Дети угасшей эпохи

«…Да, воистину, сей анонимный автор любит цветастый язык и Важные Слова с Большой Буквы. Вся книга, надо заметить, написана подобным языком, что делает её академическое прочтение довольно сложным: подобный стиль куда больше подходит перу служителя Белого пути, нежели исследователю нежити, подходящему к проблеме с научной точки зрения. По большому счёту, сие собрание заметок и написано вовсе не с целью разобрать вопрос нежити – готов поспорить даже, что не с целью «просвещения»: анонимность подобных трактатов – приём весьма распространённый, но денежный след всегда укажет верную дорогу. В высших кругах Белого Пути кое-кто уже называет эту книгу «еретическим пасквилем», а осведомлённые господа имеют догадки на предмет личности автора, но поскольку данный вопрос пока насквозь спекулятивен, оставлю его за пределами обсуждения. Да, воистину, сей трактат оставляет желать лучшего в области языка, подхода к проблеме и подбора источников. Но в условиях, когда тема нежити почти табуирована, это одна из лучших компиляций данных по нежити, которая у нас есть. И если продраться через напыщенность стиля, сомнительные сентенции и общий эсхатологический тон, то из книги можно почерпнуть довольно полезные знания. Мне хоть и не пристало делать заметки для недалёких, но всё-таки стоит сказать очевидное. Разумеется, нельзя полностью воспринимать всерьёз пассажи об изначальном состоянии мира: глупо было бы предполагать, что Гвин и его соратники появились из ниоткуда, а институт рыцарства возник на пустом месте, равно как и множество других понятий, которые предполагают длительное существование и эволюцию общества. Дочери Изалитской ведьмы во вступлении именуются дочерьми Хаоса, хотя на тот момент Ложа Хаоса ещё не существовало, что выдаёт некоторую неподкованность автора. Во многом текст довольно близок к нарративу Белого пути: мир, каким мы его знаем, начался с Адвента Огня и войны Гвина с драконами. Вдобавок, этот же нарратив предполагает существование людей и до Адвента: тот факт, что Всеотец Ллойд, центральное божество Пути и легендарный основатель церкви, называется дядей Гвина во всех канонических текстах, уже говорит об этом, и несмотря на то, что у нас крайне мало сведений о реальном Ллойде, само его существование вызывает мало сомнений. Возможно, впрочем, что «окутанный туманом мир» – лишь фигура речи, метафора, призванная показать тот катастрофический недостаток сведений о мире до Адвента, который мы до сих пор не восполнили. Достоверно мы знаем лишь то, что война с драконами действительно имела место, а означенные лица действительно в ней участвовали, а также – что Гвин и его соратники, нашедшие Первородное пламя и получившие с его помощью некие силы, использовали его для изменения облика нашего мира. Адвент Огня, по всей видимости, породил солнце, которое мы видим в небесах. В этом плане, опять же, автор повторяет постулаты церкви Белого Пути: солнце является отражением Первородного пламени, что горит в Лордране. А раз так, то оно горит ярко, лишь проплывая над теми землями, где костры, являющиеся копией Пламени, горят и в достаточной мере напитаны душами и человечностью, и где проклятие нежити ещё не пустило глубокие корни. В этой связи, опять же, можно вспомнить сведения путешественников и военных о том, как солнце начинает тускнеть над землями Бальдера и Беренике, печальная судьба которых нам всем известна, и как в определённых регионах можно наблюдать «рассвет» и «угасание» в различных точках неба над горизонтом. Новые наблюдения, приводящиеся в трактате – это очередное подтверждение того, что «вечные ночи» и угасание солнца – не вопрос человеческого восприятия, но астрономическое явление. К сожалению, всей этой картине не хватает точных данных, а информация о Лордране весьма спекулятивна: с тех пор как пятьсот лет назад лорд Гвин пожертвовал собой и заново возжёг Первородное пламя, Лордран пришёл в такой упадок, что все сведения оттуда должны подвергаться тщательной проверке: мало кто способен выжить в таком хаосе, не говоря уже о том, чтобы отыскать крупицы правды. Даже высшие иерархи церкви вряд ли знают о происходящем: они уже давно утратили прочную связь с Лордраном, а их экспедиции туда, по мнению некоторых – всего лишь попытки отыскать древние артефакты, прикрытие заявлениями о «священных миссиях». Наиболее интересными представляются сведения о жертвах проклятия, которые автор собирал с тщанием доктора, исследующего болезнь, многие из них – новые и довольно смелые в свете неофициального табу церковников на эту тему. Перед тем как перейти к комментариям об этой серии наблюдений, кратко скажу об основном тезисе: тот, кто стал умертвием, сохраняет разум, покуда он помнит о своей цели и покуда в нём осталась сила воли идти за ней. Как нам известно, всякий отмеченный проклятием нежити не умирает окончательно, но через некоторое время возрождается, однако с каждой новой смертью утрачивает часть себя – этот процесс поначалу затрагивает воспоминания, а затем и характер, и разум человека. Таких стало принято называть «пустеющими». Помимо смертей, этот процесс вызывается также обычным течением времени, и рано или поздно человек окончательно теряет разум и становится «опустошённым» – «пустотелым» в терминологии автора. Он сохраняет душу даже в посмертии, но его эссенция, его человечность (во всех смыслах) улетучивается. Вспомним предположение о том, что именно она даёт людям разум и волю, в противоположность душе, являющейся источником жизни как таковой. Если заключить, что это предположение верно, а также вспомнить тот факт, что с каждой смертью нежить теряет именно человечность, сей тезис представляется весьма правдоподобным». <i>– Логан Мегенбергский, профессор Винхаймской Школы Дракона, комментарий к «Книге последних дней» в сборнике «Compendium Immortui»</i>

***

Застегнув последний ремешок на доспехе, Рамильда хлопнула Самерсета по плечу. Рыцарь сдержанно кивнул и надел шлем. Всё утро он вёл себя необычайно подавленно, что было особенно заметно на фоне того энтузиазма, который сквозил в его голосе вчера, когда они говорили за работой. Теперь вся жизнь словно бы ушла из него, и Самерсет тащился вперёд только благодаря рыцарской выучке и осознанию того, что так было надо. Рами это не на шутку беспокоило. Терять боеспособность им было никак нельзя, но сейчас в цепи их отряда Самерсет был явно слабейшим звеном. И вовсе не потому, что был слаб – он казался весьма умелым бойцом. Но по опыту Рамильда чётко знала, что даже очень хороший боец, будучи подавленным, наиболее склонен к ошибкам и невнимательности, а значит, наиболее уязвим. – Ты точно в порядке? – спросила она. – Тебя что-то беспокоит? – Нет, ничего, – слабо проговорил Самерсет. – Я в порядке. – Хотелось бы верить, но не выходит. Если у тебя какой-то камень на душе, лучше скажи сейчас. – Нет, уверяю, я в полном порядке, – рыцарь покачал головой. – Я готов к бою, сестра. Упрямец, очевидно, не хотел ничего рассказывать. Скорее всего, ничто из произошедшего вчера не повлияло на его состояние напрямую, и подавленность была вызвана вещами гораздо более давними. Давить на него сейчас точно было лишним. – Тогда просто держись остальных и не рискуй без надобности, хорошо? Мы тебя прикроем. – В этом нет нужды. Я способен защитить и себя, и всех в этом отряде. Тебя особенно, сестра. Рамильда растерялась на секунду, но ответила Самерсету лишь молчаливым кивком. Пользуясь моментом, она подошла к Ксендрику и негромко обратилась к нему: – Поговорил вчера вдоволь с этим… Петрусом? – Более чем, – усмехнулся чародей. – Человек он явно знающий и сообразительный. Они не станут чинить нам проблем: всё это вполне на руку Белым по понятным причинам. – Хочешь сказать, им на руку, чтобы нежить сама пыталась развеять проклятие? – Именно. Они, конечно, имеют свои выгоды с проклятия, но давать ему разрастаться – не в их интересах. Вдобавок, всегда лучше загребать угли чужими руками. Рамильда кивнула. – Скользкий тип, не правда ли? – Определённо. Он даже подбросил мне мысль, что за «скромное вознаграждение» может научить любого человека чудесам… если в них возникнет надобность. Человек он довольно широких взглядов, но эта широта в значительной мере держится на взятках. А здесь отец Петрус почти как кот на маслобойне… – Да уж. – Ты вчера то и дело бросала взгляды на его слугу. Я так понял, его стоит опасаться? – Стоит. Он очень матёрый – всё примечает и не отсвечивает, а судя по его повадкам и разным мелочам, он страшен в бою, хоть и низкий. – «Остерегайтесь тишайших», – многозначительно произнёс Ксендрик. – Буду приглядывать, – Рами сдержанно улыбнулась чародею. – Береги себя в бою. Я буду на подхвате с эстусом, если придётся туго. – Премного благодарен, – улыбнулся тот в ответ. Оглядев остальных, Рамильда удостоверилась, что все были готовы выступать, и повернулась к Рю: оставалось уладить последний, самый важный вопрос. – Перед тем как отправимся: у нас всех здесь разные умения и привычки, но большинству из нас воинская выучка не чужда. Мы должны действовать, как слаженный отряд, и к этому нужно привыкнуть – на притирку у нас уйдёт некоторое время. Но, прежде всего, нам нужен командир. Я знаю, что у нас здесь нет чёткой иерархии, но нам критически важен человек, который будет отдавать приказы в бою и как-то руководить. От этого напрямую зависит наше выживание. Это касается только боя, а не принятия каких-то общих решений. Все согласны? – Ей ответили утвердительно. – Кацумото. Ты водил людей в бой множество раз и командовал войском – у тебя явно больше опыта, чем у меня. Потому я предлагаю тебе повести и нас. – Я готов, если остальные согласятся. – У меня на это нет возражений, – сказал Ксендрик. – У меня тоже, – подтвердил Мендес. – Что ж, пусть будет так, – произнёс Самерсет. Самурай кивнул. – Я постараюсь вас не подвести. – Ксендрик, – продолжила Рами. – Согласишься стать нашим «казначеем?» Души здесь – ценный ресурс, и мне думается, что у нас всегда должен быть своего рода неприкосновенный запас, а остальное будем делить поровну. – Я всегда готов, – слегка улыбнулся чародей. – Спасибо за оказанное доверие. – Отлично, – подытожил Рю. – Тогда выдвигаемся. Рами, Самерсет, пойдёте впереди, Ксендрик – в середине, мы с Мендесом замыкающие. Пошли. Рамильда надела шлем с красным пером и застегнула ремешок на подбородке. Бросив последний взгляд на костёр и на Отчаявшегося, наблюдавшего за ними, она кивнула ему и зашагала прочь. Отряд, вытянувшись в цепочку, двинулся к акведуку. – Клинки наружу, – сказал Рю в определённый момент, прицепив к тетиве стрелу. – Здесь могут напасть откуда угодно. Беспрепятственно поднявшись по узкой лестнице, выдолбленной в скале, они ступили под своды акведука и двинулись вдоль крытого канала. Под ногами журчала свежая, чистая вода. Шаги отдавались гулким эхом в тесном коридоре, и только свет, проникавший сбоку где-то впереди, служил неким ориентиром. В конце концов, они упёрлись в решётчатую дверь, от которой налево вёл проём, через который и лился дневной свет. За ним оказалась длинная лестница наверх, шедшая вдоль акведука, и отряд поднялся по ней. В глаза ударил яркий свет. Они очутились на площадке, примыкавшей к верхним этажам высокого здания с двускатной черепичной кровлей, и вокруг со всех сторон высились шпили и крыши. Сама площадка соединялась с другими такими же посредством разных мостиков и переходов. Тут и там возвышались каменные и фахверковые здания, верхние этажи которых кое-где вырастали в обособленные дома на платформах – судя по всему, именно это Отчаявшийся называл Верхним городом. Видимо, здесь когда-то жила городская знать. Даже сейчас, спустя сотни лет запустения, эти стены стояли твёрдо, хоть и поросли мхом и плющом – лишь в некоторых местах зубцы парапетов подразрушились, а кое-где в «мостовой» недоставало булыжника-другого. Внизу, за парапетом, виднелись крыши и улицы Нижнего города. Падать было бы высоко. Ещё выше кровель Верхнего возносились гигантские башни и стены, заслонявшие собой солнце. Аккуратное полукольцо стен, выраставшее вдоль края утёса, продолжалось ломаной линией вдоль расщелины, отделявшей город от соседней скалы. Где-то вдали, на северной оконечности, эта стена примыкала к гигантской круглой башне, от которой начиналось второе полукольцо стен, прикрывавшее город с противоположной стороны. В центре полукольца, между двух таких же башен, находились ворота, от которых начинался огромный мост, проносившийся надо всем городом – прямиком на