I Got It From My Daddy

Первая неделя после каникул шла не очень. Чонгук уже успел завалить внезапный тест от профессора Кима, который был "только чтобы освежить ваши знания и снова включить мозги!", а теперь еще и Чимин съезжал. — Почему? — почти что проскулил Чонгук, в то время как Чимин кинул еще одну пару рваных джинс в открытый чемодан. — Почему ты просто не можешь остаться в общаге со мной? Чимин фыркнул: — Ты имеешь в виду “жить так же бедно, как ты, и бездельничать без причин”? — Да, вообще-то именно это я и имею в виду. В универе и должно быть трудно, хен. Посиделки допоздна, море рамена, жалобы друг другу... Ну ты понимаешь, закаливание характера. — Мой характер уже более чем закален, — рассмеялся Чимин. Он раскинул руки в стороны и, даже с такими короткими руками как у него, смог упереться ладонями в обе стены узенькой общажной комнаты. — Серьезно, Гук, это гроб. А не комната, в которой должны жить люди. Ты хочешь, чтобы я остался тут, когда у меня может быть собственная комната с отдельной ванной в огромном особняке? Звучит сомнительно. Чонгук вздохнул: — Но если ты уедешь, я буду совсем один. — Вот! Именно поэтому я постоянно говорю тебе завести побольше друзей. Тем более ты не будешь совсем один. Ты дружишь с тем высоким парнем, Намджуном, правильно? Тихоней, который вечно бормочет что-то себе под нос? — Это не тоже самое! Ты — мой лучший друг и живешь со мной! А вдруг парень, который въедет вместо тебя, будет громким? Или будет портить в комнате воздух? Чимин собирался снова пошутить, но стоило ему взглянуть на подавленное выражение лица Чонгука, как он смягчился и стал серьезным. Оставив вещи в покое, Чимин подошел ближе и положил руки Чонгуку на плечи. — Ах, Чонгукки, мой бедный друг. Что же мне делать с тобой? Серьезно, Чонгук, тебе надо расслабиться. Найди себе собственного папика! Чонгук, свирепо рыкнув, вывернулся из хватки Чимина. Тот только засмеялся и продолжил собираться. Чонгук выскочил из комнаты, хлопнув тонкой деревянной дверью со всей дури. Он накинул на себя пуховик, бини и шарф и вышел на промозглый мартовский воздух. Снег все еще виднелся по краям тротуаров, и Чонгуку приходилось смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться на льду. Студенты то и дело обходили его, пока он быстро шел через кампус. Он не решил, куда идти. Просто куда-то подальше от Чимина. Подальше от двух парней, которых Чонгук теперь ненавидел. Чиминовых так называемых папиков. Вообще-то, они были довольно милыми ребятами. Относились к Чонгуку хорошо и купили ему золотые наушники, и даже сводили его в реально хороший ресторан, где он попробовал лучший стейк в своей жизни. Но вся эта доброта не играла роли сейчас, когда они буквально воровали у него Чимина. Чонгук уже прошел половину кампуса, когда осознал, что забыл в общаге свою сумку, в которой лежало студенческое удостоверение. Без него он не мог войти в библиотеку, не говоря уже о том, чтобы взять какую-то книгу. Он не мог даже купить порцию рамена в маленькой забегаловке. Нахмурившись, Чонгук развернулся в сторону общежития, надеясь, что Чимин уже ушел и он не будет выглядеть идиотом. Но когда Чонгук подошел к общежитию, то заметил на парковке высокий фургон с тонированными стеклами. Чудесно. — Чонгук! — глубокий голос окликнул его, пока он украдкой шел в комнату. Высокий, худой парень стоял в коридоре и казалось, что даже приглушенный свет не мог скрыть его красоты. Его лицо было уникально — и, по слухам, стоило миллион долларов. Даже серьёзным он оставался настолько красивым, что у всех от одного взгляда на него замирало сердце. Сейчас же мистер CGV* улыбался Чонгуку самой очаровательной улыбкой, которая делала его более юным и милым. Он широко раскинул руки и крепко обнял Чонгука, хоть младший скривился и попытался вывернуться. Тэхен, самая высокооплачиваемая модель Кореи с контрактами от Puma, Gucci, Rolex, и даже BMW, стоял рядом с крошечной комнатой Чимина. А внутри комнаты, рядом с распахнутой дверью, стоял единственный парень, кто мог бы соперничать с Тэхеном по красоте. Он тоже был высоким — Чонгук бы не удивился, если бы в их компании Genius Entertainment произошла утечка какого-нибудь нелегального гормона роста в воду, — но его ноги были короче, а плечи шире, и сейчас большую часть лица занимала широченная улыбка. Мистер Мировой Красавчик похлопал Чимина по спине, и тот завалился на кровать, залившись смехом. Глядя на сцену, разыгравшуюся перед ним, Чонгук бы никогда не догадался, что один из её участников — величайший актер дорам и кино этого времени. По лицу Сокджина текли слезы, и он смеялся своим ужасным скрипучим смехом. Когда Сокджин увидел подошедшего Чонгука, он попытался было что-то пошутить, указывая на него, но упал на компьютерное кресло в очередном приступе смеха, не в силах произнести ни слова. Чимин тоже очень сильно хохотал, так, что аж трясся. Чонгуку пришлось признать, что рядом со своими папиками его друг выглядел так, будто бы находился на седьмом небе от счастья. Не такой уж он был и жертвой, как Чонгук думал. Следующие пятнадцать минут