I Got It From My Daddy

За прошедшую неделю Чонгук успел отойти и почувствовал вину за то, на какой ноте закончился аукцион. Он обозвал Юнги бессердечным мудаком, вылетел из гостиницы и затем игнорировал все сообщения Намджуна и Чимина. Уж если кто и был бессердечным мудаком, то только сам Чонгук. Он вздохнул, разозлившись на себя. Если так подумать, Юнги лишь пытался помочь. Теперь это было ясно. Тогда же казалось, словно Юнги его обманывал все то время, что они сидели за одним столиком и обсуждали, как ужасен концепт папиков и содержанок. И когда самого Чонгука купили, как рыбу на распродаже в супермаркете, он почувствовал себя грязным и использованным. Он сразу обвинил Юнги. И только потом осознал, что на самом деле Юнги просто хотел уберечь его от чужих загребущих рук. Не то чтобы Чонгук вообще собирался ехать домой с кем-либо из этих мужчин или женщин. Помогло, конечно, то, что Юнги не обращал внимания на него после вечеринки. Потащи Юнги Чонгука в отель, то не осталось бы сомнений: Юнги с самого начала заинтересовался Чонгуком и купил его не из "милосердия". Но нет, он не только не взял с собой Чонгука, а вообще полностью его игнорировал, даже не пытаясь выйти на связь. Вообще-то, это Чонгука в определенной степени беспокоило. Конечно, Юнги должен был хотеть извиниться, объясниться, что угодно. Но нет, никаких пропущенных вызовов с незнакомого номера. И никакие “номер не определен” с ним связаться не пытались. Только его родители, Намджун, Чимин и его новый друг Санхен. Никаких милых парней с именем Юнги. В следующую субботнюю ночь, через восемь дней после аукциона, “неопределенный номер” все-таки ему позвонил. Чонгук посмотрел на экран с подозрением. По непонятным причинам его сердце забилось быстрее. — Привет? — наконец ответил он. Он ненавидел говорить по телефону и не отвечал на звонок до последнего, чтобы припев из Fantastic Baby доиграл до конца. — Кто это? — Привет, Чонгук, — говоривший был так высокомерен, что даже не представился, но Чонгук всё равно его запросто узнал. Низкий голос звучал так, словно Юнги стоял прямо рядом с ним. От этого у Чонгука побежали мурашки по спине. — Занят сегодня вечером? — Я студент, — ответил Чонгук сухо. — Я всегда занят. Это называется “учеба”. Повисла небольшая пауза. Чонгук усмехнулся, довольный тем, что смог обескуражить такого богатого и влиятельного человека. — Что ж, освободи свой график, — заявил Юнги. — Надень что-нибудь симпатичное и будь готов к шести. За тобой заедут ровно в шесть тридцать. Теперь уже Чонгуку нужна была пауза. Его сердце билось со скоростью километр в секунду. Конечно же, от злости. Совсем не из-за привлекательного парня с сексуальным голосом. И не из-за приглашения на ужин. — С чего это вдруг мне с тобой куда-то ехать? — нагло поинтересовался Чонгук. Дальше последовал драматический вздох. — Слушай, я знаю, что ты вероятно расстроен тем, что произошло, но мне нужен сопровождающий — и ты мне должен. — Я тебе ничего не должен, — Чонгук фыркнул и театрально закатил глаза, хотя и был один в комнате. — Знаешь, ты просто бессмысленно выбросил деньги на ветер. Не то чтобы меня могли заставить с кем-то оттуда уйти против моей воли. — Слушай, я потратил на тебя сто тысяч долларов, — Юнги пытался вызвать у него чувство вины. — И что? Не мое дело. — Это твое дело. Я не прошу тебя стать моим парнем или заниматься со мной сексом. Просто приди на вечеринку и проведи хорошо время, окей? Целоваться не будем, ничего такого. Просто приходи, побудь в моей компании, и можешь улыбаться и кивать, когда эти придурки будут пытаться мне подлизать; и ты можешь есть и пить сколько захочешь. Я имею в виду, какой бедный студент откажется от бесплатной еды? Чонгук подумал было сказать “ну, я”, но, по правде говоря, он ужасно хотел есть, и ему осточертела невкусная