другую сторону ущелья, к крепости на соседней скале. Колокол ждал где-то там. – Нам, видимо, нужно найти путь вон туда, – произнёс Рю, указав на привратные башни. – Пока проход на мост я вижу только там. – Да, придётся пройтись по крышам, – кивнула Рамильда. В этот миг изнутри дома, к которому они вышли, раздался шум. Какие-то ящики загремели по полу, послышался звук бряцающего металла и чей-то голос. Отряд насторожился. Самурай кивком указал на угол: Рамильда первая очутилась у арки, где когда-то стояла дверь, и увидела творившуюся внутри картину. У стены, среди груды обвалившихся коробок, барахтался человек в тёмном износившемся балахоне и с белой повязкой на голове. На спине у него покоился огромный мешок, к которому были прикреплены дополнительные вместилища и различные предметы, в том числе сковородка и фляжка. Ругаясь на все лады, человек сумел-таки встать и комично пошатнулся под весом мешка, качнувшегося в сторону. У него было лицо полностью опустошённого, иссушенного умертвия, и Рами забоялась худшего, особенно когда мертвяк схватился за меч в ножнах – на удивление такой же, как у Кацумото. Однако, заметив новоприбывших, он принял расслабленную позу и всплеснул руками, как будто подчёркивая свой катастрофический провал. – Ну и ну, – произнёс он высоким, хриплым голосом. – Вот так удача. Чистые лица в этом богами забытом месте! Надеюсь, обойдёмся без оружия? – И вам не хворать, – кивнула Рамильда, не спеша убирать меч в ножны. – Кем будете? – Я? Да так, всего лишь торговец, пытающийся сводить концы с концами. Продаю за души всё и немножечко больше! – он нервно усмехнулся и почесал голый затылок. – День добрый, уважаемый, – произнёс Ксендрик, смерив мертвеца взглядом. – Торговец, говорите? А здесь ваша лавка, с позволения спросить? – О нет, нет, я здесь всего-то забирал свой товар. – Так вы просто обносите эти дома? – вступил Самерсет. – Забираете то, что принадлежало их хозяевам? – «Принадлежало» – весьма точное слово, уважаемый. Конечно, я обношу дома! Что вы думали? У этих развалин нет хозяев уже несколько веков, а чтобы хорошие вещи пропадали попусту – такого я допустить не могу: душа разрывается, знаете ли, хе-хе-хе-хе. – Это же просто мародёрство. – Мародёрство или нет, но зато бедняги в Нижнем городе могут разжиться хотя бы какими-то удобствами, а всевозможные вояки вроде вас – оружием и прочими полезностями, если они ещё не заржавели. Вы ведь тоже, полагаю, занимаетесь отнюдь не подачей милостыни. – Мы не собираемся чинить вам препятствия, – Рамильда перехватила инициативу, прежде чем Самерсет успел что-либо ответить, и глянула на остальных. – Верно же? – У меня такого намерения точно нет, – пожал плечами Ксендрик, улыбаясь торговцу. – Мы можем быть полезны друг другу, я уверен. – Я бы не стал общаться со всякими подозрительными типами, – сказал Самерсет. – Кто знает, не вонзит ли он нам нож в спину. – Ну вот вы и не общайтесь, юноша, а мы, с вашего позволения, поговорим. – Нет нужды брезговать разговором, – произнёс Рю, поднимая ладонь и выступая вперёд. – Раз ты торговец, то я бы взглянул на твои товары. Самерсет, Мендес, посторожите пока снаружи. – Мне кажется… – Самерсет, – жёстко сказала Рамильда. – Рю дал приказ. Её собрат по ордену осёкся и, смерив торговца неприятным взглядом, вышел наружу следом за Мендесом. Рамильда, украдкой выдохнув, убрала меч в ножны. – Чудесно, – констатировал мертвец. – У меня, верите или нет, тоже будет к вам предложение. Так что, быть может, мы присядем, поговорим и поймём, чем можем быть друг другу полезны? Он демонстративно сел на пол, скрестив ноги, после чего, вытащив из-за пояса ножны с мечом, положил их справа от себя – с неудобной стороны. Его глаза, крывшиеся во впадинах потемневших глазниц, бегали от одного гостя к другому. Рю, с некоторым удивлением воззрившись на торговца, спросил: – Поразительно. Ты знаком с нашим обычаем? Тот развёл руками. – Я всякое видел на своём веку. Восточники сюда тоже заходили – у одного из них я даже приобрёл этот клинок. – Да, я обратил внимание на катану, – кивнул самурай, усаживаясь на колени, и повторил жест торговца. – Как тебя зовут? – Предпочту не называться. Считайте это, м-м-м… ремесленной тайной. – Итак, что за предложение есть у тебя? – Предельно простенькое. Как ваш господин рыцарь изволил заметить, – при этих словах он покосился на гербовое сюрко Рамильды, – я здесь занимался тем, что обносил дома. Я частенько выбираюсь в Верхний город – даже спустя столько лет здесь ещё осталось много полезного хлама, а народец сюда боится ходить – слишком много опустелых. Нижний город, конечно, тот ещё отстойник, но там тебя, по крайней мере, сначала ограбят, а потом прирежут, а здесь ходят одни опустелые. Вдобавок, дракон повадился летать… – Дракон? – переспросил Ксендрик. – Вы хотели сказать, виверна? Настоящих драконов, уважаемый, в мире уже не осталось. Торговец усмехнулся. – «Виверна», «дракон», кого в наши дни это заботит? Оно красное, крылатое, дышит огнём и жрёт умертвий на завтрак. – Грамотности ради, я бы предпочёл называть это создание виверной. У него ведь две ноги, верно? – Две-две. Ну, кто я такой, чтобы спорить с высокими господами из Винхайма? Хе-хе-хе. Так вот, эта ваша виверна засела на мосту – вон там, на той стороне, облюбовала себе гнёздышко в Приходе. – Вы имеете в виду ту крепость на соседней скале? – уточнила Рами. – Её самую. Там стоит кафедральный собор с большущим колоколом, потому и Приход. И виверна сиживает там на воротах и время от времени летает сюда, чтобы кого-нибудь сцапать. Если увидите её – лучше просто прячьтесь, поверьте мне на слово. – Спасибо за предостережение, – кивнул Рю. – Так в чём твоя проблема? – Проблема в том, что я по неосторожности привлёк внимание мертвяков. Здесь, наверху, неподалёку есть бывшие казармы городской стражи, а последние лет сто там обосновались солдаты Бальдера – ну, точнее, то, что от них осталось. Вот они меня и заприметили, а теперь разбрелись по всему верху. Такое ощущение, что они будто заняли свои боевые посты. – Солдаты Бальдера? – переспросила Рамильда. – Войско короля-рыцаря – оно было здесь? – Леди рыцарь соображает в истории, я погляжу, – усмехнулся торговец. – Да, они здесь проходили и даже оставили маленький гарнизон. Что с ними стало, можете сами догадаться. У Рамильды пробежали мурашки по коже. Она хорошо помнила историю короля-рыцаря Рэндалла – последнего монарха Бальдера. Он стал настоящей легендой своего времени, сумев возвысить своё королевство и отбить все поползновения на него. Несравненный воитель и полководец, он сам был членом бальдерского рыцарства – «Пурпурных плащей», за что и получил своё прозвище. Сто лет назад, когда его страна стала жертвой проклятия, которое грозило повергнуть её в пучину хаоса, Рэндалл собрал своё верное войско и ушёл в знаменитый поход на Лордран, надеясь узнать секрет проклятия и развеять его. Все рыцари Бальдера ушли вместе с ним, сопровождаемые хоругвями лучших полков – закалённых в боях ветеранов, которые несли на своих плечах надежды всего королевства. Этот поход закончился полным фиаско, и всё бальдерское воинство нашло в Лордране свой конец. Точных сведений о том, как это произошло, было мало, но всё сводилось к тому, что войско развалилось из-за проклятия, которое захватывало всё больше и больше людей, как снежный ком. Теперь солдаты и рыцари Бальдера бродили здесь пустыми призраками прошлого, а королевство Рэндалла кануло во тьму. – В общем, пока эти пустышки там стоят, они перегораживают мне дорогу назад. Я мог бы, конечно, вернуться в Нижний город через акведук, но тогда мне придётся сунуться в крайне недружелюбный квартал, – торговец поёжился. – Брр! – А через акведук можно спуститься? – спросил Кацумото. – Там за лестницей решётка, у тебя есть ключ? – У меня есть ключи к каждой двери в этом городе, – с улыбкой протянул торговец. – А где нет ключа, там подойдёт отмычка, либо я найду другой лаз. Одним словом, если вы согласитесь… расчистить дорогу от пустышек и сопроводить меня в нижние кварталы, я буду вам крайне признателен. Возможно, даже дам скидку на свои товары… Рисковать лишний раз не хотелось бы. – Мне казалось, риск – это часть твоей работы, – усмехнулся самурай. – О, это господин воин верно заметил, – улыбнулся торговец. – Но риск бывает обдуманный и необдуманный. Верно, Юлия? На плечо к умертвию выползла крыса-альбинос, принюхиваясь и водя мордочкой из стороны в сторону. Торговец аккуратно поскрёб ей пальцами по шее, и крыса прикрыла глаза от удовольствия. – Ну так что? Вы согласны? – По-моему, неплохое предложение, – отметил Ксендрик. – Согласен, звучит любопытно, – кивнул Рю. – Нам всё равно по пути. А что остальные думают? – Я согласна, – сказала Рамильда. – Скажи, а если нам встретятся разумные местные, ты поможешь нам с ними договориться? Торговец рассмеялся. – Разум здесь редкая штука. А местные – смотря какие. С какими-то можно договориться, с какими-то нет. Сделаю всё, что в моих силах, – он характерно развёл руками. – Спасибо, – кивнула Рами, глядя на белого зверька на плече у торговца. – Красивая у тебя крыска. – О, этот милейший комок шерсти? Это Юлия. Прелестная, правда? Ты моя хорошая, ты же никогда меня не оставишь, правда? – он продолжал ласкать крысу. – Но вы с ней аккуратно. Не ровен час, отгрызёт пальчики! Ты же будешь доброй с нашими гостями? Будешь, да? – Если не возражаешь, я бы пока поглядел на то, что у тебя есть, – сказал самурай. – Мельком. Ты упоминал кое-что про ключи. Есть копии? – А вы знаете толк в хороших покупках! Доступ – основа всего, верно? Да, у меня есть связка ключиков, которые подойдут ко многим важным замкам. Но и стоить это удовольствие будет дорого. Какую-нибудь куцую душонку я за это не возьму. Рамильда, ощутив, что разговор проходит хорошо, наклонилась ближе к самураю и негромко проговорила: – Я пойду выйду пока. Самерсет обнаружился рядом, расхаживая туда-сюда с двуручником на плече. Мендес, стоя неподалёку, следил за обстановкой. – Брат, на пару слов, – сказала Рами, приблизившись к рыцарю. – Я слушаю. – Зачем это нужно было? – негромко произнесла она, кивком указав на дом. – Что ты имеешь в виду? – Все эти слова про мародёрство и подозрительных типов? – Я просто называю вещи своими именами. – Даже не подумав, что это может обидеть и настроить против нас? Самерсет вздохнул. – Сестра, нам не пристало иметь дел с грабителями и проходимцами. А он проходимец. – Он человек, Самерсет, – Рамильда старалась не повышать голос. – Это называется выживание. Мы бы на его месте были немногим лучше. – Я бы ни за что не стал наживаться на бедах других. Мне обидны твои слова. – Хорошо – он, может, и не рыцарь, но он не злодей. И с ним можно и нужно говорить, потому что он из местных и много чего знает, а мы не знаем ничего про этот город. Он может нам помочь. – Может быть. Но я всё равно не вижу смысла. Нежить, монстры, кто угодно – мы рыцари, и мы так или иначе с ними справимся. А марать себя и жать руку проходимцам – зачем?.. Сванн посмотрела ему в глаза, не сразу поверив в то, что услышала. Было такое чувство, что перед ней стоял не матёрый и умный воин, а наивный юнец, который полагал, что с любой опасностью можно справиться своими силами, не сильно заботясь о реальной обстановке. Она уже повидала таких, в том числе и в ордене – часто свой урок они усваивали быстро и болезненно. На командующих постах они и вовсе могли принести много неприятностей. Однако от Самерсета слышать подобные сентенции было вдвойне странно. – То есть, по-твоему, нам просто надо бросаться к чёрту на рога, сломя голову? – слегка улыбнулась Рамильда. – Самерсет, мы убьёмся, если будем действовать вслепую. В таких ситуациях нужно уметь использовать местных и доставать из них информацию. В рыцарях этому учат. Мы не будем соваться в какую-нибудь дыру только потому, что он скажет, что там безопасно – осторожность никто не отменял, но он всё равно может быть нам полезен. – Надеюсь, ты права. – Просто давай постараемся не давать волю чувствам и иногда просто помалкивать, хорошо? Даже если кто-то нам не нравится. Самерсет ничего не ответил и просто отошёл в сторону. Некоторое время спустя они двинулись дальше. По словам торговца, умертвия-бальдерцы были совсем неподалёку, так что все изготовились к бою. Пройдя через постройку напротив, они как раз поднимались по лестнице на малую стену, когда заслышали впереди шаги и гортанный хрип: опустелые были близко. В этот момент раздался странный шум, похожий на резкое дуновение