Гарри Поттер и Семь Книг из Будущего

Рон этой ночью спал плохо. Он постоянно вскрикивал и ворочался во сне. Утром на вопрос Гарри, не снились ли ему случайно полчища гигантских пауков, он ответил: - Не, но сон был не лучше... Мне снилось, будто Сам-Знаешь-Кто вернулся и заставлял меня вступить в Пожиратели... Я наотрез отказался, конечно. Он заавадил меня... И я проснулся. А, ещё там была крыса. - Крыса? - Ага. Причем человеческого роста и тоже в костюме Пожирателя. Северус Снейп пришел в порядок, а близнецы тихонько в уголке обсуждали, как можно было бы ещё улучшить это зелье. И вот, читать начала Лили Поттер... - Приближалось Рождество. Однажды утром в середине декабря Хогвартс, пробудившись ото сна, обнаружил себя под снежным покровом в несколько футов. Озеро накрепко замерзло, а близнецов Уизли наказали за то, что они заколдовали несколько снежков, чтобы те повсюду следовали за профессором Квирреллом, стукаясь сзади об его тюрбан. - Как несправедливо! Нас наказали за то, что мы насолили... - Мистер Уизли, не сейчас. - ...насолили Вы-Узнаете-в-Конце-Книги-Кому. - Я определенно чувствую жалость, - произнёс Драко Малфой на одном из уроков Зелий, - ко всем тем людям, которым придётся остаться в Хогвартсе на Рождество, из-за того, что их не хотят видеть дома. А с сестричкой я все же побеседую. - Не затруднит ли вас убраться с дороги? - послышался сзади холодный протяжный голос Малфоя. - Ты что, пытаешься подзаработать немного денег, Уизли? Надеешься стать егерем, когда покинешь Хогвартс, я полагаю - лачуга Хагрида, должно быть, выглядит настоящим дворцом по сравнению с тем, к чему привыкла твоя семья. Рон бросился на Малфоя как раз в тот момент, когда по лестнице поднялся Снейп. - УИЗЛИ! Рон отпустил мантию Малфоя. - Его спровоцировали, профессор Снейп, - сказал Хагрид, большое заросшее лицо которого показалось из-за ели. - Малфой оскорблял его семью. - Драко, - вздохнул Эм. - Ладно, понял, - помрачнел Малфой. - Я не должен был так говорить. - Вот именно. А ты, Рон, не поддавайся на глупые провокации. Умные и самодостаточные люди не считают деньги в чужом кармане. Рон показал Малфою язык. - Ага, зато Уизли - сами манеры, видали? - Рон, - закатили глаза Гарри и Гермиона. А Снейп мысленно добавил главу к своей книге, которую он когда-нибудь, в глубокой старости, напишет: "Крик души Принца-Полукровки, или 1000 и 1 причина, по которым меня бесят гриффиндорцы". - Гарри, Рон, у нас есть полчаса перед ланчем, надо сходить в библиотеку. - О, да, ты права, - сказал Рон, с трудом отводя глаза от профессора Флитвика, из волшебной палочки которого распускались золотистые пузырьки, которые он развешивал по веткам нового дерева. - В библиотеку? - спросил Хагрид, выходя следом за ними из зала. - Прямо перед праздниками? Немного увлеклись, а? - А, это мы не для занятий, - весело ответил ему Гарри. - Просто с тех пор, как ты упомянул Николаса Фламеля, мы пытаемся разузнать, кто он такой. - Вы - что? - Хагрид выглядел ошеломлённым. - Послушайте… я же вам говорил… оставьте вы эту затею. Вас не касается, что тот пёс охраняет! - Мы просто хотим знать, кто такой Николас Фламель, вот и всё, - сказала Гермиона. - Если, конечно, ты сам нам не скажешь и не избавишь нас от беспокойства? - добавил Гарри. - Мы одолели, должно быть, уже сотни книг, и нигде не смогли найти его… просто намекни нам… я ведь знаю, что уже где-то видел это имя. О, да о нем полно упоминаний. Это же всемирно известный алхимик! - Мам, ты ни за что не угадаешь, где мы потом его нашли... Ну, первую информацию о нем. - Они и в самом деле искали в книгах имя Фламеля, с тех пор, как Хагрид обмолвился о нём, а иначе как ещё они могли выяснить, что именно пытается