***
Баркак целится ей в предплечье, судя по стойке, хочет лишить оружия и свалить с ног. Повнимательнее рассмотрев мужчину в первый раз, она увидела бинты на его правой руке. Слабая точка противника сразу стала ясной: впоследствии девушка заметила, что из-за этой проблемы он атакует только с удобного ему положения. Она моложе и быстрее, ей ничего не стоит отразить выпад, однако желание наносить удар мгновенно исчезает, когда в мыслях всплывает картинка её окровавленного меча. «Толку от моих стараний…» Боль в спине приводит Эйску в чувство — она повержена и лежит на полу тренировочного зала. Рядом бесполезным куском дерева приземляется тренировочный меч. Повернув голову к оружию, девушка не спешит подниматься. До слуха доносятся чьи-то насмешки, но она пропускает их мимо ушей. Шатенка переводит взгляд в потолок и медленно поднимается, небрежно хватая рукоять. Она делает несколько шагов вперёд, вставая перед Баркаком в слишком расслабленной стойке. — Послушайте, госпожа Эйска… Господин Синдбад! Наш король! Господин Барбаросса! Реформатор Партевии! Принцесса Серендина! — Эйска, — слегка нахмурившись, поправляет девушка. — Просто Эйска. — Эйска, в Вас нет воли сражаться, — разочаровано говорит мужчина, скрещивая руки на груди. — Для мечника нет хуже ситуации, чем затупить свой клинок своим же… — На сегодня всё? — будто бы не услышав генерала, спрашивает она, смотря куда-то в сторону. — Вы правы. Мы продолжим завтра утром, ну, а сегодня я буду должен сообщить Его Величеству о Ваших успехах. Эйска кивает, отдавая учителю деревяшку. Проигнорировав смеявшихся над ней новобранцев, которые принимают стойку «смирно», как только она проходит мимо, девушка скрывается за поворотом. Скользнув взглядом по новым синякам на руках, шатенка лишь опускает рукава мантии, не собираясь что-либо с ними делать. Усталой она себя не чувствует. Отрешённой от всего — да, возможно: привычные травмы на тренировках воспринимаются как что-то совсем не имеющее к ней отношения. Прокручивая в голове хоть и подходящие ей по комплекции, но разительно отличающиеся от прошлых движения бальбадского стиля фехтования, девушка не чувствует никакого рвения учиться новому. Внезапно врезавшийся в живот ребёнок, возмущённо ойкнув, падает назад, хватаясь за нос. Мальчишка морщится, недовольно оглядывая её с головы до ног. — Эй! Как ты смеешь вставать на пути будущего короля?! Быстро извинись передо мной! — Король? — неприязненным тоном спрашивает Эйска, оглядывая пухленького парнишку, возможно, уже подростка, но из-за роста сразу не понять. — Ты, как поданная, должна знать первого принца Бальбада в лицо! На месте отца я бы не прощал простолюдинам вроде тебя такую дерзость! — Вставай, принц, — девушка небрежно хватает его за кисть и дёргает вверх. — Да как ты смеешь?! — мальчик резко вырывает руку. — Король — не тиран, — холодно отвечает мечница. — Положением принц, а на деле, — бросив на него презрительный взгляд, — заносчивый ребёнок, — заканчивает Эйска и продолжает путь. Другой принц, выглянув из-за угла, смотрит ей вслед.***
Шумные улицы вечернего города, так полюбившиеся в Ремано, теперь не вызывают абсолютно никакого отклика в душе. Впрочем, Эйска пришла на рынок не за ощущениями. Купив всё необходимое, мечница направляется обратно в сторону дворца, про себя отмечая высокий уровень жизни в стране. Тем не менее, нуждающиеся люди встречаются везде. Проходя мимо не самого благополучного района, девушка не удивляется, когда застаёт попытки насилия и кражи средь белого дня. Женские крики за углом слышатся отчётливо, однако жалости или желания помочь шатенка не чувствует, только безразличие. «Всегда будут слабые и сильные, которые ими управляют. Люди, которые не способны себе помочь, вынуждены терпеть унижение. Никто не придёт на помощь… Я не должна была соглашаться на это глупое предложение. Я ведь не хотела идти, и если бы настояла на своём, Муин и Анри бы не… Больше