***
Профессор зельеварения просматривал письменные работы первого курса, не теряя вместе с тем бдительности. Третьекурсники варили новое для них зелье. Сегодня у него были сдвоенные уроки у Слизерина и Рейвенкло - одно из самых безопасных сочетаний. Аккуратность и осторожность его змеек прекрасно гармонировала с вдумчивостью и последовательностью ворон. Он сделал пару пометок на полях ожидаемо бездарных эссе первогодок и бросил быстрый взгляд на стол, за которым в одиночестве готовила свое зелье новенькая. Ей не досталось пары. Возможно, было не совсем честным на первом же уроке заставлять выполнять задание в одиночку, но декан Слизерина никогда особо не задумывался о таком понятии как абстрактная справедливость. Не справится с заданием - не получит баллы для факультета. Но Реджина Корса справлялась. Она необыкновенно ловко резала ингредиенты, смешивала, измельчала, следила за огнём - так, будто это было чем-то естественным и привычным. Когда зелье было готово, Корса сняла его с магической горелки и, сложив руки на столе в жесте пай-девочки, уставилась на профессора Снейпа с таким немым обожанием во взгляде, что декан растерялся. Студенты его боялись, уважали, у Лонгботтома даже боггарт имел форму мрачного зельевара, о чём знали все в школе благодаря блохастой твари Люпину. Но искреннее восхищение на лице тринадцатилетней девушки было ему в новинку. Он кропотливо в течение многих лет создавал себе образ сволочного мизантропа именно затем, чтобы ни у одной девицы пубертатного возраста и мысли такой не возникло - влюбиться в самого молодого профессора мужского пола. -Вы хотите сказать, что закончили, мисс Корса? - не выдержал наконец зельевар. -Да, маэстро...сэр. Закончила, - она резко кивнула, от чего из прически выбилась кудрявая прядь и забавно запрыгала около виска. Этот жест ему кого-то напоминал, но он не мог точно вспомнить, кого. Это немного раздосадовало - Северус Снейп по праву гордился своей отличной памятью. Он подошел к котлу и осмотрел результат трудов студентки. Она закончила на пять минут раньше всех остальных студентов. Цвет был идеальным, консистенция - тоже. Складывалось ощущение, что Кроветворное юная итальянка варит ежедневно. -Что могу сказать? “Превосходно”, мисс Корса. Вы занимались дополнительно Зельями в предыдущей школе? -Нет, сэр. Он хотел спросить, не изучала ли она эту науку где-то ещё, но подумал, что нанять индивидуального репетитора попросту невозможно для маглорожденной, и решил не акцентировать внимание на этом вопросе. В конце урока мисс Корса задержалась и подошла к преподавательскому столу, держа в руках какую-то книгу в темном переплёте. Снейп насторожился. -Маэс… Профессор Снейп, окажите мне любезность и подпишите, пожалуйста. -Откуда у вас эта древность? - зельевар с ностальгической усмешкой взглянул на обложку. “Универсальные противоядия. Сборник лучших рецептов”. Одна из его первых публикаций. Как он был горд! Как же, в одной книге с именитыми профессионалами. -Это подарок, сэр. Мои друзья знают, что я увлекаюсь зельями. Ваш автограф - и у меня будет роял-флэш, - улыбнулась студентка. -Мерлин! Вы собрали подписи всех авторов сборника, - он с удивлением разглядывал подписи девяти хорошо знакомых ему имен и фамилий. И даже благопожелание и стремительный росчерк редактора. Козимо Росси был очень известен, безусловный мастер своего дела. Он был сильно старше Северуса, но никогда, ни при личных встречах на конференциях, ни при переписке, не акцентировал на этом внимания. Он прислушивался к мнению других крайне внимательно. Однако, если собеседник нёс откровенную чушь в разговоре, мог выставить прилюдно на посмешище. Он не любил, когда с ним спорили из чистого азарта, а не по делу. Пожилой зельевар вообще не любил личное общение, чем очень импонировал Северусу. А уж попросить оставить не просто подпись… Почерком Росси было написано три строчки на итальянском. Снейп успел выхватить только имя “Реджина” и слова “в честь долгожданной победы”. Большего разобрать не удалось, не привлекая