Лень Ноя vr. 2.0

— Акума! — Слышит Аллен громкий детский возглас и спотыкается на ровном месте. Шугу у него на голове издает невнятный, но явно недовольный звук. О, ему определенно не понравилась столь резкая остановка. Сам Аллен от неожиданности едва не уронил бумажный пакет полный сахарных кубиков, но к счастью, все обошлось (Шугу бы ему не простил, если бы произошла такая аварийная ситуация). О, честное слово, он всего-то хотел прогуляться в свое удовольствие (прозвучало весьма иронично, учитывая одну конкретную и весьма своевольную личность), но в итоге все пошло как обычно. Через жопу. Аллен покачал головой, задумавшись, хочет ли он лезть в это дерьмо или просто пройти мимо? Вообще, сюда он пришел не только для того, чтобы прогуляться. В планах у Аллена была встретиться с Кандой и поделиться друг с другом какой-нибудь новой информацией. Так что будет хреново, если этот кричащий ребенок ненароком привлечет экзорцистов. Особенно если там действительно был Акума. А он был. Это Аллен прекрасно ощущал даже на таком расстоянии и не мог не сдержать обреченного вздоха. Ну вот какого хрена, а? За что ему все это? Уолкер вздохнул, покрепче взял пакет и неспеша направился в сторону переулка. Было бы славно прогуляться с Тики, да только тот придерживался образа свободолюбящей личности — в семейном “гнездышке” предпочитал не появляться без необходимости, что несколько печалило. Конечно, Тики заходил на огонек, но не столь часто, как хотелось бы. А Аллену хотелось и как можно чаще. С Удовольствием у них вообще были неплохие отношения. Ну, как неплохие… У Аллена слегка краснеют уши и он жмурится, стараясь отогнать мысли. Это все дурацкий переходный возраст, однозначно. Аллену четырнадцать, так что в этом нет ничего такого. По крайней мере, он на это надеялся. В любом случае, Аллен приноровился (или Тики приучил его, а может и вовсе все сразу) перебирать кучерявые и невероятно мягкие волосы Микка. Джойд оказался вполне себе тактильным человеком. То есть, сам он ни к кому не лез, однако другим (особенно ему и Роад) поползновения в свою сторону позволял. Тем более, если это касалось Семьи. Конечно, временами он показательно морщился (конкретно тогда, когда Джасдеби в порыве нежных родственных чувств липли к нему с обеих сторон), но не отталкивал. Что ж, Аллену определенно нравился Тики. По крайней мере, он не хотел врать хотя бы себе, хорошо? Уолкер свернул за угол и флегматично осмотрел собравшуюся в переулке толпу. Он кое-как удержался, чтобы не закатить глаза. — Что тут происходит? — Спросил он у какого-то мужчины, решив прикинуться дурачком. Тот в ответ недовольно сплюнул: — Ничего тут не происходит. Этот мелкий засранец вновь принялся за свои шутки. Пытается напугать, видимо, — произнес он, указав на насупившегося пацана в смешной шапке. Аллен приподнял бровь. — Но я не шучу! — Воскликнул ребенок. — Здесь правда Акума! Тут был бездомный, а потом его убил странный человек в шляпе! И сделал его Акумой! — Мальчишка яростно тыкнул в сторону мужчины в потрепанном плаще. Уолкер поднял и вторую бровь. Неужели он настолько задумался, что даже Графа проворонил? Какой кошмар. И позор. Аллен даже не знал, что из этого хуже, правда. Он вздохнул в очередной раз, ощутив, как в его волосах недовольно завозился Шугу. Было бы славно побыстрее разобраться с этим цирком и уйти наконец по своим делам, занявшись ничего не деланием. А еще лучше — завалиться спать Тики под бок. О да, это было бы превосходно. Но мало выполнимо, увы. — Мальчишеские выдумки, — заговорил бездомный, заткнув ребенку рот, — он просил меня подыграть ему, а потом вдруг закричал. Он, определенно, был Акума. И опасливо поглядывал в сторону Аллена, явно ощутив, кто именно затерялся в толпе простых жителей. — Так и знал, — закатил глаза другой мужик, и толпа постепенно начала рассасываться. Когда никого, кроме Акума, мальчишки и Аллена не осталось, Уолкер тяжело вздохнул. — Ну и что же это тут происходит? — Спросил он. — Г-господин, — начал было Акума, но Аллен отмахнулся от него. — Отпусти мальчишку, — на последнем слове он зевнул, а после, проморгавшись, уставился на пацана. — Для чего ты следил за Графом, засранец? — Сладко-сладко улыбнулся Аллен, глядя на ребенка совершенно пустыми глазами. Тот задрожал. Ах, видимо, сегодня без трупа все-таки не обойтись. # # — Это был сын одного из членов Ордена, — мрачно произнес Канда, даже не поздоровавшись. Аллен безразлично пожал плечами. — Он совал свой нос туда, куда не следует. Граф еще не намерен выходить на сцену, а сорванные спектакли он терпеть не может, — пояснил он. Канда закатил глаза. Уолкер вздохнул. — Ну что ты на меня так осуждающе смотришь, Баканда? Я попытался поговорить с ним, но это оказался тупой и упрямый баран, который еще и заорать на всю улицу собирался. Снова. — И ты сжег его заживо. — И я сжег его заживо, — как само собой разумеющееся, кивнул Уолкер, не чувствуя и капли вины. Даже намека. Канда в ответ вздохнул. — Надеюсь, тело ты спрятал. — О, не переживай. Прах я сложил в коробочку и завернул в