украсть Снейп? Северус? Зачем? - Лили, это был не я. Просто твой сын не хотел, как всегда, включить логику. Впрочем, ему было от кого это унаследовать. - Проблема была в том, что очень трудно узнать, откуда начать, если не знаешь, что такого мог совершить Фламель, чтобы его имя упоминалось в книгах. Его не было в «Великих Волшебниках Двадцатого Века», и в «Выдающихся Волшебных Именах Нашего Времени»; он отсутствовал также в «Важных Современных Магических Открытиях», и в «Исследовании Новейших Достижений в Области Чародейства». Потому что его достижения далеко не новейшие. Он совершил свое открытие ещё в четырнадцатом веке.* И кроме того, конечно же, ещё была вся библиотека; десятки тысяч книг; тысячи полок; сотни узких рядов. Гермиона вынула список предметов и названий, по которым она решила искать, пока Рон широкими шагами направился вдоль рядов книг и начал снимать их с полок наугад. Гарри брёл по направлению к Запретной Секции. С недавнего времени ему стало интересно, нет ли там чего-нибудь о Фламеле. К сожалению, была нужна специальная записка, подписанная одним из учителей, чтобы заглянуть в какую-нибудь из запретных книг, и он знал, что ему такую никогда не получить. Если уж вас так разбирало любопытство, можно было бы расспросить ребят постарше. - Мы боялись вызвать подозрения. - Сынок, Фламель - выдающаяся личность, думаю, такой интерес не вызвал бы вопросов. - Вы ведь продолжите искать, пока меня не будет, правда? - сказала Гермиона. - И пошлите мне сову, если найдете что-нибудь. - Ты могла бы спросить своих родителей, не знают ли они, кто такой Фламель, - сказал Рон. - Их можно спрашивать без опаски. - Совершенно без опаски, ведь они оба дантисты, - сказала Гермиона. - Я ведь правда могла спросить родителей, Фламель известен и у магглов! Вот я глупая. - А кто такие дантисты? - Они лечат зубы, - на удивление нормально ответил Гарри на вопрос Драко. Иногда в последнее время ему казалось, что Малфой парень, возможно, в целом неплохой, и не виноват, что его так неправильно воспитывали. Тем более он начал признавать свои ошибки, совершенные раньше. Но и до гриффиндорско-слизеринской дружбы ещё было очень далеко. Все же суждения Гарри о ком бы то ни было - и о Драко в том числе - почти всегда зависели от первого впечатления, и пока он не мог полностью избавиться от его неприязни. Драко, в свою очередь, начал признавать, что... завидовал Поттеру. Честный, мужественный, благородный - Драко и сам хотел бы быть таким, но у него не выходило. Да и если вышло бы - что бы сказал отец, окажись он на Гриффиндоре? У Гарри есть настоящие друзья, с которыми он на равных, а не два... Короче, не Кребб и Гойл. А теперь, когда у Поттера были родители, он понимал, какая огромная разница между Малфоями и Поттерами. Драко не мог вот так же просто обсудить с отцом и матерью... Да что угодно. Ну, может, с матерью больше. Нет, не то что Драко не любили. О нем заботились, даже баловали, но вот та особая связь... И все это не говоря о том, что Гарри ещё и знаменит. Тем временем, Лили Поттер читала дальше. - Рон, к тому же, начал учить Гарри волшебным шахматам. Они были в точности как маггловские, но только фигурки были живые, благодаря чему это сильно напоминало управление войсками в битве. Набор Рона был очень старый и потрёпанный. Как и все остальное, чем он владел, когда-то они принадлежали кому-то из его семьи - в данном случае, его дедушке. Однако старые шахматные фигурки совсем не были препятствием. Рон знал их настолько хорошо, что у него никогда не было проблем, как заставить их поступать, как он хотел. Гарри играл фигурками, которые ему одолжил Шеймус Финниган, и они совершенно не доверяли ему. Он пока ещё не был хорошим