внимания. Северус одернул себя, невежливо было вообще пытаться прочесть адресованное другому человеку. Но любопытство взяло своё. - Но ведь Козимо, то есть, магистр Росси не даёт автографов, это я точно знаю. Никому и никогда. Как вам удалось? -Видимо, сэр, из всех правил бывают исключения, - она пару раз невинно хлопнула своими черными глазищами, и нетерпеливо протянула Снейпу перо. Когда он оставил свой росчерк на форзаце книги, девушка победно улыбнулась, снова кивнула, от чего пружинка черных волос затрепетала, ещё раз его поблагодарила и, забрав сумку, вышла из класса. Он посмотрел ей вслед и попытался снова вспомнить, кто из его знакомых имел привычку резко кивать. Но снова не преуспел. июль 1980, Рим, Италия -Козимо, это девочка, - выкрикнул патронус в виде пушистой кошки и исчез. Мужчина бросил на собеседников извиняющийся взгляд, но они сделали вид, что ничего особенного не произошло. Жена должна справиться сама. Если она не сказала, что он нужен в больнице, значит, ему и делать там нечего. Синьор Росси не любил лечебные учреждения, там всегда отвратительно пахло, причем, что в маггловских, так и в магических. Запахи грязных простыней и лекарств оскорбляли тонкое обоняние зельевара. Магистр Росси решил продолжить разговор о модификации антиликантропного зелья. Это исследование принадлежало молодому подающему большие надежды зельевару из Британии. Само зелье было изобретено сравнительно недавно и имело ряд недостатков - пациент чувствовал слабость в течение трех дней после приёма и, что страшнее, оно вызывало привыкание. Модификация молодого Снейпа убирала второй недостаток полностью, первый же сильно смягчала. Ему изредка попадались статьи авторства самого молодого Мастера Зелий столетия в журналах, но хотелось встретить талантливого зельевара вживую. Но тот зачем-то поступил на работу в магическую школу Хогвартс и почти не выезжал из страны. Поэтому они пока могли лишь переписываться. Его гости как раз вчитывались в строчки письма Снейпа. Брат Тео, который работал в Министерстве хотел найти в новом изобретению выгоду для своей работы в Отделе Сотрудничества с Магическими Народами, где он занимал место заместителя главы. Шурин Винченцо был колдомедиком и тоже живо заинтересовался материалами исследований. В комнату снова влетел тот же патронус и молча уставился на Магистра. Кошка яростно била хвостом по бокам, а на пушистой мордочке животного было написано полное неодобрение бездействием. - Козимо, - обманчиво-ласково пропело животное голосом жены и пропало. - Кхм, прошу меня извинить, но… - Женщины, - в один голос закончили Тео и Винченцо. - В самом деле, будто без меня не обойтись на рождении внучки, - проворчал мужчина, надевая шляпу. Фыркал он больше по привычке. Этот ребёнок был первой девочкой в их семье, родившейся за пару поколений. Первая жена, которую Козимо очень любил, родила ему троих сыновей, позже они женились, и семья Росси пополнилась еще пятью мальчиками. Женившись во второй раз после смерти Аниты, Козимо радовался, что у Лучии, тоже вдовы, уже есть почти взрослая дочь. Еще одного мальчика его дом не вынес бы. И вот теперь приёмная дочь Ланца родила девочку. И в родильный дом съедется весь женский контингент семейства. Именно это и заставляло почтенного зельевара максимально медленно двигаться в сторону больницы, не смотря на то, что к падчерице он питал искренние теплые чувства, а рождению внучки был рад. Но женщины Росси - это страшное, страшное явление.***
