Сансара

      Двенадцатый год эпохи Мейдзи для братьев Кумо начался в слишком непривычной обстановке. Без исчезнувшего Ширасу и погибшего Сорамару было слишком тяжело. Да, жители деревни пытались хоть как-то помочь братьям перенести столь тяжёлую утрату, но безуспешно. Что Тенка, что Чутаро, оба с натянутой улыбкой благодарили их и уходили обратно в храм. И даже когда к ним приходили члены отряда Ямайну, Кумо-старший не мог находиться с ними слишком долго. Обычно, не пробыв с ними и десяти минут, он извинялся, и со словами «у меня плохое самочувствие», уходил в свою комнату. А гостей провожали Чутаро и Нишики, оставшаяся здесь ради семьи спасшего её Сорамару.       Первое января было тихим и нежеланным для обоих братьев. Ведь в этом году, как и во все прошлые, люди приходили в храм помолиться. А это значило, что на их персоны будут обращать внимание гораздо чаще, чем обычно в городе.       — Люди начинают приходить, — спокойным тоном произнесла Нишики, входя в спальню Кумо, — они хотят, чтобы вы присутствовали на церемонии.       И как не хотелось бы, им пришлось вставать и идти на улицу. Раньше Сорамару всегда ругался на старшего брата, что тот «опять отлынивает от своих обязанностей». А Ширасу лишь тихо посмеивался, стоя в стороне. Потому что понимал, что Сорамару справится со своими братьями сам, без его помощи. А теперь эта обязанность свалилась на хрупкие плечи Нишики. Как и многие обязанности её беловолосого предшественника.       На улице шёл снег. Медленно, размеренно, словно хотел показать какое-то грандиозное представление в самом начале года. Было достаточно тепло, поэтому Тенка не стал накидывать сверху хаори с тёплой подкладкой, а надел более лёгкий летний вариант. Но заставил Чутаро одеться по всем правилам.       Люди всё шли и шли, надеясь помолиться, загадать желание и отзвонить в колокол. И поздравить братьев с наступившим годом.       Территория храма постепенно наполнялась людьми, ощущением праздника и предвкушением. Это Чутаро понял сразу, как только вышел на порог. К нему тут же подскочили несколько женщин, державших в руках какие-то сумки. И, перебивая друг друга, они поздравляли младшего Кумо с праздником, дарили те самые сумки и просили не отчаиваться.       — Ведь боги всегда будут на вашей стороне, — с улыбкой сказала одна из жительниц деревни, вручая очередной подарок юноше.       — Спасибо большое, — смущённо благодарил он их, — и вас с Новым годом!       Отходя, женщины отмечали, что Чутаро повзрослел за эти полгода.       — Его судьба заставила повзрослеть, — с грустью в голосе говорили они, — надеюсь, что они отпустят те события в этом году.       Помимо знакомых лиц, Чутаро различил людей из Ямайну, группой собравшихся рядом с воротами. Они все выглядели непривычно, одетые в традиционную одежду и без оружия. Особенно юноша отметил парня, который был с ним и Сорамару в тот день.       «Как же его?.. Такечо Ракудо?..»       После победы над Орочи Чутаро ни разу не виделся с этим солдатом. Если сначала он был очень подавлен потерей брата, то потом намеренно сбегал, когда тот приходил к нему. Поступал Кумо, конечно, по-детски, но он не хотел встречаться с ним. Слишком мало времени прошло, и Чутаро не хотел вспоминать ещё чаще, чем он вспоминает сейчас.       Вот и сейчас он хотел скрыться от тёмных глаз, рьяно высматривающих его в толпе людей. И у Чутаро почти получилось это сделать. Пока он не врезался в кого-то.       — Ботан-сенсей! — поприветствовал женщину юноша, — с Новым годом!       — Чутаро-кун, с Новым годом, — почти пропела она в ответ, — как у тебя дела?       — Всё… — «хорошо» застряло где-то внутри, не желая обманывать учительницу, — странно…       — Странно? — переспросила Ботан, с волнением смотря на своего ученика, — всё ещё скучаешь по брату? — имя Сорамару она не стала называть, справедливо решив, что это причинит ещё больше волнений парню.       — Конечно! — вскрикнул Чутаро, смотря в лиловые глаза сенсея, — братик Сора… если бы не всё это, то он был бы жив!.. — почти шёпотом закончил он, пристыжено потупив глаза. Сейчас ему стало стыдно, что он вот так кричит на свою учительницу, — простите, Ботан-сенсей, мне пора.       И быстро убежал, не обращая внимания на просьбы подождать.