игроком, и они постоянно выкрикивали в его сторону советы, которые сбивали с толку: "Не посылай меня туда, разве ты не видишь его коня? Пошли его, мы можем себе позволить потерять его." - А сейчас ты играешь уже гораздо лучше, - похвалил друга Рон. - Спасибо. - В Сочельник Гарри отправился спать, с нетерпением предвкушая завтрашнее веселье и угощение, но совсем не ожидая подарков. Однако когда он проснулся рано утром, первым, что он увидел, была небольшая куча подарков у его кровати. - Счастливого Рождества, - сонным голосом сказал Рон, пока Гарри выкарабкивался из кровати и натягивал свой халат. - И тебе, - сказал Гарри. - Только посмотри! Я получил подарки! - А чего ты ожидал, репу? - сказал Рон, поворачиваясь к собственной куче подарков, которая была намного больше, чем у Гарри. Гарри поднял верхний свёрток. Он был завернут в толстую коричневую бумагу с корявой подписью «Гарри, от Хагрида». Внутри была грубо вырезанная деревянная флейта. Хагрид явно выстрогал её сам. Гарри подул - её звук немного напоминал сову. Второй, очень маленький сверток, содержал записку: «Мы получили твоё письмо и прилагаем твой рождественский подарок. От дяди Вернона и тёти Петунии.» К записке скотчем была примотана монетка в пятьдесят пенсов. - Как дружелюбно, - сказал Гарри. Да уж, Туни всегда "умела" дарить подарки. -Пятьдесят пенсов привели Рона в восторг. - Странно! - сказал он. - Какая форма! Это - деньги? - А тебе, Рон, советую записаться на Маггловедение, - заметил Эм. -Кстати, почти во всех других школах это предмет, обязательный для выросших в магическом мире. А для тех, кто рос у магглов, есть предмет - в Шармбатоне называется, например, "Быт и Традиции Волшебного Мира". - Можешь оставить её себе, - сказал Гарри, смеясь над тем, как доволен стал Рон. - Хагрид и мои тётя с дядей… но тогда кто же прислал эти? - Думаю, что знаю, от кого этот, - сказал Рон, немного покраснев и показывая на очень мешковатый свёрток. - От моей мамы. Я сказал ей, что ты не ждешь никаких подарков, и она… о, нет! - простонал он. - Она связала тебе свитер Уизли. Гарри разорвал свёрток, в котором оказался толстый изумрудно-зелёный свитер, связанный вручную, и большая коробка домашних сливочных помадок. - Каждый год она вяжет нам по свитеру, - сказал Рон, разворачивая свой собственный, - и мой всегда бордовый. - Это очень мило с её стороны, - сказал Гарри, пробуя помадку, которая оказалась очень вкусной. Его следующий подарок тоже оказался со сладостями - это была большая коробка Шоколадных Лягушек от Гермионы. Остался только один свёрток. Гарри поднял его и пощупал. Он был очень лёгким. Гарри развернул его. Что-то текучее и серебристо-серое соскользнуло на пол, сложившись мерцающими складками. Рон ахнул. - Я слышал о них, - сказал он приглушенным голосом, роняя коробку «Конфет С Любыми Вкусами», которую получил от Гермионы. - Если это то, о чём я думаю… они по-настоящему редкие, и очень ценные. - Что это? Гарри подобрал сверкающую, серебристую ткань с пола. Она была странной на ощупь, как будто в материю была вплетена вода. - Это Мантия-Невидимка, - с благоговением сказал Рон. - Я уверен, что это она… попробуй надеть. Гарри накинул мантию на плечи, и Рон издал вопль. - Это она! Посмотри вниз! Гарри посмотрел на свои ноги, но они пропали. Он бросился к зеркалу. Он видел своё отражение, но только его голова висела в воздухе, тело же было полностью невидимо. Он натянул мантию на голову, и отражение исчезло полностью. - Здесь записка! - внезапно сказал Рон. - Из нее выпала записка! Гарри стянул с себя Мантию-Невидимку и схватил письмо. Узким витым почерком, который он никогда раньше не видел, были написаны следующие слова: Твой отец оставил её