В родильной палате собралось почти всё семейство, как того и боялся Магистр Росси. Было ужасно шумно, но маленькую девочку в колыбели это не волновало. Она сладко спала, игнорируя эмоциональные восклицания женщин, бурчание мужчин и даже громкий шёпот пятерых мальчишек разного возраста, склонившихся к своей новорожденной кузине. Они активно жестикулировали, обсуждая, кого из них девочка будет любить больше. Ланца, его приёмная дочь, лежала на постели и, устало улыбаясь, обсуждала что-то вполголоса с матерью. Козимо подошел к колыбели, посмотрел на кружевной сверток, из которого был виден только маленький нос, и, усмехнувшись, сказал: -Смотрите, она даже не обращает на всех вас внимания и спокойно спит. Как маленькая королева, которая знает, что её подданные сделают всё необходимое. И пришла к нам раньше положенного срока, потому что сама знает, когда её время. Лучия вскинула голову, внимательно посмотрела на мужа и улыбнулась. -Отлично, Козимо, так её и назовём. Реджина. Реджина Росси. Как тебе, Ланца, деточка? -Хорошо, мама, очень хорошо. Только моя дочь будет носить мою фамилию. Козимо нахмурился. Его приёмная дочь никогда не была замужем, а про отца ребенка она никогда не распространялась. Логичнее было бы дать маленькой девочке защиту семьи и хоть как-то оградить от досужих сплетен, которые хочешь-не хочешь, а будут преследовать Реджину, если она возьмет фамилию матери. Если девочка будет Росси, то никто не посмеет спросить, почему она проживает в доме людей, которые ей даже не родственники. Он давно предлагал и падчерице взять его фамилию, но девушка уже была совершеннолетней, когда они с Лучией поженились, и упорствовала. Быть под защитой семьи всегда выгоднее и безопаснее, но спорить с Ланцой? Нет, на такие самоубийственные шаги Козимо Росси не готов был пойти. Он слишком хорошо знал взрывной характер своей жены, чтобы понимать, что юная волшебница его полностью унаследовала. -Но ты же понимаешь, что это значит, милая? - забеспокоившись, спросила Лучия дочь. -Конечно. Это значит, что нам с Джи нужно будет жить отдельно, чтобы не возникало вопросов. Мы переедем, я уже все придумала. Недалеко, в Анцио, мы будем часто видеться, мама. Всё будет хорошо. май 1992 г., Анцио, Италия -Быстрее, Джи, быстрее. Брось эти тряпки, сейчас нет времени всё это собирать, милая, - женщина наскоро бросала в саквояж с расширенным пространством вещи. Пара защитных артефактов, книги, музыкальные шкатулки - без них не обойтись. На одежду не было времени. Только самое необходимое - мантия для выходов в магический мир, белье на смену, обувь. Остальное можно будет купить, когда они окажутся в безопасности. -Но это же мой любимый… -Милая, я знаю, знаю. Но сейчас не время спорить. Делай, как я говорю. Я потом объясню. Нам надо скорее спрятаться. Иначе… - она не договорила, только порывисто прижала дочь к своей груди. -Иначе Спаццино* найдёт тебя, я поняла, - ровным голосом закончила за мать фразу Реджина. -Ты знаешь? - спокойствие девушки удивляло Ланцу. Её саму колотило от мысли, что Тони Джокки по прозвищу Уборщик найдет её и её дочь. И если бы она одна могла бы как-то защититься от этого мага, то дочь стала бы мелкой разменной монеткой в страшной игре, которую затеяли могущественные кланы. Такие люди, как Спаццино не остановятся ни перед чем, чтобы заполучить то, чего хотят. А она слишком много знала. Ланца невесело усмехнулась. Когда её жизнь стала похожа на дешевый маггловский роман про мафиози с перестрелками, погонями и убийствами? Наверное тогда, когда стало известно о её невероятных способностях в менталистике. Приёмный отец предупреждал не связываться с Тони и его дружками, но она всегда делала так, как сама считала нужным. Нет, за Козимо и его семью она не волновалась. Не только потому, что Спаццино просто побоится связываться с отчимом, но и потому, что ни один из Росси в самом деле не знал о её планах. Она сама всё скрыла, сама нашла способ добыть новые поддельные документы, сама перевела большую часть денег со счетов, сама купила билеты на самолет, летать на которых боялась до дрожи в коленях. Даже с новой школой для Джи договаривалась сама. И вот все её тщательно выверенные планы летели в чертям, потому что Тони каким-то образом узнал, где она живет. Ланца снова и снова корила себя, что не воспользовалась Фиделиусом. Но для таких чар нужен свидетель, хоть и замкнуть их можно на себя. Её двенадцатилетняя дочь никак не подходила на эту роль, а больше никому Ланца не доверяла. Только семье, которые ничего не знали. Сказать им значило никуда не ехать - мама и отчим умели быть убедительными. А