ветра. Когда они уже почти поднялись и увидели впереди первого опустелого, шум повторился опять, и торговец, шедший позади, внезапно прокричал: – Пригнитесь! На пол! Весь отряд бросился ниц. Задрав голову, Рамильда увидела, как слева к стене с гулким рёвом спикировал огромный крылатый силуэт. Это была красная виверна – о двух лапах и четырёх рогах, вся шея которой была покрыта шиповидными отростками. С грохотом приземлившись на стену, она схватила одинокого мертвяка и снова взмыла вверх, уносясь к мосту. Сердце у рыцарши бешено колотилось. Никогда прежде она не видела таких чудовищ, и это зрелище одновременно захватывало и ужасало. Судорожно вздохнув, она поднялась на ноги, чувствуя, как чувство страха знакомым образом превращается в возбуждение перед схваткой, растекаясь по жилам. Виверна скрылась за высокими башнями. – Принесла нелёгкая, – прокряхтел торговец, нервно хохотнув. – Зато теперь можно не бояться. Она ещё долго будет лакомиться. Рамильда кивнула и осмотрела картину впереди: их переход выходил на широкую площадку, на другой стороне которой была башенка с пристроенной сбоку лестницей. За её зубцами виднелся силуэт арбалетчика. На самой площадке находилась парочка полусгнивших осадных щитов, за которыми стояло ещё несколько фигур. Указав мечом в их сторону, Рамильда обернулась: – Видишь стрелка на башенке, Рю? – Вижу. – Как будем их брать? – Я закину бомбу за щиты – выкурим их из укрытия и прикончим. Вы с Самерсетом будьте впереди, прикрывайте друг друга, Мендес чуть позади на подхвате. Ксендрик, ты познакомь арбалетчика со своей стрелой, всё ясно? – Постараюсь, – кивнул маг. – Начали, – кивнул Кацумото, поджигая запал. Отряд двинулся в бой. Умертвия зашевелились, заметив их приближение. Опустелые солдаты в ржавых, изношенных доспехах и выцветших лохмотьях, они сохранили, тем не менее, свою боевую сноровку: трое тут же кинулись вперёд, а стрелки разрядили арбалеты. Рамильда поймала щитом один болт, ещё один пролетел в дюймах от её головы, третий оставил вмятину на кирасе Самерсета. Рыцарша наскоро оценила троих противников: двое в кольчугах и шлемах, с небольшими треугольными щитами – заметно меньше её вытянутого. Третий был в полноценном нагруднике, а к шлему была приделана втулка для плюмажа – он походил на офицера. – Я возьму крайнего! – бросила она Самерсету. Ксендрик приподнял посох, и с него сорвался светящийся, вытянутый голубой сполох – стрела души. Пролетев над головами у остальных, она разбилась о зубец башенки, за которым укрылся арбалетчик. Следом полетела полыхавшая бомба и приземлилась аккурат за осадными щитами, угодив в одного из стрелков. Охваченный пламенем, он заметался и, кинувшись в сторону, упал со стены, факелом полетев к нижним улицам. Рыцари сошлись с противниками. Самерсет размашистым ударом сходу срубил руку одному из опустелых. Пока он кончал с ним, Рамильда, прикрываясь щитом от атаки офицера, быстрым ударом долбанула по шлему другому, отвлекая его на себя. Она отступила на шаг, парируя клинком опасный выпад, и из того же положения рубанула в ответ, попав по окольчуженному плечу. Мертвяк отшатнулся, болезненно прокричав, и на него двинулся Самерсет. В этот же миг мимо просвистела стрела Кацумото и убила второго арбалетчика, выбежавшего из укрытия. – Копейщики справа! – крикнул Мендес, швыряя топоры. Этого хватило, чтобы понять, что он не придёт на помощь – нужно было прикрывать Рю и Ксендрика. Высунувшийся из-за зубца арбалетчик выстрелил в Мендеса, и Рамильда услышала только, как гладиатор вскрикнул от боли. Стрелок снова спрятался для перезарядки, и очередная голубая стрела улетела в никуда. Отступив под напором офицера, рыцарша быстро глянула вправо: копейщики прибежали по переходу с боковой площадки, и оба несли миндалевидные щиты – длиннее и больше её собственного. Нужно было кончать с противником. Она рубанула по голени, заставляя его закрыться. Отпарировав щитом ответный удар, она увела его клинок в сторону и стремительно всадила остриё меча ему в шею. Офицер захрипел и свалился. Самерсет покончил с третьим солдатом. Пока Рю отступал под напором копейщиков, Ксендрик выбежал вперёд, поймав их на удачной траектории, и выпустил в них копьё души, упокоившее обоих. Мендес был ранен в бок – он уже вырвал злосчастный болт и тянулся за эстусом. Оставался только арбалетчик на башенке и ещё один копьеносец, перекрывший узкую лестницу. Самерсет тут же кинулся на него. – Стой! – крикнула Рамильда, отходя к чародею: арбалетчик вот-вот должен был высунуться. Самерсет послушно встал под башенкой, дожидаясь товарищей. Стрелок появился снова, но избрал целью самурая, увидев, что Ксендрик прикрыт. Рю в последний момент дёрнулся в сторону, и болт отскочил от мостовой в дюйме от его ноги. – Самерсет! – крикнул он. – Подсади меня! – Что? – Подсади меня! – повторил самурай, показав жестом, чего он хотел. – Ксендрик, угости копейщика! Пока чародей под прикрытием Рами выходил на позицию, Самерсет положил меч и присел. Кацумото, разбежавшись, запрыгнул ему на плечи, рыцарь распрямился, поддерживая ноги самурая. Не теряя времени, тот оттолкнулся ещё раз и зацепился руками за зубцы башенки. Самерсет вытянул ладони, чтобы Рю мог использовать их как опору, самурай подтянулся и перевалился через парапет. Пока Ксендрик выпускал убийственное заклинание в солдата на лестнице, Рю выхватил меч и одним ударом покончил с арбалетчиком. В тот же миг откуда-то сверху прилетела стрела, застряв между пластин самурайского наплечника. Рю поспешно перемахнул через зубцы на лестницу, спасаясь от очередного болта, и замер на несколько секунд, глядя в сторону угрозы и оценивая обстановку. Потом он сбежал вниз к остальным. – Там площадка, – сказал он, выдирая стрелу из наплечника. Наконечник не был окровавлен. – От неё мостик на другую сторону, там маленькая церквушка с колокольней, и на ней лучник. Слева от неё что-то вроде казармы и лестница дальше наверх, на укрепления. Перед казармой какие-то леса, на них ещё четверо – двое точно с арбалетами. Мостик перекрыт копейщиком. – Один глаз – и тот алмаз! – криво улыбнулся Мендес, поднимая с земли старый щит. – Какой план? – спросила Рамильда. – Самерсет, бери щит. Ты прикрываешь меня, Мендес – Ксендрика. Мы выходим на площадку и избавляемся от стрелков. Рамильда, ты стоишь посередине и страхуешь, если что-то пойдёт не так. – Есть. – Ксендрик, ты сможешь запустить в стрелков на лесах чем-то большим? Или у тебя только стрелы? – У меня припасена парочка трюков на этот случай, – заверил чародей. – Главное, успеть сплести заклинание, прежде чем по мне попадут. – Я позабочусь об этом, – заверил Мендес. – Отлично, – самурай отрывисто кивнул и побежал подобрать свой лук. – Щитовики вперёд! Стоило им подняться на площадку, как на них сразу посыпались стрелы. Они медленно продвигались вперёд, пока невредимые. Рю хлопнул Самерсета по плечу, чтобы тот остановился, и выстрелил в ответ, пытаясь достать до колокольни. Стрела не долетела. – Два шага вперёд! – скомандовал самурай. Затем ещё раз хлопнул Самерсета, выпустил стрелу – и снова промахнулся. Внезапно для всех рыцарь бросился на мостик – к копейщику на той стороне, оставив Рю совершенно открытым. Лучник на колокольне уже отпустил тетиву, и Рамильда, выругавшись, рванула к самураю – она еле успела поймать вражескую стрелу. – Куда?! – возопил Кацумото, опешив. – Вернись обратно! – Назад! – кричала Рамильда, вне себя от злости. – Назад! Солдаты на лесах не замедлили избрать целью Самерсета. Один болт вонзился в поле щита, другой опасно звякнул о шлем рыцаря. Но произошло нечто куда более опасное – ещё два солдата принялись швыряться огненными бомбами, с лёгкостью доставая до мостика. Одна из них разорвалась позади Самерсета, от другой он закрылся щитом. Доски загорелись, и рыцарь выбросил щит, кинувшись дальше – горючая жидкость не попала ему на одежду по чистой удаче. – Что он делает… – проговорила Сванн, не веря в происходящее. Опомнившись, она снова обратила взгляд на колокольню и заблокировала очередную стрелу, летевшую ей в ноги. Кацумото взял секунды три на прицеливание и выстрелил. Описав дугу, оперённое древко вонзилось в шею лучника, и тот свалился на пол колокольни. – Ксендрик, сколько ещё? – Почти! Рю выстрелил на опережение в одного из арбалетчиков, ранив его в ногу. Мгновение спустя Ксендрик бросил заклинание. На верхней платформе лесов возникла воронка из множества больших голубых стрел, которые стремительно вращались по расширяющейся спирали. Двое солдат успели отскочить и убраться подальше от гибельных стрел, остальных изрешетило, и они упали замертво. Самерсет уже вовсю рубился с копейщиком на мостике. Доспехи помогли ему сократить дистанцию, и он остервенело молотил мечом – очередной удар отправил умертвие наземь. Опустелый отполз, закрываясь щитом, и сумел ткнуть рыцаря в подмышку, после чего встал и ретировался в часовню. Оправившись, Самерсет кинулся следом. – Назад! – надрывалась Рамильда. – Не суйся, назад! Рю выругался на родном языке. – За ним! – скомандовал он. – Не останавливаться на мосту! Они ринулись вперёд, на бегу перепрыгивая через языки пламени. Воронка стрел на лесах уже рассыпалась, и двое оставшихся солдат снова подбежали к краю, швыряя бомбы. Ксендрик уложил одного стрелой, но сосуд был уже в полёте, и Рамильда с Рю пригнулись, закрывая головы – бомба разлетелась о каменные перила моста, не успев их накрыть. Вторая летела прямиком в Ксендрика, и в этот миг Мендес, воздев ладонь с живым пламенем, выпустил сгусток огня ей навстречу. Он угодил точно в бомбу в воздухе, осколки разлетелись во все стороны от сполоха пламени, и гладиатор прикрыл мага щитом. Они выстрелили в ответ одновременно, но этого Рами уже не видела. Она вбежала в часовню и в ужасе остановилась. В эту самую секунду Самерсет грохнулся на пол с клинком в лице – его поразили прямиком через прорезь забрала. Рамильда громко выругалась. В комнате было четыре умертвия, набросившихся на Самерсета одновременно –рыцарь прибежал прямиком к собственной погибели. Не медля ни секунды, Рамильда кинулась вперёд вместе с Рю. Опустелый солдат выдернул клинок и рубанул – рыцарша попросту врезалась в него и сбила с ног щитом, приняв удар на шлем. Кацумото подрубил голень другому солдату, прежде чем тот успел атаковать Рами, где-то сзади Мендес метнул свои топоры. Через несколько секунд всё было кончено. Однако цена за опрометчивость была заплачена: тело Самерсета превратилось в стайку белых огоньков и окончательно рассыпалось. На его месте остался лишь сгусток души. Рамильде отчаянно хотелось что-нибудь пнуть. – Чёрт, сунулся, – процедила она. – Без команды сунулся! – Нет времени, – одёрнул её Кацумото. – Мендес – щит! Двигаемся прежним строем и смотрим по сторонам. Выучка взяла своё: некогда было оплакивать потери и злиться из-за произошедшего – бой был ещё не окончен. Рами обломала древки стрел, застрявших в щите, и вытащила наконечники с другой стороны, после чего встала слева от Мендеса, пока самурай доставал бомбу из опустевшей сумки. – Последняя? – спросила Сванн. – Да. Вперёд! Они вышли наружу через боковой проход, миновали казарменную постройку и поднялись по боковой лестнице. Ещё снизу стала заметна небольшая выносная башня, на которой появился одинокий арбалетчик – Рами сразу оповестила остальных криком. Стрелок прицелился и нажал на спусковой крючок – Мендес еле успел поймать болт, предназначавшийся Ксендрику. Тот бросил стрелу души в ответ, и она разбилась о зубцы башни. Когда они вышли на новую площадку, вплотную примыкавшую к большим стенам, навстречу им уже бежали четверо во главе с опустелым офицером. Промедли они ещё немного, и их бы зажали на лестнице. Воздев руку с мечом, офицер невнятно прохрипел, и солдаты сплотились вокруг него – двое копейщиков и один алебардист сзади, примостившийся за щитами товарищей. В этот же миг из дверей здания напротив выбежали ещё двое – Ксендрик тут же отправил в них копьё души, уложив на месте. Рю колебался лишь секунду и швырнул бомбу мимо солдат – в дверной проём. Неизвестно было, сколько их там ещё, но теперь всем выбегающим придётся преодолевать пламя. – Ксендрик, стереги дверь! – скомандовал он, выхватывая катану. – Вперёд, аккуратно! Рамильда двинулась, укрываясь щитом, и чуть больше согнулась в коленях, таким образом слегка уменьшая фигуру – к копейщикам нужно было подходить крайне осторожно, а алебарда за их спинами была ещё опаснее. Отряды медленно сходились. Мендес швырнул топор, пытаясь достать алебардиста – безуспешно. Ещё