два менеджера грузили багаж в фургон, затолкали туда своих подопечных и увезли Чимина, который успел только крепко обнять Чонгука на прощание. Все четко и эффективно. Чонгук ничего не мог поделать — он чувствовал себя одиноко, стоя на обочине, зная, что соседняя с ним комната теперь пуста. \\ — Юнги-хен! — Хосок ворвался в темную комнату. Позади худощавой фигуры Хосока был включён свет, и Юнги застонал от рези в глазах. — Уходи-и-и, — промямлил он. — Давай, вставай, — потребовал Хосок и начал обходить всю комнату, явно с какой-то целью. Найдя пульт от жалюзи, он нажал на кнопку и не удосужился даже посмотреть, как они разъехались с глухим звуком. Комнату залило полуденным светом, и Юнги зарылся лицом в одеяло. Хосок только цыкнул. Он быстро подошел к кровати и дернул одеяло на себя, без малейшего сочувствия. Он даже все подушки на пол скинул, зная, что Юнги ткнется лицом в эти пуховые комочки и сделает вид, что это он от солнца прячется. И плевать ему, что его голая задница вся на обозрении. — Хорошо, хорошо, — Юнги прохрипел, — Я встаю. Я встаю, черт возьми. Хосок удовлетворенно улыбнулся и указал на дверь. Две горничные нервно поглядывали внутрь и после одобрения Хосока вошли в комнату. Одна держала маленький поднос со стаканом воды и горстью витаминов и таблеток. Она приблизилась в кровати и замерла, когда Юнги уставился на нее. Но хотя бы таблетки свои он принял. — Иди в душ, — Хосок понюхал его, — Ты воняешь. Юнги начал было возражать, но когда друг пригрозил физической расправой и попытался стащить с кровати за запястье, то ему пришлось все-таки встать и потащиться в просторную ванную. У него было такое чувство, что Хосок просто врубит ему ледяную воду, если он сильно задержится в душе, так что Юнги быстро сходил в туалет и начал мыться. Все четыре насадки для душа были направлены на него. Две были обычные, третья с “эффектом дождя”, а четвертая била сильной струей, массажируя спину. Юнги стоял под горячей водой и приходил в себя. — Бегом, бегом, — Хосок позвал его откуда-то снаружи. Юнги сердито посмотрел в его сторону, хоть и знал, что друг не мог его видеть сквозь пар. Горестно вздохнув, он торопливо намылил тело, голову и все смыл. Зная Хосока, тот вполне мог забраться сюда, если Юнги, — голый как младенец, — не поторопится. Вскоре Юнги был свеж и причесан, пах как десять тысяч долларов и сидел, расслабленно откинувшись на пассажирском сидении красного Порше-кабриолета Хосока. — Напомни мне, куда мы едем, — медленно сказал Юнги. Одну руку он лениво положил на окно и немного высунул из машины. — У нас есть дело, — напомнил ему Хосок. Юнги недовольно на него взглянул, но это осталось незамеченным из-за солнечных очков. Хосок же вообще его игнорировал. Видимо, был слишком занят тем, что превышал скорость и одновременно поправлял волосы, глядя на себя в зеркало заднего вида. — Что за дело? — Ну, ты знаешь… То дело, которое… Ах, как же оно называется? Что-то типа аукциона для холостяков или что-то вроде. Юнги застонал, вспомнив, почему он старался избегать контактов с внешним миром в целом и Хосоком в частности. Его лучший друг уговаривал его пойти с ним на это благотворительное мероприятие уже несколько недель. Аукцион Папиков. Юнги ненавидел его и специально обвел дату красным в календаре, записывая на этот день как можно больше встреч и всевозможных мероприятий, чтобы его избежать. Рот Хосока изогнулся в форме “ㅅ”, когда он услышал жалобный стон Юнги. — Давай, хен, перестань быть такой жопой. Нам нужно найти тебе бойфренда! Хватит клеиться ко мне после стольких лет! Юнги тихо рыкнул: — Я не клеюсь ни к тебе, ни к кому-либо ещё, Хоби! Небольшая усмешка на лице его друга дала понять Юнги, что это он так шутит. Честно говоря, прошло уже три года с тех пор, как они попробовали быть больше чем просто друзьями — и великолепно в этом проебались. Три года, в течение которых Хосок встречался со всеми подряд: мужчинами, женщинами, азиатами, черными, белыми, латиносами, кем угодно. Когда у Хосока было игривое настроение, где бы он ни находился — он хватал первого встречного и осчастливливал его с помощью своего реально длинного языка и активных бедер. Не то чтобы Юнги знал что-то конкретное об этом… Юнги же тем временем считал, что отношения любого рода вредны для здоровья. Да и для бизнеса тоже. — Я не собираюсь в этом участвовать, — предупредил Юнги. — Ты можешь меня похитить и в прямом смысле не оставить иного выбора, кроме как присутствовать там, но я отказываюсь быть вовлеченным в, фактически, проституцию. — Фууу, ты унылая какаха, — Хосок сделал вид, что нахмурился, но затем рассмеялся. — Ну, так тому и быть, ты хотя бы просто приди и пропусти стаканчик, хен. Просто чтобы немного расслабиться, ага? Юнги промычал в знак согласия и устроился поудобней в кресле. Стаканчик можно было и пропустить. Главное — чтобы Хосок понял все правильно. Ни при каких обстоятельствах Юнги не купит юное создание, чтобы тот стал его мальчиком-игрушкой на месяц, даже ради благотворительности. У него определенно не было ни времени, ни энергии для таких занятий.