такого не будет. Слабые люди — просто обуза. Рядом должны быть только те, от кого есть польза, остальные — никчёмный сброд.» Эйска останавливается, пропуская группу детишек, которые с гулом несутся с соседней улицы. Девушка идёт дальше, смотря им вслед, и не замечает, как кто-то толкает её. Крупный мужчина сбивает мечницу с ног, и она роняет все вещи, падая на пыльную тропу. — Чёрт возьми! Мелкие сорванцы убежали! — злобно прикрикивает другой мужчина и опускает на неё взгляд. — Ты не видишь, что встала прямо посреди дороги?! Из-за тебя мы их упустили! — Прошу прощения, — поднимаясь и отряхивая одежду от пыли, спокойно отвечает шатенка. — Что они натворили? — Трущобные отребья, украли наш товар! — отвечает третий. — Поймать бы их, да руки пообрубать. Это всё из-за тебя, девчонка! — Эй, смотри-ка, — кивает первый, — одежда-то дворцовая, — присвистывает. — Чего надобно такому важному человеку в этих местах? — Позвольте окупить мою невнимательность, — безразлично говорит мечница, рыская по карману. — Что бы они ни украли у вас, этого должно хватить, — она протягивает ближайшему мешочек размером с кулак. Поначалу мужчина недоверчиво смотрит на неё, но, услышав звон монет, берёт кулёк, открывая. Эйска разворачивается в сторону разбросанных вещей, но рука, почти сразу же сжавшая плечо, поворачивает обратно. — Ты смеёшься надо мной? Эти малолетки столько украли у нас, что не сосчитать! Думаешь, эти гроши всё окупят? — Остальное — не мои проблемы, — всё так же отвечает девушка, скидывая грязную ладонь. — Проблемы сейчас у тебя, — нахально бросает другой. — Мне нравятся твои серёжки. Если отдашь — уйдём. — Это не золото, просто перекрашенный метал, — оповещает она, не двигаясь с места. — Для вас они не несут никакой ценности. — Конечно, думаешь, мы поверим, что кто-то вроде тебя носит нечто подобное? Давай сюда! — торговец слегка склоняется к ней, разглядывая украшение. Рука тянется к уху. — Я увидел их недавно в ювелирной лавке и подумал, что тебе пора заменить эти гвоздики, которые ты постоянно носишь. У тебя и так есть браслет от брата, пусть и от меня что-то будет. — Золотые перья? — Прости, но я ещё не разбогател. С тех пор, как из-за кое-кого я перестал воровать, дела идут медленно. Это не золото. — Мне всё равно нравится, спасибо… Покорительница медленно открывает глаза и ловит себя на мысли, что серьги — последнее, что она позволит забрать. Она наклоняет голову вбок и хватает мужчину за кисть, отбрасывая руку. — Ещё раз прикоснёшься к этим сережкам — убью, — не меняя спокойного выражения лица, предупреждает шатенка. Угроза не действует, напротив, сопротивление лишь вызывает у мужчины недовольство. Он рывком прижимает девушку к стене, но Эйска даже не сопротивляется. Единственное, что удаётся разглядеть обидчикам перед чередой взрывов, — свечение, охватившее одну из серёжек. Все трое, слегка подпаленные, выбегают из завесы пыли, унося ноги. Покорительница выходит следом, даже не глядя в их сторону. В голове проносится мысль, что можно было разобраться с ними не растрачивая магой, однако затем следует понимание, что тратить больше времени на такой сброд тоже не хотелось бы. Обернувшись в поисках вещей, Эйска понимает, что их нигде нет. Немного присмотревшись, она замечает на земле следы детских ног, а дальше — мелюзгу, которые, судя по всему, воспользовались этой перепалкой и стащили все её покупки. Мечница, прикрыв глаза, качает головой и отправляется следом. … — Что там? — пытаясь заглянуть внутрь сумки, спрашивает мальчик, протискиваясь сквозь толпу таких же детей. — Что-то непонятное! — оглядывая неизвестные предметы и раскидывая по земле, отвечает стоящий рядом. — Но вы ведь видели, что она сделала? Она одна разобралась с ними! — восторженно восклицает девчушка. — Эй, мы ведь можем это продать? — предлагает кто-то ещё. — Может нам это самим пригодится? — отзывается другой протестующим тоном. — Тут в основном книги. Вы, скорее