подарочную упаковку. Оставлю до лучших времен, так сказать. Как случай выдастся, так и быть, передам этот чудесный подарок его батюшке, — он улыбнулся. Улыбка эта в глазах не отражалась. Канда поежился. Серые глаза, с периодическими золотистыми искрами, оставались пустыми и ничего не выражающими. Аллен, определенно, изменился. И Канда не может сказать, к лучшему эти изменения или к худшему. Уолкер все больше и больше походил на Ноя, чем на человека. И тот сам это прекрасно понимал. Канда качнул головой. — Ну ты и говнюк, Мояши. — Оу, спасибо, я не знал, — фыркнул Аллен, а Шугу на его голове издал насмешливый звук. — Но предлагаю перейти к более интересной теме… # # Аллену нравится ощущать, как начинает быстро двигаться сюжет — слишком долго он чувствовал себя так, словно мир вокруг поставили на паузу. Вокруг ничего не происходило и жить было до ужаса скучно. Конечно, Аллен был Ленью и ему бы радоваться тому факту, что работать его никто не заставлял, да только вот… Да только ему нравилось ощущать движение. Наблюдать за происходящим и порой самому принимать непосредственное участие. Граф же светился от счастья, по точно такой же причине, из-за которой радовался и сам Аллен. Наверное, больше всего Лень радовался тому факту, что остальные Нои наконец начали пробуждаться — а больше всего он был рад Тики. Да, тот часто исчезал, но все же в моменты, когда Удовольствие все-таки наведывалось домой, Аллен не мог не липнуть к нему. А Тики и не возражал, что радовало Аллена еще больше. А еще Лени нравились эти встречи с Кандой. Канда вообще был забавным (хоть и ворчливым до ужаса), Аллен будто бы… Будто бы испытывал к нему что-то до ужаса родное и одновременно неправильное. Может быть, его внутренний Ной не понимал, как можно вести дружбу с носителем чистой силы, но Аллен упорно игнорировал это ощущение неправильности. С Юу было весело. И теперь, познакомившись с ним чуть ближе, Аллен хотел освободить Алму не только из-за личной выгоды, но и из-за простого желания помочь. Потому что ни Канда, ни Алма Карма не заслуживали того, что сделал с ними Черный Орден. Аллен вздыхает. Жаль, правда, что Мудрость еще не проснулся — и когда он проснется, неизвестно. Роад говорила, что скорее всего, он будет самым последним. Мечта все же чуть поведала Аллену о событиях прошлого (мало приятного, к слову), рассказала о том, что совершил Неа… этого Ноя Аллен ненавидел. Как можно было убить собственную Семью? Он не понимал этого. Больше всех досталось Мудрости и Гневу. И если Гнев был сильнее, но все-таки это перерождение не задалось из-за того, что натворил Неа, то Мудрость… Он был более хрупким. И помнил все, что делу не помогало. Поэтому Роад предполагала (и Граф был абсолютно с ней солидарен), что Мудрость проснется самым последним… Если вообще проснется. Но Аллен надеялся, что Мудрость все-таки проснется. Ему не хотелось, чтобы история Канды и Алмы закончилась так. Аллен вздыхает и ведет плечом. Он задумывается и вспоминает, как убил неугодного ему паренька, который совал свой нос туда, куда не следовало, и хмурится. Аллен, определенно, изменился. Он и сам не понимал, хорошо это или нет, но в любом случае поделать с этим ничего не мог. С каждым днем он ощущал, как Семья становится дороже (гораздо, гораздо дороже), чем что-либо в этом мире, как жизни обычных людей практически утратили свою ценность. Раньше он бы не опустился до того, чтобы так просто, без капли сожаления, убить незнакомого ребенка просто потому что тот мешался. С каждым днем Аллен ощущал, как мир тускнеет, сереет. Словно меланхолия поглощает его, медленно, но верно. Возможно, это была суть Лени — в какой-то степени она шла под руку с апатией и меланхолией. Краски в его мир приносила лишь Семья. И, как ни странно, Канда. Аллен чуть хмурится. Нужно будет подумать над этим чуть позже. Все-таки было странно то, как он реагировал на Канду. Это… наводило на определенные мысли и подозрения, но они казались Уолкеру слишком безумными и неправильными. Даже предполагать подобное было по меньшей мере странно. — Малыш, — окликает его Тики и Аллен моргает, несколько дезориентировано оглядываясь. — Ты чего задумался? Лень качнул головой. — Да так, — протянул он и чуть улыбнулся. — О глупостях всяких. Удовольствие кинул на него странный взгляд, но ничего на это не сказал. Было так правильно и привычно видеть Тики в образе бродяги… Когда Аллен впервые увидел его в дорогой одежде, умытого и причесанного, без щетины, то несколько… Завис. Сказать по правде, он все еще зависает при виде такого Тики, уж слишком непривычное (и непозволительно горячее) это зрелище. — Прогуляться не хочешь? — Вдруг спросил его Тики и Аллен моргнул, вопросительно на него уставившись. — Прогуляться? — Ага. Хочу тебя со своими друзьями познакомить. Аллен моргнул еще раз. Что ж… Это объясняло, почему Тики был в образе бродяги (обычно в доме Семьи он принимал облик аристократа, а тут Лень оказался в неком замешательстве). На размышления Аллену хватило каких-то пары секунд. — Хочу, — ответил он. — Хочу погулять с тобой.