двое мертвяков выбежали из двери – оба прошлись по огню и сильно обожглись. Один метнулся в сторону, пытаясь сбить пламя, и был сражён стрелой Ксендрика, второй попытался добежать до своих и поймал лицом топор. Снова выстрелил арбалетчик, и Рамильда попросту не смогла извернуться, чтобы прикрыть Рю – болт вошёл ему под ключицу, и самурай сдавленно выдохнул. – Надо достать стрелка! – крикнула Рамильда, защищаясь от уколов копий. – Нам не подступиться! Она еле успела закрыться щитом от алебарды, летевшей ей в голову. Офицер, воспользовавшись моментом, подался вперёд, пытаясь достать её выпадом, но Мендес остановил его атаку, однако и сам словил укол копьём в ногу. – Осторожно! Следи за копьями! – Спокойно! – отозвался самурай, выдёргивая болт. – Ксендрик, давай по алебардисту! Остальные в атаку по команде! Маг поступил чуть иначе. Он вышел из-за спин прикрывающих, смещаясь вбок, и воздел посох, озарившийся голубым светом. Магическое копьё сорвалось в полёт. Копейщик успел пригнуться, и его лишь задело краем, а вот алебардист поймал полный заряд и упал замертво. – Давай! Рамильда, заблокировав очередной укол, ринулась вперёд, на офицера. Мендес прикрыл её от копья справа, рыцарша парировала удар клинком и пнула офицера ногой в щит. Тот отшатнулся, создавая брешь, в которую немедленно ворвался Кацумото. Пока Рами блокировала своего копьеносца, они с Мендесом изрубили второго, и Рю приказал гладиатору бежать в башню. Арбалетчик попытался подстрелить Мендеса, пока тот не добежал до входа, но не рассчитал с его скоростью и промахнулся. Пока оставшиеся добивали нежить внизу, корасанец стремительно преодолел винтовую лестницу и прикончил стрелка. Выдернув окровавленный меч из тела последнего умертвия, Рамильда перевела дух. Только теперь она услышала приближение мерных, тяжёлых, бряцающих шагов. Она безошибочно узнала лязг латных сабатонов – он доносился с лестницы возле башни, уводившей вниз. Они с Рю переглянулись, и тот наскоро глотнул эстуса. А потом они оба увидели. Прямиком на них вышел высоченный рыцарь, облачённый в чёрные латы. Узоры на его доспехах тускло отсвечивали поблёкшей позолотой, а в руках он нёс меч с массивным клинком и вытянутый щит. Рыцарь грозно взирал на них сквозь прорези барбюта с фигурными крыльями. У Рамильды кровь застыла в жилах. Образ был знакомым: по форме лат и характерному шлему в нём безошибочно угадывался лордранский серебряный рыцарь, знакомый ей по гравюрам. Но сталь доспехов была воронёной, а крылья, венчавшие шлем – странно искорёженными, напоминавшими скорее рога. Из прорезей шлема на неё смотрела сама пустота. Взяв оружие наизготовку, рыцарь кинулся вперёд. – Это чёрный рыцарь! – возвестил Ксендрик. – Берегитесь его, я почти пуст! Рамильда с трудом задавила страх и вышла из оцепенения. Они с Рю кивнули друг другу и разошлись, заходя на великана с разных сторон. Самурай инициировал контакт и тут же отскочил, спасаясь от ответного удара. Рамильда не успела воспользоваться шансом – рыцарь отвёл щитом её клинок и обрушил на неё удар сбоку. Он был такой невиданной силы, что отбросил Рами к стене, и она еле устояла на ногах, а рука онемела от боли. Рю попытался достать рыцаря, но не преуспел и еле парировал ответный выпад. Голубая стрела прилетела в великана и на мгновение заставила его отшатнуться. Самурай пошёл в атаку, но чёрный рыцарь попросту шагнул ему навстречу, закрываясь щитом, и оттолкнул его. Он ринулся было прямиком к магу, но Рамильда с криком выбежала ему наперерез, пытаясь ударить в подмышку. Клинок бесполезно звякнул о латы. Рыцарь потеснил её, рубанул по щиту сверху, и рука снова предательски онемела. Сванн попыталась достать супостату до внутренней части бедра, но он ловко убрал ногу, провёл финт и следующим выпадом вонзил ей клинок под кирасу – как раз туда, где не было латного подола, и тело прикрывала только кольчуга. Рамильда сдавленно простонала. Чёрный рыцарь выдернул меч и тем же движением отпарировал удар Кацумото. Рами пошатнулась, насилу сдерживая крик, отковыляла в сторону и свалилась, не справившись с болью. Рана была тяжёлой: не будь она нежитью, она могла бы умереть от такой, если бы ей не помогли вовремя. Прорычав сквозь зубы, она потянулась к фляге с живым огнём и жадно глотнула. Чувствуя, как по жилам разливается тепло, и боль уходит, она поднялась на колено и увидела Мендеса, между пальцев которого плясал огонь. – Не надо! – воскликнул Ксендрик. – Он почти неуязвим к огню! Дайте мне дорогу для копья! Гладиатор тут же погасил пиромантское пламя и пошёл на рыцаря с топорами. Тот отбил щитом оба удара, одновременно отмахиваясь от Рю, стремительно ушёл вбок и рубанул по Мендесу наискосок, нанеся страшную рану. Гладиатор, вскрикнув, отступил, ухитрившись не выпустить оружие из рук, и только Рю спас его от смертельного удара. Носитель чёрных лат был чертовски хорош, слишком хорош – даже трое умелых бойцов не могли его достать. Нужно было предельно чётко скоординировать действия. Ксендрик наверняка берёг последнее копьё для верного выстрела – рыцарь двигался слишком резво. – Зажимаем его к башне! – крикнула Рамильда, изготовившись к атаке. – С двух сторон по твоей команде! Самурай кивнул, сохраняя линию угрозы. Рами отсекала его с противоположного направления. Рыцарь закономерно отходил вбок, не позволяя одному из врагов оказаться у себя за спиной, но он быстро терял пространство для манёвра, а оказаться прижатым к парапету или башне он не мог себе позволить. Рамильда знала, что он сделает в следующий миг: он попытается рвануть на одного из противников и покончить с ним, прежде чем второй налетит на него. Чёрный рыцарь бросился к ней. Она отбросила щит, взявшись за навершие меча второй рукой, чтобы эффективнее парировать атаки. Великан замахнулся для рубящего, но Рамильда в последний миг разглядела финт – рыцарь повёл рукой в другую сторону и выбросил клинок в колющем ударе. Сделав шаг влево, Сванн парировала выпад, который прилетел бы ей в лицо, связла клинок противника и провела стремительный рипост, который он вынужден был отбивать щитом. Не будь чёрный рыцарь столь хорош и стремителен, остриё меча пронзило бы ему шею. Отведя её клинок, он продолжил атаку, Рами снова успешно парировала, и вот тут подбежавший Кацумото резанул ему катаной по внутренней части ноги. Рыцарь простонал совершенно неземным, ужасающим голосом и просел на одно колено. Подавшись вбок, он махнул мечом наискосок, и Рю едва избежал страшного удара, отведя его клинком. Рамильда в тот же миг ранила великана в голень. – Давай! – крикнул самурай. Рыцарь попытался рвануть между них, но они вовремя пресекли эту попытку. Они начали натиск одновременно, самурай засеменил по кругу в сторону, и чёрный рыцарь был вынужден отвлечься на него. Отбив удар Рамильды, он попытался взять его на таран щитом и даже отбросил самурая, но не успел среагировать на атаку Рами. Взявшись левой рукой за клинок в технике «полумеча», чтобы придать удару строгую точность, рыцарша связала меч противника и вонзила остриё прямиком в незащищённую подмышку. Чёрный рыцарь снова простонал. Он оказался в неудобном положении и попытался оттолкнуть Рамильду, но та лишь поднажала и загнала клинок ещё глубже, почти повалив противника. Кацумото в очередной раз рубанул ему сзади по ноге. Доспехи рыцаря окутало синеватое колдовское свечение. Рамильда увидела, что он готовит щит для удара, и поспешно толкнула его плечом, используя меч как рычаг – рыцарь наконец упал. Она тут же выдернула меч и предпочла разорвать дистанцию, как и Рю. Мендес, уже отлечившийся, подбегал к ним. Рыцарь силился встать с земли, с трудом справляясь с ранами – Рами чувствовала почти добитого противника, но знала, насколько он может быть опасен. – Ксендрик! – крикнула она. Чародей только и ждал этого момента. Пользуясь тем, что раны сковали подвижность рыцаря, он выпустил в него последнюю оставшуюся энергию, сплетя её в копьё, прошивавшее любую броню. Великан попытался уклониться, но не сумел – копьё души пронзило его насквозь, рассыпаясь яркими сполохами, и с последним стоном чёрный рыцарь рухнул, как подкошенный, гремя воронёными латами. После этого он больше не двигался. Синее свечение погасло. Рамильда медленно выдохнула, опуская меч. Первым делом она осмотрелась вокруг и не нашла более признаков угрозы. Не было ни звука шагов, ни гортанных хрипов, означавших присутствие опустелых. Торговец, всё это время наблюдавший за схваткой из-за края лестницы, поднялся к остальным и картинно похлопал. – Божечки, порази меня молнией Гвин Светоносный и всё его воинство: вы, демоны, ухитрились убить чёрного рыцаря! Поистине, редкое зрелище в этих краях. В последний раз я видел такого с год назад – и предпочёл остаться сильно, очень сильно в стороне. – Видать, ты выбрал правильных телохранителей, – улыбнулась Рамильда. – Какой там уже размер скидки? – пошутил Ксендрик, разряжая атмосферу. Отряд сдержанно посмеялся. – Всему своё время, уважаемый. Но своих слов вы точно стоите. – Много ещё здесь таких? – спросила Сванн, кивнув на чёрного рыцаря. – Некоторое количество, насколько знаю. Но они встречаются редко. – А что… что они вообще такое? – Реликты войны с Изалитом, – ответил Ксендрик, подходя ближе. – Мне казалось, что «доспехи, опалённые демоническим пламенем» – это просто метафора. Разве нет? – Во многом – да, но в ней есть вполне прозаичная правда. Они действительно стали носить воронёные латы после похода на Изалит – в память об огне, который стольких погубил и оставил живых с обожжёнными душами, – Ксендрик присел на колени рядом с рыцарем, с интересом осматривая его тело. – А потом, когда они сопровождали владыку Гвина к Первородному пламени… по легенде, они сгорели в нём, когда Гвин снова зажёг его в полную силу, и стали бесплотными духами. Но этот рыцарь всё равно был уязвим к обыкновенной стали. Возможно, они просто обезумели… или опустели, подобно нам, проклятым. Одним богам ведомо, какую цель… они преследуют теперь. – А я, с вашего позволения, заберу его меч, – заявил торговец. Он взялся за массивное оружие почти в свой собственный рост, поднатужился и кряхтя взвалил его себе на плечо. – Замечательный трофей. – Давайте осмотрим казармы, – сказал Рю, вытирая тряпицей кровь с клинка. – Там ещё могут остаться опустелые. – Да, – кивнула Рамильда, задержав взгляд на поверженном рыцаре. – Надо удостовериться. У неё на миг кольнуло в сердце, когда она вспомнила о погибшем Самерсете. Она всё ещё с трудом привыкала к мысли о том, что её новые соратники будут снова и снова возвращаться к жизни, и их потеря не безвозвратна. Оставалось надеяться только, что Самерсет Лейтон не опустеет после этой гибели. Прочесав казармы, они не нашли ни одного опустелого. Несмотря на скопившуюся пыль и иссохшие ткани, быт в казармах был на удивление порядочным: оружейные стойки и сундуки с вещами солдат стояли в целости, а кровати были аккуратно застелены покрывалами и овчиной. Создавалось ощущение, будто бы казармы просто оставили в таком состоянии, и в совокупности с пониманием, что опустелые солдаты всё это время были здесь и уже много лет не пользовались собственными кроватями, это ощущение немного пугало. Рамильда заметила, что некоторые пустые места на оружейных стойках не были покрыты пылью: по-видимому, опустевшие бальдерцы похватали копья и арбалеты не далее как сегодня. Странное было чувство: даже за порогом смерти их в какой-то мере вела воинская дисциплина, а офицеры до сих пор командовали своими солдатами. Рыцаршу передёрнуло. Она на мгновение представила, каково было бы ей самой стать частью мёртвого воинства и совершать заученные действия по велению остаточных мановений души, давно утратившей всякий разум. Она попыталась как можно скорее прогнать эту мысль из головы. Ей стало невыносимо жалко этих ребят. Когда-то они, подобно ей и её товарищам по ордену, тоже сидели за общим столом, вместе смеялись и пели песни. Когда-то они тоже жили надеждой, пока проклятие не поглотило их целиком. По крайней мере, теперь их вечный кошмар закончился. Расстегнув ремешок шлема, Рами со вздохом сняла его со вспотевшей головы. Повернув голову к Рю, она заметила, что самурай неотрывно смотрит на некий предмет у себя на ладони. Она подошла ближе, и самурай на мгновение поднял голову. Они обменялись взглядами, а потом оба посмотрели на предмет, который держал Кацумото. Это оказался медальон на серебряной цепочке. Изнутри него, со старого, поблёкшего портрета, на Рамильду пронзительными глазами смотрело лицо молодой девушки.