всего, не умеете читать, поэтому верните их мне. Спрыгнув с крыши на небольшую площадку, Эйска оказывается позади столпившихся беспризорников. Все дети, как по команде, с оглушающим криком рассредоточиваются, бросая вещи. Прежде чем мальчику, сидевшему посередине, удаётся сбежать, его хватают за кисть. Он начинает вырываться, но безуспешно. — Успокойся. Я тебе ничего не сделаю, — мечница кладёт ладонь на блондинистую макушку, похлопывая. — Как тебя зовут? — Отпусти меня! — он отталкивает от себя чужую руку. — Я надеялась, что ты поможешь мне, но раз так, — Эйска разжимает пальцы, и мальчик, не справившись с инерцией, падает. «Неудачник.» Она начинает подбирать вещи, потеряв к мальцу всякий интерес. — Скажи, а как ты сделала ту штуку с взрывами? — через некоторое время раздаётся рядом. Обернувшись, мечница с удивлением замечает, что мальчик сидит рядом и смотрит прямо на неё. — Если ты поможешь мне собрать вещи, я покажу, — отряхивая подол, девушка выпрямляется. — Обещаешь? — Решай быстрее, — спокойно отзывается Эйска. — Хорошо! Секунда — и сорванец начинает ходить по полю, собирая разбросанные предметы. Девушка хмыкает, вытягивая руку вперёд. На детском лице всплывает удивление, когда он видит светящуюся сферу в ладони незнакомки. — Поторопись, — напоминает ему мечница, и тот слушается, отдавая ей полностью собранную сумку. — Спасибо, — спокойно благодарит Эйска, туша свечение, а затем перекидывает лямку через плечо. — Так ты волшебница? — Да, — отмахивается Эйска, разворачиваясь в сторону дворца. Маленький собеседник не отстаёт, практически бежит, чтобы поспеть за довольно быстрым шагом, задавая кучу вопросов: один мечтательнее другого, — и даже не давая времени на ответ. Впрочем, что-либо объяснять девушка не собирается. — Тебе пора домой, — в какой-то момент остановившись, она смотрит на светловолосого ребёнка. — Ты потеряешься, если пойдешь за мной. — Я знаю город, как свои пять пальцев! Мечница не обращает внимания на возмущение, делая новый шаг сторону, когда тупая боль в макушке заставляет сдавленно выдохнуть, хватаясь за ушиб. В бок прилетает ещё один камень. — Отпусти его, ведьма! — со стороны развалин выглядывает толпа детей. Каждый продолжает бросать обломки. Покорительница не собирается с ними возиться, поэтому, ещё раз взглянув на мальчика, ускоряет шаг. Последнее, что улавливает слух: — Кассим, ты дурак!***
— Слишком плохо! — недовольно отчитывает её Баркак, убирая оружие. — Это наше пятое занятие, но Вы так и не преуспели в фехтовании. Эйска, — посмотрев в её как обычно затуманенные глаза, менторским тоном говорит мужчина. — Простите. — Поверьте, я узнаю этот взгляд — живя не один десяток лет, и не такое увидишь. Я могу понять Вашу боль утраты, но как долго Вы собираетесь оплакивать тех, кого уже не вернуть? — Баркак садится на пол тренировочной площадки, предлагая прерваться на отдых. Не задумываясь, девушка располагается неподалёку. — Вы должны понимать, что каждый когда-то возвратится в великий поток рух. Никто не исчезает бесследно, но пока Вы пытаетесь убежать от проблем, молодость и сила также проскальзывают мимо. Жизнь, подаренная каждому живому существу, не должна проходить в раскаянии и сожалении. Послушайте старого генерала: что бы ни произошло с Вами в прошлом, Вы всегда должны находить в себе силы двигаться дальше. Вы ведь живы и можете сражаться за тех, кого уже нет. Ваша жизнь несёт в себе великую ценность, а те, кто когда-то были рядом — важная часть на пути к тому, чтобы Вы стали сильнее. — Я не понимаю Вас, — несколько поникшим голосом отвечает Эйска, опуская голову и поворачивая в сторону. — Вы ещё молоды, у Вас многое впереди. Вы не должны так бездумно растрачивать свою молодость. Это то самое время, когда нужно брать от жизни всё: учиться новому, путешествовать, но ни коим образом не впадать в отчаяние. Стоит только сделать первый шаг, как продолжать будет легче, — Баркак приподнимает