Осколки

Эйска приоткрывает глаза, провожая ленивым взглядом облака. Лёжа в дворцовом саду, закинув руки за голову и положив нога на ногу, женщина кажется подозрительно беззаботной, будто бы падший волшебник Иснан и не нападал на Синдрию, разрушив всем праздник Махараджана, навредив гражданам и отравив трёх покорителей опасным проклятием. Эйске удалось справиться с тёмной рух благодаря манипуляции магой, Синдбад… тоже каким-то образом справился, у женщины так и не получилось это выведать. Только Алибаба был в опасности, пока Аладдин не помог ему Мудростью Соломона. Всё пережитое Алибабой за такой короткий срок, включая лабиринт и нападение самой организации, внутренне всполошило Эйску, до такой степени, что сначала она даже задумалась задержаться в Синдрии. Но как только тот пришёл в себя, она поняла, что не станет менять свои планы. Она отплывает через два дня. Эйска слабо улыбается. Несмотря на нападение, обитатели дворца продолжают трудиться, её близкие живы и в какой-то мере здоровы, а Синдбад ведёт себя как обычно, хотя первое время она была готова отбивать попытки уговорить её остаться. Похоже, ей осталось лишь перемолвиться парой словечек с определенными людьми. И единственной назревающей проблемой в её жизни останется война Рем с Магноштадом. Задумавшись, женщина хмыкает. Она продолжает сражаться. Если раньше причиной своей сохранности Эйска считала брата, а чуть погодя — упорство, то сейчас же убеждена, что её спасали только собственные знания и сила. Возможно, звучит слишком высокомерно, но это именно та причина, из-за которой женщина уверена, что не погибнет. Ветерок подхватывает валяющуюся рядом листву, раскидывая по траве и одежде мечницы. Эйска не придала бы этому особого значения, но последующий порыв, неестественный для местности, заставляет приподняться и, оглядевшись, от неожиданности потупить взгляд. Над островом возвышается морская волна, готовая потопить всё вокруг, а в противовес ей — сильной концентрации воздушных вихрь — явно техника Синдбада, раз водной стихии джин принадлежит принцессе Когёку. Атака короля раздувает магию девушки, накрывая территорию дворца водяным осадком. «Тренировка в покровах? — Эйска скептически выгибает бровь, но, поднявшись, хотя скорее чтобы укрыться от воды под навесом, решает понаблюдать за ходом спарринга. — Синдбад не стал бы участвовать в этом только для того, чтобы покрасоваться, — предполагает шатенка, подходя ближе к месту действия.» Эйска не без опаски вспоминает факт наличия у покорителя семи сосудов, а так же то, что знает она лишь о способностях двоих — Баала и Валефора. С такого расстояния не очень видно, в какой покров облачён Синдбад, но, как бы там ни было, превосходство мужчины сейчас неоспоримо. Даже Великую Магию Когёку, ещё в водной среде, король без особых усилий блокирует, что женщину лишь больше настораживает. Синдбад, её брат и сильнейший союзник в битве против Аль-Сармен, демонстрирующий свои возможности, почему-то совсем не вызывает чувство надёжности, а наоборот, пугает. Эйска давно решила для себя, что хочет сохранить связь с братом, однако в нужных моментах будет держать дистанцию. Сначала такие метания приносили дискомфорт, но теперь ей иногда даже кажется, что это абсолютно нормально и проблем не возникнет, если быть осторожной. Хотя, конечно, проблемы всегда всплывают наружу. Как вот сейчас. Направленный на Синдбада взгляд становится неверящим, женщина в удивлении распахивает глаза, а затем… … Сквозь дремоту Эйска чувствует неприятную ломоту по всему телу, покалывание в висках и головокружение, что подступает сразу же, как только покорительница садится. Что произошло? Она в своей комнате, одна, и лишь далёкие звуки города слышны через открытое окно. Сейчас вечер, а она только проснулась — для неё совсем несвойственно, если не переусердствовать с алкоголем до этого. Однако похмелья Эйска не ощущает. Она не вступала в сражение, а манипуляция магой точно бы таких последствий не оставила. К тому же… почему в памяти лишь какие-то непонятные обрывки? Женщина жмурится и пытается проморгаться. Что-то определённо должно было произойти. Редкие мысли всплывают едва ли доходчиво, всё остальное кажется лишь каким-то наваждением. Тем не менее, она не могла просто так проспать весь день, да потом еще и чувствовать себя так, будто бы по ней протоптался табун лошадей. Значит, что-то точно произошло. Женщина в напряжении хмурится, сжимая пальцами переносицу. Голова вновь начинает гудеть, однако результата добиться не удаётся — только через некоторое время, когда боль отступает, воспоминания появляются более чётко. Эйска небрежно откидывает одеяло и медленным шагом выходит из комнаты. Тело ощущается грузным и неповоротливым, так что ей приходится придерживаться за стену. Возможно стоит сходить к лекарю? Женщина задумывается, но потом всё же отметает эту идею. Провалы в памяти, головная боль и слабость, появившиеся при необъяснимых обстоятельствах? Скорее всего вмешательство магии. Свет от факела в тёмном коридоре находит отблеск в глазах Эйски, придавая им огненный отлив. Именно так женщина себя сейчас и чувствует, но внешне остаётся спокойной, хотя бы потому что нет сил ещё и на злость. Оказавшись в административном корпусе, женщина не удивляется, когда видит Джафара в компании нескольких служащих — хотя бы не забыла расположение во дворце — и подходит ближе. — Джафар, неужели всё ещё находишь силы на дела? — женщина слабо улыбается, кивком приветствуя остальных. Те отвечают поклоном и, обменявшись парой фраз с советником, оставляют их наедине. — Добрый вечер, — ассасин улыбается в ответ. — К счастью, на сегодня это было последнее. Я собирался отдохнуть, — Джафар бегло оглядывает собеседницу, подмечая вялость, но всё равно не может уловить её настроение. — Тебе стоит отдыхать почаще — это вредит твоему здоровью, — будничным тоном произносит Эйска, посмотрев прямо в глаза. Он выдерживает этот взгляд, не до конца уверенный, правильно ли распознаёт её спокойствие. — Синдбад как всегда свалил на тебя всю работу? — Вовсе нет, — со смешком отвечает советник. — Король и сам сегодня работает не покладая рук. Не похоже на него, но я только рад этому. — Теперь нужно привить ему эту привычку, — тихо усмехается Эйска. — Синдбад сейчас у себя? — Джафару на мгновение кажется, что радужка в медовых глазах меркнет, но, видно, это просто игра света. Уже в следующую минуту шатенка возвращает на него ожидающий взгляд. — Син сейчас отдыхает в своём кабинете, — мужчина улыбается, задержав на собеседнице взгляд. — Как ты себя чувствуешь? — он не собирался ввязываться в долгую беседу, но всё-таки спрашивает. — Со мной всё в порядке. Чувствую себя отдохнувшей, хотя дневной сон явно был лишним, — непринуждённо выдыхает шатенка, тем не менее оставляя намёк. — Похоже на то, — кивает Джафар. — Ты уже знаешь, что произошло? — Видно, я стала одной из жертв драки покорителей, — легко произносит женщина, пожав плечами. — Как же стыдно. Я даже не почувствовала, как меня принесли в комнату, — она издаёт ироничный смешок. — Масрур был очень аккуратен, — улыбается мужчина, скрывая смятение: его не покидает чувство, что шатенка говорит совсем не то, что подразумевает. — Син задел атакой почти весь дворец, так что не ты одна попалась, — Джафар произносит это легко, даже несколько утешительно. — Похоже на то. Син как всегда полон сюрпризов, — выдыхает Эйска. — Хех, зря я надеялась покинуть остров в пору затишья, — женщина приподнимает уголки губ в улыбке. — Неужели Синдрия находится в такой опасности постоянно? — намекая на недавние нападения, интересуется мечница. — На самом деле, это первый раз, когда они атаковали так открыто, — честно отвечает мужчина, гадая, чего этими вопросами добивается покорительница. — Были попытки проникнуть на остров через торговые судна, но прежде барьеры Ямурайхи им не удавалось обойти. — Орден обладает продвинутыми технологиями — не удивительно, что в этот раз у них это получилось, — хмыкает шатенка. — Мне было беспокойно оставлять Синдрию, но, похоже, я зря волновалась — вы и сами отлично справляетесь. — А то, — натянуто улыбается советник, спрятав руки в рукавах, — а ты сомневалась? Эйску хватает лишь на пару мгновений невозмутимости — дальше наружу вырывается смешок. Джафар раздражён её пренебрежением, хотя она и не планировала задеть его этим. — Нет, — выдаёт долю правды женщина. — Я знаю возможности генералов и Синдбада, так что, нет, конечно же нет — я не сомневалась в вас. — Уверен, ты так и думала, — кивает ассасин. Эйска беззлобно фыркает: этот разговор её позабавил. — Время пролетело незаметно, — говорит Джафар, вернувшись к собранному себе. — Совсем скоро ты покинешь Синдрию. — Да, — кивает покорительница. — Даже неловко из-за того, что я настолько задержалась здесь. Ещё чуть-чуть, и я стала бы пренебрегать вашим гостеприимством, — отшучивается женщина. — Я бы нашёл тебе занятие, — прикрыв глаза, улыбается ассасин. — Да такое, что на алкоголь у тебя не оставалось бы ни минуты. — А ты умеешь угрожать. — Лучше, чем ты думаешь… — говорит Джафар, дав напомнить о своём прошлом. — Кстати об этом, — вдруг осеняет его, — кажется, у тебя было дело к Сину. — Ничего важного. Просто хочу убедиться, использовал ли он на мне способности Зепара, — непринуждённо выдаёт шатенка, посмотрев в сторону. — Ну и… — Ты думаешь?