Где-то на территории Сибири. Расположение 473-ого отдельного учебного центра по подготовке диверсионных отрядов ГРУ ГШ. Девять лет назад...
— Пошевеливайтесь, сукины отродья! В след за словами, принадлежавшие одному из инструкторов под два метра ростом и квадратным лицом, в камуфлированных штанах типа "Флора", чёрных армейских ботинках, обтягивающей матовой футболке, с надписью "Спецназ" на спине и ярко-красным беретом, послышался детский вскрик, больше похожий на стон, глухой удар ботинка, и маленькое, хрупкое тельце, принадлежавшие ребёнку лет восьми от роду, обессилено рухнуло в грязную, жидкую лужу, утыкаясь в неё лицом. АКМ, который он волочил за собой, также утонул в грязи, цифровой камуфляж давно уже потерял свой первоначальный вид, почернел от сырости, был заляпан грязью с головы до ног, плитоносец 6Б23 для ребёнка был слишком громоздким и неподьёмным, тянул вниз, сковывал движения, поэтому, когда он очнулся,и попытался встать, то лишь беспомощно забарахтался в грязи, вдобавок забрало ЗШ-1 опустилось, из-за чего тот ничего не видел. — Чего разлёгся, как свинья?! - тот инструктор и не думал помочь подняться на ноги ребёнку, отправляя размашистый удар носком ботинка в живот бедолаги, отчего тот заскулил, жалобно свернулся калачиком, прямо в грязи, пытаясь унять сильную боль, которая буквально парализовала его тело. На спецназовца это, тяжелое, для неподготовленного человека, зрелище, никак не повлияло, и он продолжал мощный физический и моральный прессинг на ребёнка. — Быстро встал и марш догонять остальных! И только попробуй мне проебать автомат, гнида! Урою нахуй! В довершении своих слов на мальчика обрушилась серия ударов ногой по корпусу, отчего тот взвыл, жалобно шмыгал носом, с трудом поднялся на колени, из лужи доставая автомат, который принял ярко-коричневую окраску грязи, и поволочился дальше по дороге. — Медленно!! Быстрее давай!! Очередной удар опрокинул ребёнка, только уже не в грязь, а в сухую, дорожную пыль, которая тут же прилипла к экипировке целым слоем. Мальчик вновь начал подниматься, попутно поднимая забрало шлема, и сплёвывая на землю густую, кровавую слюну. Дабы подстегнуть отстающего, или на худой конец добить его - уж слишком тот жалко выглядел, инструктор достал из набедренной кобуры свой "Грач", передёрнул затворную раму, и вскинув пистолет, сделал три выстрела. К счастью (или к сожалению) ни одна из пуль не достигла своей цели, а хлопки выстрелов подействовали на мальчика, который припустился в лёгкий бег, под действием подскочившего адреналина в крови, через минуту догоняя своих...***
Их называли "Дети апокалипсиса". Точнее, так изначально называлась программа по подготовке детей-диверсантов, которую в Министерстве обороны РФ предложил генерал-лейтенант ВДВ Виктор Астафьев, ярый сторонник дедовщины и старых методов подготовки военных кадров. В условиях военных действий на вражеской территории, с учетом его технических возможностей, наиболее оптимальным вариантом будет применение диверсионных отрядов, состоящим из детей. С давних времен, именно они были основной силой для устранения особо важных объектов. Потенциальный противник не заподозрит в обычном мальчике, или девочке угрозу. А между тем, они могут проникнуть в любое место, их легче всего мотивировать, обучить, внушить, что всё, что они делают - на благо родине. Даже если это будет стоить им жизни - говорилось в его докладе Министерству обороны. Такой проект заинтересовал Министерство обороны, для страны, которая на фоне технического прогресса в развитии робототехники заметно отставала, и компенсировала эту брешь количеством военнослужащих и техники, которая не слишком сильно изменилась со времён СССР, поэтому, уже через полгода программу приняли, и поставили на финансирование. Работа закипела. Астафьев тут же собрал команду армейских инструкторов, тщательно анализируя их досье, отбирая лишь самых жестоких, циничных и беспощадных, приобрел бывшую военную часть в глубине Сибири, подальше от населённых городов, оборудовал всем необходимым, и начал реализацию программы. Естественно, всё происходило в условиях повышенной секретности. Программа обучения была рассчитана на четыре года. Однако, она была самой жестокой и беспощадной за всю