уголки губ, вставая на ноги. Кивком мужчина подзывает к себе стоящего за колонной стража. Тот передаёт ему хорошо знакомый девушке предмет. — Какой прекрасный меч, и его нашли на складе. — Он мне больше не нужен, — приобнимая колени, серьёзно говорит Эйска. — Может быть так и есть, но прежде чем Вы навсегда попрощаетесь с ним, я хочу, чтобы он в последний раз послужил в руках своего владельца, — мужчина протягивает ей клинок. Девушка встаёт на ноги, незаинтересованно глядя на оружие, однако, из вежливости, всё-таки берёт ножны в руку. — Баркак, я не думаю, что это что-то изменит, — сжав пальцы, еле слышно говорит покорительница. — Не думайте, — мужчина отходит к колонне, чтобы взять свой меч, на этот раз настоящий. — Иногда мастеру не нужно думать о том, куда бить. Пусть Ваше тело решает за Вас, — он направляет на неё острие. — Сражайтесь! Память о Ваших павших товарищах должен нести сильный воин, а не безвольный кусок мяса! — он без предупреждения заносит оружие вверх. Эйска лениво отходит в сторону, проследив взглядом за проскользнувшим перед лицом металлом. — Вспомните о своих целях и мечтах — Ваши стремления должны вести Вас вперёд! — на прямые атаки в корпус мечница отвечает отступлением, слегка отклоняясь. — За что именно Вы продолжаете дышать каждый день? Вы даже не оголили свой меч! Неужели Ваша воля так низко пала? Если таких причин нет, то ничто не мешает мне зарезать Вас прямо сейчас! Быстрый выпад снизу покорительница принимает с заминкой. От удара по ногам она успешно уворачивается, отскакивая назад, но на этом Баркак не останавливается, ведя лезвием вверх. Эйска морщится. «Он не шутил», — хмуро подмечает девушка, хватаясь за локоть. Времени на осознание не остаётся: когда противник наступает вновь, мечница небрежно размазывает кровь по руке, встречая острие ножнами. Прежде, чем мужчине удаётся настроится на новую атаку, она успевает развязать шнуровку и отбросить футляр. Но как только взор обращается на закалённую сталь, в девушке появляются новые сомнения. Рука, сжимающая рукоять, непроизвольно начинает дрожать. Немигающий взгляд останавливается на засохшей в некоторых участках крови. — Баркак, пожалуйста, закончим на этом, — неприязненным голосом говорит Эйска, опуская меч. — Вы всё ещё не поняли то, что я хочу донести до Вас! — громко отвечает генерал, продолжая нападать. «Он меня не слушает…» Мечница обороняется, скрещивая с ним клинки. Мужчина будет теснить её, пользуясь массой, поэтому она отходит в сторону и наклоняет острие вниз, заставляя металл соскользнуть. Внезапно появившиеся желание ответить даже не мелькает в мыслях — в какой-то момент шатенка просто заносит оружие и устремляет в его сторону. Хоть атака не венчается успехом, девушка предпринимает вторую, третью и четвёртую попытки. Через некоторое время она и сама не замечает, как начинает часто дышать. «Его единственное преимущество — опыт и моё нежелание сражаться. Однако он не успокаивается… Чего Баркак добивается?» — Вы защищаетесь, только зачем? Разве не Вам было всё равно несколькими минутами ранее? — Остановись я хоть на миг — Вы меня заколите. У меня нет выбора, — серьёзно подмечает девушка, выпрямляясь. — У Вас был выбор: умереть или сражаться. Вы выбрали второе. Осталось только найти причину, чтобы продолжать! — У меня нет… Они называют себя Аль-Сармен. — …причин. Рано или поздно они снова нападут, и тогда вы должны быть готовы к этому. Эта организация — предвестник гибели. — Давая такой ответ, Вы уверены, что честны с собой? Чёрная точка будет открыта, и тогда всему живому придёт конец. Барбаросса и Синдбад только пешки в их игре, как и мы с тобой. «Теперь я вспомнила, — взгляд проясняется. — Я была в не себе, поэтому сразу забыла о словах принцессы. Меня захлестнула ярость, и я была в шаге от того, чтобы впасть в порок. Она вовремя помогла мне остановиться. Если бы не она, я…» Эйска стискивает зубы. «Смерть Анри и Муина, как и многих