… — не ожидав открытой правды, удивляется мужчина. — Почему? — Мы ведь о Синдбаде говорим? — переведя на него серьёзный взгляд, тем не менее улыбается мечница. — Не то, что бы я надеюсь услышать от него правду, но не могу оставить этот вопрос открытым. — Но ведь Син… — Или, — женщина выжидает паузу, оглядев озадаченное лицо собеседника, — ты расскажешь мне, что задумал брат? Джафар внутренне напрягается, не давая эмоциям всплыть наружу. Эйска ведёт себя спокойно, но теперь, зная её намерения, ассасин всё больше убеждается в обратном. — Мне непонятны твои переживания, — тем не менее, непринуждённо отвечает он. — Уверен, всё не так, как ты думаешь. — Для этого я и иду к нему. Мне было приятно встретиться с тобой. Давай поговорим ещё перед моим уходом, — женщина делает шаг вперёд и, хлопнув Джафара по плечу, проходит мимо. Мужчина оборачивается ей вслед, но не пытается больше ничего сказать. В кабинете короля как всегда тепло и чисто, лишь небольшой бардак на столе, видно, после незаконченной работы. Ветерок проникает через открытые двери, что ведут на террасу. Эйска переступает порог, замечая брата у балконных перил. Покоритель стоит к ней спиной, смотрит на ночной город. Женщина некоторое время смотрит в расслабленную спину и в очередной раз ловит себя на мысли, что надеется удержать баланс. — Ты устал? — вопреки желанию перейти к сути, интересуется женщина. — Не думай об этом, — Синдбад оборачивается к ней, одарив улыбкой. — Думаю, это мне стоит беспокоиться о тебе. Совсем скоро ты покинешь остров, а до того мне хотелось бы показать тебе как можно больше синдрийского гостеприимства. — Я ощутила его сполна, как и твоего внимания, — с нотками благодарности произносит Эйска, а затем более остро добавляет: — Даже, похоже, его излишек. — Как всегда говоришь загадками, — сдержанно оглядывает её покоритель. — Мне ведь не показалось? — мечница делает несколько шагов к брату, но сохраняет дистанцию. — Я на самом деле видела Зепара? — Смотря что ты видела, — он прислоняется спиной к колонне. — До сих пор не могу вспомнить всего, кроме небольших отрывков, — отвечает шатенка, не ёжась под внимательным взглядом. — Ты и Когёку в небе, покровы Винеи и… двух твоих джинов. Сначала я сомневалась, однако после того, как я потеряла сознание… — Пришла к выводу, что я что-то натворил? — Ты использовал на мне силы Зепара? — Эйска поднимает на него спокойный взгляд, терпеливо ожидая ответа. Синдбад неотрывно смотрит в глаза напротив и, кажется решив что-то для себя, беззвучно усмехается. — Хех, могла ради приличия хотя бы подвести к этому, — в какой-то момент ему надоедает эта наигранность и Синдбад приходит к той же мысли, что и она — нет смысла разбавлять разговор. — Я этого не делал. От такого краткого и простого ответа Эйске хочется думать «не пожертвовал», «сберёг нашу связь», сбросить напряжение с плеч. Она смотрит на брата сдержанно, будто в ожидании, но на самом деле прислушивается к своим ощущением и понимает, что не верит. А затем подчёркнуто сухо говорит: — Действительно? — вскинув бровью, склоняет голову на бок. — Ты была там, — выдыхает покоритель, покачав головой. — Я вёл бой с принцессой Когёку. Не думаешь, что у меня не было времени искать тебя в толпе и подстраивать спарринг под это? — Даже если это и было случайностью, ничто не помешало бы тебе взять контроль над моим разумом после того, как я потеряла сознание. Синдбад не отвечает сразу. Задумчивым взглядом оценивает её состояние и, решив что-то для себя, позволяет замысловатую усмешку, которую едва ли можно заметить. Эти, хоть и небеспочвенные, но всё ещё пустые обвинения… найти в них долю веселья — дело плёвое. А ещё его сестре явно не достаёт артистичности. Он позволит ей высказаться без встречного сопротивления, потому что правда в её случае кажется очевидной. Но её слова — в противовес его, без доказательств — что может быть глупее? — Эйска, всё, что ты говоришь — лишь твои предположения, — позволив себе улыбнуться шире, говорит мужчина. — Подумай о том, что действительно в моих интересах, — он смотрит на неё легко, будто бы забавляясь с её резких обвинений. — Ты одиночный игрок, и даже та информация, которой ты располагаешь, вряд ли сможет на что-то сильно повлиять. И сама по себе ты ничего не сможешь сделать Синдрии, даже если захочешь, — уверенным тоном говорит покоритель, ведь сам добивался её лояльности в течении долгого времени. — Так что ответь, есть ли мне смысл тратить на тебя столько ресурсов, в полной мере не зная, насколько мне понадобятся твои знания? Синдбад предоставляет со своей стороны вполне логичный довод. Нет смысла тратить силы на своего рода отшельницу, что в одиночку ищет информацию об Аль-Сармен. В борьбе против организации они на одной стороне и он знает, что покорительница не станет скрывать ничего, что могло бы им в этом помочь. Однако мужчина остаётся политиком и лидером Альянса. Он не может рисковать, недооценивая сестру, пусть и не догадываясь о её полном потенциале. — Я не жду, что ты поверишь мне, но даже если и так… Допустим, я вру и действительно использовал на тебе Зепара. Что бы это изменило? Эйска молчит всего пару мгновений, прежде чем издаёт смешок. — Как минимум, это испортило бы наши отношения, но мы ведь не об этом говорим, — сдержанно цедит мечница. — Так давай поговорим об этом, раз уж ты начала, — вскидывает руками покоритель. — Но не думаю, что тогда говорить придётся мне одному. — Интересно, — склонив голову на бок, хмыкает женщина, — что бы я могла сказать на этот счёт? — С самого начала всё ведь сводилось к доверию? Ты не спросила, но, уверен, тебе интересно, как я получил Зепара, — говорит покоритель, посмотрев на неё испытывающим взглядом, — что бы ты ответила на то, что… я поглотил рух миледи, а вместе с ней и её сосуд? — Что? — женщина напрягается, вспоминая партевийскую принцессу, а точнее то, что осталось от неё после мутации. «Поглотил почти полностью обратившийся в медиума сосуд принцессы? — Эйска не может скрыть удивления. — Ведь это значит, что вместе с её силой он приобрёл и порчу, — женщина слегка склоняет голову набок, мельком оглядев брата, будто пытается найти в нём нечто новое. Мужчина ведёт себя как прежде, однако теперь накрывшая его личность тень мрачности вовсе не кажется надуманной. Предчувствие всё-таки её не подводило. — Вот значит как он избавился от скверны Иснана. В нём уже была другая, — понимает она и решает оставить дальнейшие раздумья на потом. Сложно сказать, насколько эта энергия влияет на Синдбада, как и зарекаться об его спасении, но нельзя отрицать того, что ей стоит быть готовой к радикальным методам.» — Для меня заполучить Зепара значило не только перенять энергию Серендины, но и слиться с её сущностью, — Синдбад улыбается, но эта улыбка не касается глаз. — Твои рассказы о войне в корне отличаются от тех, что я видел из её подлинных воспоминаний. Не считаешь ли ты, что у меня больше оснований обвинять тебя во лжи? — Син, — Эйска вскидывает голову, беря себя в руки. — Обвиняй меня в чём угодно, если