***

Самерсета они дождались примерно через час. К этому моменту они уже успели собрать души погибших солдат и немного отдохнуть. Лицо рыцаря стало выглядеть ещё хуже, но его разум, казалось, был в порядке. Рамильда не стала пока отчитывать его за безрассудство и небрежение приказом: для этого ещё будет время потом, когда они покончат с заботами на сегодняшний день. Рю, по-видимому, решил то же самое, ограничившись только сдержанным пожеланием, чтобы в следующий раз рыцарь слушал, что ему говорят. Последний почти никак на это не отреагировал. Кацумото, воспользовавшись обещанной скидкой, успел обзавестись у торговца той самой связкой ключей и разными инструментами, а также разжился сосудами и компонентами для огненных бомб – оказалось, самурай кое-что смыслил в алхимии. Не иначе, сказывалось его знатное происхождение: восточный изгнанник, казалось, умел всего понемногу. Под болтовню разговорившегося торговца они спустились в нижний город и двинулись по пустынным улицам. Прямой свет практически не проникал сюда, заслоняемый высокими домами и башнями, и обстановка стояла мрачная и угнетающая. Скрипели на ветру покосившиеся двери и ставни, отовсюду на путников смотрели чернеющие зевы пустых окон. Застройка была такой тесной, что даже по основной улице с трудом могла бы проехать одна телега, а переулки были настоящим кошмаром. То и дело из-за домов в отдалении раздавался собачий лай. Это было идеальное место для засады. Это было отвратительное место, чтобы ожидать этой засады за каждым углом, каждое мгновение. – Квартал заброшен? – спросила Рами в какой-то момент. – Более-менее. Здесь гнездятся всякие изгои и полупустышки, которых отовсюду прогнали. Но они в основном дерутся за пару костерков, которые тут есть, и не особо отсвечивают. А ещё тут бродят чумные собаки. Замечательные создания. Бешеные и злые, а уж если выйдут на тебя стаей – пиши пропало. – А банды сюда заходят? – А как же! Этот квартал какое-то время был целой жилой – тут оставалось немало подвальчиков со всякой рухлядью. Раньше здесь сидел Фелтон со своей братией – он как раз стал одним из первых заправил после похода бальдерцев. Лет пятнадцать-двадцать просидел – большой был человечище, его многие боялись. Но потом его банда развалилась изнутри, враги догрызли остатки, а Фелтон уже давно сгнил где-нибудь в сточной канаве. Так что в последние полвека тут всё основательно подчистили – глухо. Но кое-кто наведывается даже сейчас. Я тоже хаживал сюда с надёжными ребятами. Вдобавок, можно устроить засаду на всяких врагов и конкурентов: для местных царьков воевать друг с другом – первое развлечение. – А кто из этих царьков есть в городе сейчас? – Ну, из мелких – Герберт Крысолов и Орнштейн. Хе-хе-хе-хе, этот олух считает, что раз он взял себе имя первого рыцаря Гвина, его все должны бояться! Но это так, львёнок без зубов. Они часто меняются. Есть ещё банда Мясников. Хрен знает, кто у них за главного, но эти двинутые обитают в подвалах и жрут людей. – Людей?! – Да! Как это бишь? Каннибалы! Берут в плен, разделывают тебя на кусочки и потом варят в здоровущем котле. Они ещё научились опустелых как-то приручать – кормят их этим мясом, наверно, и командуют ими. Как человек пропадёт без следа – значит, Мясники забрали. Есть Большой Ральф – он уже давно подмял пару кварталов в Южном конце и сидит прочно. Безжалостный и хитрый тип, лучше ему не попадаться. Я на его сторону редко хаживаю. А ещё есть Дориан. Дориан это даже не царёк… это скала! Он был здесь ещё до прихода бальдерцев, а поговаривают, будто с самого начала всей этой заварушки. В Нижнем уже лет двести, это точно. У него бывали свои взлёты и падения, но, как бы что ни поворачивалось, этот хитрец всегда выплывал. Коли моё мнение кого-то волнует, так он будет здесь даже тогда, когда все остальные передохнут к чертям. Если с кем здесь и можно по-людски договориться, так это с Дорианом. Он, сразу видно, другого пошиба человек, чем все эти разбойники. Да и в общине у него ребята ничего – у меня с ними что-то вроде… протекции, хе-хе. Вот, помню, как-то раз… Раздался громкий свист. Прежде чем отряд успел опомниться, из соседнего переулка кто-то толкнул телегу, гружёную дровами, на которой выехало трое людей – два арбалетчика в тёмной одежде и тканевых масках, закрывавших нижнюю часть лица, и здоровяк в красной жилетке, вооружённый огромной дубиной. – Ни с места! – приказал им девичий голос. Вокруг захлопали ставни, и в окнах показались тёмные силуэты с арбалетами – все с фиолетовыми повязками. Из того же переулка, откуда выкатилась телега, вышла стройная девушка с воздетой рукой, одетая подобно остальным. Следом за ней вышел длинноволосый мужчина в длинном жёлтом одеянии, державший простенький магический посох. Рамильда глянула через плечо: дорогу назад им тоже отсекли. Отряд пришёл прямиком в засаду. Она снова обратила взгляд на девушку, плавно опустившую руку. У неё были аккуратно подстриженные каштановые волосы до подбородка и чистое лицо, тоже прикрытое тканевой маской. Она носила чёрную куртку, слегка рваное бордовое оплечье и узкие бриджи, заправленные в потёртые сапоги. Вторую руку она держала на эфесе одноручного меча в простеньких ножнах, а на поясе висели баклер и большой нож с изогнутым лезвием. Здоровяк со щетинистыми волосами спрыгнул с телеги и с широкой ухмылкой встал подле девушки, опершись на дубину – её фигурка казалась хрупкой по сравнению с ним, но Рамильда видела, как разбойница держала себя, и была уверена, что она – страшный противник. Арбалетчики держали отряд на прицеле. Опустив маску, девушка с каштановыми волосами враждебно оглядела отряд и произнесла: – Кто вы такие? И какого чёрта делаете здесь? – Мы – отряд пилигримов, уважаемая, – ответил Ксендрик, взяв инициативу. – Мы направлялись к мосту, ведущему в Приход. – Хе, приехали, – хохотнул здоровяк. – Так какого же рожна забрели сюда? – Мы не желаем вам зла, – чародей поднял руку в примирительном жесте. – Мы всего лишь выполняли обещание. Видите ли, мы обязались сопроводить в Нижний город вот этого господина. – Ка-а-айла! – протянул торговец, выходя из-за спины Рамильды, и двинулся к девушке. – Как я рад тебя видеть в этом поганом притоне! Передача состоялась, я полагаю? – Состоялась, – буркнула Кайла в ответ, уперев руки в бока. – Ты-то чего тут забыл? И что это за штука у тебя на плече? – Да я так, делал очередную ходку в Верхний. Принёс вам гостинцев и разной утвари. А это? Это меч чёрного рыцаря. Такие дела. – Кто эти чудики с тобой? – А, мы с Юлией напоролись на них там, наверху. Ну или они на нас. Прелестнейшие люди. А потом мы гуляли вместе. Раскидали маленькую толпу пустышек. И чёрного рыцаря впридачу. – Гуляли. Ясно. А теперь отойди. Сейчас мы с ними… говорить будем. По душам. – Надеюсь, мы обойдёмся без оружия? – эхом повторил Ксендрик недавнюю фразу торговца. – Обойдёмся-обойдёмся. А теперь проваливайте отсюда. Ясно вам? Вашего брата здесь слишком много развелось! – она сделала агрессивный жест рукой. – И всякому сброду вроде вас тут не место! – Можно узнать, почему? – тактично спросил Ксендрик. – Да потому что ваши шайки все одним миром мазаны! От таких, как вы, одно дерьмо. Хотите гоняться за пророчеством – валяйте, гоняйтесь, только не здесь! Нахлебались уже. Я вашего брата знаю. Мы для вас грязь под ногами. – Отнюдь, уважаемая! Мы, напротив, заинтересованы в переговорах. Откуда такая враждебность? – Оттуда, что ваша братия уже вонзила нам нож в спину! Они тоже сначала сладко говорили, а потом вжик – и всё, дружба кончилась! И ты, колдунишка, не лучше – я тебя насквозь вижу. Так что повторяю в последний раз, выродки – проваливайте, пока мы вас не постреляли, как цыплят. – Не смейте нам угрожать! – выпалил Самерсет. – Я рыцарь Асторы, и я не потерплю такого оскорбления! Кто-то из разбойников хохотнул. – Молчать, ублюдок! – крикнула Кайла. – С тобой не разговаривают! – Уверяю, мы ни имеем никаких враждебных намерений, – заверял её Ксендрик. – Давайте поговорим? Может, вы расскажете, что у вас случилось? – Ксендрик, так нельзя, – не унимался Самерсет. – Ты разве не видишь? Это бандиты. И мы перед ними будем унижаться? Когда в нас тычут арбалетами? – Сам-то железяку опусти, петух! – крикнул ему один из разбойников. – Не выкобенивайся, не то болтом накормлю! – А моей стали хочешь попробовать? – грозно ответил Самерсет. – Я рыцарь Асторы! И не вам мне угрожать. – Замолчи, дурак, – процедила Рамильда, насторожившись: все взгляды теперь сошлись на асторцах. – Молчи, иначе нас перебьют. – Эй, рыцарь, – пробасил арбалетчик в капюшоне и маске, стоявший в дверном проёме сбоку. – Дёрнешься – и я продырявлю тебе физиономию. Понял? – Вы его не слушайте, – попытался спасти ситуацию Ксендрик. – Он у нас почти опустелый, погибал много, вот и несёт всякую чушь! – Эй! – возмутился Самерсет. – Как ты смеешь? Пусть они опустят оружие и прекратят угрозы, иначе… – Заткнись! – выпалила Рамильда, схватив руку Лейтона и резко развернув его к себе. Она гневно глянула рыцарю в глаза. – Гвином тебя заклинаю, брат, молчи! Ты всех нас погубишь! Прошу, дай Ксендрику закончить разговор! Ради нашего блага! – Сестра, ты не понимаешь… – Слушать, когда говорит сержант, – процедила она, впервые разыграв эту карту. – Я не вижу на тебе знаков отличия, рыцарь, а у меня сержантское перо. И мы всё ещё в одном ордене, так что молчи и слушай. Она продолжила сверлить Самерсета взглядом, пока тот не отдёрнул руку. Опустив двуручник остриём к земле, он развернулся к Кайле и замолчал. – Вы посмотрите, кто у нас здесь, – сказала разбойница. – Говнюк пернатый. Расфуфырил перья и думает, что ему тут все кланяться должны! – она демонстративно сплюнула. – Кайла, а давай мы этого рыцаря в сторонку отведём и кишки ему выпустим? – раздался хриплый голос со стороны. – Посмотрим, как он будет важничать! – Мясникам его надо сбагрить, – предложил другой. – Нажрутся до отвала и нас перестанут трогать. – Ну тихо вы! – проголосил арбалетчик в капюшоне. – Не буяньте. – Эй, рыцарь, – сказал здоровяк с дубинкой, ухмыляясь во весь рот. – Если тебе так охота кулаками помахать, может, выйдешь со мной поговорить? Намнём друг другу бока – и крови нет, и все довольны. – Лучше выходи со мной на честный бой, – ответил Самерсет, указав на него пальцем. – Когда оскорбляют мою честь, я бьюсь насмерть. Рамильда ткнула ему локтем в бок. – Не ведись, они тебя провоцируют. – Просто молчи, Самерсет, – процедил Кацумото. – Просто молчи, иначе плохо кончишь. Здоровяк меж тем переглянулся с командиршей. – Кайла, ты слышала? Он сам напрашивается. – Не надо, Хуберт, – скривилась девушка, покачав головой. – Не марай дубинку об сопляка. И так мозгов не завалялось – а ты все остатки вышибешь. Если будет ерепениться, нашпигуйте его болтами, а остальных не трожьте. Тут не утерпела уже сама Рамильда. Переглянувшись с Ксендриком, она сделала шаг вперёд, подняв обе руки, и сказала: – Кайла! Прости, что скажу вне очереди, но я вразумила нашего, а ты успокой своих. Мы не хотим крови и зла вам не желаем. Но мы один отряд, и Самерсет – мой брат по ордену. И всякий, кто захочет его тронуть, будет иметь дело со мной! Так что давай договоримся без крови в любом случае. Разбойники в очередной раз хохотнули, кто-то присвистнул. – Смотри-ка, смелая, – усмехнулся Хуберт. – Будь по-твоему, краснопёрая, – кивнула Кайла, скрестив руки. – Все слышали? Никого не трогать. А теперь тихо – взрослые говорят. Валяй дальше, чародей. Рамильда шагнула назад, покраснев до ушей. Ей было стыдно за Самерсета, стыдно за себя и за всю ситуацию. Она знала – будь на месте Кайлы хоть кто-то другой, менее разумный и сговорчивый, весь отряд уже лежал бы на мостовой в собственной крови, и никакой торговец их бы не спас. Причуды Самерсета перешли грань безобидного ребячества и чуть было не подставили всех – и Сванн было вдвойне стыдно за то, что он был её собратом по ордену, а она не смогла заткнуть его вовремя, не смогла уберечь от бездумной выходки. Теперь она окончательно уверилась, что всё это, включая неподчинение приказам, было частью одного большого безрассудства. – Смотрите, – заговорил Ксендрик. – Вы говорите, что у вас были проблемы с таким