***

      Тенка бесцельно бродил в самой толпе людей, стараясь скрыться от собственных мыслей. Но это удавалось ему очень плохо. Он думал о многом: как было раньше, как будет в будущем. И всё больше корил себя, что не изучил всё об Орочи. Ведь он мог спасти Сорамару. Если бы он раньше знал, что умереть должны будут они оба, то он, Тенка, старший сын семьи Кумо, не допустил бы даже возможности такого исхода.       Лишь пару месяцев назад он узнал, что был шанс на спасение брата и уничтожение Орочи одновременно. Если бы его уничтожил потенциальный носитель, то Сорамару мог бы сейчас быть рядом с ними, а не погребённым рядом с родителями. Если бы он знал…       — Ты до неприятного расстроенный, — послышался откуда-то справа знакомый надменный голос.       — С Новым годом, Сюсей, — чисто формально ответил он другу и товарищу по оружию.       Абэ-но почти не изменился. На чистом ранее лице появился шрам от ожога, полученного из-за Орочи, на руке также проглядывался шрам, тщательно скрываемый длинными рукавами хаори. Но взгляд всё такой же прямой и хмуро-волевой, какой был и десять лет назад.       — И тебя, — рефлекторно ответил тот, — стой. Не переводи тему. Я хочу предложить тебе выпить. Как в старые-добрые времена.       — У нас с тобой были «старые-добрые времена»? — саркастично спросил Тенка, смотря на товарища из-за раскрытого веера.       — Кумо, не беси меня, — начал выходить из себя Абэ-но, — это не обсуждается. Сасаки уже всё приготовила для нас. Она недолго побудет с твоим братом, а потом с ним будет Такеда.       В этот момент Тенка понял, что не сможет убежать от Сюсея, как делал это последние полгода. Поэтому, согласно кивнув и получив заслуженный подзатыльник, он поплёлся за другом.

***

      Чутаро встретил эту странную девушку совершенно случайно. Просто он брёл в сторону колокола, пока на него не наткнулась она. Кико Сасаки, товарищ по оружию Тенки в прошлом, и солдат под командованием Абэ-но Сюсея в настоящем, она хотела о чём-то поговорить именно с ним.       — Сасаки-сан, но братик Тен сейчас тоже здесь, — попытался было увильнуть от неё Кумо-младший, — я могу найти его и передать, что вы хотели его видеть.       — Тенку я уже видела, — поправив выпадающую из причёски прядь, ответила она, — и теперь хочу поговорить с тобой, Кумо Чутаро-кун.       — А я не хочу! Ни сегодня, ни завтра, никогда!       Чутаро было совсем плохо. Сасаки это видела. И очень хотела помочь ему. Это было возможно, но нужно было потерпеть ещё немного.       — Чутаро-кун, — обратилась Кико снова, стараясь быть как можно мягче, — я хочу помочь тебе. Я же вижу, что тебе плохо. И хочу помочь. Но я не смогу сделать этого, пока ты сам не захочешь этого. Хотя бы ради своего брата. Ради Тенки. Чтобы он не волновался за тебя.       Чутаро смотрел на неё, желая понять, что же ей нужно. Вроде на первый взгляд она кажется милой и доброй. Кагами тоже казался таким в их первую встречу. Пока Сорамару не пришёл и не отправил его за Ширасу.       «Нет, так больше продолжаться не может, — подумал он, кусая в задумчивости губы, — братик Сора тоже волновался из-за меня тогда. А я сейчас должен помогать братику Тену. Вместе с Нишики-сан мы должны помочь братику пережить это всё».       — Хорошо, Сасаки-сан. Пожалуйста, помогите мне, пожалуйста! — поклонился Чутаро, — я должен помогать братику с делами храма! Поэтому, Сасаки-сан, пожалуйста, помогите мне!       — Вот это другое дело, — улыбнулась девушка, — давай отойдём подальше отсюда. И начнём, да?       — Да!