уверен, что это возымеет эффект, — отрезает она. Несмотря на справедливое и, в отличии от её, обоснованное обвинение, она не показывает лишних эмоций. — Я здесь не для того, чтобы выяснять, кто больше соврал. — Неужели? Мне казалось, что тебе хотелось утвердиться в своих догадках. — Окажется ли это правдой или нет — меня мало волнует. Сейчас это даже не имеет значения. — Зачем же тогда сюда пришла, если не за ответами? — Чтобы показать, что я не шучу, — Эйска делает шаг вперёд и говорит неожиданно твёрдо, а из-за разницы в росте взгляд исподлобья кажется ещё больше угрожающим. — Мне нужно донести до тебя одну вещь. Вне зависимости от того, как ты используешь силу Зепара, я хочу, чтобы ты понял, — она делает ещё один шаг, почти не оставляя между ними расстояния, — если я почувствую хотя бы намёк на твоё вмешательство в мою голову, то не стану оставлять это на волю случая. Несмотря на угрожающий вид сестры, Синдбад остаётся внешне непринуждённым. Привыкший к их будничным взаимодействиям, он и забыл, какой может быть Эйска, если это касается дел. Она из тех людей, кто сразу искореняет возможную угрозу, не давая ей стать реальной. Конкретно сейчас это лишь обозначение положения вещей, но и этого достаточно. — Угрозы — это не то, что эффективно по отношению ко мне, — ухмыляется покоритель, но направленный на неё взгляд больше вторит её настрой. — Хорошо, ведь это лишь предупреждение, — мечница укоризненно прищуривается и отступает в намерении уйти. Эйска не хотела начинать конфликт, но раздражение дало о себе знать. Она слишком далеко зашла, чтобы дать такой ничтожной затее помешать ей. — Можешь не воспринимать мои слова всерьёз, если уверен, что можешь выйти сухим из воды. Но в таком случае пеняй на себя. — Не слишком ли много слов для одного предупреждения? — Это ещё не вся моя убедительность, которой хватит на тебя. Бросив на брата последний холодный взгляд, Эйска отворачивается и покидает террасу. — Можешь выходить, — говорит Синдбад, не оборачиваясь на перилла, на которые бесшумно приземлился советник, спрыгнув с крыши. Его взгляд всё ещё устремлён к дверям, через которые ушла покорительница. — Прости, но я не мог иначе, — для ответа выдаёт Джафар, хотя сделал бы это ещё раз. — Хотел убедиться, что мы не убьём друг-друга? — насмешливо фыркает король, обернувшись к нему. — И это тоже. Синдбад садится в кресло, откидываясь на спинку. — Ты как? — Ничего не изменилось. Я знал, что разговор будет тяжелым, — мужчина потирает переносицу, пожалев, что всё-таки не приказал принести вина. — В какой-то мере я даже рад, что Эйска отреагировала именно так. Будь это слезливая истерика, я бы запаниковал. Как бы там ни было, он поспешил, думая, что Эйска потребует с него ответов. Оставив его объяснения при нём, женщина решила пойти ва-банк и сразу выразить своё отношение к его действиям. Была ли это реальная угроза или блеф, Синдбада не волнует. Их межличностные отношения уже не имеют значения. — Выглядишь измотанным, — приятельским тоном подмечает ассасин. Было сразу понятно, что использование силы Зепара отдалит их. Эйску в жизни Синдбада советник мог сравнить с чем-то хрупким, одним из того малого, к чему король относился с трепетом даже спустя годы. У каждого могло быть на этот счёт своё мнение, но Джафар видел, что, будь у Синдбада возможность поступить иначе, он бы это сделал. Ему бы было гораздо легче любить и лелеять её, как обычную женщину, чем иметь дело с закалённым в боях воином в платье. — Влиять на двух покорителей одновременно труднее, чем я думал, — глубоко выдохнув, признаёт мужчина. — При непредвиденных обстоятельствах мне придётся избавить одну из них от контроля Зепара. — Кого же? — Джафар задаёт действительно интересующий его вопрос. — А ты как думаешь? — спрашивает мужчина, ведь и сам до конца не уверен. Любой выбор — большой риск. — Ну, — ассасин на мгновение задумывается, посмотрев в сторону, — сама по себе, как воин Эйска намного опытнее и располагает обширной информацией, да и с её политическими задатками как ресурс она ценнее. Однако мы не до конца уверены в её положении, в том числе о её знаниях и союзниках, о которых ты говорил, — рассуждает он. — Положение принцессы в стране шаткое, но от неё можно получить хоть какие-то данные о положении дел на востоке. К тому же, ты сам видел её способности. Я не могу сказать, что она сильно отстаёт от той же Эйски, — предполагает советник. — Помимо организации, проблемой Альянса остаётся империя. Контролируя Когёку, я смогу оставаться в доступной близости к верхушке Ко. Это может сыграть нам на руку в самый неожиданный момент, — в мыслях Синдбада всплывает разговор с Хакурю, который выступает не меньшим гарантом скорейшего падения Ко. Похоже, у него появился план. Синдбад слабо улыбается. — Да, — кивает советник, проигнорировав его красноречивое выражение лица. — Они не прямые сторонники Синдрии, несмотря на очевидную невраждебность, но в этом отношении Эйска определённо тёмная лошадка. Принцесса будет действовать в интересах империи, но с Эйской же… Возможно всё намного сложнее, — хотя женщина и ясно выразила своё стремление покончить с организацией, Джафару кажется, что здесь есть свои подводные камни. И, похоже, не только ему. — Никому бы не понравился тотальный контроль, но Эйске, похоже, это чрезвычайно важно, и дело тут вовсе не в том, чем она занимается… Думаю, есть больше оснований оставить Зепара на принцессе. — Мне тоже так кажется. Во всяком случае это лучше, чем надеяться на сюрпризы со стороны Эйски, — выдыхает покоритель, внутренне желая, чтобы мотивы сестры были яснее. — Но не стоит забывать о рисках, — серьёзнее добавляет Джафар. — Сама по себе принцесса не представляет опасности, но если вскроется твоё вмешательство в её разум, Ко это просто так не оставят. Преимущества на стороне империи, как и риски. — Ты прав… — Синдбад задумчиво вглядывается вдаль и издаёт смешок. — Значит, Ко должны оказаться в таком положении, при котором у них не будет возможности напасть на Синдрию. — Но это… — Джафар задумывается над брошенной фразой, пока не понимает, что она означает нечто конкретное. — Неужели, — удивлённо взглянув на короля, млеет мужчина. — Как бы там ни было, рано или поздно и Эйска, и Когёку покажут себя, и тогда я соберу с поля все плоды, без остатка, — Синдбад склоняет голову, и на его лицо падает тень. — Пока они не тратят большое количество магой, я могу держать их на коротком поводке. Посмотрим по ситуации. — Значит, — подаёт голос советник, — принцесса. — Да, если придётся делать выбор. Но в ближайшее время я могу об этом не беспокоиться. Свите Ко плыть до империи полгода, и принцессе явно без надобности тратить много магой. Эйска же предпочитает справляться без сосудов и, пока не влезет во что-то серьёзное, не станет использовать силу джина. — Похоже, ты всё рассчитал. Хотя, признаюсь, я не думал, что ты решишь ввязать в это и Эйску. Надеюсь, риск оправдан. — Не думай, что я буду сомневаться только потому, что она моя сестра, — фыркает мужчина, бросив на собеседника короткий взгляд. У него ушло слишком много ресурсов на эту затею, чтобы сворачивать назад: Эйска покоритель трёх джинов. Чтобы проникнуть в её разум, ему понадобилось немного больше времени и сил, чем это заняло с принцессой. Джафар слабо улыбается, проследив за выражением лица короля. Принимая решение в пользу одного, Синдбад был готов навсегда отказаться от другого. Именно поэтому Джафар знал, что покорителя ослабило не только использование джина, но и сам факт того, что он применил эту технику на сестре. Бывший ассасин невольно мрачнеет от осознания самого факта, что ради мира Син готов пожертвовать даже этим. Продвигаясь к цели, он понемногу стирал свою душу. Отказавшись же от Эйски, окончательно встал на путь невозврата. Пожалуй, это именно та черта, что заставляет Джафара не только восхищаться, но и одновременно боятся короля Синдрии. — Я слишком мало знаю о её намерениях. Совсем скоро она покинет остров, поэтому это единственное, чем я могу привязать её к себе, — за время, проведённое Эйской во дворце, Синдбад окончательно убедился в том, что она действует лишь из собственных побуждений, несмотря на открывшуюся