отрядом, как наш. Быть может, расскажете, в чём именно они заключаются? – А какое вам до них дело? Вы хотите звонить в колокол – так и идите своей дорогой. – Мы могли бы вам помочь решить эти проблемы. – «Решить?» Ты что же, нас за дураков держишь? Сейчас мы пустим вас под кров, а потом вы нас предадите, как только запахнет жареным. – Те люди, которые были до нас – они вас предали? – Предали, потому что вы, расфуфыренные головорезы, все такие. Вас только души интересуют – и как бы срубить барыш пожирнее. – Я смел бы на это возразить, – Ксендрик указал на торговца. – Мы встретили этого господина в Верхнем городе и согласились его проводить. Привели его в целости и сохранности, хотя запросто могли бы обобрать его и прикарманить себе все товары. А потом ещё и убить ради «душ пожирнее», как вы говорите. И, тем не менее, ваш торговец жив, и мы довели его до вас без единой царапины. Разве не заслуживаем мы хоть капли доверия? Торговец посмотрел на Кайлу и покивал. – Всё чистейшая правда. Они мне весьма помогли. Я бы на твоём месте их выслушал. Разбойница несколько секунд смотрела на торговца, а потом молча покивала. – Так что всё-таки произошло? – спросил чародей. Кайла протяжно вздохнула. – Они к нам пришли – тоже, дескать, с миром. Мы им помогли, приютили. Думали, стакнемся вместе, поможем друг другу. Так эти суки продались Большому Ральфу и привели… Козлорогого в наши сады! – Козлорогого? У вас здесь, случаем, не демон водится? – А ты как думаешь? Конечно, водится! Цветочки собирает, мать его, – она снова сплюнула. – Засел теперь со своей сворой в оранжерее – и всё, не сунешься. Мы и так троих хороших ребят потеряли, а ещё некоторым досталось на орехи по самое некуда. Вот и думай, спасуешь перед демоном или нет. – Мне кажется, вы сейчас не в самом простом положении. Вы потеряли людей – и вряд ли хотите терять ещё больше. Помощь вам наверняка бы не помешала, а мы действительно готовы её предоставить. Если нам нужно чем-то доказать свои благие намерения – так чем плоха эта возможность? Потому что ваша помощь нам бы очень пригодилась впоследствии, а раз для этого нужно себя показать – пусть будет так. Кайла, дёрнув губами, мрачно покивала. – Хорошо. Значит, так: сейчас пойдёте с нами – будете говорить с главным. С Дорианом. Он посмотрит, на что вы годитесь. И чтоб без всяких штучек! Кто схватится за оружие – того я лично прирежу, – она развернулась и покрутила пальцем в воздухе. – Идём, ребята! С этих чудиков глаз не спускать! Энцо, приглядывай за рыцарем. – Будет сделано, – отозвался арбалетчик в капюшоне и смерил Самерсета долгим взглядом. Процессия двинулась вперёд. Разбойники нижнего города всё это время оставались настороже и в основном молчали. Своё дело они знали – то и дело перекликивались с наблюдателями, прочёсывавшими соседние улочки, и проверяли пустые дома. Рамильда шла рядом с Самерсетом, поклявшись не дать ему новой возможности вспылить. Воспользовавшись случаем, она повернула голову к угрюмому стрелку, который двигался в нескольких шагах сбоку от них. – Энцо, верно? – Чего тебе? – зыркнул на неё разбойник. – Те трое, которых вы потеряли – они опустели? – Да. – Люди, которые это сделали – кто ими командовал? Арбалетчик вздохнул и помедлил, явно не настроенный разговаривать. – Брайс Фергюсон, какой-то наёмник. Если встретишь бритого здоровяка в латах и с боевым молотом – это он. С ним ещё был колдун-огневик и всякая другая шобла – имён не запомнил. – Давно было? – Три недели тому. Где они сейчас – не знаю. Рамильда молча кивнула. Имени она раньше не слышала, но взяла слова Энцо на заметку. Вскоре они добрались до нужного квартала. На проходе туда улицу перегораживала настоящая баррикада с грубо сколоченной вышкой, на которой засел стрелок, окликнувший возвращавшийся отряд. Телегу с дровами принялись разгружать прямо там. Уже изнутри стало видно, что ещё несколько подобных нагромождений закрывали боковые переулки, и везде стояли сторожа. Дома в квартале выглядели менее обшарпанными – даже ухоженными, хотя некоторые явно пустовали наполовину. Их встречали люди – мужчины и женщины, многие из которых несли на лице признаки опустошения, иных проклятие затронуло очень сильно, и они походили на прокажённых. Взгляды у них были откровенно враждебные и недоверчивые, но не было ощущения беспорядка и анархии, обыкновенных для разбойничьих притонов. Рамильду быстро настигло осознание, что эти люди по большей части были всего-то обычными горожанами, продолжавшими тянуть свою нелёгкую лямку, даже несмотря на проклятие. Многие были вооружены, но этого следовало ожидать, когда жизнь в городе напоминала кромешный ад. Всё это походило на вполне обыкновенную общину – с тем исключением, что она непрерывно находилась на осадном положении. Вполне возможно, это был один из немногих островков спокойствия во всём городе. И учитывая, что проклятие висело над Лордраном уже полтысячелетия, подпитывая хаос, можно было вполне понять, почему местные жители недолюбливали чужаков. Они остановились у трёхэтажного фахверкового дома – довольно узкого, как и все прочие здания, теснившиеся вплотную друг к другу. Кайла развернулась к новоприбывшим и возвестила: – Слушать сюда! Сейчас вас проведут к Дориану. Всё оружие оставляете на входе, и никаких возражений, ясно? Всё оружие оставить Хуберту! Тебя, чародей, это тоже касается. Хуберт приставил палицу к стене и бухнулся на бочку у входа, закинув ногу за ногу и подозвал гостей жестом. – Давай, подходи по одному. Ксендрик первым отдал посох, меч и кинжал, Рамильда и Рю последовали его примеру, там же оставив свои шлемы. Когда Мендес передавал здоровяку свои топоры, он размеренно произнёс со своим характерным акцентом: – Эй, Хуберт. Говоришь, на кулаках хорошо дерёшься? – А чего, хочешь проверить? – ощерился тот, хрустнув костяшками пальцев. – Давай, как поговорим, устроим кулачный поединок? Ты сильный воин – я с удовольствием подерусь с тобой. Ты бросил вызов Самерсету – я его принимаю. – Вот это дело! А ты не промах, чумазый, – Хуберт раскрыл здоровенную ладонь. – По рукам. – По рукам. – Тебя как звать? – Мендес. – Отлично. Вот как с Дорианом поговорите – выходи во двор, там и помашемся. – Договорились, – улыбнулся гладиатор, отходя в сторону. Самерсет не двинулся с места и не спешил отдавать двуручник. Рамильда вопросительно глянула на него. – Я не буду сдавать оружие, – заявил рыцарь. – Чего сказал? – процедила Кайла. – Я не буду сдавать оружие. Я вам не доверяю. – Быстро отдал ковырялку, говнюк! – Нет, – отрезал Самерсет. – Сначала извинитесь и перестаньте меня оскорблять. Вы все здесь воры и убийцы, и я не отдам вам рыцарский меч. Быстрее, чем он успел выпалить ещё слово, Рамильда скорым шагом подошла к нему, взялась за ворот синего сюрко и потянула рыцаря за собой. Такого напора он не ожидал, и Рами впечатала его в стену дома. Насилу сдерживая негодование, она испепеляюще посмотрела ему в глаза. – Прекрати сейчас же! – выпалила она, не отпуская соратника. – Какой же ты несносный болван. Уймись и перестань позорить себя и весь наш орден! – Это я позорю наш орден?! – Самерсет глядел на неё с искренним удивлением. – Рамильда, опомнись! Эти люди унижают наше достоинство, и ты предлагаешь мне поступиться рыцарской честью? Наши братья отдавали жизнь за неё, и ты предлагаешь мне терпеть все эти унижения? – Я не предлагаю, а приказываю! – прикрикнула она. – Достоинством здесь поступаешься только ты! Разбойники оживились, наблюдая картину ссоры. – Вы поглядите, рыжая с огоньком! – сказал один из них. – Эй, девка, отдай нам своего рыцаря, мы с ним потолкуем! – Может, вам священника найти? Экая парочка! Они рассмеялись, но Кайла утихомирила их окриком. Рамильда, оглянувшись, пробуравила потешавшихся взглядом. – А вы не лезьте, когда не просят – это наше дело. Кто его тронет – тому я первая морду набью, понятно? – Слышали рыжую? – прикрикнула Кайла и внезапно улыбнулась. – Хватит бузить. Разбойники притихли, продолжая улыбаться. Рами развернулась к Лейтону. Тот попытался отстраниться, но рыцарша снова придавила его к стене. – Сейчас же прекрати самовольство, – процедила она. – Где твоя дисциплина? – А где твоя гордость, сестра? Рыцарь никогда не пойдёт на поводу у бандитов! – К чёрту такую гордость! – выпалила Рами. Её распирало от злости. – Если твою клятую гордость так легко задеть, то она гроша ломаного не стоит! Ты ведёшь себя не как рыцарь, а как зарвавшийся юнец! Она разжала пальцы, отпустив Самерсета, и направила палец ему в лицо. – Я ещё помню, что мне рассказывал про тебя отец. Он говорил, что Самерсет был лучшим из нас! Что он никогда не подводил своих братьев и был для них примером. А я перед собой вижу не рыцаря, а мальчишку! – Мне жаль, что ты так думаешь. Жаль, что ты забыла о чести – рыцарю так не подобает. Не ты ли здесь предаёшь идеалы ордена? – Хватит, – отрезала Рами, сделав решительный жест рукой. – Сдай оружие. – Я при всём желании не могу и не стану этого делать. – Сдай оружие сержанту ордена, – она вытянула вперёд ладонь. – Или про порядок ты тоже забыл? На несколько мгновений повисла тишина. – Раз ты позволила себе забыть про рыцарскую честь, то я не могу тебе подчиниться. – Вот как, – вздохнула Рамильда, понизив голос, и глянула на Самерсета исподлобья. Перед ней был выбор, и в норме ей следовало обострить ситуацию, чтобы раз и навсегда пояснить за свой авторитет, но она чувствовала, что сейчас это был бы дохлый номер. – Ну хорошо. Я могу хотя бы рассчитывать, что ты будешь снаружи сидеть тихо и не создавать проблем? – Если ты так того хочешь, сестра. – Я прослежу, – произнёс Мендес, подойдя ближе и заглянул Рами в лицо. Он уверяюще кивнул рыцарше, и та, едва заметно улыбнувшись, положила руку ему на плечо. Бросив последний взгляд на Лейтона, она со вздохом направилась к Кайле. Та, покачав головой, провела их в дом. – Хуберт, за старшего, – объявила она. Дориан ждал их на втором этаже. Его комната оказалась уютным кабинетом с камином, письменным столом и даже книжными полками – такого Рамильда увидеть не ожидала. Возле тумбочки при камине стоял мужчина в летах, гладко выбритый и с пепельными волосами, собранными в аккуратный хвост, а на переносице у него сидели очки – ещё один образ, выбивавшийся из привычной местной картины. Он носил расшитую жёлтую котту ниже колен с широкими рукавами, поверх которой была надета длиннополая бордовая накидка с оплечьем до локтей, а также матерчатый пояс. Весь его наряд напоминал традиционное платье винхаймских чародеев – с той поправкой, что такой фасон там носили лет двести назад, если память не подводила Рамильду. – Дориан, – произнесла Кайла, закрыв за собой дверь, – тебе уже доложили? – Да, Адам мне всё рассказал, – кивнул глава общины, подняв голову. Голос у него был приятный, а речь – поставленной и размеренной. – Это те самые люди, которые вам встретились? – Да, они самые. Хотят с тобой поговорить. Вот этот маг сказал, они могут помочь с Козлорогим. – Что ж, спасибо. Я поговорю с нашими гостями. Он вышел вперёд, и все сомнения Рами развеялись, когда она заметила на пальце у Дориана кольцо с голубой печаткой – такое же, как у Ксендрика. Он чинно, даже аристократично поклонился гостям и произнёс: – Моё почтение. Меня зовут Дориан, рад знакомству. – Ксендрик, – поклонился в ответ чародей. – Очень приятно. Рамильда и Рю представились магу в свою очередь. Кайла между тем отошла в сторону и прислонилась к стене, скрестив руки и наблюдая за каждым движением гостей. – Прошу, садитесь, – Дориан указал на стол. – Должен извиниться, у меня здесь скудно с мебелью – всего два стула и табурет, но, если вам удобно, можете присесть на ковре у камина. – Благодарю вас, я постою, – сказал Кацумото. – Предоставлю своим спутникам говорить. – Могу предложить вам горячего травяного чаю. Вода как раз вскипела. – Вы слишком добры, Дориан, – улыбнулся Ксендрик, усаживаясь на стул. – Не могу отказаться от вашего предложения. – Чудесно, – маг принялся разливать воду из кипятильника. – Я, опять же, прошу прощения, если изначальный приём показался вам незаслуженно грубым и враждебным. Мы имели крайне плохой опыт с отрядом, похожим на ваш, и я предпочёл бы не