Творец чужих жизней

      Пэнси понимала, что у её поступка будут последствия, причём немалые, мешающие выполнению миссии и возвращению в своё время. А она ведь хотела вернуться домой. По крайней мере, ей удавалось себя в этом убеждать. Сириус помог девушке избавиться от накопленного напряжения и стресса, которые грозили вылиться в нервный срыв, но это не отменяло невозможности кого бы то ни было будущего. Возможно, Пэнси уже изменила что-то важное.       Она не была готова встретиться с Блэком лицом к лицу и разбираться в отношениях и чувствах, поэтому под предлогом развития тёмной магии заставила Дамблдора открыть для неё портал для трансгрессии. В течение недели Паркинсон не появлялась в школе: она трансгрессировала, едва вставало солнце, и возвращалась за полночь, чтобы принять душ и немного поспать.       Сириус тонул в непонимании и страхе за неё. В послерождественское утро он проснулся в наипрекраснейшем настроении, которое слегка омрачилось, когда он не обнаружил рядом Пэнси. Парень списал это на типичные женские дела и, решив найти её на завтраке, отправился готовить подарки своим друзьям, которые должны были в этот день вернуться в Хогвартс. Но ни на завтраке, ни на обеде гриффиндорец девушку не увидел. Он «прочесал» все места, где она часто появлялась, осмотрел все локации, подходящие для того, чтобы побыть одному, даже подговорил второкурсника со Слизерина проверить факультетскую гостиную и комнаты. Всё безрезультатно. Он уже бился в тревоге, когда в Хогвартс пожаловали Мародёры.       Он и не заметил, как они втроём ввалились в комнату и сразу увидели на кроватях подарки. Он не видел их удивлённых лиц, не слышал приветствий и вопросов. После вчерашних магического исчезновения и появления Пэнси, отравления Слизнорта, срочного поиска Дамблдора и, самое главное, не на шутку взволнованного и даже испуганного состояния Паркинсон Блэк нафантазировал о Пэнси бог знает что, и в каждой фантазии она была в опасности. Он сидел на подоконнике и тупо пялился в окно, когда Римус швырнул в него подушку.       — Земля вызывает Бродягу. Приём!       — Эй, привет, — пришёл, наконец, в себя Сириус. — Когда вы приехали?       — Минут пять как, — ответил Питер. — А ты всё это время сидел будто под действием Остолбеней.       — Твоя работа? — повертел в руке свой подарок Джеймс, а после короткого кивка Сириуса одним движением разорвал подарочную упаковку. — Да ладно?! Не верю.       — Что там? — подошёл к нему Петтигрю. — А это не те ли водоотталкивающие очки, о которых ты говорил?       — Сейчас проверим. Ну-ка, Хвост, плесни на меня.       — Агуаменти! — воскликнул Питер, и из его палочки на Поттера брызнула струя воды.       — Очуметь! — восхищался Сохатый. — Реально работают. И сразу подстроились под моё зрение.       Следующим очки примерил Римус, а за ним и Питер, и каждый в них превосходно видел. Подарок Люпина Поттер и Петтигрю не оценили по достоинству. Питер не увидел смысла в самозаправляющемся пере, когда нет никакой сложности в заправке обычных, а Джеймс, не выносящий конспекты, счёл его скучной ерундовиной. Зато Римус был неимоверно благодарен за такую нужную вещь. Но самую бурную реакцию вызвал подарок Питера. Он едва ли не завизжал как девчонка, когда увидел под крафтовой бумагой книгу из любимой серии.       — Мерлинова борода! Это же последняя часть. Она вышла только на прошлой неделе. Ты где её достал?       — Места знать надо, — улыбнулся Сириус, немного отвлекшись от мыслей о Пэнси.       — А теперь выкладывай, — сказал Римус, и друзья встали в ряд перед Блэком и скрестили на груди руки. — Кто ты и где наш Бродяга?       — Прямо перед вами, — закатил глаза Сириус. — Просто я подумал, почему бы в наш последний год в Хогвартсе не побаловать вас подарками.       — Ты подумал? — поинтересовался Джеймс, делая акцент на слове «ты». — Или та, ради кого ты остался торчать в Хогвартсе на Рождество?       — Кстати, о Паркинсон, — вмешался Питер. — Семестр официально закончился. Как твоя тетрадь трофеев? Пополнилась новым именем?       При напоминании о пари Сириус разозлился. Он и думать забыл о нём. Хотя именно оно стало отправной точкой его увлечения своенравной слизеринкой.       — Нет, — отрезал Блэк. — И забудьте про эту тетрадь. Я сегодня же сожгу её.       — Стало быть, выиграл я? — не унимался Петтигрю. В его глазах плясали чертята, благодаря которым он и смог выдержать испепеляющий взгляд Сириуса.       — Да, — процедил тот сквозь зубы.       — Хорошо. Своё желание я придумаю позже, — заявил Хвост и беззаботно вернулся к разбиранию своего чемодана.       — Забей на него, Сириус, — произнёс Люпин. — Он не понимает.       — Да плевать, — ответил Блэк и, соскочив с подоконника, направился к выходу.       Ему на самом деле было плевать на проигрыш и предстоящее выполнение самого безрассудного желания Петтигрю. Хвост никогда не был способен придумать что-то стоящее. Куда больше его волновало отсутствие Пэнси. Он уже испробовал все способы её найти, поэтому решился на отчаянную меру, и важно было её реализовать, пока не пропал запал.       Джеймс, почуяв неладное, бросился за другом. Он догнал его уже на лестнице.       — В чём дело, Бродяга? — обеспокоенно спросил Поттер. — Между тобой и Паркинсон что-то случилось?       — Да, — буркнул Блэк, не останавливаясь.       — И это всё? Бросил как косточку псу своё «да», и чтобы я отвалил? Нет уж, мне нужна хоть какая-то конкретика.       Сириус резко остановился и развернулся к Поттеру.       — Пэнси начала открываться мне. И между нами возникла… связь.       — Что ещё за связь?       — Та самая, Джеймс.       — Погоди, ты же только что сказал, что Пит выиграл пари, а значит, ты не спал с Паркинсон. Так?       — Нет. Да я не об этом.       — Я совсем запутался. Вы переспали или нет?       — Да. Но Питер и Римус не должны об этом знать. Пэнси не станет частью тетради трофеев.       Поттер понимающе кивнул.       — И что теперь? Вы встречаетесь?       — Мне бы кто это сказал. Я после секса её и не видел. Мне кажется, она куда-то влипла.       — Куда она могла влипнуть за семестр?       — Не знаю. Но у неё точно серьёзные неприятности, потому что в них посвящён             Дамблдор. И совсем не потому что он её типа родственник, а потому что он сильный волшебник. Я намерен всё выяснить.       — Только не говори, что сейчас идёшь к нему.       — Именно к нему.       — Не совсем разумная идея.       — У меня нет выбора. Если бы на месте Пэнси была Лили, ты бы сделал то же самое.       Джеймс видел, что Сириус не отступит, потому что чертовски обеспокоен.       — Ладно, тогда я с тобой, — Поттер шагнул вперёд, но Блэк тут же упёрся рукой ему в грудь.       — Спасибо, Сохатый. Но есть вещи, которые лучше разгребать в одиночку.       Джеймсу хватило одного взгляда, и он молча отступил.       По дороге к Дамблдору Сириус собирал всю свою решимость и упёртость. Он был готов чуть ли не с ноги открыть дверь в директорский кабинет, но она вдруг медленно распахнулась сама. Гриффиндорец только переступил порог, как его встретил строгий и в то же время мягкий голос Дамблдора, который звучал сразу отовсюду, не давая понять, где находится его обладатель.       — Судя по громкому топоту, с которым Вы двигались к моему кабинету, мистер Блэк, у Вас явно ко мне есть какие-то претензии. Я прав?       На секунду Сириус замешкался. Профессор и не думал скрывать своё местонахождение, он с особенной важностью восседал за столом и пристально смотрел на своего посетителя. Вспомнив о событиях Рождества, Сириус решительно направился к нему.       — Где Пэнси, профессор? — немного резче, чем планировал, спросил Блэк.       — Переходим сразу к сути. Что ж, и Вам добрый день, — съязвил Дамблдор.       — Ой, да ладно Вам, Вы тоже не поздоровались. Так где она? — смягчился юноша.       — Проводит время со своими родителями.       Сириус не ожидал услышать такой ответ. Он даже не допускал, что такое возможно.       — Они же в Штатах, работают все праздники.       — У них получилось закончить дела раньше, и они приехали в Лондон.       Дамблдор говорил так ладно и уверенно, что Сириус не мог заставить себя ему поверить.       — И Пэнси вот так сразу сорвалась и уехала?       — А что Вас удивляет? Она не виделась с ними несколько месяцев и увидеться ещё не скоро.       — Просто это странно. Они не смогли найти способ подписать ей разрешение в Хогсмид, а тут самолично явились в Лондон? После того, как сами отправили её сюда на перевоспитание?       Альбус не хотел прибегать к легилименции, но Блэк вынуждал проникнуть к нему в голову: что ещё было известно этому мальчишке? Волшебника сразу закрутило в водовороте мыслей парня — стремительных и обрывочных. Приложив некоторое усилие, профессор выудил нужную информацию. Сириусу показалось, что он увидел недовольство в лице директора.       — Не стоит беспокоиться о мисс Паркинсон, — поднимаясь, сказал Дамблдор. — С ней всё в полном порядке. Она под моим присмотром.       Блэку не понравилась интонация, с которой тот произнёс последние слова. В голову закрались подозрения, что Дамблдор совсем не одобряет отношения между ним и Пэнси. «Возможно, поэтому она меня отшивала?» Внутри начал закипать гнев. Пока он не взял над разумом контроль и не натворил глупостей, Сириус решил уйти — было ясно как день, что от директора ничего не добиться. Только он повернулся к выходу, как Дамблдор вновь заговорил.       — Это единственное, что Вы хотели со мной обсудить? — Сириус непонимающе сдвинул брови. — А как же владение патронусом, которое не преподаётся в школе? Быть может, Вы освоили ещё какие-то искусства?       «Дамблдор недвусмысленно намекает на тёмную магию, запрещённую вплоть до заключения в Азкобане. А уж если узнает об анимагии…?» — Сириус поразился тому, какой оборот принял разговор. Джеймс был прав.       — Вы меня в чём-то обвиняете или подозреваете, профессор? — безэмоционально спросил Блэк.       — А Вас есть в чём обвинять или подозревать, мистер Блэк? — ушёл от ответа Дамблдор.       — Разве что в безупречности, — пошутил Сириус в слабой надежде снизить царившее в помещении напряжение. Увы, не сработало.       — Никто не безупречен, Сириус. А уж Вы тем более.       Гриффиндорец каждой клеточкой тела почувствовал неоспоримость и беспрекословность данного утверждения. Что бы он ни возразил — это не имело бы значения.       — Я Вам не нравлюсь, — сказал он.       Хоть это прозвучало не как вопрос, белый волшебник всё равно ответил.       — Я ко всем ученикам отношусь одинаково.       И тут Сириус не выдержал.       — Поэтому лично обучаете Пэнси трансгрессии?       — Она — член моей семьи. Разве Ваш отец не сделал бы то же самое, не покинь Вы отчий дом?       Сириус поверить не мог, что мудрый и великий волшебник всех времён так нагло бьёт по больному семнадцатилетнего студента.       — Орион и Вальбурга вычеркнули меня из своей жизни, едва я поступил в Хогвартс, — стараясь сохранять спокойствие, произнёс он.       — Порой приходится вычеркивать людей из жизни, чтобы не делать больно. Скоро Вы это поймёте.       Слова Альбуса прозвучали так пространно, что Сириус сразу понял, что речь уже не о его родителях. И он боялся самого худшего.       — Что это значит? — порывисто воскликнул юноша.       Дамблдор же, коротко на него взглянув, неожиданно скрылся вглубь кабинета.       — Профессор, подождите. Ответьте.       Но ответом служила тишина, дающая понять, что разговор окончен.       — Профессор? — вновь попытался Сириус, однако ничего не изменилось.       Прождав пятнадцать минут, Блэк со злостью выдохнул и громко потопал к выходу.