эмпатию к нему и его стране. Сражаясь с Когёку, он и не думал о сестре, однако не мог не воспользоваться представившейся возможностью. Удача ему как всегда благоволит. — Мог бы это и не говорить, — в итоге просто выдыхает ассасин, устремив взгляд в ночную даль. — В любом случае, не похоже, что её предупреждение заставит тебя передумать. Ты ведь не станешь освобождать её от контроля? — Не говори так категорично. Я не собираюсь кардинально вмешиваться в её жизнь. В случае опасности я сделаю ровно то, что будет необходимым, — прикрыв глаза, отрезает мужчина. — С таким раскладом даже хорошо, что она покидает Синдрию — за пределами острова мне будет нужна от неё лишь информация. Я всё ещё не знаю, зачем она отправляется в Рем и кто её союзники, но уверен, что в скором времени выясню это. — Ей известны способности Зепара. Как Эйска и сказала, она будет замечать твоё вмешательство. — Не беспокойся об этом. Я не стану использовать его силы так неуклюже, как это делала миледи, — уверенным тоном отвечает покоритель. — То есть?.. — Я же сказал, что использую сосуд Зепара совсем на ином уровне. Мне удалось раскрыть весь его потенциал — Эйска не узнает о вмешательстве даже при тотальном контроле. — Кажется, мне стоит перестать недооценивать тебя, — устало выдыхает ассасин, расслабив плечи. — В любом случае, я не собираюсь так часто прибегать к его силам без надобности. Однако всегда буду готов поймать нужный момент. — Но как ты это сделаешь, если не будешь постоянно следить за ней? — Определю по колебанию рух рядом с Эйской. Зепар ориентируется по звуковым волнам вокруг того, на ком держит контроль, так что это не составит проблем. — Главное не переусердствуй, — кивает Джафар, прикрыв глаза. — Знаю, — отмахивается покоритель. — Если на этом всё, ты можешь идти. Хочу отдохнуть, — Синдбад вытягивается на кресле, прикрывая глаза. — Как пожелаешь, — отвечает советник, в последний раз оглядев по виду спокойное лицо правителя, и уходит прочь. Оказавшись за пределами кабинета короля, Джафар чувствует, как на самом деле трудно было сохранять стоический вид. Он всегда мог предугадать развитие конфликтов брата и сестры, но со временем всё чаще стал ошибаться. Уже не выходит пророчить конфликт лишь из опыта прошлого. Первой, как мужчина считал, и самой запоминающейся ошибкой, которую он приписывал лично себе, была ссора в день побега Эйски. И он, и Синдбад сочли передрягу одной из многих, пустив на самотёк. Лишь позднее ему вдалось вкусить горесть упущенного и справляться с чувством вины. За то, что не догадался вовремя и не смог остановить Эйску. Бессмысленно возвращаться к прошлому, но Джафар в очередной раз ловит себя на мысли, что хотел бы видеть Эйску рядом, а не метаться вот так вот между долгом и личными симпатиями. Второй ошибкой ассасин считал возвращение Эйски в день создания первой Синдрии, он глупо полагал, что всё станет как прежде. Очевидно, что той щепетильной девушки, с которой он любил разделять дни соперничества, больше не было. В последствии, поверив в её гибель, Джафар чувствовал лишь горечь и раздирающую скорбь внутри. Третьей ошибкой была встреча в лабиринте Гаапа. Наверное, именно тогда Джафар окончательно осознал, как на самом деле был далёк от понимания подруги. Слепая радость от осознания того, что Эйска жива, сыграла с ним злую шутку, заставив разделить образы той девочки из прошлого с холодной и расчетливой кандидаткой в короли. Но теперь он в полной мере видит личность женщины, и только это позволяет ему отдалится от тугого чувства жалости к положению, в котором она отказалась. Всё-таки, и Синдбад, и Эйска слишком расчётливые люди, к которым нельзя применить устоявшиеся понятия сочувствия, если это касается политического или военного противостояния. Тут либо победитель, либо нет.

***

Алибаба не мог найти время на важные вещи. В какой-то момент всё стало идти наперекосяк: Аладдин, Хакурю и Когёку вот-вот должны были отплыть, а Эйска — уже завтра. Первое время это весьма тяготило его, но теперь он мог дать себе шанс на размышления: «Возможно в этом что-то есть?». С Аладдином он всё ещё не хотел разговаривать, но мог занять себя другими, не менее значимыми вещами вещами. — Эм… Синдбад, вы с Эйской поругались? Алибаба решается задать этот вопрос, когда король Синдрии находит время поговорить об успехах парня. По правде говоря, он не хотел обсуждать свои провалы — ведь не считал имеющиеся достижения чем-то значимым, поэтому нашёл предлог сменить тему. — М? С чего ты взял? — в удивлении вскидывает бровь мужчина, но больше — старается выглядеть непринуждённо. После того вечера они с Эйской больше не разговаривали. — Ну, в последнее время она выглядит задумчивой, не приходила на общий ужин, да и банкет пропустила, — почесав затылок, хмыкает парень. — Видел, как вы столкнулись в коридоре, но просто прошли мимо друг-друга. — Но почему ты решил, что мы в ссоре? — искренне интересуется покоритель: любопытно, что принц нашёл в этом что-то странное. — Ну, у меня ведь тоже есть братья, хоть и ситуации довольно разные, — виновато кривится Алибаба, но на удивление увереннее говорит: — у меня получается ощущать подобное. Мне кажется её состояние несвойственным. Она чем-то расстроена. — Вот что ты думаешь, — задумчиво хмыкает Синдбад, подмечая про себя проницательность парня. Хотя он не может сказать точно, повлиял ли на настроение мечницы именно их разговор. — Но уверен, тебе не о чём беспокоиться. Эйска отплывает уже завтра, — убедительно произносит мужчина, проигнорировав его изначальный вопрос. — Всё-таки путешествие продлится неопределённый срок. Это наверняка её расстраивает, — король считает, что даже ответил честно: он заметил эти явные проблески сентиментальности со стороны Эйски по отношению к стране и её жителям. — Думаю, ты прав, — больше смирившись, опускает голову Алибаба. — Ей будет спокойнее уходить, зная, что ты усердно трудишься. Поэтому постарайся её не расстраивать. — Есть ещё кое-что, о чём бы я хотел попросить тебя, — Алибаба оказывается рядом, посмотрев на короля с энтузиазмом. — О чём же? — мужчина не скрывает интереса в глазах. — Ты лучше всех знаешь Эйску, — доверительным тоном говорит он. — Прежде чем она уйдёт, мне бы хотелось дать ей что-то, что напоминало бы о времени, проведённом здесь в Синдрии. Что-то знаковое, но простое. Может, ты подскажешь мне, что бы это могло быть? — Это хорошая задумка, — поразмыслив над просьбой, улыбается покоритель. — Хорошо, что ты спросил меня, — говорит Синдбад, но не только потому, что у принца совершенно нет представлений о том, что дарить женщине. — И я даже могу помочь тебе с выбором подарка. — Правда? — предложение короля заставляет его встрепенуться. Алибаба переживал, что задумался об этом слишком поздно, но с помощью Синдбада наверняка быстро решит эту проблему. — Конечно, — кивает тот. — Я ценю, что ты думаешь и заботишься о моей сестре, — хмыкает король, напоминая себе, что и Алибаба с Эйской очень близки. — Разумеется! Она также дорогой для меня человек — я не могу иначе, — вторит его мысли Алибаба и лучезарно улыбается, заставив Синдбада ответить тем же. — Тогда пойдём, подыщем ей что-нибудь стоящее. … Алибаба застаёт наставницу притулившейся на поляне у Башни Зелёного Стрельца*. Похоже, Синдбад угадал её местоположение. Прислонившись спиной к дереву, женщина, кажется, отдыхает. Парень улыбается: представшая картинка отдалённо напоминает ему бальбадский сад, где они часто проводили время с вместе. Бросив взгляд на золотую, в виде джамбии* подвеску в руке, Алибаба убирает её в карман шаровар и подходит ближе. Предвкушение от реакции на подарок занимает его мысли до такой степени, что он не сразу распознаёт юношеский голос, что раздаётся за обратной стороной дерева. К его сожалению, Эйска и её собеседник замечают его прежде, чем ему удаётся скрыться. — Алибаба! — маленький маги, несмотря на полное игнорирование со стороны друга, радостно машет ему. Резко остановившись, покоритель цокает. Он ещё не готов простить Аладдина! Но направленный на него женский взгляд не позволяет молча уйти. Похоже, ему стоит хотя бы поприветствовать Эйску, а уже потом попросить поговорить наедине. — Алибаба, — женщина