историю существования специальных подразделений. Помимо невыполнимых физических нормативов, все те, кто попадал сюда, каждый день, пробегали 30 километров в полной боевой выкладке, проходили огневую подготовку, рукопашный бой, в течение которого инструктор не вмешивался, и не разнимал оппонентов, а правило было одно - по возможности ликвидировать своего "противника", поэтому часто бой заканчивался чьей-либо смертью, техническую подготовку (создание взрывных устройств из подручных средств, перехват и пеленгование радиосигнала), и управление транспортными средствами - от автомобиля и мотоцикла, до истребителей и вертолётов). И это всё - для детей от восьми лет. Даже универсальным спецназовцам такое кажется невозможным, а для ребят в центре подготовки это - ежедневная реальность. Вдобавок, всё их обучение сопровождалось моральным и физическим давлением со стороны инструкторов, а среди детей центра царила страшная дедовщина. В своих высказываниях генерал-лейтенант отмечал: Я не раз уже говорил, что наша работа - она как добыча золота на реке. Это долгий и кропотливый труд. Чтобы добыть одну золотую крупицу, требуется перемыть кучу грязи и песка. Также и у нас - чтобы получить в итоге идеального солдата, нужно отсеять его от ненужной грязи. А с грязью у нас - отдельный разговор... С новыми кадрами для программы проблем не возникало. Каждую неделю в расположение 476-ого учебного центра приходили грузовики с новым "мясом". И каждую неделю отсюда уходили грузовики с грузом "200". Смертность в центре была огромной - из прибывающих сюда выживают лишь 5% от общего числа. Остальные погибают - кто во время бесчеловечных тренировок, а кто заканчивает жизнь самоубийством. Повесившихся, застрелившихся и перерезавших себе вены находили каждый день... А грузовики всё прибывали и прибывали. И все дети были только из детских домов - без родителей, и родственников, которые бы о них беспокоились, они были идеальными кандидатами для программы "Дети апокалипсиса".***
Сагара Сосукэ был в этом центре уже третий месяц. Именно его только что запинал инструктор, перед этим толкнув в грязную лужу. Срывая дыхание, он всё же догнал свой взвод, который также плёлся по лесной дороге, подстёгиваемый другими инструкторами. Сердце мальчика билось с огромной скоростью, его бросало в жар, костюм прилипал к телу, из-за сырости и грязи он будто потяжелел в два раза, АКМ болтался за спиной, и был лишь обузой, что мешал двигаться, наряду с бронежилетом и шлемом. Яркое солнце беспощадно пекло, ребята, обливаясь потом, всё равно продолжали бежать, даже не думая тянуться к фляге с живительной влагой - на прошлом марш-броске двое из их взвода были расстреляны инструкторами, за то, что начали пить без спроса во время бега. Их одежда также пострадала, как и к Сосукэ - сырая, вся в комьях грязи и песка. Без слез на то, как маленькие дети, многим из которых не было ещё и восьми лет, под пинки и оскорбления инструкторов ползли по дороге в полном обмундировании, не взглянешь... Сагара не понимал, как очутился здесь. В какой-то момент, когда он был в детском доме, к ним заявился человек в форме с погонами майора, о чём-то говорил с директором, который указал на него и ещё нескольких ребят, получил от него белый конверт, чему-то улыбнулся, и с того момента Сосукэ больше его не видел. Как и детского дома, впрочем. А человек в форме погрузил их в машину, и сказал, что они едут в лагерь, и беспокоиться не стоит... Наивные дети поверили его словам... Но по приезду их встретил не детский лагерь с площадками, а воинская часть, где вместо солдат были такие же ребята, как и он. Сосукэ этому сильно удивился, но к тому моменту уже было поздно - грузовик пересёк сетчатый забор с колючей проволокой и дозорными вышками, и оказался на территории 476-ого учебного центра. Распределение, и Сагара попадает в взвод "А". Получив свою форму, мальчик уже был на входе в палатку, где располагался его взвод. У первой кровати, сохранившейся со временем Советского Союза с решётчатым дном и матрасом примерно этой же эпохи, поджав под себя ноги, сидел бритоголовый парень, в камуфлированных штанах и голым торсом, непомерно развитый в физическом плане, он как раз собирал АК-74М, когда на пороге появился