опираясь спиной на стенку и зажмуриваясь, а затем поднесла пальчик к губам и слегка подула на порез. — Человек, боящийся вида крови, и вампир… прям идеальная пара. У вселенной такое извращённое чувство юмора, — нервно усмехнулась Кэролайн, делая один глубокий вздох за другим, стараясь таким образом успокоиться и отогнать нарастающий шум в ушах.       — Прости, — на выдохе произнёс Клаус, касаясь с осторожностью кончиками пальцев её щеки, прежде чем аккуратно обхватить её тонкое запястье, желая отвлечь её от утягивающего во тьму состояния, — Я не могу допустить, чтобы с тобой что-нибудь случилось, пойми. Я был бы счастлив, если бы тебе было безопасно разгуливать по городу без охраны.       Обхватив губами её указательный палец, он прикрыл на миг глаза, пробуя впервые её кровь на вкус, и тут же ощутил напряжение, сковавшее её тело. В её взгляде сверкало опасение, бледность постепенно отступала, а губы её вновь принимали прежний нежно-розовый оттенок. Лёгкий всплеск адреналина окончательно прогнал предобморочное состояние и Кэролайн поняла, что сделал он это специально, как и поняла, что он разгадал значение её взгляда в тот миг. Проведя ещё несколько раз кончиком языка по ране, Клаус шагнул немного ближе к ней, намереваясь разбить хоть один из её страхов сегодня.       — Я контролирую свою жажду полностью, Кэролайн, — заверил её он, внимательно смотря в её голубые глаза, вновь и вновь скользя по давно уже изученным чертам девичьего лица, — Ты в безопасности рядом со мной.       Кэролайн задержала на миг дыхание, всматриваясь в его глаза мучительно долго, старательно пытаясь там отыскать так нужные ей ответы, потому что она ни черта не знала об этом новом для неё мире. Даже Клауса она толком не знала, но почему-то верила ему — верила, что рядом с ним ей ничто не угрожает. Не понимала лишь того, почему даже простое его прикосновение к её руке ощущается так остро и почему способна разглядеть так много горечи во взгляде зелено-голубых глаз, которая отзывается острой болью в её собственном сердце. Кэролайн не понимала до сих пор, что значит «соулмейт» и каковы законы у бессмертных, не представляя даже, что существует так много созданий, жаждущих погубить Клауса. И чтобы это сделать, им нужно просто добраться до неё.       — Я постараюсь привыкнуть, — тихонько произнесла она наконец, замечая, как уголки его губ дернулись в лёгкой и облегчённой улыбке, а затем, поддавшись странному, но такому правильному, порыву, шагнула к нему ближе, обвивая его талию руками несмело и прижимаясь к нему покрепче, вдыхая древесный аромат его одеколона.       Клаус такого жеста не ожидал, замерев на месте на какое-то время, и силился теперь взять поскорее нахлынувшие потоком эмоции под контроль, ведь в голове сейчас творился полный хаос. Волк внутри него довольно заурчал, а осознание того, что она и впрямь обняла его, вынудило невольно улыбнуться. Кэролайн казалась в этот миг ему совсем маленькой, хрупкой и такой нежной, поэтому он с несвойственной ему осторожностью приобнял её, проводя ладонью по спутанным чуть белокурым прядям волос, так отчаянно желая в этот миг её поцеловать, наконец почувствовать вкус её губ и ощутить жар её дыхания. Но вместо этого он по-прежнему стоял на месте, боясь пошевелиться и упустить бесценный момент.       Простых объятий на этот раз хватило, чтобы возместить ему в полной мере эти часы самобичевания и злости.