непринуждённо улыбается, помахав рукой, — я рада тебя видеть. Посиди с нами, — и стучит рядом по земле. «В конце концов, я же пришел поговорить с наставницей, а не с ним…» — уговаривает себя парень и, выдохнув, встаёт рядом. — Доброе утро, — натянуто улыбается он, но больше стараясь показать непринуждённость перед маги. — Похоже, что ты уже готова к дороге. — Эйска кивает. — Хорошо. Если тебе понадобиться помощь, только скажи. — Алибаба… — Я обязательно приду проводить тебя, — парень специально прерывает друга, что не остаётся незамеченным. — Эм… спасибо, — неловко хмыкает шатенка, взглянув на поникшего мальчика. — Что-то произошло? — Всё отлично, — принц не меняет лица, что теперь выглядит ещё более фальшиво. — По правде говоря, я пришёл поговорить с тобой, — он смотрит на наставницу, — наедине, — громче, но всё ещё не обращаясь к Аладдину, говорит Алибаба. — Хорошо, только… — Эйску на полу слове обрывают, однако на этот раз Аладдин. — Тогда тебе придётся подождать! — маги подскакивает с места, не скрывая возмущения от пренебрежения. Он теперь чувствует, что первостепенно — отстоять своё место. — Сейчас с тётенькой разговариваю я! На лбу Эйски появляется испарина. Обстановка ощутимо накаляется, но возникший спор мечница не воспринимает в серьёз. Однако, судя по выражению лица Алибабы, быстро всё не разрешится. — Не называй её тётенькой, придурок! Ты не знаешь, что это неприлично?! — Это не твоё дело! — Тогда сгинь отсюда сейчас же! — Я пришёл сюда первым! «Ну, я была права, — скептически думает Эйска, наблюдая, как «спор» перетекает в обычную перебранку без всякого смысла. — Хех, просто слова за слово, — усмехается она. — Неужели мы с Джафаром так же выглядели перед Сином?» Во время ссоры те приблизились к друг другу, поэтому женщина, воспользовавшись моментом, за руки притягивает их к себе. Парни приседают рядом, давая ей возможность приобнять обоих. Действенный метод — спасибо Синдбаду. Она никогда не признавала, но это всегда успокаивало её. Возможно, Джафара тоже. — Вы расстраиваете меня ещё больше, а я и так завтра отплываю, — ещё одна реплика из словаря брата. Чёртов хитрец, думает Эйска, с детства был подкован в подобного рода манипуляциях. — Не знаю, что произошло, но пока я здесь, у вас есть шанс всё решить. Вы ведь друзья, в конце-концов, — выдыхает покорительница, похлопав обоих по макушкам. — П-прости. Не стоило мне расходиться так, — мычит ей в грудь Алибаба. Эйска, умилившись выражением лица принца, лишь нежно улыбается. Тот реагирует не сразу, но, смутившись, отпрянывает первым. И, кажется, последним. Маги пользуется возможностью близости и прижимается лицом к формам, на мгновение забывшись. — Ах ты маленький… — сжав кулак, злобно цедит покоритель. — Алибаба, с тобой всё хорошо? — вместо этого внимание занимает Эйска, бросив на него проницательный взгляд. Похоже, той безразличны действия маги. — Э… да, — принц глубоко вздыхает и успокаивается. — На самом деле, я здесь ради тебя, — посмотрев ей прямо в глаза, говорит покоритель. — Остался всего лишь день до твоего ухода, так что я хотел уделить время тебе. — Ох, — Эйска приятно удивляется, не заметив, что маги отвлекается на их беседу. — Это мило, спасибо, Алибаба, — улыбнувшись, женщина поглаживает его по макушке. — Мне бы тоже этого хотелось. — Это ещё не всё! — проникнувшись её настроем, но больше — гордостью собой за принятое решение, парень вытаскивает из кармана ту самую подвеску. — Я знаю, что это мелочь, но мне хотелось, чтобы ты всегда носила что-то, что будет напоминать о семье, — Алибаба протягивает ей безделушку, что аккуратно помещается в женской ладони. — К тому же, для покорителя важно всегда носить при себе сосуды. Надеюсь, она не понадобится для чего-то такого, но я буду рад, если ты привыкнешь к ней. — Ого! — Аладдин, оперевшись о колени женщины, приподнимается, чтобы разглядеть украшение. — Очень красиво! Похоже на форму твоего меча, Алибаба, — посмотрев на друга, подмечает он. — В этом-то и вся суть! — Алибаба, мне очень нравится, — рассматривая украшение в руке, радостно выдаёт женщина. — Я буду носить его, как браслет, — прикинув длину цепочки, решает мечница. — Я помогу, — кивает Алибаба, и, забрав украшение, обматывает его вокруг кисти, фиксируя. — Отлично смотрится! — У тебя на удивление хороший вкус, Алибаба! — с нотками издёвки восклицает Аладдин, ухмыльнувшись. — А ты как думал? — исказив лицо в недовольстве, фыркает парень, приняв сказанное маги за укол, ведь идея подарка — Синдбада. Впрочем, это не важно: сам король попросил не рассказывать, кто приложил к этому руку. — Похоже, мой отдых на этом заканчивается, — насладившись видом украшения на руке, обращается к ним женщина. — Алибаба, ты решил, что останешься в Синдрии? — интересуется она, смекнув, что лучше заставить этих двоих контактировать во время разговора с ней, чем напрямую пытаться помирить. — Я долго думал над этим, но, несмотря на всё, решил, что покину Синдрию… — Да?! — первым реагирует Аладдин, поддавшись вперёд. — Но куда ты отправишься? — Хм, я не обязан отвечать тебе! Эйска с Аладдином переглядываются. — Но почему? — хмыкает мечница, посмотрев на блондина. — Это то, о чём я хотел поговорить с тобой, — выдаёт парень покорительнице и добавляет: — но, похоже, у меня нет выбора… Дело в том, что я собираюсь быть гладиатором в колизее Ремано. — Что? — Ремано? — задумчиво повторяет Эйска. — На самом деле, я задумывался об этом давно, а поговорив с Синдбадом, понял, что мне нужно делать. Поэтому я решил найти в Реме племя Ямбала и учиться у них контролю магой. Так что это значит, что мы можем встретиться с тобой там. — Это так, — кивает Эйска, — хоть я и отправляюсь раньше, мы всё ещё сможем там пересечься, — небезрадостно подмечает мечница. — Ну, как-то так, — Алибаба беспечно пожимает плечами и кидает взгляд на маги. — Поэтому не думай, что я собираюсь сидеть без дела в Синдрии. Пока ты изучаешь магию в Магноштаде, я буду тренироваться в Реме! Взгляд Эйски на мгновение меняется. — Уау, Алибаба, это замечательно! — восклицает маги. — Тц. Только не вздумай болтать об этом Хакурю и Моржане… — Конечно не буду! Ты должен прямо сейчас сказать им! — Э… Действительно не будешь? — несколько разочарованно бубнит принц. Аладдин лишь незатейливо качает головой. — Тогда… Да, я расскажу им сам. — Кажется, я видела Хакурю и Моржану в общей столовой. Обед всё-таки, — подсказывает Эйска. — Ты всё ещё можешь застать их, если пойдешь прямо сейчас. — Тогда… Я пойду, — указав в сторону, тихо произносит Алибаба, нехотя вставая. «Кажется, я зря заикнулся об этом, — думает он, осознавая, что будет выглядеть глупо, если решит остаться, несмотря на продемонстрированное рвение.» — Увидимся вечером, — машет ему рукой женщина, улыбнувшись. Лишь когда блондин уходит достаточно далеко, Эйска обращается к маги: — Между вами случилось что-то серьёзное? — Вовсе нет, — улыбнувшись, качает головой Аладдин. — Просто Алибабе стало грустно, что я ухожу в Магноштад один. Эйска не упускает возможность развить эту тему. — Зачем тебе туда? — Для этого существует много причин. Я люблю эту страну, но мне хотелось бы узнать больше об этом мире. Синдрия — не то место, где я смогу это сделать, — поясняет он, посмотрев в небо красноречивым взглядом. — Я хочу развиваться. Слова дяденьки Синдбада, твоя история путешествия в Великий Разлом… Я понимаю, что ещё очень мало знаю. Это заставляет меня желать увидеть всё своими глазами. — Ты отправляешься в самую гущу событий, — усмехается женщина, весело взглянув на него, — это так по мне, хах… — Не удивлён, что ты уже знаешь о том, что происходит в Магноштаде. Но я рад, что ты не отговариваешь меня, — благодарно кивает маги. — Несмотря на то, что это место напрямую связано с Аль-Сармен, там ты как раз-таки и узнаешь всё самое сокровенное. Я надеюсь, ты готов к рискам, — женщина смыкает губы в одну линию, а затем смотрит на мальчика. — Аладдин… Ты ведь можешь не вернуться, — выдаёт она, больше обеспокоенная собравшейся разгореться там войне. Впрочем, лишь взгляд на уверенного мальчика даёт ей понять, что он не передумает. — Тётенька, а тебе зачем в Рем? — теперь его очередь задавать вопрос. — Нужно встретиться