My little princess

      В те ночи, когда полная луна освещает город, взгляд Клауса становится куда более хищным и звериным, в нём появляется янтарный отблеск. А в волчьей натуре горит куда более нестерпимая жажда, нежели в любой другой день, оказаться поближе к своей маленькой принцессе, которая изредка морщится от ещё более пристального контроля, пряча довольную улыбку всё же в уголках тонких нежно-розовых губ.       Ей признать самой себе ведь трудно до сих пор, что ей начинает нравиться это. Она начинает и впрямь привыкать к этой связи, а ведь с того момента, когда Кэролайн дала наконец ему шанс, прошло всего пару недель. Хотя с тех пор как она впервые оказалась с ним в постели — или вернее сказать у постели, потому что до самой кровати они добраться не успели — и вовсе минуло лишь пять суток. На теле всё ещё остались у неё едва заметные следы от жгучих поцелуев, превратившиеся в красные отметины истинного собственника после. Впрочем, подобное и следовало ей ожидать, в особенности, когда у неё невольно вырвалось непристойное в такой-то миг обращение к нему, так точно описывающее его жажду её опекать.       Помнила отчётливо, как он замер на миг, сорвавшись на хриплый стон, смотря на неё совсем недоверчиво, думая, видимо, что ослышался. И этот командный голос, требующий назвать его так ещё раз, вызвал лишь куда больший жар в теле и едва слышный хрипловатый шёпот, в ответ на который он толкнулся в неё чуть грубее, сжимая ладонями её грудь и шепча что-то нежное на неведомом ей языке, делающим его куда более сексуальным в этот миг. То, как слова слетали тогда с его языка… она вряд ли будет способна забыть, как и то, что он сказал ей после, поглаживая ласково пальчиками кожу на её бедре, прижимая к себе крепко-крепко.       «Никогда не стесняйся говорить мне, чего ты хочешь, принцесса» — его слова повисли в воздухе в тот миг, вызывая у неё смущённую улыбку и алый румянец на щеках, который он принял удивлённым блеском во взгляде.       Её мэйтом, что бы это не значило, оказался очень трудный мужчина, которого ей и вовсе не понять, даже за тысячу лет. Равно как не понять, что за связь эта такая и какова её истинная природа, и почему же она не может ощутить его эмоции, влезть в его мысли, тогда как он делает это с завидной лёгкостью, оставляя ей довольствоваться лишь отголосками его чувств. И всё же, эти отголоски в особые ночи становились куда более яркими, вынуждая её просыпаться порой от этого буйства и интенсивности, которую ей было бы трудно выдержать, чувствуй она её постоянно.       В такие ночи, как эта, её мэйт уходил подальше, скрываясь на болотах вместе с другими оборотнями, дальним предком которых он и являлся. Вот только делал этим всё он только куда запутаннее, подбрасывая больше и больше тайн, которые раньше она и знать не знала. Кэролайн ведь всё казалось куда проще, обыденным даже, когда она закончила наконец школу и дождалась письма о зачислении, вызвавшее у неё радостную улыбку и скорое чувство перемен, начало взрослой жизни. Вот только так и не смогла покинуть свой город тогда, встретив в один из летних дней на пороге своего дома того, кто назвался её мэйтом, бескомпромиссно заявив, что отныне она должна быть с ним рядом всегда. И она почувствовала это… впервые ощутила, что значит быть нужной, испытала на себе этот взгляд, которым обычно смотрят на самое дорогое что только может быть в жизни, на того, кого любят слишком сильно, страстно и самозабвенно.       Раздавшиеся тяжёлые шаги вдруг заставили её напрячься и плотнее укутаться в одеяло, будто бы оно способно было её защитить. Страх на мгновение овладел её разумом, а затем тут же отступил, стоило ей только ощутить это — невесомое и ласковое, призрачное прикосновение к своей щеке, услышать тихий знакомый шёпот в мыслях и почувствовать его рядом, за мгновение до того, как дверь в её спальню открылась и на пороге показался Клаус.       