мне, прежде чем погиб. Настало время вернуть ее тебе. Используй ее с умом. Счастливого тебе Рождества. Подписи не было. Гарри пристально посмотрел на записку. Рон восхищался Мантией. - Это не просто мантия, делающая тебя невидимым, Гарри. - Почему не просто? - Этой мантии несколько веков. - Веков?! - Что ты знаешь о Дарах Смерти, сын? - Ничего... Но одна из книг так называется. - Были три брата Певерелла. Они создали могущественные артефакты, сейчас известные как Дары Смерти. По легенде, сама Смерть одарила их этими вещами - это Старшая Палочка, Воскрешающий Камень и Мантия-Невидимка. - Это же три брата из сказки! - Верно, Рон. Но сказка - ложь, да в ней намёк. Так вот, Хардвин Поттер, один из наших предков, женился на внучке Игнотуса Певерелла, создателя Мантии. Так она попала в семью Поттеров. Она передается от отца к сыну уже много поколений. - А другие братья? - У Кадма Певерелла были потомки - Гонты, но Род прервался в начале двадцатого века, у Антиоха - был такой Род, МакМэдоу, но они исчезли ещё в восемнадцатом. Сейчас ближайшие потомки Певереллов - это мы, по линии Игнотуса, и - несколько более дальние - Нотты, по линии Антиоха. - "Ни хре... то есть, вот это да!", - подумал Драко. - "Вот же блин!" - подумали хором Рон и Гарри. - "Гриффиндец", - подумал Снейп. А что подумал кролик подумала профессор МакГонагалл, так никто и не узнал, потому что профессор была очень хорошо воспитана. - Рон, объевшийся индейки и пирога и не тревожимый ничем загадочным, заснул практически сразу же, как задернул полог своей кровати. Гарри наклонился через край своей собственной и вытащил из-под неё Мантию. Его отцу… она принадлежала его отцу. Он позволил материи растечься по своим рукам, она была мягче шелка, лёгкая, как воздух. В письме говорилось - используй с умом. И сейчас он должен попробовать. Он слез с кровати и закутался в Мантию. Посмотрев на свои ноги, он увидел лишь лунный свет и тени. Ощущение было очень странным. Используй ее с умом. Внезапно Гарри ощутил бодрость. Весь Хогвартс был открыт для него с этой Мантией. Волнение охватило его, пока он стоял посреди темноты и молчания. В ней он мог пойти куда угодно, и Филч никогда бы не узнал. - Я даже и не сомневался, Гарри, - усмехнулся Джеймс. - Да уж, вылитый ты, - улыбнулась мужу Лили. - Рон что-то забормотал во сне. Должен ли Гарри разбудить его? Что-то остановило его… Это Мантия его отца… и он почувствовал, что в этот раз - в первый раз, - он хотел воспользоваться ею один. Он вышел из спальни, спустился по лестнице, прошёл по гостиной и пролез через дыру с портретом. - Кто здесь? - завизжала Полная Дама. Гарри ничего не сказал. Он быстро пошел дальше по коридору. Куда ему пойти? Он остановился и задумался, сердце его колотилось. А затем он понял. Запретная Секция в библиотеке. Он сможет читать так долго, как ему захочется; ровно столько, чтобы выяснить, кто же такой этот Фламель. Он отправился в путь, по дороге закутываясь в Мантию-Невидимку. - Ну, Гарри! Даже я додумался до этого только на третьем курсе. Знаешь, ты все же больше ищешь приключений. - Кхм. Поттер, мне напомнить, как вы играли в магические нарды на деньги? Может, рассказать твоему сыну, как ты огневиски попробовал на первом курсе? Или как в конце пятого года вы подвесили меня вниз головой и пытались снять с ме... Нет, это, пожалуй, не буду. Или как вы на седьмом курсе с Блэком в "Кабаньей голове" напились и стреляли по бутылкам на полке заклинаниями, крича, что вы крутые супермаги? Или... - Нюниус, тебе самому-то не напомнить про ваши загулы с Ноттом, Розье и другими? - Да, вы оба были теми ещё любителями нарушать правила, - хмыкнула Минерва. - Я профессионал, а не любитель, профессор! - обиделся