***

      — Тенка, что с тобой происходит? — задал первый вопрос Абэ-но, опрокинув в себя первую пиалу с саке.       — В каком смысле? — состроив глупое лицо, спросил Кумо, также выпивая содержимое своей пиалы.       Сюсей знал, что Тенка будет начинать увиливать, лгать и недоговаривать, но чтобы вот так по-детски корёжить рожицы… Абэ-но был скорее раздражён чем удивлён подобным поведением товарища.       — Ты всё прекрасно понимаешь, Тенка, — шумно выдыхая, прорычал он, — в твоей семье происходит какое-то несчастье, и ты вместо того, чтобы помочь младшему принять факт гибели брата, сам рушишь себя изнутри.       Тенка не смотрел на него, видимо, стараясь думать о чём-то своём. Но Абэ-но Сюсей сможет оставить этого крабоголового в своих должниках. Даже если придётся выпить всё саке деревни.       — Сюсей, — налив себе вторую порцию саке, Тенка взглянул на него исподлобья, — хочешь верь, хочешь — нет, но я сам не могу принять того факта, что Сорамару больше нет… — выпив, он снова потянулся к бутылке, — умом, я, конечно, понимаю это. Но вот принять это не могу. Теперь я знаю, что мог его спасти. По крайней мере, мог быть хоть какой-то шанс на это. Но что я за брат такой? Позволил своему младшему брату погибнуть… Сюсей, я не понимаю, почему? Почему боги оказались настолько жестоки?..       Абэ-но хмуро смотрел на человека перед собой. Сейчас это был не тот весёлый парень из отряда. Не тот Тенка, за которым хотелось идти даже против своей воли. Не тот крабоголовый, обезоруживающий окружающих ослепительной улыбкой и задорным взглядом тёмных глаз. Перед ним всего лишь сломленный человек, непонятно как переживший не одну трагедию, но сломавшийся именно сейчас. Просто оболочка, умеющая чувствовать только негатив и боль. Такому Тенке хотелось врезать, чтобы он перестал страдать, взял себя в руки и вспомнил, что на его шее ещё один брат, совсем ещё маленький и набалованный (в этом Сюсей не сомневался), которому сейчас как никогда требуется поддержка от него, старшего брата. А не от Сасаки, которую он, Абэ-но, попросил.       — Тенка, ты должен это отпустить. Ни одна высшая сила не вернёт вам Сорамару. Потому что смерть — это то, через что проходит каждый. Кто-то раньше, кто-то позже, но все. Без исключения. — Сюсей не умел красиво говорить. Но именно подобные речи вдохновляли в своё время молодых ребят из Ямайну. И, возможно, сейчас они помогут его товарищу вернуть хоть малую частичку себя прежнего. — Просто думай о его смерти не как о чём-то трагичном, но о светлом и невозможном. Кто знает, что нас всех будет ожидать по ту сторону жизни. Согласись?       Тенка удивлённо смотрел на друга. Подобные речи произносил его отец, Кумо Тайко, и тот факт, что Абэ-но перенял эту концепцию, значил для него очень много: вероятность, что Сюсей не забудет Сорамару, набившегося к нему в ученики — Сюсей проговорился об этом в тот день, когда они вместе снимали ещё-не-мёртвого Сорамару со спины Герокичи — точно не забудет их отца и командира Ямайну, и, может быть, остальных членов столь малочисленной семьи Кумо. Почему-то эти корыстные мысли придали какую-то внутреннюю силу для дальнейшей борьбы с самим собой и своими причудами.       — Сюсей, — усмехнулся Тенка, — знаешь, а ты хороший друг. Спасибо, — и, прежде чем тот начал бы возражать, продолжил, — давай выпьем за что-нибудь светлое. Новый год как-никак, а мне скоро нужно будет идти к жителям деревни и отбивать заветные сто восемь ударов.       — Так-то лучше, крабоголовый.       Видеть приободрившегося Кумо было гораздо лучше, чем того разбитого парня, которым он был последние полгода. Поэтому, наверное, Сюсей позволил себе расслабиться в компании подвыпившего Тенки и налить вторую пиалу с заветным и столь желанным сейчас саке.