повторять своей ошибки – надеюсь, вы понимаете. Мы здесь живём почти на осадном положении, так что приходится быть разборчивым в друзьях и скупым на любезности. – О нет, отнюдь, мы вполне понимаем опасения ваших людей. Мы сумели договориться, а это главное. Уверен, придём к соглашению и с вами. Всегда приятно видеть коллегу из школы Дракона – особенно в этом месте. – О да, это взаимно, Ксендрик, – Дориан раздал кружки с дымящимся напитком и уселся напротив гостей. – Давно вы выпустились? – Чуть более сорока лет назад. А вы? – Слишком давно, чтобы помнить, – сдержанно усмехнулся Дориан, поправив очки. – Но если вас интересует точное число… двести шестьдесят один год тому назад. Да – кажется, так. Не очень знаю, как сейчас в Школе с костюмом, но полагаю, моё платье уже давно вышло из моды? – Теперь одеваются немного иначе, да. Но ведь и в классике есть свой неотразимый блеск, верно? – Пожалуй. Рамильда поднесла глиняную кружку к губам и сделала глоток. Ароматная жидкость отдавала приятным теплом, а во рту осталось терпкое послевкусие. Соцветие трав, на которых маг заваривал напиток, плавно успокаивало её, и рыцарша начала отходить от паскудного ощущения, оставшегося после разговора с Самерсетом. Ксендрик продолжал разговор: – Простите за вопрос, который я сейчас задам, но мне кажется, я вас узнаю. Я видел гравюру с портретом, похожим на ваш, в нескольких сборниках. Вы, случаем, не Дориан Энгельберт? Он ведь как раз исчез, отправившись в Лордран, если память мне не изменяет. Хозяин кабинета, улыбнувшись, картинно поднял руки. – Сдаюсь на вашу милость: вы не ошиблись. Да, моя фамилия действительно Энгельберт. Приятно слышать, что Школа обо мне ещё помнит. Было бы интересно поинтересоваться судьбой своих трактатов, но это подождёт, – он коротко глянул на Рю и Рамильду, задержав взгляд на её синем сюрко. – Я слышал, вы предлагали свою помощь. – Всё верно, – кивнул Ксендрик, пригубив чаю. – У вас, я так понимаю, сложилась сложная ситуация, а взаимовыручка в этом… в этом хаосе очень важна – нам здесь точно будет очень туго без помощи, особенно без информации. Поэтому, раз так сложилось, мы хотим доказать свои благие намерения. – А вы, я так понимаю, хотите добраться до колоколов пробуждения? – Совершенно верно. Задача сложная, как вы сами понимаете. – Мгм. Ну хорошо. Тогда я изложу вам нашу ситуацию, – Дориан откашлялся и сцепил пальцы рук. – Видите ли, с относительно недавних пор в нашем городе завёлся изалитский демон. В этом, в сущности, мало необычного – демоны то и дело появляются в этих стенах, а один из них и вовсе засел на привратных башнях. – Вы имеете в виду, там, на верхнем мосту? – уточнила Рамильда. – Да, верно. Демон-телец, если вас интересует типология. Чем-то ему приглянулись ворота, и он сидит на тамошнем участке стены и никого не пускает – он убил уже немало людей, пытавшихся добраться до Прихода. Как и красная виверна, про которую вам наверняка рассказали. – А что насчёт вашего демона? – поинтересовался Ксендрик. – Ваши люди называют его «Козлорогим». – Демон-козерог, как вы можете догадаться. Вам, Рамильда, такой вид демонов знаком? – Да, – кивнула Рами. – Средних размеров, почти всегда с оружием – что-то вроде элитных бойцов Изалита. Встречалась с одним таким по долгу службы. – Совершенно верно. Тогда вы, наверно, знаете, что часто это одиночки, которые пытаются захватить территорию. Так вот, один такой появился в Нижнем городе. С собой он ещё водит свору чумных собак. От него многие пострадали – наши люди в том числе, и он пытался делать поползновения на нашу территорию. Когда сюда заявился предыдущий отряд, которым командовал солдат по фамилии Фергюсон, они тоже, как и вы, просили помощи. Искали путь к нижнему колоколу. Мы договорились с ними о том, что они помогут нам расправиться с козерогом. Однако в тот день, когда мы вместе вышли его выслеживать, на них вышел Большой Ральф со своими людьми. – Главарь одной из банд, верно? – уточнил Ксендрик. – Именно. Пожалуй, наш основной противник и единственный, кто может по-настоящему навредить нашей общине. Он предложил Фергюсону сделку. Дело в том, что в соседнем квартале, совсем неподалёку, у нас был сад – оранжерея с моей лёгкой руки. С едой здесь, как вы знаете, очень тяжёлое положение – большинство довольствуются эстусом и даже душами, но у нас здесь нет хранительниц огня, и костры не могут давать слишком много. Поэтому много лет назад мы отбили старый особняк, во внутреннем дворе которого раньше был сад – это одно из немногих мест в Нижнем городе, куда проникает достаточно света, чтобы зелень хорошо росла. Тогда же мы добыли различные семена и клубни и переобустроили сад – стали выращивать там еду. Так вот, Ральф предложил нашим предыдущим гостям сделку: он предоставляет им большой куш, а они выходят на демона, вроде как нападая на него, выводят его за собой к нашей оранжерее, а потом помогают ему вырезать наших людей, не особо подставляясь. Что в итоге и произошло, – Дориан кивнул на свою подручную. – Благодаря Кайле, нашим людям удалось вовремя отступить, и мы понесли куда меньше потерь, чем могли бы. Но предательство было слишком внезапным, поэтому без опустевших не обошлось, к сожалению. Теперь этот демон засел в наших садах, и мы лишены доступа туда. Любая попытка их отбить нам дорого обойдётся, а вернуть наш источник провизии – критически важная задача. Мы заняли выжидательную позицию, надеясь подстеречь момент, когда демон куда-нибудь уйдёт, но он засел там основательно. Уже две недели. – Ясно, – протянул Ксендрик. – И вы, я так понимаю, не хотите терять людей, потому что Ральф может воспользоваться любой вашей слабостью? – Верно. Вдобавок, там неудобные подходы. Нам придётся атаковать большим количеством людей, и потери наверняка будут, а Большой Ральф следит за каждым нашим шагом. Поэтому небольшая группа умелых бойцов вроде вас подошла бы для этой задачи куда больше. У нас тоже есть своя «элита», но, думаю, раз вы вызвались показать себя… – Я вас понял, – кивнул каримец и глянул на спутников. – Я думаю, демон-козерог нам вполне по плечу при должном подходе? – Да, – кивнул Кацумото. – Вполне, – эхом отозвалась Рамильда. – Дориан, вы же сможете набросать нам примерную схему особняка и обозначить подходы к месту? – Охотно. В таком случае, давайте обговорим условия нашего договора. Я предлагаю следующее: вы своими силами помогаете нам избавиться от козерога и вернуть нашу оранжерею. Взамен мы предоставляем вам убежище на тот случай, если оно вам понадобится, а также показываем безопасную дорогу на мост, мимо демона-тельца. Вдобавок, мы можем предоставить приблизительную схему канализации, через которую можно попасть в Чумной город, и провести ко входам, к которым у нас есть доступ. В качестве гарантии я попрошу вас всех привязаться к нашему костру – мера предосторожности, вы понимаете. Такой расклад вас устроит? – Более чем, – кивнул Ксендрик, характерно скривив губы. – Весьма выгодное предложение. Все согласны? – ему ответили утвердительно. – Мы согласны, Дориан. С вашего позволения, мы займёмся этим завтра: я истратил почти всю энергию в бою в Верхнем городе, так что сейчас я всё одно что пустой сосуд. – Конечно. Что ж, хорошо, рад слышать. Надеюсь, всё пройдёт благополучно. С вами, вижу, есть рыцарь Асторы, имеющий некоторый опыт с демонами, – он вежливо улыбнулся Рамильде. – Да и вы, Ксендрик, явно знаете про них немало. Вы, полагаю, хотите где-нибудь разместиться? – Если у вас есть подходящее место. – Безусловно. Если у вас есть ещё ко мне какие-то вопросы, можете спрашивать. – Если вы не возражаете, я бы остался с вами поговорить. Нам ведь определённо есть о чём побеседовать, ну или даже поностальгировать о нашей alma mater, – чародей усмехнулся. – Располагайте мной сколько угодно, Ксендрик, – улыбнулся Дориан. – А вы? – Пожалуй, разместиться было бы неплохо, – сказала Рамильда. – Мы с Рю обустроимся и проследим, чтобы остальные соблюдали порядок. Спасибо вам за чай. – Не стоит. Кайла, проводи, пожалуйста, наших гостей к костру и выдели им место с одеялами. – Хорошо, – кивнула та, отстраняясь от стены. – Пойдёмте. – Удачи, Ксендрик, – сказала Рами, поднявшись. – Ещё поговорим позже. – Всенепременнейше. Она наклонила голову, прощаясь с Дорианом, и тот возвратил жест. Согласие было достигнуто, и кризис, кажется, миновал. Оставалось только удостовериться, что никто ничего не выкинет за оставшийся день: провокации со стороны разбойников Рамильда тоже побаивалась, но Кайла держала их в узде, и рыцарша надеялась, что так будет и дальше. А с Самерсетом они как-нибудь управятся. Предстояло основательно вправить ему мозги. Рами до сих пор не была уверена, что чувствовала по поводу рыцаря: ощущение большого обмана не покидало её. Отец, добрейшей натуры человек, никогда не говорил ей неправды, хоть она и подозревала, что он мог где-то приукрашивать разные истории – либо не говорить всей правды. Но образ, отложившийся в памяти от рассказов родителя, слабо уживался с тем, как вёл себя Самерсет. Однако сейчас она совершенно не готова была сказать, был ли этот образ намеренно приукрашен отцом, либо же проклятие сыграло с рыцарем злую шутку. И если сыграло – то насколько большую. Когда они вышли наружу, Кайла воздела ладонь и возвестила остальным: – Дориан договорился! Они останутся с нами и привяжутся к костру. Завтра пойдут на демона в оранжерее, – тут её прервал одобрительный гул. – Энцо, возьми двух-трёх ребят – будете за ними приглядывать, потом сменитесь. Остальным вольно! Мендес, хлопнув по коленям, поднялся на ноги и подошёл к Хуберту. – Ну что, боец, готов? – Да завсегда, – здоровяк тоже встал и посмотрел на гладиатора сверху вниз. – Пошли. – Айда глядеть на бой, ребята! – крикнула Кайла, и большая часть отряда разбойников увязалась за поединщиками, а с ними – Рамильда, Рю, Самерсет и ещё несколько человек. Сопровождаемые зрителями, бойцы прошагали за угол дома, на тесный и пустой дворик. Пространство «арены» никак не было огорожено, и наблюдатели просто повставали вдоль стен, пока Мендес, отложив оружие и уперев руки в бока, с кислой миной оглядывал пространство. – Ну и где у вас тут арена? А то не вижу ничего приличного, грязь одна. Находившиеся рядом в один голос протянули одобрительное «Уууу!». Хуберт широко ухмыльнулся. – Обойдёшься. Песочек мы тут не жалуем, у нас всё по-жёсткому. Скоро распробуешь эту грязь на зуб, когда я тебя в ней изваляю. Очередной гул пронёсся среди зрителей, кто-то одобрительно свистнул Хуберту. Мендес искривил губы в усмешке. – Смотри как бы эта пыль не застелила тебе глаза. Вышибала размял шею, хрустнул костяшками пальцев и принял боевую стойку. – Приступим? Гладиатор кивнул ему. Публика притихла. Некоторое время бойцы стояли на месте, меряя друг друга взглядами, а потом Мендес сорвался на бег и ударил справа. Хуберт влёгкую защитился, и его кулачище сразу полетел противнику в лицо – Мендес полетел бы в грязь, если бы встретился с ним. Гладиатор оказался так быстр, что даже не защищался, а попросту уклонился от удара и тут же атаковал в ответ. Они обменялись несколькими ударами, Хуберт нанёс серию быстрых атак и болезненно ткнул Мендесу под дых, когда тот открылся. Корасанец отступил, и зрители оживились, поддерживая своего бойца. Среди общего гомона послышался зычный голос Кацумото: – Не давай ему спуску! Рамильда тоже хотела чем-то поддержать товарища, но не нашлась, что крикнуть. Хуберт пошёл в наступление, пользуясь преимуществом в росте и весе – Мендесу приходилось постоянно беречь голову. Гладиатор отступил на пару шагов, подловил момент и на контратаке больно врезал противнику в челюсть. Зрители охнули. Хуберт отшатнулся, и Мендес не стал его прессовать, чтобы оправиться самому. – Так его! – крикнула Рами. – Наваляй сукин-сыну! Сплюнув кровью, Хуберт вернулся в бой. Они с Мендесом снова обменялись ударами на дистанции. Подавшись было влево, здоровяк резко шагнул в другую сторону, выбрасывая кулак. Мендес крутанулся всем корпусом и поднырнул под удар. А потом тут же распрямился и вмазал Хуберту в голову правым хуком. На этот раз он уже не устоял. Его повело вбок, и мгновение он ещё стоял на ногах, а потом