ввязывать их в свои проблемы женщина не собиралась, и так страдает её маленькая девочка, её Королева. -Да, мам, я кое-что знаю. -Подслушивала? - с некоторым восхищением спросила Ланца. -Немного, - пожала плечами девушка, которая явно не испытывала угрызений совести из-за своего поступка, - ты что-то узнала важное, и Спаццино теперь не хочет, чтобы ты это могла кому-то рассказать. Все так? -Все немного сложнее, лисичка, но примерно так. Снаружи раздался едва уловимый звон разрушенных защитных чар. Ланца побелела от страха, схватилась за ручку саквояжа, обняла покрепче дочь и аппарировала из дома, который за двенадцать лет успел стать ей родным. Декабрь 1992 г., окрестности Галифакса -Мама, ты уверена, что это хорошая идея? - Реджи брезгливо разглядывала маленький одноэтажный коттедж на окраине маггловского городка. -Лисичка, ну перестань. Ты же знаешь… - в голосе матери девушка услышала боль и замолчала. Она выпрямила спину и без колебаний открыла дверь в свой новый дом. Если мама говорит, что ей лучше преступить закон, не зарегистрироваться в стране как ведьме и притвориться магглой на время - значит так оно и есть. В чем-то она права. Искать будут волшебницу-мать с волшебницей-дочерью. Предположить, что потомственная ведьма откажется от магии по доброй воле… Нет, на это никто не пойдёт в здравом уме. Кроме Ланцы. Они почти полгода бегали по западной части Европы в надежде сбросить преследователей. И наконец Ланца решилась на отчаянный шаг - купила ближайшие билеты в Лондон и, снова бросив почти все вещи, увезла дочку в Великобританию. Джи здесь не нравилось. Был декабрь, и девушка жутко мёрзла даже в помещении. И коттедж, который сняла мама, не выглядел надёжным убежищем даже от сквозняков, что уж говорить о банде жестоких ублюдков, которые их искали. Была надежда, что бесплодные попытки настичь Джи с матерью охладили пыл преследователей. Хотелось верить, что им не придётся больше убегать. За возможность никуда не спешить и не оглядываться на каждом шагу девушка была готова пожить в этом дряхлом маггловском жилище. -Теперь наша фамилия Корса, лисичка. Лукреция и Реджина Корса. Магла и маглорожденная волшебница тринадцати лет. Я через Министерство в Риме связалась с местными властями, тебя ждут в Хогвартсе после каникул. Программа тут другая, но ты справишься, моя хорошая, я верю в тебя. -Ты была в Риме? Мама, это же… -Опасно, я знаю, - Ланца обняла дочь и погладила её по пушистым кудрявым волосам, успокаивая. -Зачем ты изменила имя? -Ланца - слишком приметное, - вздохнула мать и продолжила разбирать вещи, - нас ведь ищут не только люди Спаццино, но и наша семья. -Ты так ни с кем не связалась? Бабушка будет в ярости, когда узнает, что ты могла дать ей знать, что всё в порядке, и не сделала этого. -Не “когда”, а “если”. Если узнает. Я ей не собираюсь говорить, а ты? - женщина хитро прищурилась, глядя на дочь, та ответила ей таким же взглядом. - Ну вот видишь, так что мне нечего бояться. -А что в Хогвартсе этом проходят? Неужели с нами не свяжутся оттуда? - девушка решила перевести разговор в более приятное русло. Ответом ей был стук в окно. Но подоконнике сидела довольно большая серая сова с письмом. -Сова? Они что, серьёзно? Сова в магловском индустриальном городке. На мили вокруг ни одного островка леса! - возмущалась Реджи, открывая тем временам рассохшиеся от времени створки. - Чудеса конспирации. Или у них тут нет Положения о Секретности? -Джи, детка, не начинай. -Мама, не называй меня “детка”, ты от этого становишься похожей на бабушку, а это тебе не идёт. -Я плохо тебя воспитала, - притворно ужаснулась Ланца, - как я объясню твои манеры учителям? Она прекрасно знала, что её маленькая хитрая лисичка умеет вести себя на людях и знает, что можно и что нельзя говорить. На образование дочери Линца не жалела денег и сил, Джи должна была стать достойной наследницей старой фамилии. Дома же они привыкли скорее к дружеским отношениям, так было удобнее и приятнее обеим. А так как в их маленький мир никогда не приходили