жителей Синдрии, не была стечением обстоятельств. Верно… Это истребление, — в памяти всплывает Шам Лаш. — Война была частью большого плана, плана организации, про которую ничего неизвестно. Принцесса сказала, что они существуют издавна, вот только зачем они сражаются и против чего сплотились?» За раздумьями девушка начинает уворачиваться автоматически, не сводя взора с нападающего. «После того дня я забыла обо всём, что было менее значимо, чем Муин и Анри. Я настолько отдалилась от внешнего мира, что не обратила внимание на то, из-за чего они погибли. Принцесса, Барбаросса и Синдбад не единственные виновники — Аль-Сармен гораздо опаснее. Но я…» — Я проиграла, — через чур прямо говорит девушка, не отрывая взгляда от отброшенного в сторону меча. Она слишком отвлеклась от битвы, из-за чего Баркаку удалось её обезоружить. — Дело не в победе, — он убирает приставленный к её горлу меч, — а в том, что Вы смогли извлечь из этого. Может Вы и не та, кем были в прошлом, но это не значит, что Вы не сможете начать заново. Не расстраивайтесь, если поначалу не будет получатся — времени ещё много. — Возможно, Вы правы, — Эйска, заметив его вопросительный взгляд, лишь качает головой, вставая прямо. — Я буду в порядке. — Я рад, что Вы воспрянули духом и будете надеется на лучшее. — Дело не в этом, — качает головой девушка — она всё ещё подавлена, но чувствует, что сможет действовать. — Просто вспомнила кое-что о себе, — тон становится более уверенным, хоть и слышится хрипота. — Я всегда побеждаю. — М-м, — кивает мужчина, довольно улыбаясь. — Я чувствую, что Вы ещё повоюете. — Я не люблю войны, — шатенка отходит в сторону и поднимает свой меч. — Но Вы правы. Война неизбежна. И я знаю, кто мой противник, — «которому не будет пощады». — Если так оно и есть, то я приложу все усилия, чтобы помочь Вам в Ваших целях, — генерал протягивает ей ножны. — Мои глубочайшие извинения, — обратив внимание на порез, с сожалением говорит он. — Я немедленно прикажу медикам обработать вашу рану. — Не беспокойтесь, — Эйска прикрывает след ладонью, — давно я не получала нечто подобное. «Их деяния не останутся безнаказанными.»***
Неторопливым шагом мечница подходит к смятой постели и присаживается на край. Опершись локтями на колени, она прислоняется лбом к ладони, устремляя взгляд вниз. Эйска не прекращает думать, заставляя себя прокручивать события прошедшего снова и снова, даже если на сердце становится всё тяжелее. Принятие многих вещей наваливается разом. Все самые лёгкие и радостные моменты в компании Анри и Муина. Совместные планы на будущее, которым не суждено свершиться. Брат. События в Синдрии — до мельчайших деталей. Слова Серендины. Сожаление, тоска и злость. А главное — мысли о том, что делать теперь. В какой-то момент Эйска видит несколько прозрачных капель, упавших на пол. Она не пытается смахнуть слёзы, напротив, прикрывает глаза, давая волю давно запертым чувствам. «Хватит бежать.» Прикусив губу, девушка обхватывает себя руками и зажмуривается, сжимаясь. В комнате раздаётся всхлип. Плечи начинают дрожать, а пальцы вцепляются в ткань рукавов. Наружу вырывается сдавленный выдох, а затем ноющий звук. Нос закладывает, солёные дорожки бегут по щекам. В конце-концов плач переходит в тихую истерику, приносящую боль и облегчение одновременно. За окном вечереет. Эйска не знает, как долго просидела в таком состоянии, но через некоторое время слёзы уже не льются. Оглядев комнату сквозь чёлку, мечница поднимается, глубоко вздыхая. Она медленно подходит к столу и, едва различив свечи среди хлама, зажигает их. Отражение в зеркале говорит о правоте короля Рашида. Взору предстаёт уставшее, с тёмными кругами под глазами лицо, всё ещё немного красное от недавних рыданий. Тем не менее, девушка чувствует, что ей стало лучше. Неприятное послевкусие всё ещё ощущается, но сдавливающий ком в груди исчезает. «Надо прибраться», — решает Эйска, завязывая волосы в низкий хвост.