Джеймс. - "Интересно, если пьяный Поттер-старший встретит пьяного профессора Снейпа, они подерутся или помирятся?" - подумал Драко. - "Помирятся и даже подружатся... до следующего утра. Вот с того утра я больше и не пью", - подумал профессор. - В библиотеке было совершенно темно и очень жутко. Гарри зажёг лампу, чтобы видеть, куда идти вдоль книжных рядов. Казалось, лампа парила рядом в воздухе, и хотя Гарри мог чувствовать, как держит её в руке, от этого зрелища у него по спине бегали мурашки. - А вот это ты зря. Тебя могут заметить из-за лампы. - А как тогда? - Заклинание Ночного Зрения можно найти в книгах общедоступной секции. - Пронзительный, леденящий кровь визг разорвал тишину - книга кричала! Гарри захлопнул её, но крик продолжался на одной резкой, непрерывной, оглушительной ноте. Он попятился назад и, споткнувшись, сбил лампу, которая сразу же погасла. В панике он услышал шаги в коридоре - запихнув вопящую книгу назад на полку, он бросился прочь со всех ног. Он миновал Филча в дверном проёме; тусклые, дикие глаза Филча смотрели прямо сквозь него, и Гарри проскользнул под его вытянутой рукой и выбежал в коридор, вопли книги всё ещё звучали у него в ушах. - Помнится, мы с друзьями натыкались на такую. Когда искали, как... Ну, нам было надо кое-что изучить. Это на ней такие Охранные Чары. - Вы говорили мне приходить прямо к вам, профессор, если кто-нибудь будет блуждать по школе ночью, и сейчас кто-то был в Запретной Секции библиотеки. Гарри почувствовал, как кровь отхлынула от лица. Где бы он ни был, Филч определенно знал к этому месту короткий путь, потому что его приглушённый, мерзкий голос становился ближе. К ужасу Гарри, тем, кто ответил Филчу, оказался Снейп: - Запретная Секция? Что ж, они не могли уйти далеко, мы их поймаем. Гарри стоял как вкопанный, пока Филч и Снейп выходили из-за угла впереди. Они не могли видеть его, но коридор был довольно узкий и, подойдя ближе, они могли наткнуться прямо на него… Мантия не делала Гарри бесплотным. Он попятился назад так тихо, как только мог. Слева от него была приоткрытая дверь. Это была его единственная надежда. Он протиснулся в неё, затаив дыхание и стараясь не двигать ей, и к своему облегчению, сумел попасть внутрь комнаты так, что они ничего не заметили. Они прошли мимо него, и Гарри прислонился к стене, глубоко дыша и прислушиваясь к их удаляющимся шагам. Он чуть было не попался. Вот именно. Прошло несколько секунд, прежде чем он обратил внимание на комнату, в которой спрятался. Она выглядела, как неиспользуемый класс. Темные очертания парт и стульев громоздились возле стен, была перевернутая корзина для бумаг, - но прямо напротив стены, лицом к которой он стоял, была вещь, казавшаяся здесь совсем не к месту, словно кто-то поставил её сюда лишь затем, чтобы она не мешалась. Это было великолепное зеркало, высотой до потолка, в богато украшенной позолоченной раме, стоящее на двух когтистых лапах. Сверху полукругом была вырезана надпись: Еиналеж ееш йеньлис ешаво ноциле шавену жакоп. - Это древнеегипетский? - поинтересовался Драко. - Это иврит, - предположила Джинни. - По-моему, это язык индейцев племени майя, - ответил Гарри. - Ну ребят, это обычный английский, только слова задом наперед и пробелы не там поставлены, - разгадала надпись Гермиона. - "Покажу не ваше лицо, но ваше сильнейшее желание". - Верно, Гермиона. Зеркало - очень сильный артефакт. Создан неизвестным мастером, точнее, это было так давно, что никто и не помнит. Ещё до Основателей. А позже оно попало как-то в школу. Артефакт... артефакт... Стоп... Как сказал Лорд Поттер? Мантия - артефакт, созданный их предком. Зеркало - артефакт, созда... неважно. - Эм, это двенадцатая глава. И