со старыми друзьями. Когда придёт время, я познакомлю тебя с ними, — выдаёт мечница, решив, что маги должны не просто знать друг друга, но и поддерживать. К тому же у всех, не считая Джудара, похожие взгляды на порядок вещей. Только проныра Юнан знает всё обо всех. — Кто же они? — Кандидаты в короли и маги, — честно отвечает женщина, решив, что кто-то вроде Аладдина должен хотя бы иметь представления о своих союзниках. — Не может быть, ты знакома с ними?! — он удивлённо вскидывает бровями. Раньше она не упоминала о них ничего. — Синдбад рассказывал мне о других маги, но я бы хотел узнать о них побольше. — Для тебя это необходимо, Аладдин, — кивает Эйска, внимательно посмотрев на него. Что Синдбад успел ему рассказать? — Потому что все они уже знают о тебе, и ты даже встречался с Джударом. — Знают обо мне? — Конечно. Более того, они важные союзники, и осведомлены о связи прошлого и нынешнего. Но прошу, держи себя в руках, — зная отношение мальчика к этим секретам, предупреждает мечница. Аладдин подавляет возглас и, осев, кивает. — Я не расскажу многого — тебе самому будет полезно поговорить с ними, но дополню слова брата: Юнан и Шехерезада — могущественные волшебники, которые живут на этой земле очень давно. — Дяденька Синдбад сказал, что жрице Рема уже более двух сот лет! — подмечает маги, вспоминая то малое, что ему успел поведать король Синдрии. — Ну, это… не ушло далеко от правды, — хмыкнув в сторону, соглашается женщина. — Им можно доверять, так что если ты когда-либо встретишься с одним из них, то можешь спросить то, на что я не смогла ответить. Юнан наблюдатель, он старается не вмешиваться в дела мира, следуя системе Соломона. Эта позиция, которую он выбрал для себя. — Призыв подземелий? — Мне не столь понятны эти его действия. Я предполагаю, что тем самым он хотел увеличить число кандидатов, но в итоге это лишь привело к резонансу. Ты ведь был в лабиринтах, сам знаешь, как там опасно. — Так то оно так, но… — Конечно, он запечатал большую половину из тех, что призвал, но это может оставить свои последствия. — О каких последствиях ты говоришь? — напряжённо спрашивает Аладдин, невольно сжав кулаки. Эйска оглядывает его пару мгновений, мысленно выдохнув: это те вещи, которые в первую очередь должен знать маги. Он ребёнок, но всё же… — В мире могут быть покорители, о которых мы не знаем. И проблема в том, что они не имеют ни малейшего представления о том, какой силой завладели и как это может повлиять на события. А если их найдут Аль-Сармен? Если они не те люди, которые достойны этой силы? Это не только упущение маги, но и прорехи в самой системе Соломона. Так я думаю, — слегка хмурится мечница. — Мне кажется, один из таких лабиринтов покорили я и Алибаба. Мне повезло, насколько это можно назвать везением, вникнуть в истину вещей, но без определенных событий в моей жизни я могла бы быть одной из, понимаешь? — она смотрит на него сосредоточенным взглядом. — Тех, кто просто обладает этой силой за зря, кто использует её в личных целях и пренебрегает ей. Алибаба, к сожалению, попался в это, использовав силу в угоду бандитам. Я же практически не использовала её, просто имела при себе. Сами по себе такие люди слабы, а против организации — ничто. Вот почему у кандидата должен быть маги-покровитель. Теперь понимаешь, как важна твоя роль, Аладдин? Мальчик изумлённым взглядом смотрит на Эйску, невольно ёжась от этих слов. Ведь это, на самом деле, его обязанности, его предназначение. Он — маги. «Я — маги…» От нагнетающих мыслей отвлекает прикосновение к макушке, а теплая ладонь заставляет обратить внимание на её обладателя. — Вижу, ты осознаешь всю важность своего положения. Но я говорю это не для того, чтобы обвинить тебя или прибавить груза, — опустив руку, слабо улыбается женщина. — Поэтому я поддерживаю тебя в твоём желании отправиться в Магноштад, вне зависимости от того, что будет дальше. Ты должен учиться. Как по мне, Шехерезада отличный пример того, о чём я говорила. Её политика умна: она призывает лабиринты лишь для людей, которые готовы к роли короля. Конкретно в мой последний визит это были лишь два человека. Еще она та, кто лично сталкивалась с Аль-Сармен. Шехерезада не только маги, но и жрица могущественной империи, опытный лидер и полководец. У неё как ни у кого другого есть опыт в сражениях: она вырастила несколько поколений королей и до сих пор ведёт активную деятельность в Реме. — Н-невероятно… Теперь я понимаю, насколько далёк от того, что ты сказала… — Это всё ещё лишь моё мнение. Ты ребёнок, но очень мудр, Аладдин, а ещё ты маги, который выбрал кандидата в короли. Вы молоды, и ошибок не избежать, но я не считаю твои действия неправильными, — пожимает плечами мечница. — А Алибаба… Знаешь, я могу представить его королём. Он замечательный человек, и его любят люди. Тем не менее, на нём как ни на ком другом сказывается недостаток опыта. Во многом именно это мешает ему действовать более решительно. Слова женщины льются в его сознание потоком. Они вселяют в него надежду и желание двигаться вперёд. А ещё веру. В его начало и в него самого. Это ему определённо нужно, но также маги осознаёт то, насколько масштабная работа над собой ему предстоит. — Тётенька, я благодарен тебе за напутствие. Я запомню всё, что сейчас услышал, чтобы в будущем приумножить свои знания, — посмотрев ей в глаза, мягко улыбается мальчик. — Похоже, ты действительно ценишь Алибабу. Не только как своего ученика, но и то, что он делает. — Вы стараетесь, и это главное, — Эйска улыбается в ответ. — Алибаба мне как младший брат, и я хочу, чтобы он добился успеха. Как и все вы: ты, Моржана, Хакурю и Когёку… — Мхм, — кивает маги. — Я буду стараться. — Аладдин сжимает в руках посох и, оглядев его на мгновение, переводит на неё задумчивый взгляд. — Тётенька, могу я спросить ещё кое-что? — Конечно. Спрашивай, что хочешь, — соглашается женщина, сев поудобнее. — А зачем ты сражаешься? Я бы хотел, чтобы ты дала полный ответ, — заранее просит маги, ведь и так знает общую цель. — Зачем, говоришь… Похоже, ты ожидаешь чего-то невероятного, — издаёт смешок мечница, отведя взгляд в сторону. — Но мой ответ до банальности прост. Аладдин, — она возвращает взор к маги. — Я сражаюсь за себя. Всё это — просто моя прихоть. Я тоже боюсь повторения судьбы Альма-Торан. Я теряла дорогих мне людей, и мне бы хотелось жить в спокойствии, строить своё будущее и помогать близким, — говорит женщина, посмотрев на маги чистым взглядом. — Соломон верил, что мира можно достичь единством. Аль-Сармен же те, кто нарушают естественный поток, заставляя людей склоняться к присущими им грехам в губительной степени. В какой-то мере я разделяю взгляды Соломона, хоть и не такая пацифистка. У меня есть сила, и я должна использовать её. Я уже рассказывала тебе, что я об этом думаю, поэтому надеюсь, ты меня понял. — Кажется, да, — спокойно кивает маги. — Это непросто, но я надеюсь, что в Магноштаде приближусь к правде. — Хороший настрой. Прежде чем уйдешь, расспроси об академии у Ямурайхи. Она расскажет много полезного и возможно поделится полезными артефактами. — Хорошо, — кивнув, мальчик поднимается. — Тётенька, я рад, что обсудил это с тобой, — он ловит себя на мысли, что разговоры с Эйской часто наполняют его, хоть и с её категоричными методами он не согласен. А ещё понимает, что они с Синдбадом хоть и похожи в чём-то, но в плане мышления всё-таки очень разные. Казалось бы, почему он их сравнивал? — Рада, что смогла помочь тебе до моего ухода. Ещё увидимся, — улыбается мечница, помахав рукой. — Да! Эйска провожает взглядом убегающую фигуру, подумав о том, что маги не собирался ввязываться в серьёзную беседу, как она ожидала, а просто хотел поговорить. Кажется, степень доверия к ней возросла после их разговора об Альма-Торан. Неудивительно — общие тайны сближают, особенно такие. Выдохнув, женщина опирается на руки в намерении подняться, но, шикнув от простреливший боли в предплечье, садится обратно. Удивившись такой внезапности, шатенка одёргивает рукав кимоно, посмотрев на активировавшийся кристалл связи. На этот раз не тот, через который она контактировала с жрицей. Юнан. Эйска направляет магой в артефакт. — А посылать