посторонние, то соблюдать условности в семье не было смысла. Август 1867 г., Флоренция, Италия Над крышами старого города поднималась серебристая полная луна. В её холодном свете и без того бледное лицо худенькой девушки казалось восковым. Внутренность маленького экипажа освещали вспышки огней, были слышны поздравительные крики - итальянская столица с размахом праздновала Феррагосто. Легкая карета с трудом пробиралась сквозь подгулявшую толпу, стремясь к границе города. Лоренцо Сфорца, непризнанный семьёй Медичи бастард, с нежностью смотрел на точеный профиль своей любимой, а она смотрела через маленькое окно наружу, слегка придерживая тонкими пальчиками край бархатной занавески. Он обожал её, каждую черточку бледного лица, её бездонные черные глаза, изящную шею, гладкий шелк длинных волос. Они встретились почти случайно, и юноше казалось теперь, что сама Судьба руководила им, когда он во время поездки в Милан от банальной скуки пошел в театр и увидел на сцене её. Она порхала словно бабочка, взмахивала идеально очерченными ножками и казалась неземным созданием. Лоренцо почти преследовал её. Он молча дожидался у дверей театра, когда она со своим отцом выходила из черного хода. Он провожал их до квартиры, которую снимали артисты, не показываясь на глаза. И его настойчивость была вознаграждена. Сердце, казалось, взорвалось счастьем, когда его любимая Мария достала волшебную палочку. Он знал, знал! Не могло это волшебное создание быть простым человеком. Она владела магией, также, как и он сам. Судьба была более чем благосклонна к небогатому незаконнорожденному сыну знаменитой семьи. О, посланцы от Медичи приходили к нему, давая возможность принять покровительство и фамилию, но было уже поздно. Сердце юноши навсегда похитила хрупкая фея из музыкальной шкатулки, как любил называть свою нареченную сам Лоренцо. -Ты совершенно уверен? - неожиданно без предисловий спросила она, отвернувшись наконец от окна. -Разумеется, любимая, я совершенно уверен. Я готов для тебя на любые жертвы. А это… Это даже не потеря. Нельзя потерять то, чего у меня никогда не было. Семья может согласиться дать мне фамилию, но никогда не примет меня полностью. Они будут руководить моей жизнью, принимать за меня решения. И, самое страшное, они отнимут у меня тебя, моя муза. Их гордость не позволит спокойно смотреть на такой “неравный союз”. Хотя это все равно будет лицемерием, я-то до конца жизни останусь бесправным низким ублюдком. -Лоренцо, не говори так, не надо. Медичи очень могущественное семейство, - глаза Марии распахнулись еще шире, в них плескался страх, - если они найдут тебя, то… -Имело бы смысл беспокоиться, если бы я был Медичи, моя дорогая, - он аккуратно взял в руки узкую ладонь любимой и прижался губами к нежной коже, - но я не предаю семью, и мне не за что мстить. Судьба благосклонна ко мне, я успел отдать свое сердце в твои надежные руки раньше, чем получил предложение, от которого в ином случае просто не смог бы отказаться. -И ты возьмешь мою фамилию, войдешь в мою семью? Вот так просто, без условий? - девушка говорила с сомнением и надеждой. Она тоже любила его, Лоренцо Сфорца был в этом свято уверен. -Да, моя любовь. Главное условие - чтобы ты была со мной. Ты же будешь? Она не ответила и только нежно улыбнулась, сжимая его горячую руку своими холодными ладошками. Экипаж уносил их всё дальше и дальше к северу полуострова, оставляя позади шумный праздничный город, чаяния могущественного клана и каверзные интриги властьимущих. Лошади, словно слыша их нетерпение, бежали быстрее, от чего карету сильно качало на ухабах, и двое беглецов были вынуждены держаться друг за друга. Много лет позже, когда Лоренцо умирал в своей постели, пережив горячо любимую жену всего на три месяца, он разглядывал стоящих вокруг него детей и внуков и понимал, что ни секунды, ни мгновения своей жизни не жалел, что предпочел золоту и имени счастье быть с любимой. Последние слова Лоренцо Тальони до сих пор передаются в семье из поколения в поколение. -Иду к тебе, моя Терпсихора.