Гарри столкнулся с двумя артефактами... Вы родились двенадцатого декабря! - Верно. Я же говорил, мог бы учиться с вами... Если бы поступал в Хогвартс. Так как, в сентябре 1990-го мне было ещё десять и сова бы мне не пришла, значит... - Мы бы поступили на один курс. А факультет? - Думаю, я вполне мог бы попасть в Гриффиндор. - И ему пришлось закрыть рот рукой, чтобы удержаться от крика. Он резко повернулся. Его сердце застучало гораздо быстрее, чем когда книга издала вопль - потому что он увидел в зеркале не только себя, но ещё и целую толпу людей, стоявших прямо за ним. Толпу людей? - Сейчас ты все поймешь, мама... - Он снова посмотрел в зеркало. Женщина, стоявшая прямо позади его отражения, улыбалась ему и махала рукой. Он протянул руку и нащупал пустоту позади себя. Если бы она действительно была там, он бы прикоснулся к ней, настолько близко были их отражения. Но он чувствовал лишь воздух - она и все остальные существовали только в зеркале. Это была очень красивая женщина. У неё были тёмно-рыжие волосы, и её глаза - её глаза в точности как мои, подумал Гарри, приближаясь понемногу все ближе к стеклу. Ярко-зелёные - той же самой формы, но он заметил, что она плакала; улыбалась, но и плакала в то же самое время. Высокий, худощавый, черноволосый мужчина, стоящий рядом, обнял её. Он носил очки, и его волосы были очень неопрятны. Они торчали на макушке, точно как у Гарри. Гарри теперь был так близко к зеркалу, что почти касался носом своего отражения. - Мама? - прошептал он. - Папа? (здесь Лили не смогла сдержать слёз) Они просто смотрели на него, улыбаясь. И Гарри медленно всмотрелся в лица других людей в зеркале и увидел другие пары зелёных глаз, напоминающие его собственные, другие носы, как у него, и маленького старика, и у него были такие же, как у Гарри, острые коленки - Гарри впервые в жизни увидел свою семью. - Ох, Гарри... - родители крепко обняли сына, отец потрепал его по волосам, а мама поцеловала в щёчку. Это был один из тех милых семейных моментов, когда Гарри в полной мере ощущал, как это, когда есть мама и папа. И это было огромным счастьем. - А тот старичок с острыми коленками - твой прадедушка Генри, который любил, чтобы его называли Гарри. И тебя назвали в честь него. - Гарри не мог есть. Он видел своих родителей, и увидит их снова этой ночью. Он почти полностью забыл про Фламеля. Это больше не казалось ему таким уж важным. Кого волнует, что там охраняет этот трёхглавый пёс? Какое имеет значение, даже если Снейп действительно это украдет? - А вот это уже опасно, - нахмурился (и это было слышно) Эм. - Зеркало Еиналеж - сильнейший и далеко не самый светлый артефакт. Может свести с ума. Родители обеспокоенно переглянулись. - А во вторую ночь я привел Рона. И он увидел, будто он староста, и лучший ученик школы, и Кубок по квиддичу выиграл... - Кстати, о квиддиче, - заметил Рон. - Виктора Крама из сборной города Софии приглашают в сборную Болгарии! Первое место в рейтинге лучших Ловцов! А ему восемнадцать только в апреле!На втором - Агиль Агаларов, ну тот, что из Бакинских Буревестников. Его тоже зовут в их сборную. Он чуть постарше Крама, но все равно - они оба ещё учатся в школе, представляете? Каждый в своей, конечно. А на третьем - наш, ирландец, Эйден Линч. - Рейтинги квиддичных Ловцов - это, конечно, интересно, но мы тут беспокоились о Гарри, кажется, - заметила Гермиона. - Если ты ещё не понял, он наткнулся на опасный артефакт. - В третью ночь он нашёл путь гораздо быстрее, чем раньше. Он шёл настолько быстро, что сам понимал, что производит больше шума, чем следовало бы, но он никого не встретил. И там снова были его родители, которые улыбались ему, и один из его дедушек радостно