И пусть вспыхнет пламя

Глава VI

31 октября 1991 года. Школа чародейства и волшебства Хогвартс.       В Большом зале за длинным дубовым столом одиноко сидела девочка с пушистыми каштановыми волосами и медленно ела завтрак. Её выражение лица было чуть лучше, чем утренняя овсяная каша на вид — такое же бледное и вязкое. Бедняжка явно не выспалась, хотя ей это не помешало спуститься к столу одной из первых. Гермиона, а этой девочкой была именно она, не могла позволить себе тратить время на сон. С тех пор, как она оказалась случайным свидетелем дуэли между своими однокурсниками, Грейнджер только и делала, что читала, изучала и запоминала всё новые и новые сведения о Магии и Магическом мире. Девочка усердно работала на уроках, а всё свободное время просиживала в библиотеке в обнимку с книгами. Гермиона всегда любила учиться, но сейчас, когда она поняла, что ей может дать Магия, эта любовь переросла в фанатизм. Единственной проблемой на пути к знаниям была их сложность. Порой юной волшебнице приходилось несколько раз внимательно вчитываться в одно и то же предложение, чтобы понять, о чём же идет речь. Но эти занятия приносили свои плоды. Гермиона была почти лучшей ученицей на курсе, ключевое слово здесь — почти. Для человека, который в учёбе привык быть всегда первым, это было тяжёлым ударом по самооценке. Гермиона всеми силами пыталась, наконец, положить конец такому положению дел, и к каждому уроку готовилась, как к бою насмерть. И каждый раз её с неимоверной лёгкостью обходил один слизеринец, скучающий взгляд и надменное выражение лица которого уже являлось Гермионе в кошмарах. При устных ответах он дополнял Грейнджер фактами, о которых она и не слышала. На практических занятиях его зелья были всегда чуть лучшего качества, движения палочкой изящнее и точнее, а заклинания быстрее и сильнее.       Гермиона откусила от яблока кусок и стала с наслаждением его жевать, представляя, что это голова Ригеля Лестрейнджа. Да уж, про эту гриффиндорку точно можно сказать, что в её тихом омуте черти водятся. В борьбе за желаемое она была не змеёй, которая, лавируя, аккуратно обходит препятствия. Нет, она была настоящим танком, идущим напролом. «Вот сегодня я покажу, кто из нас лучше. Полночи изучения заклинания левитации не прошло впустую, теперь я могу выполнить его чуть ли не без палочки, — думала Грейнджер, жуя яблоко. — Даже у Парвати не выходит так быстро это заклинание, хотя она уже давно его знает», — девочка уже заранее праздновала победу.       — Доброе утро, Гермиона! Ты чего сегодня такая кислая с утра пораньше? — отвлёк волшебницу громкий радостный голос.       — Доброе утро, Гарри, — она улыбнулась мальчику, севшему напротив нее за столом, — просто не выспалась.       — Гермиона-а-а, а-а-а т-у-уы-ы на-афи-исала ййэээссе по а-а-астро-о-э-эно-о-оми-э-э-э? — зевая в полный рот, спросил у девочки взгромоздившийся на скамью рядом с ней Рон.       — Рон, и тебе доброе утро… — не успела договорить Гермиона, как её прервали.       — Рон, что с тобой?! Ты настолько голоден, что хочешь заживо проглотить нашу прекрасную даму? — рядом с Гарри присел Альфард. — Доброе утро, леди, — обратился к Гермионе Блэк, посмотрев на неё своим самым чарующим взглядом, — я спасу вас от этого ужасного чудовища, — и незаметно взмахнул рукой, отчего огрызок вылетел из руки Гермионы и врезался Рону в лоб.       — Альфард! Я еще не доела! — пыталась не засмеяться Гермиона, сразу же подумавшая, что Блэк очень здорово умеет обращаться со своей палочкой.       — А-а-у-у-ч! Альф, какого черта ты творишь?! — возмущенно вскрикнул Рон.       — Рот надо закрывать, когда зеваешь, — похлопал рыжего по плечу Невилл, который сел рядом с ним, — всем приятного аппетита, — обратился он к друзьям и приступил к еде.       — Гермиона, я спас вас от ужасного Рона Уизли, — продолжил спектакль Альф.— Не окажете ли вы мне честь, позволив списать ваше эссе по астрономии?       — Вообще, я уже… — девочка снова не успела договорить, прежде чем её перебили.       — Э-э-э-у-у! Я первый попросил Гермиону, — аж порозовел от недовольства Рон. — Мало того, что ты меня тут огрызками обстреливаешь, так ты ещё и мою домашку отнимаешь, — продолжил недоумевать Рон.       — Ты не просил у нее домашку, а только поинтересовался, сделала ли она её, — пожал плечами Блэк. — И то это было больше похоже на какое-то мычание. Ну, а огрызок избавил всех от чёрной дыры, которая образовалась у тебя на месте рта. Я очень боялся, что она затянет туда не только Гермиону, но и твою голову, — наигранно-взволнованно захлопал глазами Альф.       — Мои верные друзья, успокойтесь, — миротворческим голосом обратился к товарищам Гарри, — я решу ваш спор мирным путём, просто поставив вас перед следующим фактом: домашку ещё вчера списал у Гермионы я, а, как вы знаете, больше двух очень похожих эссе быть не должно, так как профессор точно это заметит, — Поттер мило всем улыбнулся.       — Гарри! Да ты хуже Дракусика! — офигевшим взглядом посмотрел на Гарри Блэк. — Как ты только умудрился попасть на Гриффиндор?       В этот момент в Большой Зал влетели совы с почтой. В одно мгновение в помещении поднялся шум от радостных возгласов подростков. Многим школьникам родители прислали не только письма, но и сладости к наступающему празднику. Друзья тут же забыли о домашней работе и принялись изучать полученные посылки, в которых нашлись различные конфеты и пирожные.       — Смотрите, что прислал мне отец из Франции, — обратился к ребятам Альфард и приподнял на ладони серую статуэтку в форме необычного дракона.       — А что это? — почесал нос Рон, непонимающе смотря на сувенир.       — Как написал папа́, это говорящая горгулья, — повертел в руке подарок Блэк.       — По его словам, эта штуковина является чем-то вроде охранника для личных вещей.       — Перед кабинетом директора Дамблдора тоже стоит гигантская горгулья, — вспомнила Гермиона, — ей нужно сказать пароль, чтобы пройти внутрь.       — Альфард, я не знал, что ты метишь на место директора Хогвартса, — усмехнулся Гарри, — горгулья у тебя уже есть, осталось победить какого-нибудь тёмного лорда.       — Не собираюсь я всю жизнь в школе торчать, — закатил глаза Блэк, — тут, конечно, довольно интересно, но только если не соблюдать все правила подряд.       — Мистер Блэк недавно был во Франции? — спросил Невилл.       — Да, по делам Аврората, — ответил Альфард, — отец участвует в расследовании пропавшего Философского камня.       — Точно, в газетах писали, что камень был украден у лорда Фламеля за несколько дней до помещения в Гринготтс, когда он находился в Британии, — Невилл щёлкнул пальцами.       — Вы говорите про тот самый камень, который по легенде обращает всё, к чему прикоснётся, в чистое золото? — ошарашенно уставилась на ребят Гермиона. Она и подумать не могла, что камень из средневековых сказок может реально существовать.       — Да, мы сейчас именно о нём. Бабушка, когда рассказывала мне о директоре Дамблдоре, упоминала, что он был учеником лорда Фламеля, который и создал Философский камень, — объяснил Лонгботтом.       — Но почему Фламель раньше не поместил такую ценную вещь в Гринготтс? — непонимающе покачала головой Грейнджер.       — Ну, наверное, она ему была постоянно нужна, чтобы внезапно не помереть, а, может, он забывал это сделать, — усмехнулся Рон, — всё-таки в возрасте шестисот лет с памятью наверняка возникают проблемы.       — Уже стало известно, кто совершил кражу? — поинтересовался Гарри, который всё это время изучал горгулью Альфарда на предмет применимости. Каменная химера, в свою очередь, пыталась укусить его за палец, недовольно ворча, что всякие мальчишки крутят и вертят ею как хотят (в прямом смысле этого выражения).       Альфард пригнулся к столу, жестом рук показывая, чтобы остальные наклонились ближе к нему. Ребята сразу же поняли, что сейчас Блэк поведает им какую-то тайну и быстренько образовали плотное кольцо, приготовившись слушать.       — Папа́ говорил, что это крайне необычное преступление. Похищение такого мощного артефакта очень серьёзно может отразиться на всем мире, если он попадёт не в те руки, — прошептал Альф. — В Министерстве не знают, кто смог провернуть ограбление. Такое под силу только очень сильному и ловкому волшебнику или очень организованной группе. Всё-таки Фламель гений, и охранная система у него должна быть очень непростой.       — А зачем мистер Блэк ездил во Францию, если кража произошла на Британских островах? — задался вопросом Гарри.       — Этого отец мне не стал говорить по зеркалу, — вздохнул Альфард, которому и самому было интересно, зачем конкретно Сириус уезжал за границу. — Упомянул только, что там могут быть зацепки по этому делу.       — А в газетах только упоминали о пропаже камня и заверяли, что расследование уже близится к своему завершению, — хмыкнул Невилл. —Должно быть, не хотят наводить панику среди волшебников.       