***      

      Паркинсон вернулась в Хогвартс в первый день 1978-го. Она неделю провела, в одиночестве изучая маггловский мир. Ещё полгода назад она ни за что бы не подумала, что так легко откажется от магии и снизойдёт до обычных людей. Пусть её родители и не были яростными фанатами чистой крови, но они испытывали определённое пренебрежение к магглам и кичились принадлежностью к магическому роду. То же самое они воспитали и в своей дочери. Общение с близнецами Уизли смягчило её отношение, но желания знакомиться с жизнью магглов не возникало ни разу. Сейчас Пэнси поражалась тому, как изменило её путешествие во времени. Ей претило использование магии в любом её виде, поэтому всю неделю палочка, купленная в лавке Олливандера, лежала в школьной комнате.       За это время голова и тело слизеринки капитально перезагрузились. Она больше не испытывала страха, чувства безысходности и обречённости. Она была полна сил и готова бороться дальше. Ради Фреда и Джорджа, ради профессора Снейпа, ради профессора Люпина, ради… Сириуса. Пэнси вдруг вспомнила, что Блэк тоже не пережил войну с Волдемортом. Она слышала, что крёстного Гарри, отсидевшего тринадцать лет в Азкобане по ложному обвинению в убийстве его родителей, убила Беллатриса Лестрейндж. Он даже не дожил до битвы за Хогвартс. Если она не справится, Сириуса ждало будущее намного хуже, чем смерть.        Правда, его отношение к Пэнси могло ей помешать. Рождественская ночь ясно показала Паркинсон, что им не движет банальное желание затащить её в постель, за всеми его действиями скрывалось серьёзное чувство, которое ужасало Пэнси. Она не хотела делать ему больно, но на кону стояло большее, чем чувства.       Пэнси заявилась на завтрак, натянув на лицо знакомую и ненавистную маску хладнокровной стервы. «Если для спасения мира надо, чтобы меня ненавидели, да будет так», — решила она.       — Эй, Паркинсон, ты пропустила тренировку! — тут же на весь зал «наехал» на неё Трэверс. — Если ещё раз так сделаешь…       — Закрой свой рот, Джейкоб, а то помоями несёт, — равнодушно ответила Пэнси, откусывая корочку хлеба.       Трэверс аж захлебнулся тем, что было в стакане, слизеринцы в удивлении замерли, ожидая продолжения.       — Ты совсем охренела?! — наконец прогремел он. — Я твой капитан! Ты обязана мне подчиняться и приходить на тренировки.       — А я — твой лучший игрок, и ты обязан относиться ко мне с уважением, — твёрдо заметила девушка. — Я не пропустила ни одну тренировку, кроме последней. И если я это сделала, значит была причина.       — И что же это за причина? — слизеринец склонился над Пэнси, трясясь от злости.       — Та, которая тебя не касается, — не поднимая головы, Паркинсон невозмутимо отпила чай из стакана. — А теперь позволь закончить завтрак, пока не забрызгал здесь всё своими яростными слюнями.       Где-то сбоку послышался смешок, от которого у Трэверса нервно дёрнулся глаз.       — Ну или не позволяй, — тихо произнесла Пэнси, глядя вдаль зала, — если хочешь ещё больше быть униженным.       Джейкоб скорчил злую мину, едва сдержав порыв плюнуть своему охотнику в стакан.       — Тварь! — прошипел он, выносясь из Большого зала.       Мародёры, так же, как и добрая часть школы, стали свидетелями этой эмоциональной сцены. Они не слышали ответов Пэнси, но по реакции Трэверса не трудно было уловить суть. Сириус порывался подойти к ней, едва она вошла, но что-то в её лице остановило его. Она и глазом не повела в сторону гриффиндорского стола. Блэк был готов дать руку на отсечение, что причина в нём. «Неужели сожалеет?» — промелькнуло в голове. Но он сразу отбросил эту мысль, решив не строить предположений, пока не поговорит с Пэнси. И тянуть он не собирался.       Краем глаза Паркинсон заметила, что к ней приближается Сириус. Она глубоко вздохнула, выравнивая вдруг сбившееся дыхание. Бежать было нельзя. Она понимала, что их разговор должен произойти в любом случае, она даже продумывала, что скажет ему, с какой интонацией, каким выражением лица. Нужно, чтобы он поверил. Однако Пэнси не была готова к этому разговору прямо сейчас, на глазах всей школы. Она молилась, чтобы что-нибудь случилось — что угодно, что отсрочило бы момент икс. И её молитвы были услышаны.       — Ну надо же кто вернулся, — пренебрежительно протянула Ивис, глядя в сторону главного входа в Большой зал.       Пэнси посмотрела туда же. В дверях стоял Северус. Невольно губы Паркинсон растянулись в глупой улыбке. Она тут же поднялась, но дальше не сделала и шага, просто неотрывно смотрела на Снейпа, тем самым спрашивая разрешения. Увидев это, он, едва улыбнувшись уголком губ, закатил демонстративно глаза и распростёр в стороны руки. И Пэнси с улыбкой до ушей понеслась прямо в них. Да, сегодня она решила стать холодной, но ведь день только начался.       Северус ловко поймал её и, к всеобщему удивлению, приподнял и закружил.       — А Ирландия тебя изменила. Смотрю, полюбил обнимашки, — шепнула в полёте Пэнси.       Снейп тут же отпустил её.       — Это мой максимум. Всё, отцепись от меня, — привычно буркнул он.       — Вот теперь узнаю старого Снейпа, — Паркинсон легонько стукнула его в плечо. — Почему не сообщил, что сегодня приедешь?       — Я же писал тебе, — Северус недоуменно свёл брови. — Не помнишь?       — Нет, ты писал, что не приедешь на Рождество, а когда приедешь — не писал.       — Пэнси, у меня стажировка закончилась как раз перед Рождеством, то есть неделю каникул до него я пропустил, соответственно, я взял её после Рождества, вот и получается, что я должен был вернуться сегодня. Как можно было не догадаться?       «Да, действительно. Это ведь лежит на поверхности», — с сарказмом подумала Паркинсон, а вслух решила проигнорировать.       — Я жду от тебя подробный рассказ: где ты жил, с кем работал, что узнал нового, ходил ли по городу и окрестностям, где самые красивые места, у них кухня такая же, как у нас, какое самое замудрённое зелье приходилось варить. И это ещё не всё. Я просто сгораю от любопытства и не отстану, пока ты всё не расскажешь.       — За месяц я уже забыл, какая ты приставучая, — скривил рот Снейп. Но Пэнси знала, что ему приятен её интерес.       — Ты ещё не завтракал? Идём, — потянула она его к столу, — как раз и начнёшь рассказ.       — Знаешь, проблематично говорить с набитым ртом.       — О, ну ты же мистер важная магическая шишка, урвавшая один шанс на миллион пройти стажировку в наикрутейшем институте магии, специализирующемся на зельях. Так что, думаю, справишься.       Губы Северуса дрогнули в улыбке. Идя с ним к факультетскому столу, Пэнси не удержалась и мельком глянула в сторону, откуда шёл Сириус. Его уже там не было. Он вернулся за гриффиндорский стол и оттуда пожирал глазами воссоединившихся слизеринских друзей. Паркинсон раз пять мысленно поблагодарила Северуса за внезапное возвращение.       Пока Снейп ел и рассказывал о стажировке, Пэнси едва сдерживала себя, чтобы не улыбаться, как идиотка, во все три два и не прыгать до потолка. Слушая друга, она понимала, что её план реализовывался успешно. Северус превосходно сдал вступительные, отлично показал себя в зельеварении, заявил о своих новаторских исследованиях в профессорских кругах и по итогу получил предложение о работе, на которое, правда, пока ещё не дал согласия.       — Почему ты сразу не согласился? — изумилась девушка. — Я же по глазам твоим вижу: ты хочешь эту работу.       — Я не мог. У меня… есть неоконченное дело. Здесь.       Впервые за всё время знакомства с Северусом Пэнси услышала в его голосе дрожащие нотки. В голову закрались сомнения и страх: а что если она опоздала? Вдруг Северус уже попал под влияние Тёмного лорда? Она вмиг напряглась, но сохранила хладнокровный вид.       — А, ну, выкладывай, что за дело. Ты никогда не был таким взволнованным. И учти, задумаешь врать или уйти от ответа, я залезу к тебе в голову. Я тут, знаешь ли, тоже времени зря не теряла.       Блеф удался. Северус окинул Пэнси взглядом удивления и… уважения?       — Я кое-кого встретил в институте. Эта девушка… — Паркинсон закусила нижнюю губу, чтобы не прервать его изумлённо-радостным возгласом, такого поворота она не ожидала. — Лора. Она понимает меня, видит мир так же, как вижу его я, она тоже не особо любит людей, предпочитает возиться со склянками. Пэнси, она такая же, как я, словно она…       — Твоя родственная душа, — тихо произнесла Пэнси, невольно вспомнив Фреда.       — Да. И, кажется, Лора тоже это поняла. Потому что была совсем не против оставаться со мной в лаборатории, сопровождать по городу, готовить совместные проекты. Но каждый раз я вёл себя с ней как последний кретин. Поэтому решил задержаться после окончания стажировки. Чтобы как-то всё исправить. Но сделал только хуже. Мы поссорились, и она сказала, что мне нужно решить проблему с другой девушкой, которая мешает новым отношениям. Понимаешь, если я соглашусь на работу в Дублине, я буду работать вместе с Лорой. А я пока не могу этого делать.       «Какая ещё проблема с другой девушкой? У него и девушки-то не было. Не было же?»       — Ты только не обижайся, Северус, но единственная девушка в твоём окружении это я, и у нас нет никаких проблем. Как же ты будешь решать эту… проблему?       Снейп горько усмехнулся.       — Есть одна идея. Не заморачивай голову. Кстати, я тебе кое-что привёз.       Пэнси мгновенно воодушевилась.       — Северус Снейп, неужели Вы привезли мне ирландский подарок?       Снейп лучезарно улыбнулся. Девушке было непривычно видеть его, вечно мрачного, таким.       — Иди в гостиную, я подойду позже, нужно переговорить с Дамблдором.       Прежде чем идти в гостиную Слизерина Пэнси заскочила в библиотеку вернуть книгу мадам Вайолет Стэнли, грозному школьному библиотекарю, которая с огромным нескрываемым недовольством и только из-за прямого приказа директора Дамблдора допускала Паркинсон в Запретную секцию и разрешала брать абсолютно любую книгу. Каждый раз библиотекарь неотступно следовала за слизеринкой, внимательно наблюдая, какую книгу ей придётся отдать без присмотра. И всякий раз информация об этом благополучно стиралась из её памяти, едва Пэнси выходила из библиотеки. Такая же история повторялась, когда Паркинсон возвращала книги. Сегодня она положила на стол Стэнли книгу со «взрывающими» заклинаниями.       — Как это Вы вынесли такую опасную книгу из библиотеки мимо меня?! — привычно ахнула Вайолет. — Она хранится в Запретной секции, ключ от которой всегда при мне. Вы что, воруете? Не понимаю, зачем? Директор Дамблдор и так велел мне пропускать Вас в Запретную секцию. Что Вы молчите, мисс Паркинсон? И не будете отрицать? Я сообщу директору. А ну, остановитесь. Куда это Вы направляетесь?       Пэнси, не обращая внимания на верещания мадам Стэнли, шла к выходу. Она изучила не меньше десяти книг по тёмным искусствам, а библиотекарь всё ещё ждала, когда эта малолетняя фифа, нагло пользующаяся родством с директором, заявится в её святая святых.       На повороте из вестибюля в коридор, ведущий к гостиной Слизерина, Пэнси вдруг утянули в сторону. «Что, опять, Люпин?» — подумала она, но тут же её любовно прижали к широкой мужской груди и глубоко вдохнули запах её волос. Сириус прикрыл глаза, наслаждаясь ароматом цитруса и красных роз.       — Я соскучился, — прошептал он Паркинсон на ухо. Прошептал так нежно и искренне, что Пэнси на несколько секунд задержалась в объятиях Блэка, прежде чем грубо вырваться из них.       — Совсем спятил?! — возмутилась слизеринка, оглядываясь по сторонам. На её счастье, никого не было.       — Я не могу обнять свою девушку? — сделал удивлённое лицо Сириус, хотя и ожидал, что ни о какой определённости в их отношениях пока говорить было нельзя.       — Кого? Свою девушку? — нервно рассмеялась Пэнси. — Точно спятил.       — А разве в Рождество мы не начали встречаться? Мне казалось, ты не ложишься в постель с тем, к кому ничего не испытываешь.       Блэк намеренно провоцировал Паркинсон, чтобы она на эмоциях выдала правду. Только он забыл, что на неё не действовали его уловки.       — Вот именно: «казалось».       — Тогда что это было? Секс как удовлетворение потребности?       — Можно и так сказать, — равнодушно пожала плечами Паркинсон.       — Нет. Я не верю. Ты хотела этого. Я видел это в твоих глазах.       — Я была пьяна, Сириус. И поддалась эмоциям.       — Вот именно, Пэнси. Ты поддалась эмоциям, тому настоящему, что ты испытываешь ко мне. И это не безразличие, в котором ты пытаешься убедить всех вокруг и себя тоже.       Пэнси было страшно слышать эти слова. На секунду она задумалась: «А что если он прав? Что если я переспала с ним не назло Дамблдору, не потому, что меня всё достало, не потому, что я тупо его хотела, а потому что… Нет, этого не может быть. Бред! Это невозможно!»       — Ладно, давай проясним. Раз и навсегда, — начала слизеринка заготовленный текст. — Признаю, ты меня физически привлекаешь. И да, я имею в виду секс. Но на этом всё. На этом мой интерес к тебе и заканчивается. Ты высокомерный, бессердечный, горделивый манипулятор, который считает нормальным делать людям больно. Даже не для выгоды, а просто забавы ради. Ты бросаешь вызов общепринятым нормам, намеренно не подчиняешься правилам, создаёшь свои и жестоко караешь других за их несоблюдение. Ты падший, Сириус. Но при всём при этом у тебя ещё есть шанс подняться, только тебе нужен светлый человек рядом, который будет направлять твою разрушающую энергию на созидание. И я не этот человек. Я такая же, как ты: умею только разрушать и тоже прозибаю на дне. Ты не поможешь мне выбраться, как и я не помогу тебе, даже если бы и хотела. А я не хочу, мне и своих проблем хватает. Поэтому давай ты запишешь меня в свой список, и мы обо всём забудем. У меня нет никакого желания повторять прошедший семестр. Всё, ты своего добился, теперь оставь меня в покое.       Пэнси была так убедительна, что Сириус действительно ей поверил. Поверил, что самая волшебная его ночь была для неё чисто следованием инстинкту. Поверил, что она никогда не рассматривала его больше чем партнёра на ночь. Поверил, что она хочет, чтобы он от неё отстал. И тогда он вспомнил слова Дамблдора: «Порой приходится вычеркивать людей из жизни, чтобы не делать больно». А Блэк не хотел делать больно Пэнси. Несмотря на то, что она сделала больно ему.       — Хорошо, — упавшим голосом произнёс Сириус.       — Что? — не поверила своим ушам Пэнси.       — Если ты хочешь, чтобы я оставил тебя в покое, я это сделаю.       «Неужели это всё?» — девушка почувствовала пустоту в груди.       Она хотела что-то сказать, но слова словно все разом испарились. Она смотрела в тоскливые карие глаза Сириуса и отчётливо видела в них боль. Блэк же с остервенением впечатывал в память каждую чёрточку Пэнси, потому что осознавал, что так близко он с ней больше не окажется. Пауза затягивалась. Сириусом всё больше овладевало желание «забить» на собственные слова и прильнуть к губам Пэнси. Но тут послышались голоса: кто-то из слизеринцев шёл в гостиную. Блэк сорвался с места и широкими шагами покинул коридор.       Два третьекурсника прошли мимо Паркинсон, не обращая внимания, как она тяжело дыша, обессиленно прислонилась к стене.       Она ещё не успела оправиться от одного эмоционального взрыва, как незаметно подкрался другой. К ней медленно приближался Северус.       — Поговорил с Дамблдором? — быстро вернула Пэнси весёлое настроение.       — Ты переспала с Блэком, — до дрожи твёрдо сказал Снейп.       Это прозвучало как утверждение, и Паркинсон поняла, что он всё слышал. «Чёртов Блэк! Нашёл, где об этом говорить». Она ничего не стала отвечать.       — Я даже не знаю, как мне реагировать, — глядя куда-то сквозь подругу произнёс он. — Возносить тебя за то, что разбила ему сердце? Или презирать, потому что позволила внести своё имя в его тетрадь трофеев?       — Это не меняет наши с тобой отношения, — заверила Пэнси.       — А вот в этом я не уверен. Мне нужно время всё обдумать, — сказал Северус и уверенно проследовал в сторону гостиной.