новенький. Оставив это дело на потом, бритоголовый вцепился взглядом, словно хищник, в ожидании, когда его жертва подойдет ближе, чтобы совершить прыжок... Сосукэ был готов войти палатку, однако его остановило то, что на пороге лежало белоснежное махровое полотенце, а с обуви японца, после долгих скитаний по центру буквально рекой стекала жидкая грязь. Переминаясь с ноги на ногу, Сагара не знал, как ему поступить правильно. Но потом он всё же сделал непростой выбор, взял полотенце, и насухо вытереть свою обувь. Бритоголовый видимо не ожидал такого, сильно нахмурился, когда новенький прошёл мимо него, кивнул головой двоим, которые уже поспешили в сторону Сосукэ, встав со своих кроватей, останавливая их, мол "Не надо, успеем..." Таким поступком Сагара лишь отсрочил неизбежное, однако на первое время за свою сообразительность получил возможность спокойно обжиться в палатке. Другому новичку не повезло - не вытерев свою обувь, к вечеру его зажали "деды", а на следующее утро его нашли в туалете. Только уже мёртвым... Командиром взвода "А", как ни странно, была девочка. С темными длинными волосами, и ярко-красными глазами рубинового цвета, она не принимала участие в "воспитании" молодняка дедами, а наоборот, своим появлением заставляла их притихнуть и успокоиться. Сосукэ не знал, как её зовут. В центре было запрещено называть друг друга по именам. Каждому прибывшему давали номер, на который он откликался, когда его вызывали, а к командирам так и обращались - "товарищ командир", или "товарищ инструктор". Как эта маленькая девочка смогла стать командиром - неизвестно, ибо она уже тут была около года, но, судя по тому, как бритоголовый и его компания реагировали на её появление, можно было предположить, что раньше от неё им сильно досталось. Попытки сбежать отсюда предпринимались неоднократно. Были случаи, когда сбегали целые взводы, захватив с собой оружие. Но, далеко они не уходили - передвижение любого было видно на экранах систем отслеживания. По сигналу за ними выдвигался взвод спецназа. Обратно они возвращались с беглецами категории "двухсотые". Ещё никому не удавалось уйти отсюда живыми. Всеми своими методами руководство, и Астафин, давали понять попавшим сюда ребятам - либо они проходят через весь этот ад, отбрасывают все свои слабости и моральные принципы, либо сдаются. Но сдача означает только одно - неминуемая смерть. — Здесь нет места слабым. Либо ты борешься, и выживаешь, либо сдаёшся и подыхаешь, как собака. Третьего не дано - так говорил генерал-лейтенант, глядя на очередной спарринг в клетке, где в окружении всего взвода дрались двое - бритоголовый парень, который являлся младшим сыном Астафьева, и какого-то мальца, которого уже его "отпрыск" буквально забивал до смерти. Впрочем, удовольствие наблюдать за этим быстро кончилось, когда вмешался инструктор, подойдя к телу противника Алеши (так звали его сына) и проверил наличие пульса. И, судя по тому, как изменились лица ребят взвода "А" и как довольно оскалился его сын, в взводе очередные потери. А через пару минут санитары уносили теперь бездыханное тело мальчика, чья кровавая кисть торчала из-под белой накидки..***
За воспоминаниями вчерашнего дня, когда Астафьев-младший в драке убил Колю, Сосукэ не заметил, как опять отстал от своего взвода, а галька под его ботинком предательски съехала вниз по склону. Обессиленный, он не удержал равновесие, и поэтому кубарем полетел следом, влетел в кусты малины, и больно припечатался к стволу дерева, уже не в состоянии подняться. Силы окончательно покинули его. Сагара уже было все равно - если найдут, то пускай добьют, лишь бы отстали от него, дали спокойно умереть, не терпеть вот всё это. Он тяжело дышал, припав лицом к сырой земле, вдыхая её запах, который действовал на него, словно обезболивающее. Ветер шумел кронами деревьев, убаюкивающе шелестели листья, где-то рядом шумел ручей. Острое желание пить тут же посетило японца, но тот был не в состоянии даже пошевелиться - настолько сильно он выдохся. Сосукэ не знал, сколько он пролежал тут, от силы минуты две, когда среди звуков природы мальчик расслышал приближающейся шаги. Он тут же, превозмогая боль по всему телу и стиснув зубы, смог подняться на ноги, хоть и опирался на