Ребята ещё немного пообсуждали новости о расследовании, а потом дружно отправились на Чары. Этот урок нравился почти всем без исключения. Одним было интересно изучать различные заклинания, которые могли пригодиться в повседневной жизни, другим же нравился преподаватель — профессор Флитвик. Ну, а тех, кому не нравилось ни то, ни другое, устраивало то, что на занятиях можно было не напрягаться, так как профессор не особо следил за дисциплиной, считая, что вольное поведение на занятии при условии, что оно не мешает остальным, способствует лучшему усвоению материала.       Гермиона возглавляла группу гриффиндорцев, вошедшую в класс. Она чуть замедлила шаг, оглядывая всех присутствующих в кабинете. Её взгляд задержался на группе слизеринцев, которые собрались около одной из парт. Драко Малфой стоял, скрестив руки на груди, и что-то рассказывал с таким выражением лица, будто делает одолжение слушателям. По одну сторону от него стояла Панси Паркинсон, всеми силами пытавшаяся заглянуть в рот Малфою так, чтобы, наверное, разглядеть его переваривающийся завтрак. По другую сторону расположились Нотт и Забини. Они исподтишка переглядывались и ухмылялись тому, какой же Малфой всё-таки павлин. За партой сидел Ригель, которому было интереснее что-то записывать в своей тетради, нежели слушать кузена. Как только Гермиона обратила на его тёмную волнистую шевелюру внимание, он будто почувствовал это, оторвал взгляд от своих записей и посмотрел Грейнджер прямо в глаза. Сердце волшебницы тут же ухнуло куда-то в район желудка, а затем, пытаясь выбраться из него, начало метаться в разные стороны. «Сегодня, именно сегодня я должна показать, что могу его обойти!» — подумала Гермиона. А затем она увидела ядовитую ухмылку, которая появилась на лице Ригеля, будто он понял, о чём она думала. «Должно быть, показалось», — попыталась она себя успокоить. Лицо девочки начало покрываться красными пятнами — настолько сильно она волновалась, но от настоящей паники её спасла чья-то тёплая рука на плече.       — Гермиона, ты чего встала, как столб? Собираешься приготовиться к уроку, а то скоро придёт профессор? — обратилась к ней милая девочка с рыжевато-золотистыми волосами и темно-серыми глазами.       — Д-да, я как раз направлялась к нашему месту, Лаванда, — встрепенулась Грейнджер и направилась к одной из первых парт, которые располагались длинными круговыми рядами-ступенями так, что преподаватель стоял в центре класса, а студенты занимали места по периметру кабинета.       Невилл и Рон сели за соседний стол, а Гарри и Альфард — на парту выше. В итоге все студенты расселись так, что Гриффиндор занимал правую половину, а Слизерин — левую половину класса. Тут все разговоры затихли, так как в класс зашёл низенький мужчина в темно-синей мантии.       — Доброе всем утро! — поздоровался он с учениками и надел монокль на правый глаз. —Надеюсь, что вы сегодня все выспались, потому что с закрывающимися от усталости глазами весьма тяжело внимательно следить за перемещающимися предметами, ведь сегодня мы будем учиться чарам левитации, — весело проговорил профессор и взобрался на специальную кафедру, чтобы его было лучше видно. — Кто-нибудь может рассказать об этом виде заклинаний? — обратился он к студентам.       Вверх взметнулась только одна рука — рука Гермионы.       — Да, мисс Грейнджер, — дал слово студентке Флитвик.       — Это вид чар, который предназначен для перемещения объекта в пространстве. Точнее говоря, эти заклинания заставляют объекты летать. Палочка при этом описывает плавную небольшую дугу и затем идёт резко вниз, — выпалила на одном дыхании Гермиона и скосила глаза на Лестрейнджа. Тот в свою очередь что-то продолжал писать в своей тетради, даже не вслушиваясь в её слова.       — Прекрасно, мисс, пять баллов Гриффиндору, — хлопнул в ладоши профессор, — а теперь все должны внимательно посмотреть, как я буду применять эти чары. Вы должны взять свою палочку и почувствовать, что она является продолжением вашей руки…       — Альфард, зачем брать палочку, чтобы получить продолжение руки, если можно просто воспользоваться рукой? — усмехнувшись, обратился к другу Гарри, — я чуть ли не с самого рождения при помощи этих чар таскаю мамины печенья, которые она пытается спрятать от меня на высоких кухонных шкафах.       — Гарри, я сам задаюсь этим вопросом. Вот думаю, а зачем мне вообще руки нужны, когда есть палочка? — хихикнул Блэк.       — Эй, вы, потише, — шикнула на них Парвати Патил, которая уже держала палочку наготове, — мешаете слушать.       — Парвати, а ты что, никогда не пользовалась чарами левитации? — решили подколоть её кузены. — Ну, раз такое дело, то мы, конечно же, будем тише, а то вдруг ты так никогда и не научишься.       — А не отправиться ли вам знаете куда… —не успела выдать точное направление Патил, как в классе началось шебуршание. К каждому ученику подлетело белое перышко и приземлилось возле него на парте.       — А теперь попробуйте применить Вингардиум Левиосу к этим перьям.       Гермиона тут же направила свою палочку на белое пушистое перо у себя на парте и чуть ли не прокричала: «Винга́рдиум Левио́са». Но за мгновение до того, как её перо начало подниматься, у неё перед глазами проплыло ещё одно. Грейнджер посмотрела по направлению движения пера и увидела там его, Ригеля Лестрейнджа, который ухмылялся ей глазами, как бы говоря, что ей никогда его не перегнать. Гермиона хотелось провалиться сквозь землю. Снова, снова она проиграла. Перо парило над её головой, словно тучка, а девочка сидела, понуро уставившись в парту.       — Превосходно! Мистер Лестрейндж, вы, как всегда, непревзойдённы, но мисс Грейнджер явно дышит вам в спину. По десять баллов Слизерину и Гриффиндору, — похвалил Флитвик студентов. — Мистер Поттер, мистер Блэк, вы собираетесь приступить к практике заклинания или так и будете сидеть сложа руки? — обратил он внимание на две темноволосые головы, хозяева которых играли в игру «укуси меня горгулья».       — Да, да, конечно, профессор, — закивал головой Альфард.       — Мы просто разминали пальцы, —поддержал друга Гарри.       — Поттер, зачем тебе разминать пальцы? Это всё равно не поможет тебе поднять перо чисто, — съязвил Драко, перо которого кружило по периметру аудитории.       — Малфой, я разминаю их не для того, чтобы чисто поднять перо, а для того, чтобы затем грязно… — прорычал Гарри и направил свое перо в малфоевское так, что то врезалось в него, а затем пришпилило его к стене.       — Мистер Поттер, это, конечно, очень хорошо, что вы можете столько силы вложить в заклинание, чтобы простым пером протыкать стены, — взволнованно заговорил Флитвик, — но это опасно для окружающих. К тому же, вы лишили мистера Малфоя материала для практики. Будьте в следующий раз аккуратнее!       — Гарри, снова ты сорвался от слов Дракусика, — покачал головой Блэк, — не принимай его высказывания близко к сердцу. Ты же знаешь, что он, как и ты, просто не может удержаться.       — Я бы посмотрел на тебя, если бы ты каждый день слышал бредятину о чистоте своей крови, — пробурчал Поттер, — ничего не могу с собой поделать.       Оставшаяся часть урока прошла без происшествий, не считая того, что единственным студентом, кому не удалось поднять перо, оказался Рон Уизли. Друзья потом долго потешались над его приземлёнными талантами. Они подбадривали его тем, что, в отличие от создателя этого заклинания — Джарлета Хобарта — Рон не повиснет беспомощно в воздухе на собственноручно заколдованной одежде и не сломает себе шестнадцать костей, так как просто не сможет левитировать даже носок. Уизли обиженно дулся, но затем вспомнил о надвигающемся пире и сразу же забыл все свои неудачи, ведь еда всех делает счастливее.       До праздничного пира Гермиона просидела в туалете, где плакала из-за своей, на её взгляд, ничтожности. После того, как она столько времени убила на самостоятельное разучивание этого заклинания, провал ей казался просто катастрофическим. Руки опускались, делать больше ничего не хотелось. Девочка подошла к раковине, чтобы умыть зарёванное лицо. Ополоснувшись холодной водой, она подняла взгляд на зеркало и увидела там не своё отражение, а прозрачную девушку в очках, которая внимательно изучала гриффиндорку. Затем привидение стало медленно выплывать из зеркала, корча страшные рожи. Грейнджер завизжала от ужаса и пулей вылетела из туалета.       — Тоже мне, устроила тут траур в праздничный день, — хмыкнуло привидение, — в этом туалете может плакать только одна волшебница — я, — засмеялась Плакса Миртл.       Гермиона, спотыкаясь, бежала к Большому Залу. Всё плохое настроение как рукой сняло. В голове снова появились мысли о невозможности отступить. Вот в следующий раз она точно покажет этому Лестрейнджу. Не в следующий, так через следующий. Не в этом году, так в следующем.