завалился полностью, глотая ту самую пыль, которой обещался накормить гладиатора. Жители квартала, все как один, раздосадованно заголосили. – Да! – Рамильда радостно воздела кулак. – Молодец, Мендес! Молодчина! Показал ему! Кто-то в ответ выкрикнул оскорбление, но никакой открытой агрессии в ответ на победу Мендеса не последовало. Кайла одобрительно похлопала ему. – Вот это разговор, – заявила она, и все остальные притихли. – Глядишь, хоть у кого-то из этих сопляков кишка не тонка. Послышались смешки. Мендес, сложив ладони, сдержанным кивком отдал должное публике и немедля направился к Хуберту. Взяв его за протянутую руку, он помог вышибале встать, и тот, улыбаясь, хлопнул его по плечу. – Ну и удар у тебя! Молодцом. А вы тихо там! – гаркнул он на остальных. – Он меня честно убил. – Ты хорошо бьёшь, – заявил Мендес. – Но вот защита хромает. Руками, как цепом, машешь – нельзя так! Он с улыбкой, шутливо толкнул Хуберта в плечо, и тот возвратил жест. – Если бы этот цеп хоть раз тебе в морду прилетел, валялся бы ты сейчас, как дохлая собачонка. Ладно, раз уж ты меня в грязи извалял, пойдём я тебя угощу пойлом, которое мы недавно надыбали. Айда, ребята! Не вечно же эстус хлебать! Его поддержали одобрительным гомоном. Кайла довольно кивнула. Вскоре они привязались к костру, и девушка-разбойница привела их на второй этаж полупустого дома. Мебель там отсутствовала вовсе, но, по крайней мере, не было сквозняков, а стены и потолок были в целости. – Вот тут бухайтесь, где захочется, – сказала она, небрежно поведя рукой. – Скоро занесут одеяла и подстилки. Квартала не покидать, снаружи без нужды не разгуливать. Если кто-то захочет вам начистить рожу, это будут ваши проблемы. Кто будет бузить или схватится за оружие – будем бить, больно. Не попрощавшись, она развернулась и пошла по своим делам. Поколебавшись с секунду, Рами решила, что сейчас самое время выцепить её на разговор. Догнав девушку на нижнем этаже, она окликнула её по имени: – Кайла! – Чего тебе, рыжая? – развернулась та, глядя со смесью раздражения и неприязни. – Есть разговор. – Если боишься за вашего дурачка, забудь, – она махнула рукой. – Всё будет в порядке. Просто держите его при себе, а я позабочусь, чтобы ему не оторвали башку. – Да нет, с ним-то разберёмся, – вздохнула Рамильда. – Я с тобой парой слов перекинуться хотела. И пару вопросов задать. – Валяй, спрашивай, – она прислонилась к стене в типичной позе. – Давно ты в этой общине? Кайла пожала плечами. – Лет пять-шесть, наверное. А чего? – Да просто стало интересно, как бойкая девушка вроде тебя стала командовать такой оравой, – она легко улыбнулась. – Ты ведь здесь второй человек после Дориана? – Что-то вроде того. Ну, стала, как стала. Когда каждый день приходится выбивать дерьмо из всяких выродков, волей-неволей привыкаешь. Учишься выживать. У нас здесь всё очень просто – либо ты, либо тебя. Так что доверие надо заслужить. А для этого нужно сильным быть и не гнуться. – Не посмотрели, что девка? – Да смотрели, конечно. У них раньше был другой заводила – Ульфред. Он меня взял как раз. Толковый был мужик, надёжный. Пропал тройку лет тому. А я, как-то так вышло, на его место встала. Меня не все признавали поначалу, конечно. Только я им показала, что почём. – Уважаю. А родилась ты не здесь, да? – Да нет, здесь, только в южном конце. Там, где счас эта скотина Ральф сидит. Он как раз стал тамошним заправилой, когда я маленькая ещё была. – Вот как. А лет тебе сколько? – Не знаю. Где-то чуть за двадцать, наверное. Тут не особо считают. С проклятием один чёрт перестаёшь стареть. Вон, Хуберт тоже моложавый, а ему уже под сорок вроде. Здесь все, считай, рождаются с тёмной меткой. Рамильда покачала головой. – Даже не представляю, как вы тут выживаете. Здесь ещё вроде ничего, а в остальном паршиво, наверное. – Паршиво, да. Постоянные войнушки за территорию. Все друг друга режут, грабят – кто бандой, кто поодиночке. Мы тоже режем, когда приходится – своих ведь надо защищать. Дориан вообще давно тут сидит, очень давно. Говорят, лет двести уже. Даже представить сложно, сколько это. – Он хороший лидер? – «Хороший?» Да я за него жизнь отдам. Я ему всем обязана – и вообще все наши. Так что радуйтесь, что он вас приютил. Он мужик с головой, что надо. Так что с ним вполне ничего живётся. А в остальном городе противно, да. Того и гляди прирежут в подворотне раз-другой, опустеешь вконец – и будешь гнить где-нибудь. – А то, что про мясников-людоедов говорят – это правда? Кайла покивала. – Они у нас утаскивали ребят, бывало. Загуляешься где-то, отстанешь от своих – и всё, крышка. – А тебя ведь с детства с оружием воспитывали, так? – Ну да. А тебе вообще какое дело? – она сощурилась и как-то недоверчиво усмехнулась. – Ты так спрашиваешь, будто разнюхиваешь. – Да нет, не разнюхиваю. Мне просто интересно поболтать и узнать тебя немного, – Рамильда растянула губы в улыбке. – Как-никак, мы обе – девушки, которые взялись за оружие и пробили себе путь наверх, а? – Тьхе, это точно, – усмехнулась Кайла. – Ты только не думай, что ты сейчас такая мне подольстишь, и я стану доброй. – А я и не думаю. Не привыкла льстить, знаешь ли. Просто по себе знаю, каково это. В рыцарях я стала сержантом, но пока меня туда назначили, я всякого нахлебалась от разных людей. Поэтому приходилось быть наголову лучше остальных. Так что тебе это тоже должно быть известно на собственной шкуре. – Ну, может, и так. Меня было кому учить. Меня ещё мелюзгой мастер-вор взял под крыло. Яспер «Гадюка». Он был лучший из всех в Нижнем городе, его все боялись – и Ральф, и даже Дориан. Папаша, конечно, тоже умел за себя постоять и кое-чему меня научил, но Ясперу он был не ровня. Так что как его не стало, я с Гадюкой и оказалась – мама у меня ещё раньше погибла. Вот он меня по-настоящему учил. Как правильно бить ножом, куда бить, как нычки, укрытия делать, с кем якшаться, а кому лучше в глаза не смотреть. Воровское дело – оно такое. А потом Ральф решил избавиться от Яспера, только не на того напал. – Посчитал его слишком большой угрозой самому себе? – Конечно. Он понимал, что если не избавится от Гадюки, то сам слетит со своего трона. Так что нам с учителем пришлось отбиваться. Вдвоём десятерых положили – вот что значит правильное место. Но Яспера там ранили насмерть, и он опустел потом, – Кайла прервалась на секунду, словно собираясь с мыслями. В ней явно зашевелились воспоминания, о которых она не очень хотела говорить. – Я сама его добила, когда уже опустелым встретила. А он был так же хорош тогда. Такой вот «последний экзамен», – она усмехнулась. – А потом я собрала нескольких верных и ушла к Дориану. С той поры здесь, под ним. А тебя кто учил? – Отец. Он тоже был рыцарем. – Значит, дочурке место насидел? – А думаешь, без Яспера ты была бы здесь? – парировала Рами. – Нам всем кто-то помогал двигаться наверх. Мы и сами кое-чего стоим, но никто не делает себя в одиночку. Кайла чмокнула губами. – Твоя правда, подруга. – А что до ордена, то отец, конечно, был видным человеком там. И когда я после его смерти туда пришла, его репутация мне помогла, спору нет. И были люди, которые мне помогли уже там, но своего места я добилась умением, а не лизоблюдством. – Гордость у тебя есть, это хорошо. – Предпочитаю называть это чувством собственного достоинства. – Как скажешь, – фыркнула разбойница. – Наберутся же умных словечек… А что твой горластый друг? У него тоже «достоинство?» – Я ему не судья, да и ты тоже. Может, у него не все дома, но кто его тронет – будет иметь дело со мной. Кайла одобрительно покивала. – Ну вот как с демоном разберётесь, там и посмотрим, что к чему. – К слову про него. Вы же его видели? Чего нам следует ждать? – У него там свора собак. Штук пять, если не больше. Нескольких мы прикончили, когда отступали. А ещё у него два огромных меча, и машет он ими, как мельница. Один раз моргнёшь – и всё. Эти суки, которые перед вами пришли – они сразу слиняли, да ещё и в спину ударили. Мы троих ребят потеряли с концами, а ещё несколько полупустые теперь. – А что вы делаете с теми, кто пустеет? Кайла пожала плечами. – Пытаемся тянуть, пока есть возможность. В других кварталах, если ты слишком опустел, тебя изгоняют. С опустелыми разговор короткий. – Даже со своими товарищами? – Глупая ты, – усмехнулась Кайла. – Они всё, уже не люди. Это уже не твой товарищ, которого ты когда-то знал и которому подставлял спину. Это уже так, шелуха. И эту шелуху выбросить надо, вот и вся недолга. – Ну, с такими-то понятно. Я имела в виду тех, у кого ещё есть надежда. – Да когда как. Иной раз проще добить, чем вытягивать – человечности на всех не напасёшься. Какая там надежда… Некоторые и сами понимают, когда конец близок – просто уходят сами и не возвращаются. Так с них, по крайней мере, хоть какой-то толк – убьют пару опустелых или чумных собак, перед тем как сами сдохнут. У меня папа так ушёл умирать – и один друг мой, – Кайла, казалось, говорила без всякий жалости, однако что-то в её лице неуловимо изменилось, когда она вспомнила об отце и друге. – Н-да. А вон посмотреть на торгаша этого? Видела его рожу? Рами кивнула. – Мы сначала все за мечи похватались. – Ага. А вот, как видишь, разумный. И чёрт его знает, почему он до сих пор не поехал крышей, – девушка усмехнулась. – Он парень хитрый. Каждую улочку, каждый лаз в городе знает. Домушник чёртов… Ну да кто из нас не вор и не грабитель. Тут не грабят только своих. Жизнь такая. – Наверное, у него просто есть цель в жизни. Потому и не обезумел до сих пор. – Да, наверное. Он из не одной передряги выбирался. Один раз, говорят, провалился в дыру с крысами. Большими, подземными. Так он из этой дыры выполз, а крысы нет. – И много правды в таких байках? Кайла с усмешкой пожала плечами. – Кто знает. Я бы поверила. Самой приходилось. А торгаш умеет и выбираться, и языком чесать – взять, вон, хотя бы вас. – Да уж, подставляться он не особо спешит, – усмехнулась Рами. – Вот потому и жив до сих пор. – Жив, да… – Рамильда вздохнула. – Мне, знаешь, даже радостно, что здесь таких людей ещё называют живыми. Там, в большом мире… мы для них уже все мертвы. – Ну и пусть, – фыркнула Кайла. – Больно нужно их мнение. Вы там у себя сладко живёте без проклятия. Бьюсь об заклад, пока ты не словила метку, ты не больно-то и задумывалась о том, каково живётся нежитью. Рыцарша молчала пару мгновений. В той, прошлой жизни, она не была столь равнодушна к проблеме нежити, как, должно быть, думала Кайла, но сейчас Рами была не в той позиции, чтобы оправдываться. В одном, впрочем, разбойница была железно права: только став умертвием, Рамильда в полной мере ощутила все последствия. – Там тоже тяжело, – сказала она в конце концов. – Нежити особенно. Здесь у вас все прокляты с рождения, и поэтому у всех одна доля, а там… Если ты станешь мертвяком, ты теряешь всех друзей и всю свою прошлую жизнь. И абсолютно всё, чем ты жил, исчезает вот так, – она щёлкнула пальцами. – Представляешь, каково было мне? И им всем? Кайла молча, исподлобья смотрела на неё несколько секунд, взвешивая её слова, а потом покивала, отведя взгляд. – Мир жесток, подруга, – сказала она. – Теперь и ты его на вкус попробовала. – Вами, по крайней мере, есть кому руководить. – О, ну это да. Дориан – человек умный. Он не какой-нибудь там уличный оборванец, которому лишь бы под себя подмять квартал-другой, не-ет. С оранжереей – это его затея была. То, как семена в своё время доставали – это целая история. Мы вот тоже несколько лет назад за новой партией ходили аж в предгорья. Не все вернулись целыми, но ради своих… как-то же надо стараться. – Это правильно, – улыбнулась Рами. – Он тебе, как отец, верно? Разбойница, видимо, не ожидала такого вопроса. – Да. Он стоит за нас всех. – Видать, тебе есть с кого брать пример, – снова улыбнулась рыцарша. – Ладно, спасибо за разговор. Пойду приведу оружие в порядок. Кайла криво улыбнулась и кивнула. – Бывай. Удачи завтра. – Спасибо. Они разошлись, и Рамильда зашагала наверх. На душе осталось приятное чувство. Нужно было починить кольчужный дублет и наточить лезвие клинка, перед тем как они двинутся к оранжерее завтра. Кажется, истребление демонов становилось их призванием.