столовская еда. — Ладно, я приду, — он мог поклясться, что буквально услышал через телефон усмешку Юнги. — Что мне надеть? Ты знаешь, у меня нет приличных костюмов. — Просто оденься так же, как и на аукцион. — И после маленькой паузы: — Ты выглядел хорошо. Чонгука всего обдало жаром. — Эм, спасибо. Ага. Скоро увидимся. Юнги повесил трубку, ничего не сказав на прощание. Чонгук уставился на свой телефон. Что за странный день обещал сегодня быть. Чонгук повернулся и посмотрел на скудный выбор одежды. У него был миллион белых рубашек и синих джинсов в ящиках стола, но вся реально хорошая одежда, что у него была, свисала с трубы над кроватью. Там были черные брюки, черный пиджак, черная худи и темно-синяя рубашка, в которой он был на аукционе, и, ох, конечно, черная рубашка. Отлично, что же ему надеть? \\ — Он сказал “да”? — спросил Чимин сразу же после того, как Юнги повесил трубку. Он внимательно всмотрелся в лицо Юнги и затем издал тихий писк. — Да, он сказал “да”! Чимин провальсировал через всю комнату к Юнги, хлопнув того по плечу, и затем начал кружить и вертеть Тэ, который потакал ему с нежной улыбкой на губах. — Напомните мне, почему вы опять в моем доме? — спросил Юнги, бросая злые взгляды на трио. Те приехали всего час назад, но Юнги уже успел забыть, почему когда-то вообще позволил им войти в его дом. Место должно было стать его убежищем, но Хосок, Джин и Тэ продолжали ошиваться там, а теперь еще и вместе с их новыми “мальчиками для утех”. — Мы тут для моральной поддержки, — сказал Джин, поглаживая его по плечу. — Где б ты еще набрался... набрался смелости спросить Чонгука о свидании? Ты бы скучал и чах, жалкий, совсем один на вечеринке, опять единственный без партнера. Затем бы пошел домой в одиночестве. И умер бы в одиночестве. И попал бы в загробную жизнь, где был бы тоже в одиноче… — Ладно, ладно, — прокричал Юнги, — Я понял! Я был бы в одиночестве! Он сердито уставился на Джина, который улыбнулся ему своей самой прекрасной улыбкой и сел на стул с таким видом, будто выполнил предназначение всей своей жизни. Тэ и Чимин захихикали, а потом — вскочили и унеслись вверх по лестнице. Юнги замер, задумавшись, стоит ли ему волноваться. После того как их хихиканье переросло в громкий хохот, и они прямо таки начали давиться смехом, он встал и взбежал по лестнице. Джин поплелся за ним, не скрывая улыбки. — Что вы делаете? — прорычал Юнги, когда нашел двух негодников в огромной гардеробной. — Конечно же, помогаем тебе одеться на свидание! — захихикал Чимин. Юнги скрестил руки. — Я сам справлюсь. — Да конечно, — произнес Джин из того угла, где он откопал целый ряд клетчатых рубашек. Юнги нахмурился. — Что? Я люблю одеваться комфортно. И еще раз. Это не свидание. — Это точно свидание, — отрезал Чимин. — Ты можешь не называть это так, и Чонгукки может не называть это так, но это, безусловно, оно. Ты должен выглядеть на все сто, хен, и тогда, может быть, этот ребенок простит тебе, что в тот раз ты повел себя как мудак. Юнги открыл было рот, чтобы возмутиться сочетанию в одном предложении уважительного “хен” и оскорбления, но Тэ его перебил: — У тебя есть что-нибудь от Гуччи? — он выглядел совершенно недовольным. Юнги поднял руки, якобы сдавшись. — Ладно, ладно! Клоуны, выберите что-то приличное, и я надену это. Только оставьте меня в покое! Юнги вышел из гардеробной и спустился по лестнице. Может, он успеет немного поработать, пока эти трое наиграются в стилистов. И если они начнут там трахаться, то знать об этом он ничего не хотел. Спустя час Юнги был готов к выходу. Тэ уложил его волосы, Чимин выбрал аксессуары, а Джин лично разгладил все складки на его одежде. Юнги очень хотелось послать их всех, но, честно говоря, справились они вполне хорошо. Да, это была простая корпоративная вечеринка, но Юнги чувствовал, что надо