разряд было обязательно? Я не люблю боль, знаешь ли, — недовольно говорит покорительница, откинувшись обратно на дерево. — Прости, — голос на той стороне как всегда спокоен и меланхоличен, а что самое раздражающие — непринуждён. — Я всё ждал и ждал, а ты не откликалась. — Может, я спала? Или была сильно занята, — глубоко выдыхает мечница, поумерив пыл. — Или разговаривала с маленьким маги, — Эйска улавливает по голосу, что тот улыбается. Самодовольно, как умеет только он. — Мне было обидно слышать такие вещи про себя, знаешь ли, — жалобно протягивает он. — Ну и что мне теперь с этим делать? Пусть знает, какой ты некомпетентный. — Как грубо! Вы с Синдбадом любите меня обижать! Ну точно родня! — Неужели? — кривит улыбку она. — Хоть в чем то мы с ним согласны, — прежде, чем маги снова успевает заныть, Эйска спрашивает: — Так что ты хотел? — Погоди. Сначала я хотел сказать что-то важное, но оно теперь никак не приходит на ум… — Вспомнишь по ходу дела. — Ох, тебе так интересно, зачем я связался с тобой? — довольно усмехается маги. — Шехерезада вышла со мной на связь всего раз и уложилась в какие-то десять минут, — качает головой шатенка. — Просто признай, что тебе одиноко и не с кем поболтать, — отрезает мечница, ведь именно эта черта отшельника — назойливость — раздражает. А связывается он с ней отнюдь не в первый раз, и не всегда по делу. А в этот раз ещё имел наглость ударить магией! — Хм, нет, всё ещё не признаю, — отмахивается мужчина, но затем более заинтересованно спрашивает: — Шехерезада говоришь… Не на счёт войны ли? — маги удручённо выдыхает. — Боже, что ни день, то новая беда… Стало быть, ты отправишься туда? — Завтра с рассветом, — отвечает шатенка, в который раз переосмысливая грядущие события. — Стоит отдать Шехерезаде должное: она быстро сориентировалась в текущей обстановке и активно пользуется своим положением и ресурсами. Она предводитель, поэтому вынуждена думать о благе страны. Ко не отступят, Рем тоже, поэтому и я намерена принять участие в войне. — Значит, без крови не обойтись. — Юнан остаётся безмолвным некоторое время, и женщина решает не забирать у него эти мгновения раздумий. — Одна из сторон будет вынуждена подчиниться. — Поэтому важно закончить войну до наступления империи Ко. — Ты намерена действовать решительно. Таково твоё желание? — Никто не выбирает войну по собственной воле, — Эйска откидывает волосы назад, проведя рукой по макушке. Так или иначе, опыты, которые проводит Магноштад, должны быть прекращены. Это первостепенно, если вспомнить бардак в Бальбаде, чьему возникновению способствовало оружие из страны волшебников. А в целом ей просто надо, чтобы кто угодно, желательно Рем, так как они союзники и зачастую за свои границы не лезут, вскрыли это гнездо, чтобы увидеть, что на самом деле творится с городом. — Что ж, я понял тебя. На самом деле это то, что я и хотел узнать, — бодрее произносит маги, по звуку, сделавший глоток. Распивает чаи во время разговора? — Как обычно, я и дальше буду наблюдать за событиями. — Другого я и не ожидала, — прикрыв глаза, выдыхает женщина, про себя подумав, что если ситуация действительно обостриться, Юнан не станет стоять в стороне. Пока ей хватает и этого. — Если ты хотел убедиться в моём решении, то на этом… — Эйска останавливается на полу слове. — Кажется, ты хотел ещё что-то сказать? Ты вспомнил? — Ох, да, но, стало быть, мне следовало сделать это до нашего разговора, — Юнан неудобно посмеивается, заставляя мечницу в ожидании нахмуриться. — Что это было? — Ты убедилась в том, что тебя не подслушивают? — Эйске хватает лишь мгновения на переосмысление сказанного. Женщина распахивает глаза и оглядывается. — Осмотрись, может, найдешь что-то странное. Из-за расстояния я сомневался, но чужой источник магой стал к тебе намного ближе… Покорительница не дожидается окончания предложения, обрывая связь. Блуждающий взгляд осматривает территорию на наличие чего угодно подозрительного, и единственное, за что цепляется — птица на ветке дерева. Она часто видела эту породу на острове, но не обращала внимания на то, как часто они оказываются внутри самого дворца. Казалось бы, наличие живности в саду — естественно. Мечница тянется к ветке, а продолжением её руки становится голубая призма, что обхватывает птицу прежде, чем та успевает упорхнуть. Пернатый неустанно щебечет до тех пор, пока не слышится отчётливый хруст. Притянув её к себе, женщина хмурится. Неживая. И не была вовсе: тело холодное и никакой крови от ранения. Чёрт… Откинув чучело, женщина неспеша поднимается. Ей стоит перебрать свои вещи.

***

Утренний переполох весьма ожидаем. Сестра короля Синдрии покидает остров, слуги заняты сборами. Вокруг копошат мужчины и женщины, убирают комнату, разбирая по коробкам вещи, которые нужно доставить на корабль и те, которые шатенка намеренно оставила. Эйска припыла на остров с одной сумкой, а в итоге уходит с грузом значительно больше. Фрейлины норовят помочь ей привести себя порядок, чему мечница обычно и не препятствует. Сначала те приносят положенный завтрак, затем расчесывают её волосы, попутно обмазывая какими-то маслами, прихорашивают одежду и успевают разминать её плечи и ноги. Очень удобно, на самом деле. Эйске не странно получать такое — стоит пользоваться, пока есть возможность. Когда приготовления завершены, женщина сразу направляется к гавани. Те, кто захотят с ней попрощаться, всё равно встретят её там, так что нет смысла к кому-либо заходить. — Ваше Высочество, — как только Эйска оказывается у причала, к ней подходит мужчина, по униформе, видно, боцман. — Для меня честь приветствовать Вас на нашем судне. Вы прибыли рано. Корабль отправится, как только весь груз будет на борту и мы получим разрешение на отплытие. Женщина кивает и, обменявшись с ним ещё парой фраз, оглядывается. Учитывая, что она лишь пассажир на торговом судне, ей остаётся только ждать. Она думает подождать где-нибудь поодаль в тени, но тень сама накрывает её — от летающего ковра, а на нём ожидаемо Алибаба, Аладдин и Моржана. Появившимся немного позже Ренам Эйска не удивляется: они не близки, но и Когёку, и Хакурю слишком учтивы, чтобы не попрощаться с ней. Да и принцесса наверняка рассказала брату о её родстве с Синдбадом, раз тот обратился к ней «Ваше Высочество». Им, уже которым по счёту наследникам династии, наверняка невдомёк, что у неё и титула нет, но Эйска не собирается тратиться на объяснения, всё равно для неё это мелочь. Последними провожающими оказываются король и его свита. С генералами она перебрасывается парой фраз, лишь Джафар почему-то стоит в стороне. Хинахохо не изменяет привычкам, захватывая женщину в губительные объятия. Эйска рада, что смогла наладить общение с имучаковцами: и Пипирика, и Хинахохо всегда были достаточно близки с ней, чтобы теперь не ограничиваться сухим прощанием. Мистраса и Дракона она знает давно, но общего у них довольно мало, чтобы хватило на долгий разговор. Ямурайха ожидаемо вручает ей артефакт, какой именно мечнице не важно, ведь уже решила, что «потеряет» его. Всё-таки, слишком рискованно, учитывая недавние обстоятельства. Дольше всего они, как ни странно, болтают с Шаррканом. В прошлом с принцем Хелиохапта они никогда толком не общались, что не помешало им поладить в настоящем: редкие спарринги и обсуждение, как ни странно, книг в этом очень помогли. Их беседа нашла бы своё завершение гораздо позже, не появись рядом Синдбад. Смекнув, что стоит удалиться, Шарркан бросает «удачи там» и оставляет покорителей наедине. Они в окружении людей, но для Синдбада и Эйски это лишь задний шум. Похоже, никто не собирается вмешиваться в их разговор. Хоть женщина и отнеслась к появлению брата с ощутимым холодком, ей всё же интересно, что тот хочет сказать. Да и уходить молча она всё равно не собиралась: мужчина хотел оставить её в моральном раздрае? Пусть будет готов к последствиям. Синдбад уделяет лицу напротив пристальное внимание, и, удостоверяясь в её настроении, говорит: — Разведка, значит? — сразу переходит к сути мужчина, упоминая лжи-причину её ухода. Времени у них не так много, а к обмену любезностями настрой не располагает. — Подслушиваешь, значит? — легко парирует покорительница, одарив