***

      Пока они шли к дому, Сасаки обдумывала, как можно разговорить тринадцатилетнего парня о его умершем брате, которого она сама знала не очень хорошо. Точнее, почти-совсем не знала. И как сделать то, о чём имела она слабое представление, она не знала. Но надеялась, что слова сами смогут придти к ней в голову, когда надо будет начинать разговор.       Но ей не потребовалось ничего делать — Чутаро сам начал говорить. Сначала робко, будто стесняясь её, но, видя ободряющую улыбку Кико, он продолжил более смело.       — Братик Тен сейчас страдает больше меня. Я вижу, хотя он, наверное, думает иначе. Мы с Нишики присматривали за ним первое время после… — он запнулся, будто боясь произнести это слово. И Сасаки его понимала — ей тоже было тяжело говорить о смерти и всех связанных с ней вещах после смерти матери, — после… похорон. Мы боялись, что он может натворить какую-нибудь глупость. Ну, так предположила Нишики, а я испугался, что останусь совсем один…       Сасаки удивилась, услышав эти слова. Ей подобные мысли в голову не приходили. Ведь она знала Тенку с самого детства, и тот всегда заботился о братьях. Даже бросил отряд ради своих младших. Хотя это было неудивительно — на плечи юного Кумо свалилась забота о двух братьях, храме, и вся прочая «взрослая» работа. Он не мог сделать что-то с собой, потому что у него был сейчас Чутаро, его любимый младший брат. Возможно, Нишики и перепугалась, но зачем она заставила волноваться его… Кико могла списать это только на неопытность девушки.       Так она и сказала Чутаро. Потому что парень должен чувствовать себя в безопасности даже когда Тенки рядом нет. Что его брат не сделает ничего плохого. Ни себе, ни, тем более, ему.       — Но братик Сора погиб. Погиб рядом с нами… — слёзы, старательно сдерживаемые лишь силой воли Чутаро, всё же потекли из глаз. Он не мог говорить, постоянно всхлипывая, и Сасаки не было противно от вида плачущего мальчика. «Сейчас ему это надо», — думала она, мягко прижимая младшего Кумо к себе и слушая бессвязные предложения, — он… а я не мог помочь… Братик… Братик Сора…       Дальнейшие слова просто утонули в потоке слёз. Они, в общем, были уже не нужны. Сейчас мальчик должен понять, что он должен двигаться вперёд несмотря на потерю старшего брата. И ещё его долг — помочь Тенке преодолеть эту потерю. Ведь ни она, ни Абэ-но не могут сделать того, что должна сделать их братская связь. Только они сам могут помочь друг другу справиться с этим горем. Пусть и по прошествии полугода. Но они должны жить дальше, смеяться и поддерживать друг друга.       Немного успокоившись, Чутаро пристыжено смотрел на девушку. Ведь он показал себя не с самой лучшей стороны. Разревелся прямо перед ней, так она ещё и успокаивала его. Позор!       — П-простите, пожалуйста, госпожа Сасаки, — даже слишком вежливо извинялся Чутаро, кланяясь чуть ли не до пола, — простите за это. И… — тихо, почти шёпотом, — спасибо вам…       — Я прощу тебя, как только ты найдёшь Такеду и поговоришь с ним, — улыбнулась Кико.       — Хорошо! — и через пару секунд его след простыл.       А Сасаки, коротко выдохнув, посмотрела в сторону другого входа.       — Я знаю, что ты там. Выходи.       Из укрытия вышла половинчатая служанка Кумо. Несовершенная ниндзя клана Фума — Нишики.       — Я должна была удостовериться, что вы не причините ему вреда, — ровным тоном ответила девушка, — и я рада, что мои страхи оказались напрасными.       Поклонившись, она пошла в сторону выхода. И лишь перед тем, как пропасть из виду, она произнесла: «Спасибо вам, госпожа Сасаки Кико».

***

      Тенка как раз шёл по направлению к колоколу, когда увидел смеющегося Чутаро. Это выглядело сейчас слишком непривычно, если сравнивать с последними шестью месяцами. Но так и должно быть. Несмотря ни на что. Даже если он умрёт, Чутаро не должен будет скорбеть о нём. «Нужно будет сказать ему это», — подумал Тенка, попутно поздравляя знакомую семью с новым годом.       — Дорогие посетители храма Кумо, я, как представитель семьи Кумо, рад видеть вас всех на церемонии «ста восьми ударов». Перед тем, как сделать это, я хотел бы сказать всем нечто важное! — Тенка вдохнул побольше воздуха и продолжил. — Прошедший год был тяжёлым для каждого из нас. Это был год возрождения Орочи, пришествия зла в нашу мирную жизнь. Также весной снова случился потоп, не давший овощам расти так, как они могли. Но мы все преодолели это. Да, некоторые участники этих событий теперь не с нами. И это очень печально. Но мы должны двигаться вперёд. Этого хотели мы. И хотели они. А теперь загадайте самое сокровенное желание. И считайте удары вместе со мной!       «Пусть с братиком Теном всё будет хорошо!»       «Пусть всё восстановится».       «Пусть все будут счастливы».       «Пусть эта семья будет счастлива».       «Пусть всё будет хорошо!»       …       «Пусть Сорамару вернётся!»

***

      После церемонии Ашия Муцуки практиковался в гадании. И пока судьба показывала лишь спокойное течение.       — Что?.. — его гадания путались. А духи шептали что-то из ряда вон странное.       Решив проверить непонятные сейчас слова духов, призвал своих верных шикигами. И по прошествии получаса, благодаря помощи, оммёдзи получил целую картину, которую ранее не мог увидеть.       — Это же… нужно сообщить об этом командиру.       Пока он отправлял помощника Абэ-но, на одной из бумажных полосок догорала надпись: «Я прошёл через сансару многих рождений. Рожденье вновь и вновь — горестно».