выглядеть лучше обычного. Из-за Чонгука. — Выглядишь отлично, — сказал Джин. Остальные закивали в унисон, широко улыбаясь. Юнги хмуро посмотрел на свое отражение, кончики его ушей покраснели. Он должен был признать, что действительно выглядит неплохо. Его пиджак переливался серебром на свету, в тон серебряным волосам и толстым колечкам в ушах. Широкие черные отвороты на пиджаке акцентировали его темные глаза и делали плечи шире. Узкие штаны же заставляли выглядеть модно. — Ах, это моя лучшая работа! — произнес Тэ с довольным вздохом. Юнги закатил глаза и вышел из комнаты. Трио захихикало и последовало за ним. Он бы очень хотел не брать их с собой, но фактически они являлись частью той же самой компании и должны были присутствовать. Хорошо хоть, ехать им в разных машинах. Юнги скроллил ленту на телефоне, пока лимузин подъезжал к колледжу Чонгука. Он старался сохранять спокойствие и занять и чем-то руки, но, кажется, ничего не получалось. Он пытался убедить себя, что это не было свидание, но сердце все билось как сумасшедшее. Студенты глазели, как лимузин заехал на территорию кампуса и остановился напротив общежития. Юнги почувствовал себя еще скованнее, чем минуту назад. Может быть, ему стоило приехать на своей машине? Все мысли покинули его голову, когда лимузин притормозил перед общежитием, и Юнги разглядел Чонгука. Тот выглядел рассерженным, видимо, ему не понравился лимузин (черт, Юнги точно нужно было приехать на своей машине). В своей одежде Чонгук выглядел взрослее. Это не был классический костюм, не совсем. Он даже не выглядел дорогим. Но Чонгук выглядел в нем словно знаменитость. Простая пара черных брюк, белая рубашка с расстегнутой верхней пуговицей и свободный черный пиджак. Не из-за одежды Чонгук выглядел отлично, но одежда смотрелась так классно из-за самого Чонгука. Он носил её непринужденно, будто не играло роли, какой на ней висел ценник в магазине. Честно говоря, именно его отношение и создавало этот образ: охуенный и крышесносный. Его волосы были зачесаны назад, и от этого он казался еще старше. Руки Чонгук держал в карманах, а поза была расслабленной. Благодаря своим великолепным пропорциям, даже стоя у бордюра Чонгук выглядел как настоящая модель. Он не надел чертов галстук, и рубашка у него была навыпуск, но Юнги всё равно показалось, что сам он вырядился как павлин. Черт побери этого ребенка и его привлекательную внешность! Юнги успокоился и вышел из машины с таким видом, словно лимузин в кампусе — обычное дело. — Ты выглядишь хорошо, ребенок, — сказал он, приблизившись к Чонгуку. Чонгук медленно окинул его взглядом снизу вверх: от идеально начищенных черных туфлей до его серебряных волос. Юнги очень старался не начать что-то поправлять. — Ты тоже хорошо выглядишь, — в конце концов сказал Чонгук с ноткой удивления. Юнги отвернулся, скрывая свою растерянность. Что бы он там не ждал от Чонгука, но точно не этого. Они сели в лимузин, и выражение лица Чонгука сразу же изменилось. — Вау, лимузин! Никогда в нём не ездил! Он разглядывал интерьер с широко распахнутыми глазами, — Юнги мог поклясться, что они, блядь, сверкали, — и яркой улыбкой. Юнги наблюдал за ним со спокойным интересом. Если бы он знал, что деньги так легко могут покорять сердца, то начал бы встречаться с бедными студентами намного раньше. Особенно если они выглядят так чертовски мило, когда чем-то очарованы. Чонгук посмотрел на Юнги, и его улыбка немедленно пропала, будто бы её кто-то стёр. Он пожал плечами и как ни в чем не бывало сказал: — Я имею ввиду, не важно… Это круто. Ага. Юнги расплылся в ухмылке, но быстро скрыл это, чтобы Чонгук не заметил. — Выпить хочешь? Если, конечно, тебе уже годочков достаточно. Чонгук осуждающе на него посмотрел. — Мне 23. Уже и для призыва годочков, блин, достаточно. И да, хочу выпить. — Окей, держи.