кивал. Гарри сел на пол напротив зеркала. Он собирался остаться тут на всю ночь, со своей семьей, и не было ничего, что могло бы его остановить. Совсем ничего. Кроме… - Итак… ты снова вернулся, Гарри? Внутри у Гарри всё оборвалось. Он оглянулся. На одной из парт у стены сидел никто иной, как Альбус Дамблдор. Должно быть, Гарри прошёл мимо него, так стремясь попасть к зеркалу, что не заметил его. - Я… я не видел вас, сэр. - Удивительно, каким близоруким ты становишься, когда невидим, - сказал Дамблдор, и Гарри с облегчением увидел, что он улыбается. - Итак, - сказал Дамблдор, слезая с парты и садясь на пол вместе с Гарри, - ты, как и сотни других до тебя, открыл очарование Зеркала Еиналеж. Но это коварное очарование. Сдается мне, это зеркало Слизерин притащил. Или кто-то из его потомков. - А чего сразу Слизерин? - возмутились представители факультета. - Может, это гриффиндорцы, как обычно, не подумали и притащили непонятно что, не проверив на безопасность? - Оно показывает нам то, чего мы хотим… чего бы мы ни хотели… - И да, и нет, - тихо ответил Дамблдор. - Оно показывает нам ни больше и ни меньше, чем глубочайшее, самое отчаянное желание наших сердец. Ты, никогда не знавший свою семью, видишь её стоящей вокруг себя. Рональд Уизли, который всегда был в тени своих братьев, видит себя самого, стоящего в одиночку, как лучшего из них всех. Однако, это зеркало не дает нам ни знания, ни правды. Люди чахли перед ним, околдованные тем, что видели. Или же они сходили с ума, не зная, реально ли или хотя бы возможно то, что показывает зеркало. - Завтра зеркало переедет в новый дом, Гарри, и я прошу тебя не искать его снова. И если оно ещё когда-нибудь тебе встретится, теперь ты будешь готов. Нельзя кормиться мечтами и забывать о настоящей жизни, помни это. А теперь, почему бы тебе не надеть снова эту замечательную Мантию и не вернуться в постель? Гарри встал. - Сэр… профессор Дамблдор? Могу я спросить вас кое о чём? - Очевидно, ты только что это и сделал, - улыбнулся Дамблдор. - Однако, можешь задать мне ещё один вопрос. - Что вы видите, когда смотрите в зеркало? - Я? Я вижу в своей руке пару толстых шерстяных носков. Гарри уставился на него. - Носков много не бывает, - сказал Дамблдор, - ещё одно Рождество пришло и ушло, и я не получил ни одной пары. Люди всегда будут дарить мне книги. И только когда Гарри снова оказался в постели, ему вдруг пришла в голову мысль, что Дамблдор, возможно, не был вполне искренен. С другой стороны, подумал он, спихивая Коросту со своей подушки, это был очень личный вопрос. - Он видит свою семью, - вздохнула Минерва. - Прямо как я? - Да. Отца, которого, фактически, потерял в 10 лет, а в неполных 14 лет потерял уже безвозвратно.** Мать, которая погибла, когда он был на седьмом курсе. Сестру, тоже погибшую всего через пару месяцев. В зеркале они все живы и здоровы. - Понятно. А что случилось с отцом? - У них в семье произошло большое несчастье. Но пока это все, что я могу рассказать. Тем временем в Малфой-Мэноре: - Ну прошу, успокойся! Нарси, вазочка моя хрустальная, успокойся! Драко жив... С ним все хорошо... - Люц, ты не понимаешь! А вдруг нашего сына плохо кормят? А вдруг в этой их Комнате Выбора сквозняк, и Драко простудится?! Тебе всегда было наплеваааа... - Нуу, не начинай снова. Хочешь, мы пошлем ему свитер и вкусной еды с Добби? * Фламелю на момент событий 665 лет, то есть родился он в 1326 году. Значит, где-то во второй половине века вполне мог. **Известно, что Персиваль умер в Азкабане через несколько лет после заключения. Несчастье с Арианой случилось в ее 6 лет, она 1885 г.р. и это 1891 год. Альбусу 10. Таким образом, у меня Персиваль Дамблдор протянул ещё примерно четыре года.