его скучающим взглядом. — Прости, — привычно улыбается Синдбад. — У меня уши по всему острову. Ты просто оказалась не в том месте не в то время. — Хм, то-то я смотрю, птицы следуют за мной по пятам. А я ведь никакая не певчая. — Отнюдь, у тебя прекрасный голос… — Син, — одёргивает его женщина, показывая, что не настроена на шутки. — Брось, — пожимает плечами Синдбад, ведь это даже не лесть — у неё действительно приятный голос. — Знаешь, теперь мне ещё более неспокойно отправлять тебя одну в… — Я даже не буду вступать в спор, — фыркает она. — Я ухожу сегодня, и на этом точка. — А я и не планировал тебя останавливать, — вскидывает руками король, ожидаемо начиная: — Эйска, я знал, что ты хранишь много секретов, но не думал, что они связаны с Юнаном и Ремом. — Монета тебе в казну, брат, за находчивость и упорство: знал бы ты, как это меня разозлило, — честно признаётся шатенка, тоном выражая неприязнь к случившемуся. — Используй это, как хочешь. Мне все равно. — Похоже, ты уверена, что это не вылезет тебе боком. — Это угроза? — жестче, чем хотела, выдаёт мечница. — О нет, что ты, — усмехается Синдбад, скрестив руки на груди, — скорее, это даже восхищение. Я предполагал, что ты расчетливая, но чтобы настолько! Иметь дело сразу с двумя маги, — мужчина говорит это как ни в чём не бывало, но не может отрицать, что поразился, узнав об этом вчера. Это лишь подтверждает, что Эйска продвинулась не только в общем противостоянии, но и добилась авторитета в определенных кругах. А насколько серьёзны эти круги, раз одной из могущественнейших держав понадобилось её содействие — уже ответ. Он недооценивал её. Но неужели её выгода лишь в помощи против Аль-Сармен? — Раз ты помогаешь Рему, наверняка не за просто так. — Наверняка. — Хорошо, — выдыхает мужчина, — не буду углубляться, но не поверю в то, что ты в сговоре с ними только из-за сопротивления организации. — Как хочешь. Все равно больше я тебе ничего не выдам, а ещё из-за тебя теперь любую подозрительную живность рядом со мной ждет незавидная участь. — Ты и сама хороша, знаешь ли. — О чем ты? — Эйска сдерживается от улыбки. — Не так давно я понял, что не один такой хитрец во дворце. Поэтому, приказав обыскать мою комнату и кабинет, нашёл пару неопознанных артефактов, — натянуто улыбается покоритель. Он был недоволен таким раскладом. Ему остаётся надеется, что они избавились от шпионящих устройств прежде, чем он успел выдать что-то важное. За всё время, что она была во дворце, женщина ни разу не подала виду, что имеет отношение к подобного рода авантюрам. Неужели он теряет хватку? Эйска, по виду, лишь забавляется этим — проскользнувшая на лице улыбка тому доказательство. Не похоже, что женщина собирается оправдываться. Напротив, даже насмешливо выдаёт: — Только в этих двух комнатах? — Синдбад настороженно хмурится, осознавая значение реплики. — Значит, придется поискать еще кое-где. — Эйска… — цедит покоритель, кривя улыбку. Когда она успела? Или просто блефует? — Спасибо. Учту, что в провиантах, которыми ты меня снабдил, может быть другое чудо. — В таком случае удачи нам в поисках. — Что ты намерен делать, зная, что Рем вот-вот ввяжется в войну? — на этот раз интересуется женщина, зная, что Синдбад не проигнорирует такое больше событие. — Как ты уже догадалась, я не смогу проигнорировать такое событие, — вторит её мысли покоритель, посерьезнев. — Благодаря тебе я узнал об этом намного раньше… — Благодаря своей хитрости, — поправляет его мечница, — а так бы узнал вместе с остальным миром. — Как скажешь, — отмахивается он. — Учитывая риски, я буду готов прийти на помощь и усмирить конфликт. — Не забывай, к их войне ты не имеешь отношения. Другое дело — организация. — Об этом я и говорю. Если все зайдёт слишком далеко, Альянс вмешается в битву. — Ну, это меня устраивает, — пожимает плечами Эйска. — Тогда дам тебе небольшое сведение: Ко тоже будут там, и надеюсь, что вы не станете открыто воевать друг с другом. — Мы — нет, за империю никаких гарантий не даю. — Ну, тогда на этом всё. Я бы согласилась обмениваться с тобой сведениями, но ничего принимать из твоих рук не буду. Твои подарки я, кстати, тоже оставила. В этом женщина соврала. Она взяла подарок брата, но всего один. Золотую цепочку, переплавленную из того самого, можно сказать многострадального браслета. Связь через время и вместе с тем попытка построить что-то новое. Сама не уверенная почему, покорительница просто не смогла её оставить. Что ж, если Эйска почувствует что-то странное, украшение в любой момент может отправиться за борт. Всё равно она не собиралась её носить. — Ох, ты настолько во мне разочаровалась? — притворно расстроено вздыхает мужчина. — Эйска, женщина без украшений, тем более такая как ты — оскорбление. То, что я дарил тебе, было обычное золото, которое, между прочим, я покупал при тебе, от всей души! — Это лишь доказывает, что ты совсем не знаешь эту часть меня. Решил окупиться золотом, которое я даже не люблю? — Что? Но ты… — Синдбад с сомнением оглядывает её украшения. — Мои сосуды, увы, тоже золото, но тогда не было вариантов. Без особого повода их менять не стоит. Серьги — простой металл, а это, — мечница стучит наручами друг об друга, — часть экипировки, в которую переселилась Буне. Браслет — подарок Алибабы. От него я уж точно никаких уловок не жду, — не скупается на объяснения женщина, а затем добавляет: — Но не расстраивайся. Самое главное — твое внимание — я получила. Но больше не позволю так пристально влезать в мои дела. — Хорошо, я тебя понял, — прикрыв глаза, выдыхает покоритель. Он не собирается с ней спорить, тем более из-за такого пустяка. Эйска хмыкает про себя. Его «понял» она с уверенностью может расшифровать как «теперь я буду следить за тобой куда осторожнее, чтобы не выдать себя». Впрочем, не новость. Они оба догадываются об этих нюансах, но прощаются так, будто ничего и не было. — Позволь спросить ещё кое-что, — речь Синдбада спокойна, но по голосу шатенка понимает, что он серьёзен. — Пусть я и не догадываюсь о всех твоих планах, но ты уверена, что будешь помогать Рему? — Что ты имеешь в виду? — Эйска настороженно прищуривается. — Аладдин отправится в Магноштад. Война затронет всю страну. Ты понимаешь, что вы можете оказаться по разные стороны? — Хе, беспокоишься за него? Тогда уговори его остаться в Синдрии, — явная манипуляция со стороны мужчины. — Хотя не сомневаюсь, что ты уже пытался это сделать. Аладдин ведь тебе не по зубам, — ухмыляется она, открыто провоцируя. Но и король хорош — выдавать такую чепуху. Она уже думала об этом, предполагая, что Аладдин попытается вмешаться в битву. Как бы то ни было, она не собирается устраивать резню, чтобы там Синдбад себе не напридумывал. Хоть они с Шехерезадой не обсуждали это, Эйска прикидывает, какая роль в войне ей будет отведена. Жрица тоже хочет обойтись малой кровью. А Аладдина она защитит, если надо — остановит. — Не понимаю, о чём ты, — фальшиво улыбается он. — Но я удивлён, что ты не стала его переубеждать. — Мне кажется, это бы лишь усилило его рвение. Я ведь сказала, что не собиралась никому… — Как непродуманно, — скептически оглядывает её покоритель, покачав головой. — В случае опасности вам понадобится подмога, а сил Рема может быть недостаточно. Тебе следовало хотя бы предупредить своих явных союзников, то есть нас. — Настойчив, — вздыхает женщина, отведя взгляд в сторону корабля, — хотя и прав с одной стороны. Ну, похоже и эта проблема решена. Что ж, поживем увидим. — Все на борт! Отплываем! Женщина поворачивает голову к судну. Неужели уже готовы? — Похоже, тебе пора. Когда доплывёшь до Актии, тебе придётся идти одной. Так что будь осторожна. — Мхм, — кивает она. — Что бы ни встретилось на твоем пути, не изменяй себе. Я тоже постараюсь следовать своей дорогой. За многоголосым гулом слышатся удары волн об корпус корабля. Люди снуют по пристани. Эйска и Синдбад стоят рядом, но чувствуются совсем отстранённо. В итоге их прощание — не холодная война, но и совсем не то, что скрыто за приветливыми улыбками. «Если цель — спасение души…» — Эйска опускает улыбку, уходя в сторону судна. «…то она оправдывает средства», — решает Синдбад, вглядываясь в отдаляющуюся спину.