Творец чужих жизней

      За завтраком Пэнси заняла себя чтением рождественских открыток в «Ежедневном пророке». Она намеревалась проштудировать газету от первой и до последней страницы, потому что в её времени каждый год редакция проводила розыгрыш разных крутых вещиц, достать которые в обычное время было затруднительно. Когда она заносила в рот ложку с клубничным пудингом, на глаза попалось очередное поздравление. Ничего необычного. Всего три строки. Но от них по телу девушки прокатилась тёплая волна, ложка сама опустилась на стол.       «Поздравляю с Рождеством мою приставучую подругу Паркинсон! Пусть удача всегда будет с тобой, что бы ты ни задумала. СС».       — Какой же ты милый! — улыбнулась Пэнси.       — Давненько я не слышал в свой адрес такой характеристики, — перекинув через скамейку одну ногу, рядом с девушкой приземлился Сириус.       — Тебе понятие скромности вообще не знакомо, да?       — Если бы я знал, о чём ты, но я не знаю, о чём ты.       — Северус в «Ежедневном пророке» написал мне поздравление. И это он милый, а не ты.       Парень театрально схватился за грудь.       — Ты ранила меня прямо в сердце, — Пэнси закатила глаза и вернулась к пудингу.       Сириус, недолго думая, схватил вилку и утащил из десерта клубнику. Пэнси даже не успела возмутиться.       — А если я посвящу тебе поздравление, то стану милым? — поинтересовался гриффиндорец, пережёвывая ягоду.       — Нет, — Паркинсон отодвинула тарелку, — ты спёр у меня клубнику.       — Ладно, в качестве извинений и благодарности за вчерашнюю помощь я приглашаю тебя в Хогсмид.       Девушка с подозрением воззрилась на Блэка.       — В чём подвох? Что тебе от меня надо?       — Я же сказал: в качестве извинений и благодарности. Тебе стоит попроще ко всему относиться.       — Хочешь сказать, это не очередной способ подкатить ко мне?       — Просто я умею быть благодарным. Так что, принимаешь приглашение?       — Принимаю, — согласилась слизеринка, внезапно осознавшая, что может использовать Блэка.       Через пару часов молодые люди сидели в пабе «Три метлы».       — Ты просто обязана попробовать местное сливочное пиво, — рекламировал Сириус.       — Обойдусь горной водой, спасибо.       — Горной во… Погоди-ка, ты же не ходила на Хэллоуин в Хогсмид. Откуда ты знаешь, что здесь есть горная вода?       «А вот и первый прокол, путешественница во времени», — подумала Пэнси.       — Она везде есть. Это не фирменный напиток, — нашлась девушка.       — Ты права, — «клюнул» Блэк. — А фирменные у Розмерты сливочное пиво и медовуха. Поэтому если ты не возьмёшь что-то из этого, это будет неуважением к хозяйке.       «Вот пристал же! Ладно, от одной пинты ничего не будет»       — Хорошо, тогда медовуха.       — Не ожидал.       — А я вообще непредсказуемая.       — Это я уже понял, — ответил Сириус, делая заказ. — Итак, мисс Паркинсон, расскажите мне, как же американка оказалась в наших краях?       «О, боги всех народов! А Дамблдор что-то кому-то про это говорил? А если говорил? Вот чёрт! Чёрт, чёрт! У-у-у, спокойно, Пэнси, сохраняем самообладание»       — И ты это спрашиваешь, потому что…?       — Да брось, ты же знаешь ответ.       — Почему я тебе так интересна?       — Я знаю про каждого в Хогвартсе. По крайней мере, всё, что хотел бы знать. Но не про тебя. Про тебя никто ничего не знает. Не у кого выведывать.       — Спросил бы Северуса, — Пэнси специально провоцировала Блэка, и её провокация имела успех. Сириус кривовато усмехнулся и невольно царапнул ногтями по ладони.       — Ты же знаешь, что у нас с ним… особые отношения.       — Кстати, почему? Чем он вам не угодил?       — Не думаю, что это хорошая тема для обсуждения.       — Почему? Мне вот интересно.       Сириус стиснул зубы и пристально уставился в глаза своей спутницы. Она выдержала взгляд.       — Я же не спрашиваю, что между вами.       — А ты спроси, и я отвечу. Мы друзья.       — Между тобой и Римусом?       — Мы друзья.       — Питер?       — О, мы на пути к дружбе, — максимально мило улыбнулась Пэнси, наслаждаясь тем, как выходит из себя Блэк.       — Какая ты дружелюбная.       — Что есть, то есть. Но надо признать, ты более дружелюбный. И с твоей стороны так мило записывать имена всех своих подруг в специальную тетрадь.       У Сириуса внутри всё похолодело. «Она знает про тетрадь трофеев? Вот почему она так ко мне относится. Но откуда?». По изменениям в его лице Паркинсон догадалась, что он понял.       — В отличие от меня, про тебя тут многим известно, — ответила она на его немой вопрос.       В это время принесли заказ. Пэнси с удовольствием отпила из пинты. «Всё такая же вкусная. Розмерта великолепна во все времена».       Пока Паркинсон смаковала напиток, Сириус сидел в напряжении, перебирая варианты, что делать дальше. Он никак не ожидал, что девушка, которая в короткий срок стала для него дорога, осведомлена о его скверных поступках.       — Признаю, сначала я действительно хотел тебя соблазнить и переспать, потому что ты бесила меня своей самоуверенностью и дерзостью. Я хотел поставить тебя на место. Большинство девчонок ведутся на смазливое лицо и минимум подкатов, некоторые мазохистки падки на игнор и грубость. Но у каждой есть место, выше которого ей не забраться.       Жёсткая правда Сириуса словно ушатом помоев окатила Пэнси. Но вместе с тем она понимала, что этим признанием он капитулирует. И её гордость ликовала.       — Дико извиняюсь, что прерываю твою душещипательную исповедь, но мне стало любопытно: а какое место ты определил для девушки твоего лучшего друга? Я о Лили, если ты вдруг не понял.       Гриффиндорец вновь усмехнулся, но уже без злобы.       — Ты даже сейчас меня бесишь, Паркинсон.       — Мне уже начинать бояться, что ты сейчас сорвёшься и изнасилуешь меня?       Сириус рассмеялся.       — Ты удивительная, Пэнси. Нет, серьёзно. Ты сильная и можешь за себя постоять. Это дорогого стоит.       — Раз пошли комплименты, то ради вселенского равновесия отмечу, что ты, оказывается, можешь быть непротивным, и с тобой можно вести диалог.       — Тогда, — Сириус поднял пинту, — за начало нашего диалога.       Пэнси поддержала тост.       — В его продолжение хочу спросить: как вы подружились с Джеймсом, Римусом и Питером?       — Э, нет. Диалог имеет место быть, когда оба собеседника получают информацию. Ты же на мой вопрос ещё не ответила. Думала, я не замечу, как ты ловко уходишь от вопросов о себе?       «Чего ж ты такой внимательный, зараза?»       — Память девичья, — невинно пожала плечами Паркинсон. — Не напомнишь?       — Как ты из Ильверморни попала в Хогвартс?       «Была-не была. Вряд ли Дамблдор уходил в детали, даже если и говорил обо мне. Если врать, то о том, что не проверить»       — Родители сослали, — первое, что пришло в голову девушки. — За не очень хорошее поведение. Им показалось, что присутствие в школе влиятельного родственника-волшебника наставит меня на путь истинный.       — Ты даже не представляешь, насколько сейчас увеличила интерес к себе. Что же ты такого натворила, что твои родители пошли на крайние меры?       — А это уже другой вопрос. Твоя очередь.       — С Джеймсом мы познакомились ещё до распределения по факультетам. Юный Трэверс имел неосторожность начать докапываться до Джеймса. Трэверсы — приверженцы чистоты крови, а Поттеры всегда были дружелюбны к магглам. Видимо, Трэверс думал, что самоутвердится за счёт Джеймса, но не на того напал. Уже в одиннадцать он был готов в одиночку всем противостоять. Это впечатлило меня. А ещё его редкая колкость и остроумие. Далеко не каждому в таком возрасте удастся тонко опустить противника. Я поддержал Джеймса. Чем вызвал явное недовольство Трэверса, а потом и своей матери, которая на пару с родителями этого придурка хотела, чтобы мы стали лучшими друзьями. После этого Джеймс познакомил меня с Питером, с которым сам познакомился в поезде. Поскольку Пит всегда был стесняхой, Джеймс чувствовал ответственность за него, поэтому всегда садился с ним на занятиях. Как-то на З.О.Т.И. я сел с Римусом, он оказался весёлым парнем, хоть иногда и до ужаса занудным. Ну а потом я познакомил его с Джеймсом и Питером, и с тех пор мы стали друзьями.       «Так-так, Поттер чувствовал ответственность за Петтигрю, по сути, это он втащил Питера в компанию, и это ему Петтигрю обязан за друзей. Что же произошло, что Петтигрю пошёл против него?»       — Довольно скучная история для такой отбитой компашки, — как можно равнодушнее заметила слизеринка. — Мне отвечать, за что меня сослали сюда?       — Нет, у меня другой вопрос. Кто такой Фред?       Сердце пропустило удар и начало наполняться горечью. «Лучше б я сочинила тебе про взрыв директорского кабинета»       — Это… мой друг, — голос слегка дрогнул, и Пэнси поспешно добавила: — Из Ильверморни.       Пэнси всегда считала Фреда Уизли именно другом. Но не могла отрицать, что между ними было нечто ещё: что-то неуловимое и сакральное, большее, чем просто дружба, похожее на единение душ.       — Ты всегда выбираешь в друзья парней?       — Это он меня выбрал. За что я ему благодарна. Он изменил мою жизнь.       «Точнее, изменил меня. Жизнь мне изменил Поттер»       По теплоте, с которой Паркинсон говорила об этом Фреде, Сириус понял, что тот дорог для неё. Намного дороже Северуса. И Блэк не хотел представлять, что их может связывать.       — Каким же образом?       — Дал мне смысл. Научил ценить настоящее, видеть позитивные моменты, показал, что значит быть нужной просто потому, что ты это ты.       — Я вижу, он очень важен для тебя.       — Да. Был, — возвращение к реальности вызвало злость и напомнило, зачем она пошла с Сириусом в «Три метлы». — Фред погиб прошлой весной в результате несчастного случая. Моей вины в том нет, но я всё равно чувствую себя виноватой. Будто подвела его. У вас такое было? Вы когда-нибудь подводили друг друга?       Сириус вдруг как-то с напряжением поднёс к губам пинту.       — И кто это был? — поняв без слов, спросила девушка.       — Питер, — Пэнси молча продолжала смотреть на парня, стараясь психологически вынудить его говорить дальше. Приём сработал. — На шестом курсе ему понравилась одна девчонка. Кейли Престон. Но он был слишком застенчивый, ещё и внешне не красавец, вот мы с Джеймсом и решили ему помочь. Правда, выяснилось, что она без ума от Джеймса. Пит не пережил бы это, Джеймс и так постоянно купался в женском внимании. Тогда Джеймс назначил ей свидание, но отправил туда Питера, которому, естественно, не сказал о её симпатии к себе. Не знаю, на что мы рассчитывали. Разумеется, всё открылось, едва они встретились. Питер был оскорблён и унижен, он неделю с нами не разговаривал. Но Римус всё разрулил. С тех пор мы ещё больше сплотились.       — Это было жестоко, ты ведь понимаешь?       — Да. И хотел бы, чтобы этим только и ограничилось.       Пэнси мигом уловила что-то неладное. И дело было не столько во фразе, сколько в сожалении в голосе Сириуса. У этой истории определённо было нерадужное продолжение.       — Что ты имеешь в виду?       — Забей.       «Так-так, мистер Блэк. Похоже, не только у меня есть тёмные секреты. И, возможно, твой прольёт свет на мотивы Петтигрю»       — Что-то мы перешли на слишком серьёзные темы.       — А ты против?       — Нет, пока ты за откровенность платишь откровенностью.       — Неужели есть сомнения в моей честности?       — Ты же слизеринка. Кстати, почему определили на Слизерин?       — Так и быть, пропущу твой едкий стереотипный комментарий по поводу факультетской принадлежности и сразу отвечу на вопрос. По аналогии с факультетами Ильверморни. Я училась на Птице-громе, на котором учатся студенты, в которых преобладает дух авантюризма.       Пэнси мысленно благодарила профессора Флитвика, что он когда-то выставил ей неуд и заставил сделать доклад по историям создания всех магических школ. Хотя тогда он поплатился за это чесоточным пирожным.       — Вот как? Тогда вся наша компашка училась бы там же.       — Гриффиндору больше соответствует Вампус, факультет воинов. Хотя, может, тебе выказали бы расположение и Вампус, и Птица-гром.       — Как насчёт двух других?       — На Пакваджи учатся те, кто умеет сострадать и заботиться о посторонних, что, будем говорить откровенно, тебе чуждо. А для Рогатого змея ты неусидчив, оттуда выходят учёные, которые тратят всё своё время на исследования.       — Тогда Римус точно учился бы на Пакваджи, он у нас чрезмерно сердобольный. Джеймс — на Птице-громе. А Питер… а Питер даже и не знаю.       — Давай подумаем. Опиши его кратко.       — Вот так задачка, — загрузился парень. — Ну, он скромный, когда-то даже чересчур, осторожный, но при этом всегда поддержит наши затеи, какими бы безумными они ни были. Ещё он внимательный, замечает разные мелочи, которые мы можем пропустить. И ужасно брезгливый. Не выносит всё липкое и склизкое. Поэтому отказался на зелья идти, потому что там разных живых существ резать надо. Представляешь, однажды он упал в обморок, когда Рим препарировал лягушку. Ещё Хвост любит в чём-то копаться, разбираться, ради этого готов кучу времени не выходить из помещения, чтобы не сбиться.       — Всё понятно, он учился бы на Рогатом змее. Я не ослышалась, ты сказал «Хвост»?       Сириус понял, что сболтнул лишнего. Хотя на самом деле он и не подозревал, сколько полезной информации вытянула из него Пэнси.       — Это прозвище Питера. Он весь первый курс всюду таскался за Джеймсом, вот и получил прозвище.       — А у тебя оно есть? — спросила Пэнси, прекрасно зная ответ, но ей было любопытно, скажет ли Сириус.       — Ээ… Бродяга, — нехотя признался Блэк.       — Кто, я извиняюсь? У тебя что, нет дома?       Расслабившийся на разговоре о факультетах Ильверморни Сириус вновь напрягся при очередной смене темы.       — Можно и так сказать, — хмуро отозвался он, откинувшись на спинку стула.       Пэнси поняла, что надавила на больную мозоль. «Да уж, с серьёзностью мы сегодня и правда перегнули», — подумала она.       — Прости, — тихо проронила она.       — Всё нормально. Меня никто не выгонял, если ты об этом подумала. Я сам ушёл, потому что не разделяю взглядов моих родителей.       — Дай угадаю: они за чистоту крови? — заметив вопрос в лице гриффиндорца, девушка продолжила: — Ты сказал, твоя мать и Трэверсы хотели, чтобы их дети дружили, а Трэверсы за чистоту крови. При этом ты общаешься с Лили и Джеймсом.       — Ты очень внимательная, Пэнси, — улыбнулся Сириус уголком губ.       — Не напрашивайся на очередной комплимент, — незаметно для себя Паркинсон улыбнулась в ответ. — Я нового ничего не придумала.       — Что ж, у тебя ещё будет время.