ствол дерева. Тяжелый автомат дрожал в его руках, страх давил на сознание мальчика, но тот твердо решил не сдаваться просто так. Даже, если он и умрёт, то встретит смерть достойно, с оружием в руках, и не будет просить пощады от тех, кто обращается с ним хуже, чем с животными. Скорее он возьмёт на тот свет с собой одного из этих чёртовых ублюдков-инструкторов. Треск веток под ногами, шум в кустах, и наконец, Сосукэ увидел того, кто пришел по его следу. — Товарищ командир? - ошарашено спросил японец, увидев вместо инструктора девочку с рубиновыми глазами. — Успокойся, - тихо сказала она, вскидывая свой АК-74М, едва увидев оружие в руках мальчика, направленное в её сторону, - Это я. — Товарищ командир... Я... - хотел было оправдаваться Сосукэ, но его перебила она. — Не говори ничего. Лучше спокойно опусти оружие. Я не причиню тебе вреда, обещаю... В качестве своих слов, она плавно сняла автомат, тихо опустила его на землю рядом с собой, и подняла руки вверх. Сагара ещё с минуту не отваживался опускать своё оружие, но силы уже покидали его опять, поэтому он буквально сполз по стволу дерева на землю, а АКМ упёрся в землю. Командир села напротив него, доставая из подсумка флягу с водой, открутила крышку, протягивая её мальчику. — Пей. — Нет... Нельзя... Расстрел, - глотая слюну, от одного вида фляги, Сосукэ отрицательно покивал головой, облизав пересохшие губы. — Пей! Это приказ, как твоего командира! - настояла она, и не спрашивая, поднесла флягу к губам Сагары, вливая воду, которую он начал жадно глотать, пока полностью не осушил её. — Простите, товарищ командир, - виновато произнёс японец, немного придя в себя, - Я выпил всю вашу флягу, и возможно, подставил вас... — Ничего страшного. Наберу потом, - ответила девочка, вскидывая руку с часами, - Пять минут на отдых хватит? — Да... Так точно, товарищ командир, - сказал Сагара, хотя отлично понимал, что ему и недели не хватит, чтобы восстановиться. — Сильно досталось? - вдруг спросила она, поднимая свои рубиновые глаза на Сосукэ. — Нет. Всё в порядке, товарищ командир, я в нормальном состоянии и готов продолжать приходить дальнейший маршрут, - Сагара врал, ибо живот на самом деле с новой силой начала болеть, и тот с большим трудом терпел, стиснув зубы. — Товарищ командир, товарищ командир, - в голосе девочки явно послышались нотки раздражения, - Будто имён не знаешь... — Но ведь... Правила, - пытался возразить Сосукэ. — А что правила? Если в правилах сказано прыгать с девятого этажа, ты прыгнешь? Японец замолчал. — Вот именно. Поэтому нужно знать, каким правилам стоит подчиняться, а какие - нет. Те, кто пишет их, никогда не соблюдает... — Возможно... Вы правы, товарищ командир... Но, - задумался мальчик, - Что будет, если кто-то другой об этом узнает? — Никто не узнает. Это будет нашим секретом, договорились? Ну же, смелее, солдат... Сагара не сразу отважился на такой поступок, поэтому, через серию вздохов, таки решился. — Меня зовут Сагара Сосукэ... — А меня Татенаши Сарашики. Очень приятно познакомиться с того, Сагара. Ты из Японии? — Да, но большую часть жизни провел в России. А вы? — Аналогично, и... Может перейдем на ты? А то как-то неуютно... — Я...Я не против. Если вы... ты так хотите. Татенаши улыбнулась. — Ты забавный, - но она тут же переменилась в лице, обхватив лицо мальчика своими ладонями, - Сагара... Я обещаю, мы обязательно выберемся отсюда, и забудем обо всём, что тут было. Слышишь? Я не позволю тебе здесь умереть! — Командир?! - не понял он перемены в настроении Сарашики. — Обещай мне, - настаивала она, - Что не погибнешь здесь, и пройдёшь всё до конца! — О-обещаю... Обещаю! - на последнем слове он собрал волю в кулак, воодушевленный таким внезапным вниманием со стороны командира, которая помогла ему. — Хорошо. Старайся его сдержать, - Татенаши вскинула руки, посмотрев на часы, - Пять минут прошло. Лучше поспешим, пока нас не объявили в розыск, - она подняла свой автомат, закинув его за спину, - Иди за мной, я знаю короткую дорогу... Сагара, который к этому моменту уже пришел в себя, поднялся на ноги, и двинулся следом за ней, беспрекословно подчиняясь ей, а для себя он уже решил, что ради этой девочки с рубиновыми глазами он будет жить и бороться. До конца.