Он приблизился к ней так быстро, вынуждая её сесть на постели и взглянуть ему настороженно в глаза, отчётливо видя янтарные всполохи во взгляде, но почему-то не ощущая страха совсем. Потому что на каком-то инстинктивном уровне Кэролайн понимала, что с ним ей ничего не грозит. Он не навредит ей, хотя он раз за разом повторял ей иное, прося в такие ночи бежать от него как можно дальше. В его жестах проскальзывала животная дикость, и Кэролайн ощутила хвойный запах на его одежде, вперемешку с его собственным: таким насыщенным и терпким в этот миг, мускусным, дурманящим и говорящем о его неоспоримой силе.       — Я чувствовал тебя, — его голос оказался больше похож на рычание, когда он склонился к ней ближе, обдавая своим жаром и ощущением древней магией, порождением которой он и являлся. — Каждую чёртову секунду, принцесса.       Кэролайн нервно сглотнула в ответ на это, не отводя взгляд от его глаз, слыша тихий треск ткани под его пальцами, которыми он вцепился в простыню, вызывая этим жестом её нервный вздох. Его кожа, она готова была поспорить, была такой горячей на ощупь, а мышцы тела напряжены до предела, будто бы ему требовалось прикладывать неимоверные усилия, чтобы стоять здесь, рядом с ней, и просто смотреть ей в глаза.       — Кла…       — Не так, — резко прервал её он, касаясь наконец её, откидывая в сторону одеяло, вынуждая её лечь на спину, и проходясь ладонями по бёдрам, стягивая настойчиво с неё пижамные шорты и вызывая удивлённый писк.       Прикосновение его пальцев к коже оставляло будто огненный след, и она вновь ощутила эту связь между ними особо остро, потянувшись к ней навстречу и сделав тут же шумный вздох от того, сколь обострены оказались его эмоции в этот миг. Если бы она чувствовала такое сполна, то, наверняка, бы задохнулась от переизбытка эмоций. Их было так много, они переплетались между собой, усиливались с каждой секундой и отступали после, оставляя место его жажде быть с ней. Это она ощущала особо ярко, шумно дыша и продолжая смотреть на него, всхлипывая от прикосновения его пальцев между бедер, сгорая от этого попросту и подаваясь навстречу, разделяя с ним эту необходимость обладания.       В этот миг Кэролайн его хотела так же сильно и отчаянно, цепляясь пальцами за увесистую пряжку на его ремне, чтобы притянуть ближе и ощутить вес мужского тела на себе. Эта ночь совсем не нуждалась в неторопливости и чувственности касаний, ей нужно было ощутить в эту самую секунду его целиком, почувствовать, как он наполняет её, как дико нуждается.       Клаус это понял, обрушивая на её губы потому свирепый поцелуй секундой позже, несдержанно расправляясь с молнией на своих брюках, приспуская их торопливо и ловя губами её громкий стон, когда он скользнул в неё наконец, зажмуриваясь на миг от интенсивности чувств, от её жара и узости, от того, сколь невероятно было находиться с ней.       — Скажи это. Скажи, как тебе нравится быть со мной, — потребовал шёпотом он, касаясь пальцами её шеи, проводя по пульсирующей сладостно венке, прежде чем стянуть тоненькие лямки её майки с плеч, обнажив аккуратную девичью грудь.       — Daddy, — она попросту сорвалась на стон, — Мне нравится это… то, как ты смотришь, когда ты во мне, — тяжело дыша, произнесла Кэролайн, изогнувшись к нему навстречу и с силой вцепившись ногтями в его плечи, отвечая царапинами на его резковатые движения, сопровождаемые тихим рычанием. — Будто, ты владеешь мною.       Клаус же в ответ сжал сильнее пальцами её бедро, склоняясь ближе к её губам и прикусывая их поочерёдно, проводя после по ним языком, толкаясь в неё чуть грубее в этот миг, демонстрируя чувство собственничества и касаясь умело пальцами чувствительной точки между бедер, вынуждая её содрогнуться всем телом спустя всего пару секунд.       — Я и владею, — властно прорычал он тут же, сцеловывая сладостный привкус её стонов, — Ты принадлежишь мне, принцесса.